#2602 Александр М. » 08.07.2013, 21:24
27 января 1942 года. Полдень. Турция. Анкара. Площадь Кызылай. Дворец президента Турции «Чанкая».
Президент Турецкой республики Мустафа Исмет Инёню.
Глава Турции стоял у окна своего кабинета, и смотрел на площадь. Только что ко входу во дворец подрулил лимузин советского постпредства с красным флажком на крыле. Президент пребывал в глубокой задумчивости. Над Турецкой республикой сгущались черные тучи. Президенту уже доложили, что у входа в Босфор находится мощная корабельная группировка русского Черноморского флота. Будь проклят дуче, и его флот, который за все годы войны уверенно шел от поражения к поражению. И из-за которого, у Турции одни только неприятности. Подумать только, потерять два линкора, и так не понять отчего.
На одном из кораблей Черноморского флота в Стамбул прибыл личный посланник главы СССР Сталина Андрей Громыко. По наведенным справкам, 32-летний дипломат был срочно вызван Сталиным из США, где исполнял должность советника посла Литвинова, с которым, как говорилось в той же справке, Громыко не ладил. Но из США его отозвали, скорее всего, на повышение. Во всяком случае, Сталин направил его в Турцию в качестве своего личного представителя. А Сталин – это личность. Ни один из российских императоров, за исключением разве что Петра Великого и Екатерины II не мог сравниться с ним. Правда, и другие русские цари не давали покоя Османской империи. И, если бы не Ленин со своей революцией, в 1917 году, Турция, наверное, вообще бы перестала существовать как государство.
Инёню вздохнул. Он догадывался о том, что привез ему этой посланец из Москвы. Русские будут требовать разрешения от Турции на проход через Проливы их боевых кораблей. И будут ссылаться на то, что совсем недавно такое разрешение получили корабли итальянского флота. Правда, славы этот поход итальянцам не принес. Скорее наоборот. Русские каким-то чудесным образом утопили два линкора и повредили еще несколько кораблей дуче.
Вообще же, то, что происходило сейчас в СССР нравилось турецкому президенту все меньше и меньше. Немцы уже потерпели поражение на южном фланге советского-германского фронта, который рассыпался прямо на глазах. Армии Василевского, Малиновского и Рокоссовского тугой петлей сдавили 1-ю танковую армию Клейста в степях Задонья. Когда «русский паровой каток» набирал скорость, никто не мог его остановить. Инёню до того как стать политиком, был военачальником. И неплохо разбирался в том, что сейчас творилось в заснеженных степях юга России. Похоже, что Гитлеру не удастся победоносно закончить свой поход. Скорее наоборот. И он повторит судьбу императора Наполеона, который еле унес ноги из пределов этой огромной страны. Только вот бежать немцам некуда, Европа маленькая, и русские придут в Берлин так же, как до этого, почти сто тридцать лет назад пришли в Париж.
Достанется не только Германии. Плохо будет и тому, кого русские сочтут немецкими союзниками. Так что, если Сталин будет жестко требовать пропуска своих кораблей в Средиземное море, то лучше всего согласиться на его требование. Естественно, что потом этот «жест доброй воли» зачтется Турции в будущем, когда победители усядутся за стол переговоров, и будут делить добычу. Тогда и Турция может попытаться урвать что-то для себя. Ну, к примеру, кусочек Болгарии – ведь болгары нынче сражаются на стороне Гитлера, и будут в числе побежденных, если конечно, вовремя не переметнутся в стан победителей. Ведь в политике главное – все время держать нос по ветру, и вовремя оказаться на стороне сильнейшего.
Пока турецкий президент размышлял о большой политике, к остановившемуся посольскому автомобилю подскочил вышколенный чиновник турецкого министерства иностранных дел. Согнувшись в полупоклоне, он приветствовал постпреда СССР в Турции Сергея Виноградова и его спутника. Потом, гостеприимным жестом он предложил гостям проследовать во дворец.
