Вокруг Великой Реки

[Road Warrior]

Сергей, ладно ;)

Теперь такое дело. Конец 8 главы убирается, от "Все было хорошо." Вместо него еще несколько пока еще не пронумерованных глав. Вот первая.

Добавлено спустя 3 минуты 24 секунды:
Глава ?. Одиссей вернулся домой.

Сэм Хьюстон, бывший генерал уже несуществующей армии Техасской Республики, вышел на палубу корабля. Похоже, его одиссея завершилась.

Над величественной Миссисипи возвышался крутой берег. Под ним виднелись причалы, склады, и другие здания. Вот в том длинном доме рынок рабов, а также услуги по их "хранению" в камерах с цепями; Сэм Хьюстон давно уже отпустил всех своих рабов, и не любил работорговлю и работорговцев. В других домах кабаки, дома терпимости, дешевые гостиницы... Не самый лучший район города.

А вот если подняться по дорожке, ведущей наверх, то попадешь в чудесный городок, застроенный особняками, построенными лучшими архитекторами... Натчез был одним из самых богатых городов САСШ, разбогатевший на торговле хлопком и рабами. Но город весьма дружелюбный, открытый к путешественникам.

Три недели назад, Сэм покинул навсегда техасскую землю, бывшую несколько лет его домом. Спасибо генералу Кии и русским, их не только приняли хорошо, разместили в Ле Блё, и потом доставили на кораблях сюда, в первых порт на Миссисипи, но генерал вступился за них, как мог. В переговорах с мексиканцами он добился того, что все, кто в мятеже не участвовал или кого заставили примкнуть к мятежу (были и такие, мобилизовали всех молодых американских колонистов), получили возможность вернуться в Техас и даже получить обратно ту землю, которую они получили при переселении. Вот только всем мужчинам придется отслужить уже в мексиканской армии.

Тех же, кто добровольно взялся за оружие, но не был замечен в преступлениях, Русская Америка согласилась доставить в САСШ; русские корабли забрали всех, кроме раненых и больных, в Ле Блё и доставили через Мексиканский залив и Миссисипи в первый американский порт, Натчез. Тех, кто еще на излечении в русских госпиталях, обещали доставить отдельно, равно как и тех, кто пребывал в мексиканском плену и кого Мексика обещала передать российской стороне в ближайшее время.

И вот те, у кого еще недавно были дома и земли в Техасе, отбыли в неопределенное будущее. Да вот сам он, Сэм Хьюстон, уже не двадцатисемилетний генерал, а человек без кола и без двора. Впрочем, у него есть друзья, и есть доброе имя, так что за будущее он не переживал. А вот что будет с другими?

Мексиканскому правосудию будут переданы лишь те, кто был виновен в насилии против мирных жителей; им отдали и преступников, которых опознали среди интернированных. На этот счет у Хьюстона не было никаких угрызений совести; воин должен быть рыцарем, а тот, кто убил мирных мексиканцев или изнасиловал их женщин, да и тот, кто сжег их дома, не заслуживает снисхождения.

Такое произошло, например, с теми членами банды Стивенсона, которых удалось опознать среди интернированных. Самого Стивенсона не нашли; рассказывали, что он исчез еще во время битвы при Накогдочес, и Хьюстон лично надеялся, что он почивает в одной из братских могил, которые выкопали жители города сразу после окончания битвы.

Корабль мягко ударился о причал, и Хьюстон, поблагодарив капитана, который вышел проводить своих пассажиров, сошел на берег. Коня его доставят отдельным рейсом, так что пока придется погулять пешком. Путь его лежал к дому старого друга его отца, Джона Деверо, потомка первых французских поселенцев, женатого на сестре мэра города. В последний раз он остановился у Джона двадцатитрехлетним юнцом, предвкушавшим новую жизнь в Техасе. Хьюстон с удовольствием вспомнил дочь Деверо, тогда еще пятнадцатилетнего подростка, но показывавшего все признаки того, что она станет такой же красавицей, как и ее мать.

Через полчаса, он постучался в знакомую дверь на тенистом портике, обрамленном дорическими колоннами. Пожилой невольник открыл дверь и расплылся в улыбке, хотя в глазах его стояли слезы.

- Масса Сэм!

- Здравствуй, Джим.

- Масса Сэм, проходите, масса будет вам очень рад.

- Джим, а что случилось? Почему ты плакал?

- Да нет, масса Сэм, все уже хорошо. Просто с мисс Дженни приключилось несчастье...

- С Дженни? Как она?

- Русские забрали ее в госпиталь в Видалии, и вчера она вернулась домой. Русские сделали чудо, мы думали, она не выживет... Бедная девочка.

- А что произошло?

- Вам все расскажет масса. Проходите, он надеялся, что вы приедете, с тех пор, как услышал про то, что вас всех привезут в Натчез.

Сэм прошел в прекрасную гостиную. В ней стояла французская мебель, а у одной из стен настоящий немецкий рояль. На нем играла девушка с забинтованной головой. Рядом стояли Джон и его жена Алис и слушали, как девочка играет.

Услышав, как Сэм вошел, они повернулись, потом Алис бросилась ему на шею.

- Сэм! Добро пожаловать!

Джон крепко пожал Сэму руку и добавил:

- Проходи, садись, сейчас я распоряжусь и тебя покормят. А пока мы ждем, выпьем по глоточку портвейна?

- Спасибо, не откажусь.

Девушка тем временем подошла к Сэму, и Сэм поцеловал ей руку.

- Сэм, здравствуйте!

- Дженни, я очень рад вас видеть! За те четыре года, что я вас не видел, вы стали необыкновенно красивы!

- Сэм, у меня сбриты все волосы, а голова в бинтах. Какая же я красивая?

- А что случилось?

Джон посерьезнел и сказал:

- Сэм, отойдем-ка в курительную, поговорим за хорошей сигарой и за портвейном.

Через несколько минут, Джон знал все - как Дженни решила прогуляться, как она любила это делать. Ее служанка, Бесс, заболела, и Дженни решила пойти сама - мол, что может случиться в этом городе? Что нашли ее у дороги вниз, в порт, окровавленную, с разорванным платьем, без памяти.

К счастью, с другой стороны Миссисипи был луизианский городок Видалия, и тамошняя больница принимала и пациентов из САСШ. Ее срочно переправили на тот берег, и только вчера она вернулась оттуда. Оказалось, что ее изнасиловали и ударили чем-то тяжелым по голове, почему она и потеряла сознание. Сначала подумали, что это был какой-нибудь беглый негр, но потом оказалось, что кто-то видел ее в обществе высокого человека в военной форме. А русские нашли у нее "там" несколько светлых волосков, из чего, по их словам, стало сразу ясно, что насильник был белый, и, судя по всему, светловолосый.

Джон закончил свое повествование словами:

- Бедная девушка, русским пришлось сбрить ей волосы, когда они делали ей операцию, а ведь она ими так гордилась. Да и переживает, ведь кто теперь ее замуж возьмет, порченную?

Сэм, повинуясь внезапному импульсу, встал на одно колено и сказал:

- Джон, если она согласится, то я прошу у тебя ее руки. У меня пока еще ничего нет, но головой меня Господь не обделил, и я надеюсь, что смогу сделать ее счастливой. А деньги - дело наживное, все-таки я был, наверное, не худшим генералом, попробую здесь стать хотя бы лейтенантом... Да и торговым делом уже занимался, причем небезуспешно.

Джон обнял Сэма и ответил:

- Сэм, сынок, ты не шутишь?

- Нет, Джон, вы же знаете, я человек своего слова.

- Тогда пойдем к Дженни.

- Подождите, Джон, я скоро вернусь.

Через полчаса, запыхавшийся Сэм вбежал в гостиную и стал на колени перед Дженни.

- Дженнифер Деверо, если вы согласитесь стать моей женой, то вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете.

И протянул ей золотое кольцо с бриллиантом, только что купленное в лавке старика Розенбаума. Да, на это ушла немалая часть его денег; да, можно было и колечко попроще, ведь бриллианты скорее вставляют в обручальное кольцо. Но ему так хотелось сделать этой девушке приятно...

Дженни расплакалась, взяла кольцо и надела его на палец. Потом сказала:

- Сэмюэл Хьюстон, если вам нужна девушка без волос и с потерянной честью, то я согласна.

- Дженни, волосы отрастут, а честь так не теряется. А вот того, кто это сделал с моей невестой, я найду.

[Road Warrior]

... в военной форме... из последнего текста исключается; он в форме Техасской Армии, которая в этой истории представляет из себя всего лишь белый платок на шляпе, чтобы можно было отличить "своих" от мексиканцев.

И еще: на описываемом мною побережье Гавай песок белый - черный он на юге. Поэтому меняем "Черный песок" на другое название, равно как и в тексте заменяем соответствующие места.

[Road Warrior]

Еще одна непронумерованная глава без названия (будет чередоваться с гавайскими главами, и еще кое с какими)

Глава ?.

После обеда, Сэм опять уединился с Джоном и сказал:

- Джон, а кто видел ее с этим человеком в форме?

- Одна наша невольница. И рабыня наших соседей.

- А не можете ли вы меня провести к невольнице?

- Пойдем.

Лорена была пожилой толстой негритянкой, давно уже не работавшей - возраст не позволял, хотя она и порывалась помогать, как только могла. Она когда-то служила няней сначала у Алис, которая забрала ее с собой, когда вышла замуж за Джона, потом у Дженнифер. Года три назад ее отправили на покой, то есть ее и дальше кормили, поили, одевали, но ничего от нее уже не требовали, хотя Лорена и умоляла дать ей понянчить деток Дженни, когда таковые появятся. И переживала за Дженни, как за свою собственную внучку.

- Масса, вижу, идет она по улице в компании с таким высоким блондином с военной выправкой. Но вот одет он был не очень по военному - кожаные брюки, кожаная шляпа, сапоги с узорами, черная рубашка...

- А что они говорили, не слышали?

- Да нет, не слышала. Я и внимание-то обратила, потому как думала, что это ее новый поклонник.

