Волховский фронт, южнее станции Погостье.Ну, Булыгин я, Пров, с деревни Большие Оверята из-под Перми. Года с двадцать пятого, так что в следующем лишь должен был в армию – но военком наш сказал, план по призыву, а ты вон какой вымахал, верста коломенская, не скажешь что семнадцать – так что, марш в строй, боец! Твоя очередь.
И верно, моя. Старший, Митрий, в сороковом еще призывался, так домой и не попал, подо Ржевом его убили – одна лишь карточка осталась, где он с медалью «За отвагу». Ну а младшие, мал-мала меньше, рано им еще, сестер вообще не считаю. Так что – пора и мне, раз надо. А то скажут, что ж за мужик, если в армии не отслужил? Ущербный что ли? Есть у нас в деревне, Леха Пыжик такой, дурачок тридцатилетний – так все на него и смотрят, как на убогого. Война, убить могут? Так батя у меня в тридцать восьмом без всякой войны помер, от воспаления легких, как доктор сказал. Зато медаль получить легче – вот вернусь с ней, и сержантскими отличиями, под деревне пройдусь, вот гордости-то будет. Так что, собрался и пошел. Крестик лишь повесил, мать в церковь носила, батюшку упросила помолиться, чтобы я живой вернулся.
На фронт я сразу не попал. Сначала в учебном батальоне – гоняли так, как дома даже в страду не пашут. Но и кормили – хорошо. Науке воинской учили – как сделать, чтобы ты живой, а немец убитый? По-хитрому учили – сначала спросили, кто к лесу привычен, ну а что, я с десяти лет считай, с ружьем, земля у нас не пахотная, без охоты сыт не будешь. Ну значит, в егеря. И обучали нас, как это по новому уставу, «тактика боя малыми группами в лесисто-болотистой местности». А старослужащие звали просто – «спираль», или «штопор». Действительно, похоже – когда противника «закручиваешь», по часовой стрелке, одни стреляют, прижимают огнем, другие обходят. Это в самом бою – ну а до боя, надо еще врага найти, или чтобы он тебя не нашел, место выбрать подходящее, или засаду вовремя заметить, ну и конечно, в лесу быть как дома – переходы, ночевки, обустроиться там как, если надолго от базы. В общем, наука сродни охотницкой, только более хитрая.
Инструктора говорили, это годится, и диверсантами за фронт ходить, и немецких диверсантов ловить, и всей силой воевать, где танки не пройдут, и в правильный порядок не развернуться. И все тащить, на своем горбу. Зато чем больше пота сейчас прольешь, тем меньше после будет твоей крови. Одни лишь три пулемета с боекомплектом, на всю группу, весят сколько – а вот отчего именно три? А потому что опыт показывает – ровно столько хватает чтобы дать круговой обстрел, ну а если через прочесывание леса надо прорваться, то концентрированным огнем рвут любой боевой порядок врага, как раз чтоб успеть на ту сторону проскочить.
Оружию нас тоже учили - самому разному. Мосинки, конечно, и СВТ, и ППШ – как обязательный курс. Трофейное оружие – от парабеллума до МГ-42. По лесу бегали, чаще всего, с ППС, удобная машинка, и нетяжелая, и дальнобойность вполне достаточная, для леса. И были у нас эти, секретные винтовки, как раз только-только их начали делать, малыми сериями, на СВТ похожа, но не она. «Заставой» названа – для пограничников, что ли? Патрон трехлинейный, оптика, хват очень удобный, с рукояткой, и нет заморочек с газовым регулятором, как на СВТ.
И вот, две недели как я на фронте. Только таскать пришлось оружие совсем другое. Вытребовал меня Петр Егорыч, сержант Пилютин, в постоянные напарники. Снайпер он – ну, дело знакомое. Вот только когда я ружжо его увидел.. Не винтовку, а именно ружье, противотанковое, Симонова. И оптика сверху. Не было у нас такого, в учебном батальоне – нет, видел я конечно пэтээровцев, но не стрелял из их труб ни разу.
