Истребитель 3.(Черновик).

[Владимир_1]

Кстати Лебединую Песню написал Евгений Мартынов а не (А. Дементьев)

По моим сведениям только музыку

[Артик]

Текст песни Лебединная песня, Евгений Мартынов:
Над землей летели лебеди
Солнечным днем.
Было им светло и радостно
В небе вдвоем,
И земля казалась ласковой
Им в этот миг..
Вдруг по птицам кто-то выстрелил,
И вырвался крик: ....

http://www.textbase.ru/song/song/754314

[Владимир_1]

Текст песни Лебединная песня, Евгений Мартынов:
Над землей летели лебеди
Солнечным днем.
Было им светло и радостно
В небе вдвоем,
И земля казалась ласковой
Им в этот миг..
Вдруг по птицам кто-то выстрелил,
И вырвался крик: ....

http://www.textbase.ru/song/song/754314

http://ru.wikipedia.org/wiki/%C4%E5%EC%E5%ED%F2%F ... E5%E2%E8%F7_%28%EF%EE%FD%F2%29

В середине его стихов.

[Артик]

http://ru.wikipedia.org/wiki/%C4%E5%EC%E5%ED%F2%F ... E5%E2%E8%F7_%28%EF%EE%FD%F2%29

В середине его стихов.

убедили

[молоток]

Ведомственная гостиница наркомата МКГБ

Это, прошу прощения, что за зверь такой непонятный? или очепятка или наворотил...
народный комиссариат министерства комитета государственной безопасности?
если вместо народных комиссариатов ввели министерства, то тогда МГБ, ну или КГБ
хотя сомневаюсь в "министерстве" и "комитете"....скорее или Ведомственная гостиница наркомата госбезопасности, или Ведомственная гостиница НКГБ

[Владимир_1]

Уехал в город, проды сегодня не будет.

[Гаврилов Максим]

После того как песня закончилась, мы продолжали сидеть на своих местах, пребывая еще там, в песнях.

После того как песня закончилась, мы продолжали сидеть на своих местах, пребывая еще там, в песне.

[ALEX-0244]

Ну, при хорошей погоде (солнце, а если ещё и ветерок, то вообще отлично) мы и за день управлялись (если ночью или рано утром скошено). И это в Архангельской области.

Уважаемый Сапсан, это почти идеальные условия. У нас, правда поляны лесные и геморроя побольше, но,
на гектар уходило дней пять . А два села всё это сделать+сп....ить
баулы немалые, нереально

[ALEX-0244]

Извиняюсь, пишу с андромеда, так что косяки. Не села а села.

[ALEX-0244]

Ужас!!!!! То ли пальцы толстые, то ли лыжи не едут!

[Mcline]

сам, товарищ Суворов. сам товарищ Берия.
с самим товарищем Сталиным

не много ли "сам"?

[tiley]

Владимир_1 писал(а):
сам, товарищ Суворов. сам товарищ Берия.
с самим товарищем Сталиным


Мне тоже по ушам резануло!

[Е.С.А.]

- Что за книга? - поинтересовался я, решив узнать, сказал ли название этот «летчик» название книги.
- «История Российской Федерации после развала Империи Зла», - медленно по слогам ответил майор, пристально и изучающе посмотрев на меня.
- Понятно, - кивнул я. Это действительно была та книга, что я обнаружил спрятанной.
- Спрашивать что это за непонятная книга не буду… - начал было майор.
- Давайте я просто скажу, что это книга фантастический рассказ одного белоэмигранта. Кстати, на Западе пользуется довольно большой популярностью. Даже была издана на русском языке. Это подарок товарищу Сталину от наших людей во Франции. Думаю, больше вам знать не стоит, - сказал я в конце.
- Хорошо, – согласно кинул Славич, не моргнув глазом приняв этот бред, состряпанный мной на скорую руку.

А зачем огород городить? Достаточно сказать что это белогвардейский аналог гитлеровской книги "Майн Кампф", в которой расписывают все свои будущие планы и действия по пропагандистскому развалу СССР. Книга издана малым тиражом, только для руководства РОНА или какой-то иной антисоветской организации. А поскольку Суворовы-старшие якобы являются агентурной разведкой, то перед уходом прихватили и её. Это вполне отрезвляюще подействует на майора - мол, помимо гитлеровцев у советского союза есть и другие враги, а после Победы следует ожидать новых пакостей. Тогда никакой реакции, подобной в выделенных строчках, не будет. Всё-таки люди с таким профилем реалисты и расчитывают скорее на то, что другие будут себя вести, а они этим пользуются.

[Владимир_1]

Начало лета 1944-го года. Тыловая дорога наступающего Брянского фронта. Семь часов вечера.