- А вы бы его узнали, если еще раз увидели бы?

- Вряд ли. Мало ли блондинов в наших краях. Пытаюсь вспомнить, но далеко они были. Помню только, что очень высокий, может быть, шесть футов, а может, и больше.

- Лорена, спасибо.

- Масса, а когда у вас и Дженни будут дети, позволите с ними посидеть?

- Конечно, Лорена!

Лорена заплакала в голос, потом немного успокоилась и сказала:

- Масса, найдите этого изверга, который мою девочку так обидел.

- Лорена, я сделаю все, чтобы отомстить за поругание моей невесты.

- Храни вас господь, масса!

Сэм вернулся к Джону, и они пошли к соседям, Джосайе и Айви Джонсонам. Там к ним привели молодую черную девушку с крупными формами.

- Айрис, отвечай на все вопросы массы Сэма, - сказал Джосайя и встал рядом с Сэмом. Айрис с испугом покосилась на хозяина.

Джон, заметив это, сказал Джосайе:

- Джо, ты же мне рассказал, что тебе привезли новый херес. Не дашь попробовать?

Когда Джон с Джосайей ушли, Айрис сказала:

- Масса, я занималась шитьем вот здесь, миссис приказала вышить вот эту скатерть. И тут я их увидела. Вон там. И я подумала, что-то не видела я этого человека никогда. Не было его в городе. А потом вспомнила - нет, видела. Но давно. Год назад, наверное, один раз.

- И где ты его видела?

- Проходила мимо форта, а он как раз про меня приятелю сказал: "Смотри, какая задница и какие дыни!" Я его и запомнила.

- Нехорошо так о девушке говорить.

- А он нездешний. Акцент у него был какой-то не такой.

- Северный?

- Наверное. Только северяне обычно произносят букву р, а этот нет.

- Может, все-таки южанин?

- Нет, не южанин. Совсем по другому говорит.

- Айрис, а как ты его увидела из этого окна?

- Масса, лучше не спрашивайте...

- Скажи честно.

- Масса, меня масса опять велит выпороть, если узнает...

- А я ему не скажу.

- Я раньше закончила вышивать и побежала вон туда, там я обычно встречаюсь с молодым человеком.

- И вы хорошо рассмотрели этого человека, что был с Дженни?

- Знаете, очень хорошо. И мой молодой человек тоже. Но мы были за кустами, они нас не заметили.

- И узнаешь его, если что?

- Думаю, что узнаю.

- А какой он был?

- Штаны кожаные, с узором. Сапоги такие же, только из другой кожи. Рубашка черная, с бахромой. На шляпе белый платок.

- Ты уверена про белый платок?

- Уверена. Длинный такой, повязан вокруг тульи.

- А внешность?

- Масса, я портниха, и разбираюсь лучше в одежде. Но волосы были белесые, нос длинный, глаза голубые, усы, а еще такой подбородок... знаете... круглый, почти как у белой женщины, но с выемкой на конце.

- Значит так, Айрис. Спасибо тебе огромное. Возможно, тебе придется опознать этого человека.

- Опознать?

- Если ты его увидишь, сказать, он это или нет.

- Хорошо, масса.

Тут вернулись и Джон с Джосайей. Сэм сказал:

- Джосайя, Айрис мне очень сильно помогла. Очень хорошая девочка.

- Хорошая, только ленивая. Если хочешь, покупай, за недорого отдам. Пятьсот долларов, и она твоя.

- Пока нет, но скоро, надеюсь, будут.

- Тогда и купишь...

- Джон, а не мог бы ты меня отвести туда, где нашли Дженни?

- Пойдем, - помрачнел Джон.

Глава ?. Тайное становится явным.

Через десять минут они подошли к месту, где тринадцатого июня нашли Дженни. Сэм долго осматривал место, потом начал осматривать кусты вокруг, и вдруг увидел кисет с вышивкой ПАС и со следами зубов.

- А вот это интересно. Похоже, именно это было у нее во рту. Но кто же такой П. А. С.? Ясно одно: одет он был, как будто только что вернулся из Техаса. Белый платок на шляпе - опознавательный знак Техасской Армии.

Потом, исследовав один из камней, он обнаружил следы запекшейся крови.

- Похоже, бил он ее головой вот об этот камень. Так что понятна и травма головы, и амнезия.

- Сэм, мы это место осмотрели тогда, даже шериф смотрел, но никто ничего не заметил.

- Джон, я же все-таки жил два года у чероки, кое-чему научился. Ладно, пойдем теперь в форт.

Подполковник Александер пригласил их к себе в кабинет.

- Чем могу служить?

- Не служил ли тут у вас, где-то около года назад, офицер с инициалами П. С.? Высокий блондин, откуда-то, наверное, из Новой Англии.

- Меня год назад тут не было, увы. Тогда здесь был подполковник Карни. Его месяц назад послали в Форт Кавендиш, а меня назначили на его место. Впрочем, похоже, я знаю, кто это мог быть.

- Кто же?

- Тринадцатого числа заходил ко мне некто лейтенант Стивенсон. Сказал, что он воевал в Техасе, и что подполковник Карни обещал его принять обратно на службу. Мне он почему-то не понравился, и я решил этого не делать, сказал ему только, где подполковник Карни сейчас.

- Питер Стивенсон?

- Кажется, да. Подождите. Сержант!

Вошел сержант и отдал честь. Александр ему сказал:

- Посмотри, как именно звали лейтенанта Стивенсона, и откуда он родом.

- Сэр, он из Вустера, штат Массачусеттс, а зовут его Питер Альфред Стивенсон.

- Вы его помните?

- Да, сэр!

- Можете сказать, что вы про него думаете?

- Серьезно, сэр?

- Да.

- Редкостная сволочь, прошу Вашего прощения, сэр. Никто его не любил, кроме подполковника Карни. А сам он ненавидел южан. А сюда попал по долгу службы.

- Спасибо, сержант. Можете идти.

Когда сержант отдал честь и вышел, Александр спросил:

- А что он натворил?

- Помните, как девушку в тот же день изнасиловали и чуть не убили? Это, похоже, он.

- Мистер Хьюстон, а кем вы были до вашего приезда сюда?

- Командовал Техасской армией.

- То есть вы и есть тот самый генерал Сэмюэл Хьюстон? Сэр, это большая честь, но не слишком ли вы молоды?

- Сэр, после того, как мы победили в нескольких битвах, меня и выдвинули на эту должность. Но генерал я, наверное, не самый лучший: войну мы проиграли. Да и молод я был очень...

- Генерал, для меня было бы большой честью, если бы вы согласились вступить в мою часть офицером. У меня как раз вакансия майора.

- Сэр, согласен.

Александр выдвинул ящик стола, взял листок бумаги, и написал несколько слов.

- Вот ваша комиссия. С завтрашнего дня вы - майор армии САСШ и заместитель командующего Натчезским фортом. Поздравляю вас!

- Спасибо, сэр.

- Приходите завтра. И, кстати, принесите все доказательства, согласно которым вы считаете, что преступник именно Стивенсон. У нас тут есть свой военный юрист, он проверит бумаги и, если их достаточно, выправит ордер на арест. Я ему скажу, чтобы еще с шерифом связался, у него свое расследование.

[Road Warrior]

И еще. Из главы про Стивенсона изымается момент, когда он прячет кисет к себе в мешок. Вместо этого, уже на корабле, он захочет раскурить трубку, и подумает, куда же запропастился кисет...

[Road Warrior]

Перед пятой главой ("Белый песок", будет несколько переработана) вставляется следующее:

Глава 5. Goodbye Texas.

3 июня 1826 года генерал Сэм Хьюстон с горечью осмотрел то, что оставалось от его войска.

На поляне, посреди огромных виргинских дубов, с которых свешивался испанский мох, ютились около пятисот человек, одетых так, что отличить их от мексиканцев можно было во многих случаях только по белому платку на шляпе. Это уже не армия, а так, скопление людей, которые еще живы, но уже побеждены, и знают, что следующая битва будет для них последней. Если б мексиканцы напали прямо сейчас, то шансов у Хьюстона и его отряда не было бы вовсе.

А так хорошо все начиналось. В первой битве при Накогдочес, казалось, все было потеряно, когда погиб генерал Гаррисон, и мексиканцев, похоже, было не остановить. Тогдашний капитан Хьюстон, после того, как рядом с ним не оставалось ни единого более старшего офицера, взял командование на себя, силы мексиканского генерала Бустаманте были наголову разбиты, и Хьюстон стал в одночасье генералом в свои двадцать пять лет. После Битвы при Виктории, казалось, Техас вот-вот обретет независимость. А когда вскоре после этого прибыло около тысячи добровольцев из САСШ, то мало кто сомневался, что теперь их уже никто не остановит.

Но на этом ручеек добровольцев иссяк, а начавшая мобилизация колонистов была весьма непопулярна. Тем временем, бесталанного генерала Бустаманте заменил генерал Висенте Герреро, герой мексиканской войны за независимость. И теперь фортуна повернулась к американским колонистам задом. В Битве при Сан Антонио и особенно во время разгрома при Сан Хасинто было потеряно до трех четвертей всех имевшихся сил. Тем временем, многие из новоприбывших, а в особенности банда некого лейтенанта Стивенсона, начали грабить и убивать местное население. Вскоре и местные индейцы, которые раньше не вмешивались в битву белых (метисов, которых было немало в мексиканских войсках, они тоже считали белыми), после уничтожения трех деревень встали на сторону мексиканцев, и оказались весьма и весьма опасным противником.

Для перегруппировки, войска Хьюстона отступили к Накогдочес, но местное население, достаточно дружелюбно настроеное во время первой битвы, возненавидело людей Хьюстона. Почему, представить себе было нетрудно; после Сан Хасинто, туда переместились банды Стивенсона и Джонсона, и начали резать всех мексиканцев, сжигать их дома, насиловать их женщин... Мексиканско-индейская банда некого Паблито неожиданным ударом смогла разгромить обе банды; Джонсон был повешен на центральной площади Накогдочес, многих других после боя закопали в братской могиле. Хьюстон мог только надеяться, что Стивенсон разделил судьбу большинства членов своей банды, тем более, что про него с тех пор ничего не было слышно; но уверенности, увы, не было.