-Так и я недавно еще не стрелял – отвечает Петр Егорыч – мосин у меня был. Но в уставе новом значатся «тяжелые» снайперы, вот меня и попросили. И тебя мне в довесок, фузею эту таскать.
И правда, Петр Егорыч мужик очень серьезный, но вот росточком не вышел. Трудно ему по лесу с полуторапудовой винтовкой бегать – зато стреляет, как бог! Сам видел – как он офицера фрицевского через все болото завалил насмерть, с первого выстрела, а там больше километра было! А видел, потому что по уставу, снайперу теперь напарник-корректировщик положен, ну это при Петре Егорыче я и есть. Что это такое – ну, вы ружжо дедово помните, с которым я на охоту мальцом ходил? Кремневое еще – не смейтесь, в гражданскую очень сгодилось, где капсюли брать, ну а кремни, всегда под рукой. Так у него было – прицелишься, на спуск нажмешь, оно сначала зашипит, раз, два, три, ну тут надо успеть отвернуться и зажмуриться, чтоб без глаз не остаться, огнем в морду так и пыхнет! Но ведь и снайпер, как выстрелит, так ему отдачей прицел сбивает, поле зрения уж очень мало. И вот тут нужен корректировщик – углядеть, куда попало, и если промах, то быстро сказать поправку. Еще, конечно, помогать снайперу цель искать, четыре глаза всяк лучше, чем два.
И – охранять Петра Егорыча. Поскольку непростой он снайпер, а всему фронту известный. Как мне товарищ капитан самолично сказал – от пули издали никто не застрахован, но вот если фрицы вас в ближнем бою зажмут, и Петра Егорыча убьют, а ты живой останешься, трибунал тебе обещаю. Тебе на что ППС даден, красноармеец Булыгин, для красоты что ли? Так вот и таскаю. По лесу – за спиной на «сбруе» специальной ПТР разобранное, в руках ППС, а у Петра Егорыча новенькая «Застава». Он кстати ворчит, что вроде у мосинки бой точнее был, если вдаль – но вот если вблизи от взвода отстреляться, то конечно.
Снайпера, они тоже на разряды делятся. Самые низшие, это те, кто только в пехотной цепи может бегать – вот положено по новому уставу, в каждом взводе, или даже отделении, снайпера иметь! Кто тут стреляет лучше – на тебе винтарь с оптикой, и все тут. Нет, это тоже важно – что в атаке, пулемет фрицевский выцелить, что в обороне, офицеров выбивать. Хотя фрицы, как Петр Егорыч говорит, тоже ученые стали – это раньше их офицер в фуражке бегал, пистолетом махал, теперь же от рядовых не отличается почти, та же каска и шинель. А вот винтовку брать им гордость не позволяет – только МР-40, как их унтерам и фельдфебелям, ну значит и нам ясно, кого..
Выше класс – снайперы-охотники. Это уже и умение не только стрелять, но и думать. Маскироваться, подкрадываться, сутками лежать в засаде – прикинуть заранее, где и когда враг подставится. Особенно если против тебя – снайпер немецкий. И так же на тебя охотится. Вот тут уж – кто кого. Часы, а то и сутки ожидания – и единственный выстрел. Эти снайперы и на нейтралку уйти могут, там лежку оборудовав, и даже за фрицевские траншеи, если в группе штурмовой.
И самый высший класс, это снайперы «тяжелые». Во-первых, тут считать надо, как профессор математики, на предельную дистанцию выстрел, столько поправок учесть! И ладно бы только плюс-минус, так ведь еще и эти, коэффициенты, когда умножать приходится, в уме, и буквально за секунды! Во-вторых, с ПТР как я сказал, не побегаешь – потому позицию надо выбирать с особым умом, права на ошибку уже не будет. В-третьих, именно их чаще привлекают к снайперским дуэлям – когда у фрицев снайпер на участке фронта появился, и надо его истребить. Ну и в-четвертых, ответственность. Вот кто для «тяжелого» снайпера самая важная по уставу цель?