Пыль стелилась на многие километры над дорогой, поднимаемая солдатскими кирзачами, траками танков, тракторов тягачей, копытами коней, колесами машин и орудий. За два часа пути мы уже покрылись тонким слоем пыли, сидя в открытом кузове старой Газ-АА. Больше всего этим был недоволен Степка. Его новенький офицерский френч, с еще не обмятыми погонами лейтенанта, по приезду думаю, потребует серьезной чистки. Это мы опытные, сразу надели старое много раз стираное обмундирование с защитными погонами. На мои советы Степка не обратил внимания и теперь страдал. Я специально не настаивал, пусть учиться.
- Смотрите «пантера»! – воскликнул Степка, показав на громаду фашистского танка, проплывавшего мимо нас в сорока метрах. На корме топорщились элементы брони, расстелив длинную гусеницу и опустив ствол пушки, «пантера» напоминала старого боксера с поникшими плечами.
- Из чего-то тяжелого долбанули. Из орудия на прямой наводке, или тут «зверобой» поработал. Калибр уж больно крупный, - авторитетно заявил Микоян. Они сидел облокотившись о задний борт. На пропыленном лице отчетливо сверкали белки глаза и белоснежные зубы.
Нам и ранее попадались подбитые и сгоревшие танки противника, но в основном своем «четверки» да «тройки», так что все с интересом посмотрели на когда-то грозную боевую машину. Наши кстати тоже попадались, буквально через километр, мы увидели остов нашей самоходки с развороченной взрывом боекомплекта боевой частью.
- «Зверобой», - вздохнул Микоян: - А вон там видите, три танка? Там еще ремонтники взяться. Это тэ-сорок четвёртые. Видимо подстерегли и в борта ударили, а левее, корпус вверх гусеницами. Не разгляжу, но вроде тэ-тридцать четыре-восемьдесят пять. Тут армия Катукова проходила.
Мы долго провожали наши погибшие боевые машины взглядами.
- О, смотрите «тигр»! – снова воскликнул Степка.

Я всё-таки добился отправки на фронт на два «инструкторских» месяца. Правда, под расписку, что все боевые действия будут вестись нами только над освобожденной территорией. Что ж, и тут охотники бесчинствуют, есть с кем схлестнуться в схватке.
В продвижение моего рапорта помог отец, он теперь не абы кто, а замнаркома авиационной промышленности и советник Верховного Главнокомандующего по линии ВВС. Батя курирует заводы, что начали производить первые реактивные самолеты. Четыре опытных аппарата уже два месяца крутились в небе над Центром, произведя фурор среди переучивающихся на новую технику летчиков как истребительной, так и бомбардировочной авиации. Два аппарата были чисто истребителями-перехватчиками, два других скорее относились к бомбардировано-штурмовой авиации. Имели подвески на крыльях и бомболюки.
Шестнадцать готовых истребителей, получивших документальное наименование Ла-9бисМ, и ласковое прозвище «Балалайка» полученное от успевших полетать на них летчиков, отправились на Брянский фронт в знаменитую дивизию полковника Покрышкина. Официальное название получили из-за опытного КБ Лавочкина, именно там изучали и адаптированные под современные реалии «украденные у противника» схемы и устройства новейших реактивных моторов, фюзеляжа самолета и приборов для них. Мне же эти новейшие истребители напоминали чисто советские Миг-21 из нашего мира, только с некоторыми переделками уже местных конструкторов. Штурмовики же вообще похожего с нашим миром не имели. Уже местная задумка, только движки не имели тут аналогов.
Из новейших истребителей сформировали отдельное подразделение перехватчиков, пока с неясными целями. Всех возможностей этих машин еще не знал никто, вот поэтому мой рапорт и не был положен под сукно как другие.
Эту усиленную эскадрилью принял под командование гвардии майор Кожедуб, именно он первым усвоил эту машину в Центре. Его в то время как раз принесла нелегкая переучиваться на Ла-7мые, увидев новую машину он влюбился в нее до чертиков. Я такому отношению был только рад, Иван, как я, Степка или тот же Покрышкин относились к редкой категории интуитов, то есть в считанные мгновения могли овладеть любым самолетом. Среди пилотов такие встречаются. Редкость конечно, но они есть, самый большой процент таких интуитов находится в отдельном спецполку, где я ранее служил.
На шестнадцать машин у Кожедуба было одиннадцать прошедших переподготовку и обучение пилотажа на этой машине летчиков-ветеранов. Я вез еще троих недостающих. Кроме нас со Стёпкой, в старенькой и раздолбанной полуторке с помятым кузовом, сидели еще двое летчиков-инструкторов. Это гвардии майор Микоян, мой бывший ведомый, и старший лейтенант Савельев. Оба опытные летчики, попали в инструктора после ранений. Степан Микоян, в декабре сорок третьего схлестнулся с напарником с шестеркой «фоккеров»-охотников. Снаряд разорвался рядом с кабиной, тяжело ранив тогда еще капитана Микояна. Напарник его в одиночку умудрился отбить нападение, и пытался довести раненого ведущего до аэродрома, подбадривая его по рации. Степка дотянуть не смог, и теряя сознание от потери крови сел на заснеженную дорогу. Повезло ему, что при посадке он едва не врезался в санитарные сани, на которых везли девушку фельдшера, едва окончившую мединститут и только-только надевшую погоны. В данном случае это называлось везение, как бы это не звучало тот момент.
Надо отдать ей должное, они с возницей не растерялись, смогли вытащить Степку из кабины, перевязать и доставить его в ближайший госпиталь. Мой бывший ведомый выжил, но осколки повредили ногу, вернее колено. Теперь нога у майора плохо гнулась. Мне терять такого летчика не хотелось, тем более медицинская комиссия списала его подчистую, и я сманил его в Центр, о чем ни капли не жалел. Трудоголиком Микоян был еще тем, одно только освоение реактивных истребителей далось ему тяжело, но он не бросил летные тренировки. Я выбил ему разрешение на пилотирование самолетов, даже новейших. Более того, тратя все свое свободное время, он сумел за последнюю неделю даже догнать нас со Стёпкой в пилотаже, взяв себе в ведомые лейтенанта Савельева. Теперь это была слетанная пара, как и у нас с лейтенантом Раевским.
В общем, получив разрешение, подписанное в верхах, мы сели в Дуглас, и прилетели на тыловой аэродром, где должны были временно базироваться новейшие истребители, но буквально за пару часов до нас, тут уже побывал Кожедуб со своими летчиками и успел перегнать оставшиеся машины на свой аэродром.
Лететь к линии фронта на транспортнике смерти подобно, мы конечно второй год держим полный контроль воздушного пространства, не отдавая пальму первенства противнику, одерживая одну победу за другой в небесных схватках, но перешедшие к тактике охотников немецкие летчики очень досаждали нашим тыловым службам. Удар-отскок, очень результативен в действии. Так что лететь это как выпадет фортуна, повстречаемся мы с ними или нет. Уж больно много их тут развелось, уничтожил одну, на ее месте встают сразу две пары. Мало опытные, но их много.
Все связные самолеты в разгоне, кроме как выделить старенькую полуторку, командир запасного полка базировавшейся тут части, ничем помочь нам не мог. Спасибо и на этом, до отмеченной точке на карте, где теперь базировалось подразделение Кожедуба, нужно было преодолеть триста километров фронтовых дорог. Их мы и преодолевали. Может, хоть механиков и техников догоним, они всего полтора часа назад на грузовиках двинулись к месту дислокации, чуть-чуть не успели
Судя по уже заходящему солнцу, до темноты мы прибыть в часть не успевали. Видимо придётся заночевать в близлежащей деревушке, что не очень хотелось. Этот район считался не благонадежным. Партизанских отрядов в этих местах отродясь не было, а вот полицейский водилось довольно много.