И при Накогдочес Герреро, при деятельной помощи не только Паблито, но и местных жителей, сумел наголову разбить Хьюстона. Сэм успел каким-то чудом вывести часть своих солдат из-под удара, и им посчастливилось уйти от погони и дойти до реки Нечес. Но, как ни горько ему было это признать, война для них была закончена. И он принял решение, которого Герреро не ожидал - не отступил на юг, в сторону реки Бразос, чтобы мобилизовать оставшихся там колонистов, а ушел на восток, к русским. Сегодня они переправились через реку Нечес, после чего он решил дать им время хоть немного оклематься. Завтра он поедет к русским, попробует договориться об интернировании на их территории.

Он предался горьким воспоминаниям. Еще четыре года назад он про форма крестился в католичество и получил документ о приеме в мексиканское гражданство, а также купчую на крупный участок земли у реки Бразос. С помощью соседей-мексиканцев был построен дом, хозяйственные постройки, на привезенное с собой золото приобретены коровы, свиньи, и он уже начал поглядывать на дочерей соседей, позабыв свой первый, неудачный брак. Особенно ему нравилась Марта Росалес Арройо, дочь Гонсало Росалеса с другой стороны реки, и ее родители были согласны.

Но тут приехал Гаррисон и с ним несколько сот человек и отказались принимать католичество, потребовав вместо этого независимости Техаса от Мексики. Он сначала колебался, но все же примкнул к новосозданной повстанческой армии. Марта вернула ему кольцо, которое он ей подарил при помолвке, и больше не хотела с ним даже разговаривать. Зато он в одночасье стал генералом, и строил надежды на светлое будущее после независимости Техаса. Но если б он тогда знал, чем это все кончится...

На западе, за рекой Нечес, запылал закат. На случай, если подойдут мексиканцы или, не дай Бог, индейцы, он разослал дозоры на север, а также на ту сторону реки Нечес. Завтра предстоят переправа через реку Сабинас и нелегкие переговоры с русскими, которых Хьюстон уважал, но побаивался после рассказов дяди про Битву при Озерах. После скудного ужина, он прочитал вечернюю молитву, завернулся в одеяло, и на удивление быстро уснул.

[Road Warrior]

Часто простое
Кажется вздорным,
Черное белым,
Белое черным

Итак, черный песок стал белым, плюс еще кое-какие мелкие изменения (в начале, про войну в Техасе)

[Road Warrior]

Глава 6. Белый песок.

- Внимание! Пассажиров просим пристегнуть ремни! Посадка состоится через пятнадцать минут!

Юра посмотрел на сидящего рядом Сергея, в форме с нашивками ефрейтора. Сам же он щеголял новехонькой формой новоиспеченного рядового, полученной на церемонии за день до торжественного выпуска. Сергей, как обычно, сидел с серьезным выражением лица. С другой стороны Сергея сидел Алексей, их отец, приехавший на обе церемонии.

Через полчаса они уже обнимали мать и троих сестер. Вокруг стояла полинезийская жара, ведь отца недавно перевели на Гавайи. Вокруг сновали грациозные коричневые девушки в соломенных юбках и блузках, с цветочными ожерельями-леи вокруг шеи, на которых Юра то и дело засматривался; огромные замужние женщины, одетые примерно так же; и смешливые молодые люди, некоторые в таких же соломенных юбках, другие в русской одежде или в военной или полицейской форме. Вокруг слышалась мелодичная гавайская и привычная русская речь. Бегали мальчишки с газетами, большинство выкрикивали что-то по гавайски, но парочка кричала на чистом русском языке: "Гавайский вестник! Читайте в свежем номере! Русская Америка опять отказалась пропустить корабли с добровольцами для Техаса по Миссисипи! Техасская армия потерпела очередное поражение! Интервью с генералом Алексеем Заборщиковым! Всего десять копеек!"

Юра поморщился. Всего через четыре года после переселения в Техас, один из мексиканских штатов, американские колонисты решили провозгласить независимость Техаса и подняли вооруженный мятеж. В начале, они одержали ряд крупных побед, и многочисленные добровольцы из САСШ пытались просочиться в Техас. Русская Америка закрыла для кораблей с вооруженными добровольцами все свои порты, а также нижнее течение Миссисипи, ссылаясь на соглашение, согласно которому эта часть реки открыта только для торговых судов, которые должны пройти проверку в международном порту Батон-Руж, после чего были обязаны проследовать в составе каравана по одному из рукавов Миссисипи.

Пресса САСШ неистовствовала, но поделать ничего не могли, тем более, что бравые добровольцы даже не стали запрашивать разрешения, а попытались проследовать мимо Батон-Ружа без попытки захода в порт. Русская Америка для первого раза решила корабли не конфисковывать, но предупредила, что в следующий раз закончится именно этим. Пришлось добровольцам искать новые пути в Техас; три корабля проследовали мимо Флориды с остановкой в Гаване, где и восполнили запасы воды и провианта; испанское правительство не очень-то жаловало молодые Соединенные Штаты Мексики и радушно приняла пришельцев. Судя по всему, эти корабли добрались до Техаса, но следующий караван, уже из семи судов, попал в ураган; только два корабля выбросило у южнорусского французскоязычного города Мобиль. Русский флот спас еще пару десятков человек, цеплявшихся за стволы деревьев, доски, бочки, перевернутые шлюпки, но большинство погибло. Больше попыток ходить вокруг Флориды не было, а по Миссисипи не было возможности. Похоже, мятеж скоро выдохнется, тем более, что армии мятежников таяли с каждой битвой.

- А вот и наше авто! - сказала мама, показывая на защитного цвета фургон, за рулем которого сидел немногословный сержант-гаваец. И через десять минут они уже были на месте - в резиденции Командующего Гавайско-Полинезийским округом Русско-Американской армии, располагавшейся на небольшом взгорье над пляжем ослепительно белого песка. Там Сергей и Юра первым делом с улыбкой достали книжки и игрушки, привезенные ими для брата Саши. Саша их уже не помнил, смотрел на них с опаской, но быстро растаял и влился в коллектив, когда Юра и Сергей начали строить замок из новопривезенных кубиков.

Обедали в саду, в котором цвели экзотические цветы и летали разноцветные попугаи. С одной стороны был вид на море, с другой возвышались горы. Юра подумал, что если бы он мог представить рай на земле, то, скорее всего, это было бы именно здесь.

После обеда, Сергей отпросился спать - все-таки они встали сегодня около четырех утра, чтобы попасть на шестичасовой самолет.

- Юра, а ты отдохнуть не хочешь? - спросила мама.

- Мама, да успею. Давно не купался, ведь у нас в Форт-Россе знаешь, какая вода холодная.

- Ну ладно, сходи, только в шесть часов чтоб был на месте. Будем ужинать.

Ни Лиза, ни Маша, ни Нина не захотели составить Юре компанию - сказали, что завтра с удовольствием, а сейчас нужно помочь маме приготовить сегодняшний ужин. Юре же заказали далеко не заплывать, мол, течение, и Юра, переодевшись в плавки, побежал вниз, к пляжу.

Пляж находился в конце маленькой бухточки, и потому волн практически не было - а вот у выхода из бухты виднелись достаточно высокие волны. Юра прыгнул в воду и поплыл, с наслаждением нежась в почти тридцатиградусной воде. Минут через двадцать, он отправился обратно на пляж и вдруг заметил, что теперь он не один.

Одна из тех необычайно грациозных юных дам, которых он видел сегодня, не без вожделения, в аэропорту, восседала на полотенце на берегу, причем без верхней части купальника; да и то, что на ней было снизу, было скорее символическим. Юра помнил, как его приятель-гаваец рассказывал, что у них многие ходят на пляж вообще без купальных костюмов, а лифчиков не надевают в принципе, но он ему не верил. А теперь то, что предстало его взору, было настолько прекрасно, что у него аж дух перехватило.

Девушка, увидев его, засмеялась каким-то особенно звонким и переливчатым смехом и сказала что-то по гавайски. Юра поклонился и ответил:

- Увы, гавайского не знаю, только что прилетел в ваши края. Но не отказался бы выучить.

- Так в чем проблема? - девушка перешла на русский с самой капелькой того самого восхитительного гавайского акцента. - Я тебя и научу, если хочешь.

Юра покраснел.

- Нам, гавайцам, везет, - продолжала девушка. - Когда мы краснеем, никто ничего не замечает. Меня зовут Леилани. А тебя как?

- Юра, - смущенно ответил тот. - Юра Заборщиков.

- Да ты выходи, не стесняйся, у меня еще одно полотенце найдется. Садись рядом со мной. Так, значит, Заборщиков? А не родственник ли нашему командиру?

- Вашему командиру?

- Командующему округа, мой отец у него водителем работает. Хороший, говорит, у него начальник. Так кто ты ему?

- Сын.

- Ну и как это, быть сыном героя?

- Да ладно... Хороший у меня папа, ничего не скажешь. Но он - это он, а я - это я.

- Знаешь, как тебя бы называли по гавайски? У нас нет звука р. Был бы ты Ми Юли´и, ми значит господин. Фамилия твоя по гавайски была бы посложнее, Каполикико - у нас нет ни звука с, ни звука б, ни звука щ... Но фамилиями здесь редко пользуются. А скажи, ми Юли´и, ты надолго у нас?

- Да на все лето, в конце августа мне возвращаться в Форт-Росс. Я же еще учусь.

- Ну ладно. Придется тебя научить гавайскому за два месяца. А плавать ты хорошо умеешь?

- Чемпион моего года выпуска.

- Ну-ка давай, кто первым доплывет до той вон пальмы?

Ми Юли´и, надо отдать ему должное, проиграл. Сначала он хотел поддаться, потом с удивлением понял, что поддаваться не придется - Леилани плавала намного лучше чемпиона училища. У пальмы она схватила его за руку и потащила на берег.