Инёню, проследовал в приемную, чтобы там лично встретить посланца Сталина. Можно было бы дожидаться его в своем кабинете, но, кажется, что пришло время изображать из себя гостеприимного хозяина...
Андрей Андреевич Громыко, которого представил турецкому президенту советский постпред, оказался худощавым молодым человеком, с непроницаемо серьезным лицом и немного глуховатым голосом. Похоже, что пребывание в США приучило этого личного представителя Сталина к чисто американскому, деловому стилю общения. После традиционных приветствий, Громыко достал из своей папки послание советского вождя, и перевод его на турецкий язык. Инёню внимательно прочитал письмо Сталина.
Глава СССР предлагал Турции определится с позицией в длившейся уже третий год мировой войне, и оказать странам антигитлеровской коалиции посильную помощь. В частности, пропустить через Проливы корабли Черноморского флота, которые в данный момент крайне необходимы на северных морях, где проходят трассы конвоев, доставляющих в СССР боевую технику и военные материалы – поставки союзников по ленд-лизу. Таким образом, усиление советского Северного флота поможет снизить потери, которые несут СССР и его союзники от авиации и подводных лодок нацистов.
Сталин прямо и недвусмысленно намекал, что отказ Турции от пропуска советских кораблей в Средиземное море, будет считаться крайне недружественным шагом, и скажется на ее дальнейших взаимоотношениях не только с СССР, но и другими странами антигитлеровской коалиции. Пока есть время, Турция должна выбрать – на какой она стороне.
В общем, вежливое, хотя и неприкрытое давление. Или, как говорят в США, «предложение, от которого невозможно отказаться». Турецкий Президент посмотрел на посланника Сталина. Было видно, что этот молодой человек ведет себя так уверенно потому, что ощущает – за его спиной сила. Сила миллионных армий, огромной страны, сила победителей. Инёню знал, что русские сделали с Констанцей и Плоешти. Констанцу придется отстраивать заново, а нефтепромыслы Плоешти до сих пор горят, да так, что по донесениям дипломатов, днем в Бухаресте вся восточная часть неба затянута черной пеленой, а ночью озарена отблесками пламени. Президент подумал и решил не отказываться от полученного им предложения.
Прочитав еще раз перевод послания Сталина, а потом, посмотрев на подлиннике на энергичную и размашистую подпись советского вождя, турецкий президент положил бумаги себе на стол, и посмотрел на Громыко. Тот все это время невозмутимо наблюдал за бывшим соратником Ататюрка, словно читая, как в открытой книге, то, что творилось в душе Инёню.
– Господин Громыко, – сказал турецкий президент, – я очень огорчен тем, что нынешние взаимоотношения между Турецкой республикой и Советским Союзом далеки от тех, которые существовали между нашими странами во времена Кемаля-паши. – Инёню невольно посмотрел на портрет Ататюка, висевший на стене его кабинета. – Я не хочу сейчас искать правых и виноватых в случившемся, и считаю, что надо сделать все, чтобы вернуть то доверие и дружбу, которые были когда-то между нашими странами.
– Я то же всецело за это, господин президент, – ответил Громыко с легкой улыбкой. – да и мое руководство считает, что первым реальным и практическим шагом к возвращению доверия Советского Правительства, стало бы разрешение на проход наших кораблей в Средиземное море. Ведь доверительные отношения поддерживаются не красивыми словами, а добрыми делами. Проход наших кораблей – это реальная помощь нам и нашим союзникам в войне против тех, кто мечтает о мировом господстве.
Президент Турции помолчал, а потом, посмотрев в глаза посланнику Сталина, твердо сказал. – Господин Громыко, передайте главе вашего правительства, что Турция разрешит вашим боевым кораблям пройти через Босфор и Дарданеллы. Турецкие военные корабли будут сопровождать их до границ наших территориальных вод. Я полагаю, что это разрешение покажет СССР, Британии и США – на чьей стороне симпатии Турции в этой войне. Я напишу ответ на послание господина Сталина, и передам его в ваше постпредство.