- На прошлом перекрестке слышал, что танкисты Катукова уже границу пересекли. Регулировщики трепались, - вдруг сказал нам Микоян, вырывая меня из раздумий.
Наша машина как раз остановилась, пропуская на очередном перекрестке артиллерийскую часть, и была возможность потрепаться, что мы и делали. Перед нами стояло еще около десятка машин, так что шум тягачей не мешал общаться.
Пока офицеры обсасывали эту новость, на Украине части генерала Рокоссовского уже неделю как пересекли границу продолжая наступать, я задумался о последнем не самом легком, но богатым на открытия и новостях годе.

Ничем особенным нашу встречу со Сталиным описывать не стану. Обычная деловая встреча, нужная скорее для знакомства и изучения «иномрцев», как он нас назвал, да для выбора линии поведения последующих встреч с ними.
С отцом и Шатуном он общался дольше всех, заинтересовали его те новости в привезенных баулах. Дальше я ничего сказать особо не мог. После встречи мы все скопом отправились ко мне. Жена, заранее предупрежденная, уже ждала вместе со своей семьей. Было знакомство, было легкое охранение на лице отца, когда ему в руки дали сверток с агукающим и пускающим пузыри младенцем. До этого слово «дед», для него было пустым звуком, думаю, только в тот момент он осознал, что именно это означало. С младенцем успели повозиться все, правда, под пристальным взглядом Ани, у нее материнские инстинкты на мой взгляд были несколько завышены.
Видели у некоторых мам, чада напоминают вставших на задние ноги свинок? Вот тут я подозревал, будет нечто подобное. Ну уж нет, сын мой и воспитанием займусь я. Пусть дочек воспитывает, если они конечно будут.
Два дня мы отдыхали, знакомились с городом, из правительственного гаража было выделено две машины с охраной. Так что, все эти два дня мы использовали по полной. Дошло до того что я так и не смог ни разу выкроить время чтобы уединиться с женой.
Дальнейшие месяцы можно бы рассказать за пару дней, да и то не все вместится, но я буду краток.
Начну с самых легких: Дядя Женя, после присяги, и принятия гражданства получил генерал-майора и отбыл на фронт. Насчет преподавания в академии он открестился наотрез, мол, никогда не отсиживался в тылу, хотя и предъявил методички и учебники для Академии Генштаба за тысяча девятьсот шестидесятый год. Там было все что нужно. Сейчас воюет на Втором Украинском, уже вырос до командующего ударной армией. Недавно генерал-лейтенанта получил. Слышал его наградили за взятие сходу Владимир-Волынска.
Толя Суворов, работает в опытном КБ танкостроения, одновременно учась в университете на заочном отделении. Его за все время я видел всего пару раз, у них все цехи и лаборатории в Подмосковье.
Где работает дядя Олег, я не знаю, но один раз в феврале он заехал к нам, гостил неделю, потом снова куда-то сорвался. Погоны полковника с общевойсковыми эмблемами, уверенный вид, показывали, что пока у него все хорошо.
Степка Раневский сразу после того двухдневного отдыха что нам дали, отбыл по месту службы.
Проследить, как там у него у меня не получилось, так как сам попал в цепкие руки политуправления, дальше меня завертела круговерть встреч радиовыступлений и фотосессий. В Центре я числился только номинально, но не забывал появляться там, чтобы не терять летный навык. Заодно выяснил при первом приезде, что у Степки все в порядке, он уже гордо щеголял в мундире да при погонах младшего лейтенанта. Бессменный руководитель Центра генерал Иволгин мне по секрету признался, что он две недели не вылезал из ремонтных цехов, изучая самолеты так сказать изнутри, заодно переучиваясь на новые истребители. Все нормативы Степка сдал на отлично, и теперь по праву носил погоны и знак инструктора.
Отцу дали генерал-майора, и направили в наркомат авиационной промышленности осваивать новые направления по принесенной информации. Встречались мы не часто, он постоянно пропадал в командировках, но было видно, как дело сдвинулось с мертвой точки.
В армии началась реорганизация, многих видные чиновники и члены совета ставки были сняты или переведены на другие должности с понижением. Некоторых арестовали, других лишили партбилета. В стране шла перестановка сил, снимались старые консерваторы и ставились молодые реформаторы на должностные места.
Со мной было проще всего, я занялся тем, что любил не меньше полетов - это музыкой. Людей, вернее музыкантов, мне дали конечно из наркомата Берии, но это не помешало мне за последние месяцы выпустить пять собственных пластинок и семь других исполнителей, принёсших мне славу не только в СССР, но и за границей. Две моих пластинки были на иностранных языках, в политуправлении решили, что пора мне покорять вершины славы и за бугром. Ноутбук с записью более чем двадцати тысяч песен всех времен и народов очень мне в этом очень помогли. В общем, только полтора последних месяца я был полностью свободен, сделав, что хотел, снова вернувшись в авиацию. В этих музыкальных месяцах радовало только одно, постоянно, фактически ежедневное общение с супругой и сыном, ночевал я дома.
Оставленный напоследок Андрей принес немало сюрпризов. Мы его конечно навестили в госпитале в наш двухдневный отпуск, застав в палате Лаврентию Павловича. Тогда пообщаться не получилось, но через месяц спустя я был вызван в наркомат к Лаврентию Павловичу, где в коридоре столкнулся с наркомом и Андреем в форме… полковника? Мои сомнения прояснил дядя Олег, по секрету сообщив, что он никакой не сослуживец полковнику Суворову, более того никто его не знал. Познакомились только за сутки до нашего возращения со Степкой из этого мира. Все оказалось проще некуда. Наши разговоры по мобилам прослушали, сделали аналитическую справку и отправили на стол Виктору Лукашенко. Тот решил на свой страх и риск внедрить к нам своего человека, что и сделал.
Оказалось, всех из аэропорта Минска под охраной доставили в небольшую летнюю дачу, где и поговорили по душам. После короткого совета, мои родственники, включая Раевских, открыли секрет портала, решив что с Виктором можно иметь дело. Дальше уже дело техники.
Я в эти дебри не совался, удовлетворил любопытство и ладно, а то ведь могут и нос прищемить. Государственные тайны и иже с ними секреты это такая вещь, что не понятно чего от них ждать.
По советским меркам я был довольно неплохо обеспечен. Отчисление за исполнение мне платили справно, поэтому открыв счета на своих родственников, я положил каждому по паре тысяч рублей, чтобы не нуждались если понадобиться. Как я говорил, за исполнение мне платили исправно. Вот только за авторство, то что успел получить пришлось вернуть. Мол, негоже за чужой труд себе брать, еще намекнули, что неплохо бы и выплатами поделиться от исполнения, но тут уже я уперся, авторские забрали остальное нетрожь. Кстати, автором песен я так и продолжал числиться. Это был самый легкий и привычный для советских людей выход.