- Ми Юли´и, а у тебя в твоем Форт-Россе есть девушка?

- Нет, - честно признался Юра. В самоволки, а теперь уже и в официальные выходы в город, он, конечно, постоянно гостил то у Марины, то у Олеси, и обе ему, понятно, нравились, но когда Марина увидела, как он потребляет мороженое в Олесиной компании, началась цепь событий, закончившаяся тем, что его не хотели больше видеть ни там, ни там. А с недавней знакомой Зиной он, конечно, хорошо проводил время, но не называть же это серьезными отношениями? Даже если он и с ней уже не раз, так сказать, оставался наедине.

Леилани остановилась на секунду у тропинки, ведущей вглубь острова, и сказала:
- Давай я тебе покажу одну из местных достопримечательностей - и повела его чуть в глубину леса.

Они стояли на небольшой полянке. С одной стороны, через пальмы былa еле видна бухта. С другой цвели необыкновенно красивые цветы. А чуть позади был виден водопад, падавший с отвесной скалы. Вдруг Леилани схватила его и поцеловала в губы. Юра не привык к столь напористым девушкам, но ему вдруг стало так хорошо, что он забыл про все условности и слился с ней в поцелуе. Что было дальше, пусть читатель решает сам, но так хорошо Юре не было, наверное, никогда.

[Road Warrior]

Делаю быстрее, чем обычно, бо практически все уже было - переработано чуть-чуть, согласно новому таймлайну. Итак, что еще произошло 4 августа?

Добавлено спустя 1 минуту 9 секунд:
Глава 7. Героям слава.

Когда его отряд и отряд капитана Джонсона были разбиты намного меньшим отрядом какого-то Паблито под Накогдочес, лейтенант Стивенсон еле успел скрыться с поля боя. И, бросив свою банду на произвол судьбы - сами виноваты, если не могли побить грязных полуиндейцев - ускакал в Галвестон. Точнее, к парому в Галвестон, который был на другой стороне лагуны. Хорошо еще, что сумел продать своего коня какому-то мексиканцу, пусть за гроши, но хоть что-то. С парома он еле-еле успел на корабль, отплывавший в Натчез. Хорошо еще, додумался никому ничего не сказать, сообразив, что за его персоной может начаться настоящая охота.

При заходе в Новую Иберию на таможенный досмотр назвался членом команды, этим олухам русским было все равно, да и команда была одета каждый по своему. Тем более, они запретили только лишь провоз солдат по нижней Миссисипи, а он переодет в цивильное. Да и оружие у него спрятано, впрочем, они особо и не искали.

Далеко не так давно он был на одном из первых кораблей, которые из Натчеза шли с "добровольцами" в Техас. Это было до начала военных действий, поэтому русские им не препятствовали. Он тогда формально уволился из армии, неформально же ему было обещано, что по возвращении будет принят обратно на службу и в скором времени произведен в капитаны.

А теперь перед ним возник высокий берег, и на нем прекрасный городок... Натчез. Тот самый Натчез, где он провел два года. Все было бы хорошо, но вокруг такие же долбанные южане, как и те, которых он защищал в Техасе. Рабовладельцы, блин. Он, конечно, сам бы не отказался от парочки рабов-негров, но в родном Массачусеттсе давно отменили рабство, а здесь он после службы не останется.

И вот теперь он опять в Натчезе. Рассчитавшись с капитаном, он пошел по Серебряной улице, находившейся у самой воды. Бедные постоялые дворы, кабаки, ну и публичные дома, куда же без этого... Ну еще и рынок рабов, с помещениями, где их можно разместить, и где хозяева отвечают за то, что не сбегут.

Ладно, вряд ли он сюда вернется в ближайшее время. Разве что в бордель - сверху, в городе, их нет.

Дорога на гору была крутой и пыльной. Навстречу ему, под охраной двух надсмотрщиков, прошагал десяток негров - на продажу, само собой. Тут целое состояние - такие принесут по тысяче-полторы долларов за штуку. Для сравнения, домик можно купить и за семьсот-восемьсот долларов, если небольшой и без претензий.

Форт в Натчезе находился недалеко от места, где подъем кончался и начинался собственно город. Стивенсон с гордостью опять повязал белый платок на тулью шляпы - опознавательный знак Техасской Армии, про который, вероятно, наслышаны и здесь. Поэтому он и снял его, пока был на корабле, чтобы русские не поняли, что он отнюдь не член команды; да и капитану было знать незачем, что он воевал в Техасской армии.

Посмотрев в лужу и увидев, что выглядит презентабельно, он подошел к главным воротам форта и сказал:

- Я лейтенант Стивенсон, мне хотелось бы видеть полковника Карни.

- Сэр, Подполковник Карни переведен на новое место службы.

- Какое же?

- Форт Кавендиш, штат Иллинойс, сэр.

- А кто здесь теперь командует?

- Подполковник Александер, сэр.

- Доложите ему, что я прибыл для дальнейшего несения службы.

Один из часовых сбегал в форт, вернулся и сказал:

- Подполковник велел позвать вас к себе, сэр.

Стивенсон последовал за часовым в форт. Тот провел его в кабинет в одном из домиков и доложил:

- Сэр, лейтенант Стивенсон.

- Заходите, лейтенант. Почему не в форме?

Александер говорил с отвратительным для уха Стивенсона южным акцентом.

- Сэр, я уволился, когда отбыл для службы в Техасе.

- Лейтенант, в таком случае, вы уже не имеете отношения к армии САСШ.

- Сэр, полковник Карни обещал меня взять обратно на службу, когда я вернусь из Техаса.

- Лейтенант, мне про это ничего не известно. А подполковника Карни уже нет в городе. Сожалею, но лейтенантских вакансий у меня в гарнизоне нет.

- Сэр, полковник обещал представить меня к званию капитана, когда я вернусь на службу.

- Лейтенант, я и здесь ничем не могу вам помочь. Может, обратитесь непосредственно к подполковнику Карни? Он в форте Кавендиш. Я даже выдам вам подорожную, согласно которой вы сможете пользоваться почтовыми судами. Завтра с утра вы отплывете в Кейро, а оттуда сядете на пакетбот в форт Молин, он останавливается и у форта Кавендиш. А пока пообедайте в офицерской столовой, вот вам одноразовое разрешение.

- Спасибо, сэр, - сказал Стивенсон, взял подорожную и разрешение на обед, отсалютовал и вышел из кабинета Александера.

Настроение было поганое. Опять эти гады-южане... Испортили ему, Стивенсону, жизнь. Да и еда была паршивая, южная - жареная свинина и эти "гритс" из кукурузы, которые он возненавидел еще в первый приезд в эти края.

Придется возвращаться на Серебряную улицу. Деньги есть, неплохо он тогда пограбил мексиканских свиней. Надо договориться с капитаном пакетбота, потом кабак, бордель, постоялый двор. Но сейчас только обед, времени навалом. И он решил один последний раз погулять по Натчезу, делать-то все равно нечего.

Стояла полуденная жара, и в это время дня улицы были практически пусты. Он с ненавистью глядел на дома вокруг. Портики, колонны, башенки... Разжирели, сволочи, за счет Севера и особенно его родной Новой Англии. Ох, как же он их ненавидел!..

Вдруг на одной из улиц поменьше он увидел хорошо одетую девушку, в белом платье и с зонтиком-парасолем, выходившую из одного из самых красивых особняков. Стивенсон, влекомый каким-то инстинктом, подошел к ней и спросил:

- Извините, не подскажете, как мне найти Серебряную Улицу?

Девушка ведь не знала, что он не так давно оттуда пришел.

- Вам в порт? Давайте я вам покажу.

И она, улыбнувшись, повела его к спуску, ведущему из города вниз, к реке.

- Вам туда. Только на первой развилке не поверните налево, а продолжайте спускаться.

- А вы мне не покажете? А то боюсь заблудиться.

- Хорошо, доведу вас до развилки.

И девушка пошла вперед, рассказывая ему о Натчезе с этим проклятым южным акцентом.

Вскоре дорога вошла в небольшую рощицу, так, что их на минуту не стало видно ни сверху, ни из порта. Стивенсон, который собирался провести вечер в доме терпимости, неожиданно для себя схватил свою спутницу и засунул ей в рот свой кисет, после чего заломил ей руки и потащил в кустарник, росший в нескольких десятках метров. Там он сорвал с брыкающейся девушки платье - красивая, сучка, хоть и южанка, - и долго и с наслаждением надругался над ней, попутно заметив, что она хоть и стерва с юга, но девственница до сих пор. Точнее, была девственницей.

Закончив, ударил ее головой о камень. Она не подавала признаков жизни, и он запрятал тело в кусты, поправил одежду, и не спеша пошел вниз, к порту. Авось на негров подумают... Вот сколько их тут водят вверх-вниз. Тем более, что в его бытность побеги случались здесь довольно часто; вряд ли что-либо изменилось. Отлавливали их, конечно, но несколько дней на свободе они обычно проводили.

На следующее утро он спокойно отплыл в Кейро. С какой радостью он смотрел, как Натчез таял на горизонте... Жаль, не получилось выкурить трубку - куда-то запропастился кисет.

В Кейро он пересел на пакетбот в Молин, как ему и сказал сука Александер, и пошел дальше вверх по Великой реке. У форта Кавендиш его высадили, и он прибыл пред светлые очи подполковника Карни.

- Сэр! Лейтенант Стивенсон для дальнейшего прохождения службы прибыл!

- Лейтенант! Рад вас видеть! Садитесь! Сейчас подготовлю вам комиссию.

- Сэр! Я надеялся, что застану вас в Натчезе, но вы теперь здесь.

- Решил наконец перебраться обратно на Север. И если вам рассказали про историю с гарнизонной кассой, это все капитан Брагг, которого и посадили. Я сюда перебрался по собственному желанию.

Они поговорили о службе Стивенсона в Техасе (которая, по рассказам, протекала намного более героически, чем на самом деле, и уехал он оттуда, оказывается, только после окончательного разгрома и с благословением самого генерала Хьюстона), а потом Стивенсон спросил:

- Сэр, а как насчет производства в капитаны?