– Скажите, господин Громыко, – спросил вдруг турецкий президент, – а почему часть ваших кораблей, ждущих разрешения на проход через Проливы у входа в Босфор, несут не военно-морские флаги СССР, а флаги бывшей Российской империи? Значит ли это, что команды этих кораблей, столь блестяще показавших себя в сражении с немецкой авиации у турецких берегов, сформированы из эмигрантов, которые в роковой для их родины час решили сражаться бок о бок с кораблями военно-морских сил СССР?
Громыко, посмотрел на Инёню, и на его невозмутимом лице появилось что-то отдаленно похожее на улыбку. – Видите ли, господин президент, – сказал он, – с общим врагом сейчас сражаются люди самых различных политических взглядов. Недаром эта война в народе уже названа Великой Отечественной. И нас не так уж важно, под каким флагом идут они в это сражение, главное это то, что это наши люди, и они сражаются за нашу страну. А то, что над некоторыми кораблями подняты старые русские флаги, так в этом мое руководство не видит никакой крамолы. Как сказал товарищ Сталин 7 ноября прошлого года во время парада на Красной площади в Москве: «Пусть в этой войне вдохновляет вас мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!». Скажу больше, товарищ Сталин планирует снова ввести старые знаки различий русской армии – погоны. И учредить новые ордена: «Александра Невского», «Кутузова», «Ушакова», «Суворова» и «Нахимова».
Услышав четыре последние фамилии, турецкий президент невольно поморщился. Слишком хорошо турки запомнили троих из них. Кутузов же на русско-турецких войнах прошел путь от юного прапорщика до генерала, был тяжело ранен при штурме Очакова, и чудесным образом выжил. Наверное для того чтобы в 1812 году поставить жирную точку в карьере Наполеона Бонапарта. Остальные были известны каждому турку главным образом, по тем сокрушительным поражениям на суше и на море, которые в прошлом веке нанесли русские туркам под командованием этих военачальников. Имена Топал-паши и Ушак-паши наводили ужас на турецкие армию и флот. С такими именами СССР из источника революций может превратиться в нечто иное, куда более опасное.
– А не захочет ли потом господин Сталин возродить снова Российскую империю? – осторожно поинтересовался Инёню, – Ведь ваши цари всегда мечтали отвоевать у Турции Стамбул и снова водрузить крест на куполе Айя-Софии.
– Товарищ Сталин сказал, - ответил Громыко, – что таких планов у него сейчас нет. Советскому Союзу вполне достаточно той территории, которая у него уже есть. Возможно, что после победного окончания войны у стран – союзниц нацистской Германии, изменят границы в пользу стран антигитлеровской коалиции. – При этом посланец Сталина внимательно посмотрел на Инёню. – Но Турции нечего бояться. Ведь вы, господин президент, уже обозначили – на чьей стороне находится ваша страна в этой войне. Ну, а наши противники пусть помнят римскую пословицу «Vae victis» – «Горе побежденным». Громыко еще раз изобразил на своем лице подобие улыбки, от которой у Инёню почему-то побежали мурашки по коже.
Больше задавать вопросы посланнику Сталина турецкому президенту расхотелось. Попрощавшись со своим гостем, Инёню снова подошел к окну кабинета и стал наблюдать за тем, как русские дипломаты садятся в посольский автомобиль. Вот, он тронулся с места и, поднимая клубы пыли и дыма, скрылся из вида.
Инёню вздохнул. Вот так буднично и просто решилась судьба его страны. И, похоже, что он не прогадал, сделав правильный выбор. Впрочем, на все воля Аллаха, подумал турецкий президент. Или, как любил говорить его друг Кемаль-паша, кысмет...