- Темнеет, - сказал Микоян. Мы въехали под тень леса, и вокруг действительно быстро стемнело, уже плохо различались стоп-сигналы едущей впереди машины.
На последнем повороте мы нагло вклинились в колонну грузовиков набитых мотострелками и дальше ехали уже с ними, благо было по пути.
- Нужно вставать на постой где-нибудь, видите перёд колонны поворачивает в другую сторону. Нам на вороте нужно прямо, - ответил я привстав.
Ехать по ночному лесу набитому оставшимся в окружение немецкими частями, местными неадекватными жителями и бывшими полицаями было не лучшей идеей. Тут полнокровная дивизия НКВД уже три дня работает, пока еще не очистила местные земли и леса.
- Чёрт, одним лучше не ездить, - подтвердил мои мысли вслух Микоян.
- Согласен, едем с мотострелками, а когда они остановятся на ночёвку, встанем с ними. Утром уже к другой колонне присоединимся… Правда возвращаться придётся. Это единственная была дорога, которая вела в нужную сторону. Объездные, слишком длинные, - добавил я, заметив, что водитель по нашей команде повернул вслед за грузовиками с солдатами.
- Стой! – вдруг крикнул Микоян.
- Что? – спросил я, стуча кулаком по крыше кабины.
- В нашу сторону несколько машин поехало, можно присоединиться к ним.
Присмотревшись, я тоже заметил отсвет нескольких движущихся машин среди деревьев.
- Что, товарищ подполковник? – прижавшись к обочине и остановившись, спросил на половину высунувшийся из окна водитель.
- Разворачивайся. Нам прямо нужно было.
- А как мы одни?.. – начал было водитель. Он уже попадал под обстрел, поэтому не безосновательно переживал за безопасность.
- Там колонна прошла нужно ее догнать.
- Понял.
Тут как раз появился разрыв в колонне, куда водитель и вклинился, в три приема развернувшись на узкой лесной дороге, убитой траками и колесами прошедшей тут армии, он рванул обратно.
Повернув куда нужно, мы быстро догнали замыкающую машину. Им оказался «виллис» с бойцами внутри. Защита на фарах не давала рассмотреть в полной мере, кого это мы догнали, тускло освещалась только дорога.
Ехали довольно долго, нам даже переваливающаяся с кочки на кочку и шумевшая старческим дребезжанием машина не мешала уснуть молодым и здоровым сном. Проснулись мы сразу, от непривычной тишины. Машина стояла, мотор не работал, на ветру хлопала не закрытая дверца грузовика.
- Где это мы? – одним вопросом выразил общее настроение Степка.
- Вроде хаты вокруг, – неуверенно ответил я, положив руку на крышку кобуры «маузера».
В это время послышались шаги, и при свете луны появилась фигура бойца.
- Товарищи командиры, насчет хаты я договорился, - сказал водитель.
- Отлично, - обрадовался Степка. Вот уже кто фронтовой жизни не нюхал, привык к белым постелям и подушкам.
- Оружие держать наготове. Выставим часового. Население тут говорят не благонадёжное. Уснешь и все…
- И что товарищ подполковник? – спросил Савельев.
- Больше не проснёшься. Я дежурю первым.
Колонна, к которой мы пристроились, ушла дальше на другую сторону села. Оно кстати оказалось немаленькое, за сто дворов. По словам водителя, успевшего тут все разведать, в соседней хате на постое стояли ремонтники из танкового корпуса, искали пропавшую где-то тут машину, а с другой стороны девушки из медсанбата. Мест для постоя хватало, но и соседи у нас были, уже хорошо. Если что помогут.
Утром я услышал знакомы бас. Выйдя на улицу, улыбнулся, в своем знаменитом кожаном реглане стоял майор Кожедуб и улыбался во все свои тридцать два зуба. Как говорит молва, он не расстаётся с ним, потому что это я ему подарил куртку. Я об этом ни сном ни духом. Нет, дарил ему конечно «вальтер». Вон он у него на поясе в желтой кобуре, но куртка уже ко мне отношение не имеет.
- Мне отзвонились о вашем выезде я вас встречать три машины послал, товарищ подполковник, все ни с чем вернулись. А тут решил в соседний полк съездить, и на вас напоролся. Ладно, Степка на улицу вышел, хромал к колодцу, а так и разминулись бы, - ответив на рукопожатие сказал он. За его спиной стоял новенький «виллис» и грузовичок «форд» с бойцами.

[vorobei]

к бомбардировано-штурмовой авиации

бомбардировоЧно

Пока офицеры обсасывали эту новость, на Украине части генерала Рокоссовского уже неделю как пересекли границу продолжая наступать,

неудачная фраза. Вроде пока офицеры разговаривали, Рокоссовский перешёл границу, и уже неделю был за ней...

было легкое охранение на лице отца

Наверное, охрЕнение

[lector]

..." ремонтники взяться"... ремонтники возяться.

[Sapsan]

..." ремонтники взяться"... ремонтники возяться.

Возятся!

Без мягкого знака!

[Гаврилов Максим]

Ничем особенным нашу встречу со Сталиным описывать не стану.

Может быть так?

Ничго особенного на встрече со Сталиным не произошло, поэтому подробно описывать её не стану.

[Мичман Дим]

Коряво как то.. 300 км ...? А не многовато?

[Владимир_1]

В полк к соседям майор решил съездить позже. Отправив нашу полуторку обратно в запасной полк, а нас усадив к себе в «виллис», благо места там хватало, повез к себе в часть.
Подразделение Кожедуба, кроме механиков, техников, оружейников и охраны в составе взвода бойцов, не имело своего БАО. В таких случаях, подобные подразделения прикрепляли к какому-нибудь летному подразделению, где есть все нужные службы. Я не знаю, кто распределял, где нам находиться, но эскадрилью прикрепили к полку ночников. Только не к тем, на которых по четыре мотора - а то и больше, а к тому про самолеты которых немцы слегка презрительно называли «русс фанер». Мы попали в женский полк, летавший на По-2. Сам полк, базировался в двадцати семи километров от передовой. Фактически рукой подать.