- Думаю, отслужишь месяца три-четыре, а я за это время договорюсь.

- Спасибо, сэр!

События в Натчезе казались теперь нереальными, как будто это произошло с кем-то другим. У Стивенсона опять были дом и карьера.

[Road Warrior]

И еще одна переработанная глава.

Глава 8. Дары небес.

В без двадцати семь Юра наконец с трудом взобрался по тропинке к дому. Мама лишь укоризненно посмотрела на него, но ничего не сказала; от этого у Юры всегда становилось погано на душе. Лиза взглянула на него насмешливо, так, что он понял: чего-то она подозревает. Они были примерно одного возраста, и росли почти как двойняшки, так что она знала его, как облупленного.

- Юра, сегодня к нам придет еще дядя Витя с тетей Ланой, - сказал Алексей. Витя Иванов, троюродный брат Лены, командовал местной военно-морской базой. Юра видел его только пару раз в детстве, с его прекрасной женой-гавайкой.

Юре было все равно; у него до сих пор кружилась голова от Леилани; на прощание они договорились встретиться завтра, но ему ее уже весьма и весьма не хватало. "Наверное, это и есть любовь", подумал он.

Скоро приехали гости. Оказалось, что тетю на самом деле зовут Налани, "тишина небес". Лани, как оказалось, означало по гавайски небо. Юра даже подумал, что надо бы узнать у Леилани, что означает ее имя; ведь и оно, судя по всему, связано с небесами. Но благоразумно решил не спрашивать у тети Ланы, ведь родителям знать о его новой пассии совсем не обязательно. Когда он рассказал когда-то маме про Олесю и Марину, та почему-то сказала, что девочки правильно сделали, и что будь она на месте одной из них, поступила бы точно так же. После этого, Юра больше не вводил ее в курс дела. А отцу рассказывать нет смысла - сразу все станет известно матери.

Обычно он делился с Сергеем, но тот был однолюбом, в отличие от Юры. И особенно с тех пор, как у него началась любовь с Валентиной Кии, дочерью дяди Юры, не понимал брата - как же так можно, не просто сегодня одна, завтра другая, а две одновременно. Юра по зрелом размышлении тоже решил, что хватит таких экспериментов. А теперь, после знакомства с Леилани, решил, что, может, это и есть его судьба. Тем более, что ей предлагали место в школе со спортивным уклоном в Форт-Россе, как одной из лучших пловчих в ее возрасте. Раньше она хотела отказаться, а теперь, похоже, передумала. И он думал, как здорово, что он будет ее видеть каждые выходные.

Отвлекшись от мыслей о Леилани, он спросил у тети Ланы:

- А где Петя, Коля и Поля?

Петя (По´окела), Коля (Коа) и Поля (Пуалани) были его троюродными братьями и сестрой; он их видел один раз в Форт Россе и один на Гавайях, но давно, в детстве.

- Петя уже лейтенант, служит в Австралии. Коля скоро отслужит срочную в армии и пойдет в Новоархангельский университет. Он хочет стать инженером, а не офицером, как Петя.

- Там же Аляска, там холодно.

- А он сказал, хочу видеть снег, ведь здесь он только на вершине Мауны Кеи. Начитался про игру в снежки, про лыжи с санками, и решил, что поедет в Новоархангельск.

- А Поля?

- А она в школе на Мауи. Приедет через неделю.

- Ну и как ей там нравится?

- А вот ты сам у нее и спросишь. Тем более, что думаю, что она не откажется показать тебе красоты острова.

- Да, конечно, будет интересно.

Придется, подумал Юра, иначе мама обидится. Хотя каждый день, проведенный им без Леилани, казался ему потерянным днем. Лишь бы Леилани не ревновала, ведь он будет предельно корректен с Полей, не более того. Нужно будет ей объяснить, что это его кузина, и что бояться ей нечего.

Но один вопрос задал сейчас, просто из интереса:

- А, кстати, что же такое означает Пуалани?

- Небесный цветок. Очень мы с Витей хотели девочку, и нам показалось тогда, что это самое красивое, что мы когда-либо видели. Потом, когда она выросла, мы поняли, что были совершенно правы. Впрочем, ты и сам ее вскоре увидишь.

И тетя Лана подмигнула ему.

- Тетя Лана, если она ваша дочь, то я это вполне себе могу представить.

- Не льсти, я же знаю, что толстая и страшная.

Но тетя Лана, хоть и приняла типичные для замужней гавайки пропорции, все еще была очень красива, а его слова ей, похоже, понравились. Юра подумал, что если Поля действительно красавица, то лучше Леилани этого не знать. Он, конечно, останется ей верен, но не нужно давать ей даже повод для ревности...

После обеда, дядя Витя и тетя Лана уехали, пригласив его к себе на луау, полинезийское празднование, одиннадцатого числа, когда приедет Поля.

Когда гости уехали, Сергей и Лиза начали смотреть на Юру с усмешкой, явно оба что-то заподозрили. Но от объяснений его спасло то, что Алексей включил радио, и диктор сообщил:

- Сегодня командующий Техасской армией, генерал Сэм Хьюстон, договорился с генералом Юрием Кии об интернировании Техасской Армии на территории Русской Америки. Техасцев перевезли в Ле Блё, где они будут дожидаться результатов переговоров генерала Кии с мексиканским генералом Висенте Герреро, которые должны начаться завтра.

И семейные разговоры переключились на дядю Юру.

[Road Warrior]

Немного переработал и главу о сдаче Хьюстона русским. Публикую сейчас, бо не сильно и изменилась...

Глава 9. Конец одного мятежа.

Живописная река Сабин, известная мексиканцам как Сабинас, разделяет в своем среднем и нижнем течении мексиканский Техас и русскую Луизиану. На юге, она соединяется с рекой Течес, после чего впадает в соленую Сабинскую губу Мексиканского залива.

Но севернее, до слияния, ее берега поросли разными видами дубов, пальметто, кипарисами, ниссами... Чуть поодаль от берега начинается прерия, по которой бегают стада бизонов, а рядом с поселениями - и крупный рогатый скот.

На техасской стороне, напротив небольшого русского форта, виднелась куча обгорелых бревен, рядом с которыми белел просвет в прибрежном лесу. Вдруг из просвета показались двое всадников. Их можно было бы принять за мексиканцев - кони-паломино, мексиканские седла, широкополые шляпы - но на шляпах были повязаны белые платки. Один из всадников махал таким же белым платком.

На стену форта по эту сторону реки вышел человек в пятнистой форме. Он посмотрел на всадников и сделал приглашающий жест, после чего показал на кобуру на своем боку и на землю.

Один всадник спешился, другой достал ружье из седельной кобуры, снял ножны с пояса и передал своему спутнику. После чего прямо на лошади зашел в воду и неторопливо поплыл через стометровую реку.

На восточном берегу его уже поджидало семь человек в пятнистой же форме.

- Генерал Сэм Хьюстон, армия Техасской Республики. Я хотел бы поговорить с вашим командованием.

- Проходите в форт, господин генерал. О вашем коне позаботятся.

В форте Хьюстон отдал честь низкорослому крепышу явно индейского облика, у которого форма отличалась от других одной крупной черной звездой на каждом плече.

- Генерал, позвольте представиться. Генерал Хьюстон.

В голосе сквозило неподдельное уважение, столь необычное в американском (или американо-техасском) офицере по отношению к индейцу. Юрий Кии вспомнил, что Хьюстон прожил несколько лет среди чероки и даже был официально принят в племя.

- Мистер Хьюстон, я Юрий Кии, командующий Луизианским Военным Округом.

- Генерал Кии, ваше имя известно по всему континенту. Рад, что я встретил здесь именно вас.

- Вы, конечно, понимаете, что Русская Америка, да и Российская Империя в целом, не признают Техасскую армию.

- Понимаю, господин генерал. Знаю и то, что за мою голову мексиканцами назначены немалые деньги.

- Действительно, у нас в наличии прошение об экстрадиции ряда офицеров Техасской Армии, в том числе и вас. От мексиканского правительства.

- Господин генерал, вы, наверное, слышали, что мы проиграли последние три битвы. От нашей армии осталось меньше полтысячи человек. Наша революция, увы, подавлена.

- Слышал, мистер Хьюстон. Поэтому я и приехал сюда, для переговоров с мексиканцами, которые должны начаться завтра. Ведь и нам не нужна война по ту сторону границы, и генерал Герреро согласился со мной встретиться.

- Да, конечно, я и удивился, что человек вашего ранга оказался в этом форте. Господин генерал, я здесь для того, чтобы попросить вас о том, чтобы позволить нам перейти на этот берег реки Сабинас - тут Хьюстон использовал испанское название - и чтобы нас интернировали. И прошу вас разрешить тем, кого вы сочтете возможным не выдавать мексиканцам, попасть на территорию САСШ через вашу территорию. После чего можете поступать со мной так, как сочтете нужным. Вот только прошу не выдавать моих людей без предварительного разбирательства.

Юрию Кии Хьюстон чем-то нравился. Тем более, что за себя просить не стал. Жаль, не все техасские мятежники такие джентльмены.

Кии огляделся вокруг. Типовая крепостная архитектура юга... Валы, кирпичные стены бастионов, несколько зданий на территории форта. Форт Сабин был создан к западу от городка Ле Блё вскоре после того, как Луизиана была куплена Русской Америкой. Рядом с ним был открыт небольшой торговый пост, куда приезжали индейцы из племени каддо, а потом и мексиканцы.

После того, как Мексика открыла Техас для колонизации жителями САСШ, в форту начали появляться и американские колонисты. Первый же заезд кончился стрельбой, учиненной тремя пьяными героями с новомодными револьверами. К счастью, они ни по кому не попали, но им пришлось отсидеть три месяца в тюрьме в Ле Блё, все это время помогая строить дорогу в Форт Сабин. Больше таких инцидентов не было, но на всякий случай Русская Америка запретила приезжим иметь при себе оружие. На этом неплохо зарабатывал Пабло Флорес Рамирес, паромщик, устроивший у себя в домике камеру хранения для оружия.