Это мне Петр Егорыч еще в первый день вдолбил. Ты в тире до войны был хоть раз – знаешь, там очки разные даются за разные мишени. Так и тут: одно очко, фриц обычный. Два – пулеметчик. Пять - унтер, с автоматом. Десять – офицер пехотный. Двадцать – расчет пулемета-станкача на позиции. Пятьдесят – снайпер. Столько же – офицер штабной. Ну и сто – артиллерийский корректировщик-наблюдатель.
Отчего последний больше всех? Так он столько дров наломать может, если огонь по нашим позициям ,прицельный, фрицевской тяжелой батареи, а то и дивизиона? И это цель, именно для нас – и не полезет корректировщик вблизь, на большой дистанции работать придется, лишь мы и достанем. И пули наши любое полевое укрытие пробивают. Так что – зорко гляди, и если в кустах, на возвышении особенно, оптика блеснет, сади туда всю обойму, не давай работать этим гадам! И будет тебе после огромное спасибо от нашей пехоты.
Ну этот зверь за две недели один лишь раз попался. Именно так и было – наши бой ведут, и вдруг я заметил, блеснуло что-то на краю ельника, на холме. Так Петр Егорыч туда все пять патронов и высадил – пехота после рассказала, нашли там два трупа, телефон, и прибор артиллерийский разбитый. А нам после – благодарность перед строем. Так и на медаль заслужу.
Наши немцам как врезали подо Мгой - так те и драпают. А наши следом. Линии сплошной в этих лесах и болотах нет. Потому – идем сейчас на охоту. Там, между болотами, которые даже зимой не замерзают, место открытое – и если фрицы от нас на запад убегают, то никак им того не миновать. А мы на гриве засядем, там ельничек еще, спрячет нас. Пришли, окопчики даже успели отрыть – а если фрицы минометами нас накроют, чтоб пересидеть можно было.
Дистанция, метров восемьсот. Тут даже «Застава» достанет. Но Петр Егорыч приказал готовить «фузею». Хотя «Заставу» тоже рядом положил. Ты, говорит, корректируй – а я постреляю.
Светло уже. Во, идут фрицы! Пешим порядком, голов двадцать. Один, гусь важный – в кожаном пальто! Или шинель черная, эсэс? И рядом с ним еще двое в фуражках – офицеры? Ну, с богом!
Я лучше Петра Егорыча видел. Вот непруха – это надо ж было, «кожаному» фрицу поскользнуться, в тот самый момент! Офицер его поднимать бросился – а Петр Егорыч уже спуск нажал. Так офицера того буквально надвое разорвало, четырнадцатимиллиметровой пулей! А кожаный где??
Фрицы легли. Даже стреляют. Смех – пулемета у них не было, а что нам винтовками сделаешь, про МР я вообще молчу, на восьмистах-то метрах? Ну Петр Егорыч и прошелся по ним, с моей помощью, одного за другим выбивая, как в тире. Их там буквально на куски рвало, таким калибром, просто жуть! Хотя – фашисты ведь, не люди.
Куда кожаный делся – что за черт? Да вот, вроде – лежит, не шевелится. Неужели та, самая первая пуля, сразу двоих достала? Вот это номер вышел – рассказать, не поверят!
Мы вечером только ушли. Когда в темноте уже ничего видно не было. Говорил Петр Егорыч, что есть такие приборы, которые и ночью позволяют видеть, и стрелять – но мало их пока, и особо секретные, лишь для осназа.
А наши к том месту через день вышли. Что фрицы дохлые там валялись, кусками, все вокруг кровищей забрызгано было, это подтвердили. Но вот никого в черном кожаном пальто, или черной шинели, там не было. Даже фрагментами – как сказал наш капитан.
Неужели уполз, зараза? Да не бывает ран от четырнадцати миллиметровых, тут если попало, то все! Значит, не шевелясь лежал, до темноты?
А мне, вместо медали, порицание от капитана. Что наверное, важную птицу упустили. Ну а двадцать дохлых фрицев обычных – кого этим сейчас удивишь.
======================================================================
PS Вот так и вышла охота на "Руди" который как раз должен был быть в том месте и в то время.
Ему - минус вторая жизнь (минус первая была на Эйгене)
PPS А вот "Застава". Реально было сделать такую в 42м - Калаш но под мосинские патроны?