Прокатившись по краю опушки, чтобы не демаскировать подразделением катанием по открытой местности, мы подъехали к нескольким землянкам. Тут и дислоцировалась эскадрилья. Полк ночников стоял на противоположной стороне луга. Одна землянка штаб, совмещенная с радиоточкой, рядом две землянки, где проживал летный состав. Та, что поменьше, отдавалась нам. У Кожедуба было свое помещение. Дальше две больших для охраны и техсостава. Столовая, вернее сбитый из досок длинный стол стоял чуть дальше от землянок под брезентовым навесом. Рядом три умывальника. Кабинка туалета проглядывалась чуть дальше. Быт устроен, уже хорошо.
Как только машина заглохла у ряда грузовиков и бензовозов, укрытых маскировочными сетями, я выпрыгнул наружу, помог вылезти Микояну. Отдав свои вещи Степке Раевскому, велел ему отнести их в нашу землянку и пока устраивать наш быт.
- На стоянку самолетов, товарищ подполковник? – спросил с интересом майор. Он как опытный и хороший летчик знал, какие чувства меня обуревают.
- Конечно. Я в принципе и отсюда их вижу. Капониры местные службы копали?
- Так точно…
- Давай без уставщицы, говори проще, – попросил я его.
Я был старше его по званию, но не подчинялся хоть он и был командиром эскадрильи, наше звено фактически отдельная единица. Буду тестировать и писать рапорты с отчетами о нашей службе и полетах. К службе Кожедуба мы теперь будем иметь несколько опосредственное отношение.
- Капониры как вы видите, были построены для другого типа самолетов, поэтому наши ребята сейчас все переделывают. Им местный БАО помогает.
Это я и сам видел, четыре истребителя с помощью тягача выкатили из капониров и накрыли маскировочной сетью. В самих освобождённых капонирах работали бойцы, другие бегали с носилками унося свежую землю.
- Вижу. Только начали делать?
- Да, как перегнали, загнали пока в эти. А с утра начали.
- Ясно.
- Построить летный состав для ознакомления?
- Зачем. Иван я же понимаю что ты на командной должности, тем более такой, в первый раз. Раньше у тебя была эскадрилья, воевал ты просто отлично, но сейчас запомни, ты подчиняешься только Покрышкину, других командиров у тебя нет, тянутся не нужно. Так что хоть и номинально я вхожу в твое новое подразделение командиром не являюсь. Понял?
- Привыкну, - улыбнулся он. Нам немного мешал разговаривать шелест листвы над головой. Мы стояли в тени большого дерева, и довольно сильный ветер теребил его крону.
- Давай показывай нам наши машины, - улыбнувшись в ответ, попросил я. В это время к нам как раз подошли мои спутники.
Весь летный состав эскадрильи находился у своих аппаратов. Кто привыкал к кабинам сидя внутри, огромное количество приборов могло ввести в замешательство неподготовленного летчика, но тут таких не было. Просто некоторые доводили свои движения до автоматизма, чтобы полностью привыкнуть к кабине.
Мы направились как раз к тем истребителям, которых выкатили из капониров. Все четыре машины не были подготовлены к вылету. Согласно инструкции их двигатели и воздухозаборники были зачехлены, технические лючки и кабина закрыты.
- Арефьев, давай сюда стремянку и строй техстостав отдельного звена, - крикнул кому-то невидимому за искусственно посаженными кустами, Кожедуб.
Через минуту у каждого самолета стояло по шесть человек. Отдельно, один крепкий кряжистый мужчина в звании капитана. На его лице кроме ярко синих глаз привлекали внимание буденовские усы пшеничного цвета. Это был старший механик эскадрильи, инженер из КБ.
- Можете выбирать машины. Тут как вы и заказывали. Две машины с парой тридцатисемимиллиметровых пушек и парой двадцатитрехмиллиметровыми. Две остальных имеют на вооружение шесть двадцатитрехмиллиметровыми пушек.
Я подошел к крайней машине, у нее в фюзеляже выходили стволы тридцатисемимиллиметровых авиационных пушек, специальных, с удлиненными стволами, а в крыльях торчали двадцатитрехмиллиметровые. Именно так я хотел, мощь и скорострельность. Похлопав по крылу, окрашенному в светло-зеленый цвет, с темными камуфляжными пятнами, повернулся и сказал:
- Эта.
Остальные чуть ли не с ревом, под заинтересованными взглядами другим летчиков собравшихся группами и бойцами местного БАО, стали выбирать себе машины. Микоян взял себе такую же, как и у меня, а ведомые с шестью пушками в крыльях. Скорострелки.
- Знакомьтесь пока с техсоставом, а я завтрак организую, - сказал Кожедуб и развернувшись, направился к землянкам. Связь с соседним полком была там.
Шесть пар глаз с интересом и любопытством смотрели на меня. Подойдя к старшему, его было легко определить. Он был хоть и невысоко роста, но стоял впереди.
- Подполковник Суворов. Вячеслав Александрович. Ко мне можно обращаться или товарищ подполковник, или товарищ командир, - представился я, хотя этого и не требовалось. Меня в СССР знали ВСЕ.