Когда же начался мятеж, сначала все текло по старому. Но в один прекрасный день пришла очередная банда с белыми платками на шляпах. Когда старший сын Флореса вышел, чтобы принять на хранение оружие и препроводить гостей на паром, те его просто пристрелили, потом вломились в дом паромщика.

Пабло Флорес выгнал жену и обеих дочерей в лес, потом довольно долго отстреливался. Тогда нападающие подожгли дом, и Флорес еле успел бежать. Банда сожгла и паром, и причалы, после чего поискала по окрестным зарослям, но не нашла Флореса с семьей и удалилась.

Флорес переправил семью на луизианский берег на припрятанной лодчонке. Ему и семье сразу предложили убежище, и жена с дочерьми поселились в Ле Блё. Сам он лишь проследил, что с ними все хорошо, и отбыл обратно на той же лодочке.

С тех пор никто больше не переправлялся с техасского берега на луизианский, пока две недели назад, на том берегу появилась молодая блодинка на коне; один ребенок был приторочен к ее спине, другой сидел перед ней. За ней выслали катер - после первого инцидента срочно изменили инструкции о невмешательстве - и привезли ее на этот берег.

Американка, Сюзан Смит, рассказала, что четыре года жила близ Накогдочес. Когда началась Техасская революция, муж ее, Джеремайя, ушел в Техасскую армию, но уже через месяц вернулся - без руки. Все было тихо, даже когда в Накогдочес наведалась банда Паблито, про которую до того рассказывали ужасы. Сам Паблито, неплохо разговаривавший по английски, сказал Джеремайе и другим американцам, что мирных жителей его люди пальцем не тронут. И отбыл со своими людьми по дороге в Лос Адаэс.

Но вскоре после этого появилась новая банда - некого лейтенанта Стивенсона. Сначала они встали на постой в дома американцев, но на третий день вдруг начали жечь дома мексиканцев, убивать мужчин и насиловать их женщин. Джеремайя потребовал у Стивенсона, который выбрал их дом в качестве резиденции, чтобы тот немедленно прекратил бесчинства по отношению к их соседям. Стивенсон в ответ попросту пристрелил Джеремайю, после чего потребовал у Сюзан убираться на все четыре стороны.

Миссис Смит попросила убежища в Русской Америке, сказав, что после происшедшего не может вернуться в Мексику, но и не хочет жить в САСШ после пережитого. Ее взяла к себе Пилар Флорес, сказав, что поможет новым беженцам так же, как русские помогли ей. Особенно их сплотил тот факт, что и мужа Сюзан, и сына Пилар убили одни и те же люди. А в описании легендарного Паблито Пилар с удивлением узнала собственного мужа.

"Да", подумал генерал Кии. "Похоже, мятеж кончился." Он повернулся к Хьюстону и сказал:

- Господин Хьюстон, приводите своих людей. Все оружие придется сдать до пересечения границы. Разместят вас в бывшем форте Ле Блё, уж не обессудьте, под охраной, но в хороших условиях. А я попробую договориться с мексиканцами, ведь у меня есть полномочия на проведение таких переговоров. Сколько у вас человек?

- Четыреста восемьдесят шесть, все конные. И еще шестьдесят семь лошадей, часть из упряжек, часть запасных. Тяжелораненных нет, их оставили мексиканцам. Артиллерию и то, что осталось от обоза, утопили в Нечес.

- Хорошо. Вы сможете переправиться на эту сторону реки самостоятельно?

- Сможем.

- Тогда приводите своих людей сюда. Я дам распоряжение подготовить эскорт, а также помещения для вашего пребывания в Ле Блё.

Хьюстон козырнул Кии и направил коня в реку.

[Road Warrior]

А что же в это время (или примерно в это время) происходит на Гавайях?

Глава 9. Водопады, водопады, а я маленький такой...

Леилани посмотрела на Юру, подумала и сказала:

- Нет, ты знаешь, пока не надо. А вдруг им не понравится, что твоя подруга - гавайка?

- То есть? У маминого кузена жена-гавайка. И еще у родителей двое приемных детей - индейцы. На самом деле трое - мой старший брат Амик тоже считается сыном, хотя официально он восприемник. Просто его семья не согласилась на усыновление.

- Но все равно, твой отец генерал, а мой сержант. Есть разница...

- А какое это имеет отношение к нам с тобой? Ты же понимаешь, глупышка: я тебя люблю за то, что ты - это ты, а не за твоих родителей.

- А что я на два года старше?

- Ничего, женщины дольше живут, так что проведешь меньше времени без меня после моей смерти... - и Юра улыбнулся.

Леилани прижалась к нему всем телом и заплакала. Пойди пойми этих женщин, подумал Юра. Всего лишь пригласил ее на луау в родительском доме, ведь завтра прилетает Валентина, подруга - и, скорее всего, невеста - Сергея. Жаль, отец ее, дядя Юра, его крестный, пока еще не может прилететь - видите ли, решил вместо этого пообщаться с каким-то там мексиканским генералом.

Тем не менее, наверное, будет весело; еще ни на одной луау он не был. Хотелось только представить Леилани родителям... Но она, к его удивлению, ни в какую. Ладно, попробуем еще раз, только попозже; вода, как известно, камень точит.

В чем можно было убедиться на примере водопада, отвесно падавшего со скалы посреди джунглей. Горы, точнее, склон Мауны Кеи, самой большой горы на Гавайях, покрытые девственным лесом; красные, желтые и синие птицы; и водопад Акака, падающий с более чем стометровой высоты... У Леилани был свой мотоцикл, и сегодня, когда он пришел на пляж, она посадила его за собой, он обхватил ее сзади, и они поехали сюда, на север острова, в край отвесных гор, джунглей, и водопадов. Вокруг не было ни души, и они расположились на небольшой поляне, где кроме шума падающей воды и криков птиц ничего не было слышно.

И если б он только не начал разговор о том, что смог бы познакомить ее с родителями и с братьями и сестрами... Но, как говорилось, хотел, как лучше...

И он решил ее отвлечь от темы.

- Леилани, а что означает твое имя?

- Ты знаешь, что такое леи? Ожерелье, для мужчин из бисера или ракушек, для женщин из цветов? Леилани - небесное леи, из сказочно красивых цветов.

- Ну что ж, в таком случае, ты вполне соответствуешь своему имени.

- Не льсти! Юра, а если я пойду в Форт-Россовский Университет с сентября, ты будешь рад?

- Леилани, тогда мы сможем видеться почти каждые выходные! Да и на неделе я знаю парочку лазеек...

- Вот и хорошо. Потому что пришло письмо - меня туда приняли!

- Ураа! - Юра подхватил ее и пустился с ней в пляс. Она сначала сопротивлялась, потом залилась смехом, отодвинула его немного, и начала танцевать хулу - прекрасный, завораживающий гавайский танец. Юра с любовью и восхищением наблюдал за ней, и в голове у него укоренилась мысль, что все, другие женщины ему не нужны.

Под седлом мотоцикла оказалась корзинка со снедью, и они пообедали, запивая водой, набранной из ручья, вытекавшего из водопада. После этого и некоторых других событий, которых мы описывать здесь не будем, а также купания в озерце, в которое впадал водопад, они, усталые, в обнимку лежали на траве, и Леилани сказала ему:

- Юра, большинство гавайцев сегодня православные, и моя семья, конечно, тоже. Но у нас есть и своя, древняя религия. И в ней есть богиня Лака, танцующая хулу в лесу - богиня любви, красоты и плодородия.

Юра еще крепче обнял ее и подумал, что, похоже, на Гавайях ему посчастливилось найти свою богиню Лаку. И будущее казалось ему столь прекрасным...

И он не рискнул спросить ее еще раз про луау.

[Road Warrior]

Переделал самый чуток главу 9. Здесь новый вариант.

Глава 9. Водопады, водопады, а я маленький такой...

Леилани посмотрела на Юру, подумала и сказала:

- Нет, ты знаешь, пока не надо. А вдруг им не понравится, что твоя подруга - гавайка?

- То есть? У маминого кузена жена-гавайка. И еще у родителей двое приемных детей - индейцы. На самом деле трое - мой старший брат Амик тоже считается сыном, хотя официально он восприемник. Просто его семья не согласилась на усыновление.

- Но все равно, твой отец генерал, а мой сержант. Есть разница...

- А какое это имеет отношение к нам с тобой? Ты же понимаешь, глупышка: я тебя люблю за то, что ты - это ты, а не за твоих родителей.

- А что я на два года старше?

- Ничего, женщины дольше живут, так что проведешь меньше времени без меня после моей смерти... - и Юра улыбнулся.

Леилани прижалась к нему всем телом и заплакала. Пойди пойми этих женщин, подумал Юра. Всего лишь пригласил ее в родительском доме, ведь завтра прилетает Валентина, подруга - и, скорее всего, невеста - Сергея. Жаль, отец ее, дядя Юра, его крестный, пока еще не может прилететь - видите ли, решил вместо этого пообщаться с каким-то там мексиканским генералом.

Тем не менее, наверное, опять будет весело. Хотелось только представить Леилани родителям, и, наверное, легче было бы именно в такой обстановке... Но она, к его удивлению, ни в какую. Ладно, попробуем еще раз, только попозже; вода, как известно, камень точит.

В чем можно было убедиться на примере водопада, отвесно падавшего со скалы посреди джунглей. Горы, точнее, склон Мауны Кеи, самой большой горы на Гавайях, покрытые девственным лесом; красные, желтые и синие птицы; и водопад Акака, падающий с более чем стометровой высоты... У Леилани был свой мотоцикл, и сегодня, когда он пришел на пляж, она посадила его за собой, он обхватил ее сзади, и они поехали сюда, на север острова, в край отвесных гор, джунглей, и водопадов. Вокруг не было ни души, и они расположились на небольшой поляне, где кроме шума падающей воды и криков птиц ничего не было слышно.