- Младший лейтенант Верник, механик, товарищ командир.
- Каков опыт?
- Работал на заводе, товарищ командир. Сам эти аппараты собирал. Начинку знаю всю.
- Хорошо. Представьте мне остальных, - велел я.
Пока остальные летчики, так же как и я, знакомились со своими техниками, Верник встав рядом со мной, спокойно говорил:
- Сержанты Колосьев и Мальцев, оружейники. Опыта работы на этих аппаратах нет, но дело свое знают.
Два парня в черных комбинезонах были как два брата близнеца, настолько были похожи, отличие было только в колере их волос. Один блондин - ругой брюнет. Лет им было под двадцать, совсем еще салаги, но въевшееся в поры кожи рук оружейное масло выдавало в них опытных специалистов.
- Младший сержант Савичев и рядовой Гробышев, двигателисты. Оба из КБ, дело свое знают.
Два парня, одному едва за тридцать, это Савичев, второму вряд ли исполнилось двадцать лет. Судя по виду на фронте впервые.
- Рядовой Мельник. Электрик. Отвечает за всю электронику и приборы, включая связь.
Рядовой Мельник имела симпатичное чуть курносое лицо, и довольно симпатичную фигурку. Каждый из техников после произнесенного механиком фамилии делал шаг вперед, давая определить о ком говорят.
- Приятно познакомиться. Будем надеться, что служба у нас будет идти как надо, - произнес я, распуская людей: - Лейтенант. Доложите мне, что у нас по самолету.
- Хороший аппарат, товарищ командир. Перелет прошел без осложнений. Мы провели легкую проверку все в норме. Заправка полная, боекомплект тоже, в течение пяти минут «лавочкина» можно привезти к бою.
- Хорошо. Сегодня полетов не будет, а вот завтра перед самым рассветом приготовьте самолет к вылету.
- Будет сделано, товарищ командир.
- Отлично. А пока откройте кабину и поставьте лестницу. Хочу изучить кабину, нужно к ней привыкать.
Через минуту я умостился в кресле пилота, тут естественно не был никакого катапультирования, покинуть машину можно только старым добрым способом. То есть самому, пинка под жопу не будет.
По сравнению с опытными аппаратами в Центре, кабина и приборы были несколько иными, расположение хоть и немного, но по-другому, пришлось привыкать. Закрыв глаза, я стал проделывать определенную процедуру запуска двигателя. Истребитель для этого был обесточен, так что я спокойно крутил рукоятки, нажимал на кнопки. Почти сразу выявилось ряд недостатков. Не совсем удобное управление, на опытных машинах такого не было.
- Товарищ командир, тут кресло регулируется, можно двигать его туда-сюда или приподнимать как удобнее, - раздался рядом голос Верник.
Пользуясь его советами, я подрегулировал сиденье, стало действительно удобно.
- Так лучше, - кивнул я.
Достав из нагрудного кармана гимнастерки блокнот и карандаш, зарисовал кабину, стрелками указав на ряд недочетов. Если уже имели точные схемы кабины с Миг-21, так пусть полностью копируют, а не вводят свои нововведения. Конечно, если сравнивать Миг-21 и наш «Ла», то это как сравнить пустой автомобиль базовой модели с наворочено-люксовым. Копирование именно Мига, было обусловлено его не дороговизной, резвостью и возможностью постройки. Понятно, что наш «Миг» образца сорок четвертого года, только внешне похож на прототип. Хоть и делают из дюралюминия, заказанного в штатах, у нас с этим пока проблемы.
По сравнению с прототипом то можно провести небольшие сравнения. Например:
Максимальная скорость на высоте у Мига: 2230 км/ч. У «Ла» 1890 км/ч.
Максимальная скорость у земли у Мига: 1300 км/ч. У «Ла» 1020 км/ч.
Практический потолок у Мига: 17 800 м. У «Ла» 15300 м.
У нас «Ла» скорее пушечный истребитель-перехватчик, с возможностью подвесить неуправляемые ракеты, у прототипа пушка одна, остальное подвески под ракеты и бомбы.
Отличий было конечно много, но внешний вид, фактически один в один. Честно говоря, не понимаю, как отец смог его построить, ведь это сколько сил надо и знаний. Нет, я конечно в курсе об опытном КБ, и отец там в основном только дает направления что и кому делать, но за год построить летающие машины это круто. Реально круто.
Отец рассказывал, что прежде чем что-то делать они построили, вернее въехали в пустые корпуса закрытого предприятия и организовали там завод по производству станков. Именно на нем создали все механизмы для заводов, где строились реактивные самолеты. Менялась оснастка на многих производствах.
Лично я думал, что они начнут с Миг-17, или нечто подобного, но оказалось, им нужна была именно машина для будущего. Я так понимаю наш «Ла», с множествами модернизациями продержится на боевом посту лет двадцать, никак не меньше. Видимо из-за этого и решили строить именно их, чтобы сразу исключить тупиковые варианты. Как я уже говорил, больше удивляло, что они их вообще смогли построить. Технологии другие, но видимо как-то смогли, нашли возможности, раз я сижу в копии легендарного истребителя.

После того как мы закончили знакомиться с машинами и теперь уже своими закрепленными людьми, то гурьбой шумно обсуждая, и знакомясь с присоединившимися к нам летчиками Кожедуба, направились к длинному столу. Там суетились три девушки из кухонной обслуги полка ночников. Можно отметить прибытие, да и просто позавтракать, со встречей с майором, в том неизвестном селе у нас во рту не было ни кроши.
Ребята в основном своем были парнями простыми, так что познакомились быстро. Я из двенадцати летчиков не знал только троих, остальные мне были хорошо знакомы, с кем воевал, кого учил. Лейтенантов у нас было всего два, и оба прибыли со мной, остальные капитаны да майоры. Я же говорил, выделили только опытных летчиков. Кроме Кожедуба тут был еще одни командир. О котором нужно было сказать. Ответственный за секретность капитан Рафиз из особого отдела.
После плотного завтрака, можно сказать обеда, мы стали обсуждать дела наши на ближайшее время. Освоиться в кабинах успели все, так что с этим все в порядке, пока была возможность, мы расспрашивали возможности истребителей у перегонщиков, уверен, что они успели их испытать.
Потом до самой темноты изучали карты местности, запоминая ориентиры, да слушали сводки по воздушной армии, где мы дислоцировались.
- Сев? – устраиваясь на тюфяке лежанки, окликнул меня Степка. Микояна не было, он общался со своим знакомцами из летчиков. Савельев был с ним, так что говорил Степка спокойно.
- Чего? – зевая, спросил я, поправляя одеяло.
- А мы ведь недалеко от того болота. Ты понимаешь, о чем я?
- Понял. Видел его на картах. Те места уже освободили, уверен, что там сейчас очень много охраны и люди Берии. Завтра пролетим там, посмотрим.
- Первый боевой вылет, - шелестя матрасом, со вздохом пробормотал Степка, тоже залезая под одеяло
- Волнуешься?
- Есть такое дело.
- Будет первый, потом второй… привыкнешь.
Мы еще немного поговорили о завтрашнем дне, пока не пришли наши напарники.