И если б он только не начал разговор о том, что смог бы познакомить ее с родителями и с братьями и сестрами... Но, как говорилось, хотел, как лучше...

И он решил ее отвлечь от темы.

- Леилани, а что означает твое имя?

- Ты знаешь, что такое леи? Ожерелье, для мужчин из бисера или ракушек, для женщин из цветов? Леилани - небесное леи, из сказочно красивых цветов.

- Ну что ж, в таком случае, ты вполне соответствуешь своему имени.

- Не льсти! Юра, а если я пойду в Форт-Россовский Университет с сентября, ты будешь рад?

- Леилани, тогда мы сможем видеться почти каждые выходные! Да и на неделе я знаю парочку лазеек...

- Вот и хорошо. Потому что пришло письмо - меня туда приняли!

- Ураа! - Юра подхватил ее и пустился с ней в пляс. Она сначала сопротивлялась, потом залилась смехом, отодвинула его немного, и начала танцевать хулу - прекрасный, завораживающий гавайский танец. Юра с любовью и восхищением наблюдал за ней, и в голове у него укоренилась мысль, что все, другие женщины ему не нужны.

Под седлом мотоцикла оказалась корзинка со снедью, и они пообедали, запивая водой, набранной из ручья, вытекавшего из водопада. После этого и некоторых других событий, которых мы описывать здесь не будем, а также купания в озерце, в которое впадал водопад, они, усталые, в обнимку лежали на траве, и Леилани сказала ему:

- Юра, большинство гавайцев сегодня православные, и моя семья, конечно, тоже. Но у нас есть и своя, древняя религия. И в ней есть богиня Лака, танцующая хулу в лесу - богиня любви, красоты и плодородия.

Юра еще крепче обнял ее и подумал, что, похоже, на Гавайях ему посчастливилось найти свою богиню Лаку. И будущее казалось ему столь прекрасным...

И он не рискнул спросить ее еще раз про знакомство с родителями.

Добавлено спустя 28 минут 51 секунду:
А что у нас на реке Сабин?

Глава 10. Худой мир лучше доброй ссоры.

На реке Сабин появилось парусное суденышко, шедшее вверх по течению. Над Фортом Сабин поднялись ввысь два флага - флаг Русской Америки, русский триколор с зеленым клином, и флаг Соединенных Штатов Мексики, зелено-бело-красный с орлом, сидящим на агаве и убивающим змею.

Кораблик пришвартовался у пирса форта, и из него вышло несколько человек в мексиканской военной форме. Впереди всех шагал высокий смуглый человек с длинным орлиным носом, в парадной генеральской форме. Это был Висенте Герреро, главнокомандующий мексиканскими войсками и герой как Войны за Независимость, так и войны с техасскими сепаратистами. В нем угадывалась примесь индейской крови, хотя официально все его предки были испанскими идальго.

Их встречал торжественный караул в зеленой парадной форме. Небольшой оркестрик заиграл мексиканский национальный гимн, потом российский "Коль славен". Юрий Кии, в такой же зеленой форме, как и прочие солдаты, встречал Герреро, чья разноцветная форма с огромными золотыми эполетами была так непохожа на его собственную.

- Юрий, рад вас видеть! - сказал Герреро по испански. Они впервые познакомились одиннадцать лет назад, когда Герреро, теснимый испанцами, отошел к российской границе, к части, которой командовал тогда еще майор Кии. И хотя Юрий не имел права это делать, он приказал, чтобы мексиканских повстанцев накормили, напоили, и дали с собой еды и воды. Потом они встретились снова, когда уже генерал Кии приезжал в составе российской делегации на открытие российской военной миссии в Мехико, и несмотря на то, что один был испанский аристократ, а другой русский индеец, они подружились, насколько это было возможно при занимаемым ими постах. Герреро, при всей его вспыльчивости, умел помнить хорошее.

Переводчик бросился переводить, но Юрий с улыбкой помотал головой, давая ему понять, что пока в его услугах не нуждается. И ответил Герреро по испански:

- Висенте, и я тоже! Позвольте вас поздравить с блистательной победой! И добро пожаловать в Форт Сабин.

И они прошли в прямоугольник форта, где были уже подготовлены столы для банкета.

- Юрий, а не пойти ли нам прогуляться перед обедом? А то есть еще не очень хочется. Знаю, что это не соответствует протоколу...

- Висенте, тут неподалеку есть одно очень красивое место. Возьмем флакончик с вином, и пойдем поговорим о старых временах...

Вскоре они сидели на лужайке, на складных стульях, принесенных ординарцем Кии, который потом бесшумно отошел подальше. На складном столике уже стояли два стакана и немаленькая бутылка, а также тарелка с русскими пирожками, которые Герреро полюбил на приеме в русской миссии. Кии разлил вино по стаканам и предложил:

- Ваше здоровье, Висенте! И выпьем за то, чтобы все наши встречи были радостными!

Осушив стаканы, Кии разлил еще по стакану, и теперь уже Висенте предложил тост за хозяина и за мексиканско-русскую дружбу. Выпили стакан и за жен и прекрасных дам вообще, и за тех, кого с нами уже нет. После этого Висенте посмотрел на Юрия и сказал:

- Юрий, у меня есть полномочия, согласно которым я могу вести с вами переговоры насчет прекращения мятежа в Техасе, а также, как вы предложили в вашем письме, что Россия послужит гарантом достойного мира после этой войны. Войны, развязанной неблагодарными, которым мы дали землю и гражданство.

- Висенте, согласен, что это была черная неблагодарность. Но далеко не все колонисты пошли под знамена мятежников. А некоторых заставили - вы, наверное, слышали про то, что многих мобилизовали против их желания?

- Слышал. А еще несколько сот служили в наших войсках. И они показали себя истинными мексиканцами. Никто их не заставит уходить со своих земель, наоборот, их наградят.

- А тех, кто не служил ни там, ни там? Наград не обязательно, но может, их оставят?

- Хорошо, думаю, их тоже можно оставить. А вот всех остальных необходимо судить. Ну разве что кроме мобилизованных силой. Но они должны покинуть Мексику.

- Ну хорошо, выгоните их всех из Мексики, и опять у вас будет слишком малозаселенный Техас. Может, оставите и их?

- Только если они смогут доказать, что не примкнули к мятежу добровольно, и только с потерей гражданства с возможностью восстановить его через, скажем, пять лет.

- Ладно, А что насчет тех, кто у вас в плену, и тех, кого интернировали мы?

- Их всех необходимо судить за измену стране, их приютившей. Сколько на их счету преступлений...

- Но генерал Хьюстон вел войну по джентльменски.

- А что насчет Стивенсона, Джонсона и их людей? Они убивали людей, жгли дома, насиловали женщин...

- Ну, во первых, Джонсон точно погиб под Накогдочес, а Стивенсон, скорее всего, тоже. А насчет их банд... Генерал Хьюстон согласен, что этих людей нужно судить. Более того, он постарается выявить всех их членов и отдать их нам для передачи в руки мексиканского правосудия.

- И что же вы предлагаете?

- Те, кто участвовал в мятеже по своей воле, но не был виновен в преступлениях против гражданских лиц, выдворяются из Мексики и теряют все имущество, если таковое есть. Виновные, как уже было сказано, передаются вам.

- Хорошо. Тогда и всех лошадей. Мы их продадим и на эти деньги компенсируем тех, кто потерял свое имущество от рук мятежников. То же сделаем с их землями и постройками.

Юрий Кии подумал и согласился.

- Генерал Хьюстон будет недоволен, но, думаю, требование разумное. Кстати, думаю, после ветеринарного осмотра мы сможем купить часть лошадей, или всех; мексиканские кони у нас в цене.

Хорошо, похоже, основные положения мы отработали, пусть наши с вами люди составят договор. Завтра приедет Хьюстон, надеюсь, что он его подпишет; выбора у него особого нет.

- И еще. Мы хотели попросить Русскую Америку о пресечении любых бандитских вылазок в Восточном Техасе, если таковые будут иметь место и мы вас об этом попросим.

- Согласен. У вас есть полномочия подписать документ от имени вашего правительства? У меня такие полномочия есть.

- И у меня есть.

- А пока давайте вернемся. Нас ждет банкет в вашу честь, и все проголодались! Вива Мехико!

- Вива Русия!

[Road Warrior]

Плохо переделал

Всего лишь пригласил ее в родительском доме

в родительский дом

[Road Warrior]

Ладно, не знаю, когда доберусь до компьютера в эти выходные, так что запощу главу уже сейчас.

Глава 11. В любви и ласке время незаметно шло...

- Юра, а где ты все время пропадаешь?

- Мама, ты ж знаешь, здесь не Форт Росс: вода теплая, пляжи с пальмами, вокруг природные красоты...

- Что-то не верю я тебе...

- Мама, а почему?

- Скажи честно, у тебя здесь знакомых женского пола не объявилось?

Тут вмешался Сергей.

- Мама, Юре одной было бы мало, ему сразу двух подавай!

Юра засмеялся, а Лена спросила:

- А это еще что такое?

- А вот, расспроси его про Олесю и Марину.

Юра сказал смущенно:

- Мама, ну это было несерьезно. Хорошие подруги, не более того.

Сергей ответил:

- То-то ни та, ни другая тебя больше на порог не пускает...

Лена посмотрела на Юру, но ничего не сказала. Потом, подумав, посмотрела на Сергея:

- Сережа, тебе бы приодеться неплохо. А то в одной местной юбочке, да в леи из ракушек - что Валя о тебе подумает?

- Мама, я специально так оделся, чтобы Валя прониклась Гавайями. А то она тут ни разу еще не была. Вот у меня для нее тоже леи припасено - небесной красоты цветы!

Юра непроизвольно вздрогнул. Лена посмотрела на него еще раз и сказала:

- Если все-таки кто-то у тебя есть, приводи уж, посмотрим мы на нее.

- Мама, если б была, конечно я бы привел!

Сергей сказал:

- Юра, поедешь со мной? На папиной машине. Места на всех хватит.