На рассвете нас разбудил дежурный. Пока мы завтракали, техники готовили самолеты, выкатывая их из капониров на взлетную полосу, проверяя работу всех систем.
Мы уходили на свободную охоту, охраняя наши границы, остальные же оставались на дежурстве, ожидая сообщений с ВНОС. В обще-то свободная охота не так результативна как кажется, встретишь ты врага или нет решит случай. Так что фактически это бесполезная трата горючего и моторесурсов. Тем более наши самолеты кушать любили не обычный авиационный бензин, а с какими-то добавками.
Все четыре наших самолета стояли на начале взлетной площадки парами. Моя пара и Микояна.
По приставной лесенке я попал в кабину, техник помог закрыть фонарь. Запустив движок, я стал проверять все системы.
- Сокол-два, проверка связи. Прием, - произнес я в микрофон.
На головах у нас были не обычные летные шлемофоны, а нормальные летные шлемы как из моего мира. Сбоку на нем, не мешая, бултыхалась маска. Даже комбинезоны у нас были противоперегрузочные.
- Я Сокол-два, вас слышу Соловей-один.
- Принято.
Отдать команду на взлет я не успел, от стоявших у штаба командиров, там был и Кожедуб, подали сигнал запрета. Почему я уже видел не вооружённым глазом, оставляя за собой дым, на посадку заходил один из самолетов соседнего полка. По-2 едва держался в воздухе, но продолжал ползти к полосе. Вот колеса коснулись грунта и самолет стал катиться по взлетное полосе. Видимо пилот заметил нас, потому как сразу ушел с полосы.
- Соловей-один, воздух и полоса чисто. Разрешаю взлет, - прозвучало в наушниках.
- Сокол-два вас понял.
Прибавив газу, я держал тормоза, набирая мощь двигателя для взлета. При этом продолжал наблюдать за тем, как у севшего ночника суетятся санитары, командиры и техники. Видимо кому-то не повезло. Раз самостоятельно вылезти не смог.
Нос начал подскакивать и я отпустил тормоз. Что мне нравилось в этих движках, можно взлетать с любой полосы, пофиг им и пыль и грязь.
С ревом самолет начал свой разбег в первый боевой вылет. Справа мелькнули люди у продолжавшего дымиться самолета, когда я потянул штурвал на себя. Самолёт без проблем оторвался от поверхности воля, и начал карабкаться наверх. В кабине был первоклассный круговой обзор, поэтому обернувшись, я посмотрел на самолет ведомого, который, не отставая карабкался следом. Пара Микояна как раз открывалась от земли.
В принципе никакой охоты не было, мы учились, вернее знакомились со своими самолетами. Изучая их повадки, слабые и сильные стороны. Поднимались на предельную высоту, летали на бреющем. И это все примерно километрах в двадцати от фронта, ближе не подлетали, не демаскировались.
Был переданный из штаба вызов от поста ВНОСа, но на перехват высотного разведчика вылетела пара Кожедуба. Он сам, первым решил открыть боевой счет.
Мы в это время крутились в ста пятидесяти километрах южнее и не успевали на вызов. Поэтому не дергались, продолжая патрулировать и играя друг с другом в догонялки, пробуя зайти в хвост друг другу. Когда горючего осталось на пятнадцать минут полета, я отдал приказ возвращаться.
В эфире в это время прошло сообщение о сбитом Кожедубом разведчике. По словам наблюдателей с поста, мощность залпа была такова, что «Юнкерс» просто разорвало, до земли долетели одни мелкие обломки. У Кужедуба была шестиствольная машинка, как у наших с Микояном ведомых. Страшная штука в умелых руках.
Свои машинки мы теперь чувствовали как пальцы на руке, на любое движение, они реагировали очень чутко, не сразу, но освоились.
Шли мы на бреющем, поэтому при подлете, когда эфир взорвался десятками сообщений, успели приготовится.
Радиостанции, что стояли у нас в самолетах и тот, что находился в штабе, было построено по-другому принципу, нет, шифровальных плат там конечно не было, но немцам эту волну было не прослушать. Я особо не разбирался, что-то связанно с Герцами, так что общались мы спокойно, без боязни быть услышанными. Тут плохо было в том, что посты ВНОС таких раций не имели и им приходилось связываться через наш штаб, а это уже потеря времени. Как нам сообщили, полк ночников атаковали две пары охотников, расстреливая стоянки самолетов и с наземной техникой.
- Внимание. Немцев точно три пары. Они сейчас только так работают. Думаю третья в охранении. Хромой поднимаешься на полкилометра и страхуешь нас, а я атакую смертничков, что безобразничают у девушек.
- Принял, Соловей.
Позывной Хромой он выбрал сам, так что тут без обид.
- Работаем. Малой. Заходим со стороны солнца.
- Принято, - ответил ведомый.
Тут нам не повезло, или не повезло третьей паре, тут как посмотреть, потому как она именно там и находилась, мы чуть не столкнулись, выйдя друг на друга лоб в лоб.