Юре ничего не оставалось, как согласиться. Самолет прилетал в полдень, и у них оставалось чуть больше часа. А ему еще придется одеться так, как Сергей... Впрочем, как раз на это уйдит две минуты.

Он быстро переоделся в соломенную юбочку и леи, подаренный ему Леилани. Решили выехать чуть пораньше - мало ли что.

В машине, Сергей ему сразу, в лоб задал вопрос:

- Ну и кто она?

- Серега, ты о чем?

- Я что, не вижу? И Лиза с Машей над тобой посмеиваются. Мне кажется, ты впервые в жизни влюбился.

- Ну и что, даже если так?

- А что ее с нами-то не познакомишь?

- Так я давно хочу, она не хочет.

- А если только со мной для начала? Или с Лизой?

- Попробую. Ты знаешь, она ничего не боится, а мою семью боится. Говорит, отец твой генерал.

- Глупости. Папа не такой. Да и мама...

- Вот я ей и говорю.

Вскоре они приехали в аэропорт. Хорошо, что приехали рано - самолет прилетел раньше, чем ожидалось, и через пятнадцать минут в здание аэропорта вошла Валентина. Если Сергей и Юра изображали из себя гавайцев (впрочем, настоящая гавайская молодежь вокруг над ними добродушно посмеивалась), то Валя приехала одетая так, как и полагается девице на выданье из племени динé - замшевые брюки, сапоги, черная рубашка, бирюзовые сережки. Увидев Юру с Сергеем, она расцеловалась с последним, потом обняла Юру и поцеловала его в лоб. Она всегда обращалась с ним, как с очень маленьким братом, хотя и была его всего на два года старше.

- Ну вы и вырядились, - сказала она.

- А здесь это национальная одежда. Знаешь, как в ней удобно... - и Юра надел на нее леи из белых и пурпурных орхидей. Та сразу вытащила из сумочки зеркало и посмотрелась в него.

- Ты знаешь, похоже, мне здесь понравится.

Потом был обед в саду, после которого Юра незаметно, как ему показалось, убежал на пляж. Не успел он обнять Леилани, как вдруг показалась Лиза.

- Так вот куда мой братец бегает, - сказала она. - Меня, кстати, Лизой зовут.

- Леилани, - смущенно сказала последняя, отрываясь от Юры.

- А ты красивая... Очень, - сказала Лиза.

- И ты тоже, - сказала Леилани.

- Слушай, приходи к нам! А то Юра врет, что нет у него никого. Со всеми познакомишься, не съедим, обещаю!

- Да он давно меня зовет, но мне как-то боязно. Гавайка я, может, твоим родителям это не понравится.

- А я индианка. И что? Папа меня и брата нашел осиротевшими и сразу усыновил. Я, впрочем, не помню, мне два года было. Примерно, конечно, никто не знает точно, когда мы с Сергеем родились.

- Ну твой папа еще и генерал, а мой сержант.

- Нашла чего бояться... Ладно, надумаешь, приходи. А пока оставлю-ка я вас одних... - и Лиза поцеловала Юру в щеку, потом обняла Леилани и убежала.

- Ну что, видишь, какая у меня сестра? Мы все такие.

- Юра, подожди, ты знаешь, я мало чего боюсь - а это почему-то ввергает меня в ужас. Дай еще пару недель...

- Ладно, - сказал Юра.

Через три часа, он уже был в саду, где столы ломились от местных яств - в вилле была своя штатная повариха. Вечер был прекрасным, закат догорал над Тихим океаном, ветерок был чуть-чуть прохладным, а Сергей с Валентиной сидели в обнимку. Юре так захотелось точно так же сидеть за столом и обнимать Леилани, не обращая внимания ни на кого. Лишь бы она наконец согласилась познакомиться с семьей...

[Road Warrior]

В главе 8, "Приедет через неделю" превращается в "Приедет через две недели."

Глава 12. Небесный цветок.

Впервые за всю свою жизнь, Юру пригласили на луау - типично гавайское праздненство. Он так хотел, чтобы Леилани пошла с ним вместе, но она, как обычно, отказалась, сказав, что с его семьей рано или поздно хочет познакомиться, они все-таки хаоле, или белые, а вот тетя Лана, о которой он ей рассказал - гавайка, причем высокого социального статуса, и вряд ли ей понравится приход Леилани.

Скрепя сердце, он переоделся в гавайскую юбочку, надел обязательное на луау леи, и отправился с семьей пешком - дядя Витя и тетя Лана жили всего в полукилометре от особняка главнокомандующего. По дороге, Лиза увлеченно рассказывала ему и Сергею:

- Ничего, вам понравится. Главное на луау - это само луау, сиречь блюдо из курицы в кокосовом соусе. Но кроме него, чем только не кормят - обязателен пои, кашица из перетертого корня кало, практически всегда бывает и свинина, и лосось, и тропические фрукты... А потом девушки будут танцевать хулу, вам понравится. Вы же никогда не видели хулу...

Юра сделал вид, что, конечно, нет, но Лиза вдруг посмотрела на него недоверчивым взглядом, хотя, к счастью, ничего не сказала. С Леилани она виделась еще раз; Лиза увязалась за ним на пляж, попросила Юру поплавать одному, и долго беседовала с Леилани. Потом они обе схватили Юру и потащили его к маленькому местному водопаду, где Лиза открыла принесенную с собой сумку, и они пообедали великолепными мамиными пирожками, запивая их чистой водой из ручья. После этого Лиза посмотрела на часы, извинилась и убежала, а Леилани ему сказала, что у него очень хорошая сестра.

Тетя Лана оказалась членом старой гавайской дворянской семьи (да, у них тоже были свои дворяне, которые здесь именовались али´и), и в дополнение к красивому современному дому в русском стиле, у них был еще и старый семейный дом, с базальтовыми стенами и крышей из сухой травы. Луау происходило перед старым домом, под огромным шатром.

Когда Юра вошел под шатер, обнял дядю Витю и поцеловал тетю Лану, она подвела к нему за руку высокую девушку и сказала:

- Ну, вы друг друга знаете, но когда вы виделись в последний раз, вы оба выглядели немного по другому. Поля, это твой троюродный брат Юра.

Поля обняла Юру и сказала:

- Ну что, давай я тебе все объясню и все расскажу. А то луау мало похож на русские вечеринки.

Юра посмотрел на нее и подумал, что никогда еще не видел столь красивой девушки. Ее кожа была не столь темной, как у Леилани, а золотистой. Если у Леилани было лицо истинно полинезийской красоты, то черты лица у Поли были практически европейскими, и гавайский, немного вогнутый нос и темно-карие глаза только добавляли ей прелести. Пышные черные волосы, угадывавшаяся под коротенькой блузкой высокая грудь (как потом выяснится, блузки гавайки традиционно не носили, Поля решила ее надеть, чтобы не шокировать родню-хаоле), леи из белых и пурпурных орхидей, белый цветок в волосах... Юра подумал что как хорошо, что Поля все-таки родственница, потому как для него существовала лишь одна женщина - Леилани. Или ему так все еще казалось...

Они вошли под шатер и сели сразу на землю. Перед ними лежали крупные зеленые листья ки. У каждого уже стоял глиняный стакан с чем-то белым.

- А, это кососовый напиток, из забродившего кокосового сока, - сказала Поля. - Традиционный напиток для Гавай. Еще есть ´ава, он безалкогольный, но у него свои причуды; попробуем его в другой раз.

Дядя Витя встал и сказал:

- Дорогие и любимые мои родные! Давайте, хоть это и не по гавайски, выпьем за то, чтобы наша молодежь была счастлива!

Юра отпил из стакана и вдруг заметил, что такой вкусный и на вкус безобидный напиток ударил ему в голову.

Тут тетя Лана стала разносить горшочки. Когда Юра предложил свою помощь, она ему сказала:

- Сиди, Юрочка. Здесь это сугубо женское дело. Я бы обычно попросила Полю, но пусть она лучше будет тебе все объяснять.

Юра хотел возразить, что Сергею с Валентиной тоже неплохо бы все объяснить, но увидел, как этим увлеченно занимается Лиза.

- А где ложки и вилки? - спросил Юра.

- А вот нет, - рассмеялась Поля. - Тут даже кашу пои едят пальцами.

Юра попробовал курицу с кокосом из одного горшочка, пои из другого, жареную и такую вкусную свинину из третьего...

Тем временем, солнце опустилось в Тихий океан. Зажглись многочисленные факелы - в старой части сада не было электрического света, чтобы не нарушать традицию. И вдруг, после такого вкусного ужина, пришли приглашенные музыканты - трое гавайцев с барабанами разных размеров. И когда они начали играть на своих инструментах, все присутствующие девушки начали танцевать - сначала тетя Лана и Поля, потом Лиза, Нина и Маша, и наконец Юрина мама не выдержала и присоединилась к ним.

Конечно, так красиво, как тетя Лана и Поля, его мама и сестры не танцевали. Да так, как у Леилани тогда, в лесу, не получалось ни у одной. Но хула, при свете факелов, которую танцуют несколько красивых женщин - зрелище незабываемое и завораживающее. Юра посмотрел на Полю, и вдруг почувствовал, что влюбляется в нее без оглядки, при этом ничуть не разлюбив Леилани.

Скоро пришла пора прощаться. Поля спросила у Юры:

- Хочешь, покажу тебе вулканы? Там такие пейзажи, которых ты никогда не видел.

- Спасибо, а когда?

- Давай во вторник! Папа мне машину даст, а права у меня уже есть, все-таки я тебя на два года старше, если ты еще не забыл.

- Давай!

- Ну тогда я в девять часов за тобой заеду. Твоя мама обещала нас завтраком накормить, и мы поедем.

- Хорошо! Жду с нетерпением!

Поля засмеялась и поцеловала его в щеку. И, не обращая внимания на хмурые взгляды, которыми его одаряла Лиза по дороге домой, он чувствовал, как ждет-не дождется вторника; но и три дня до вторника, которые ему предстоит провести в компании Леилани, радовали его ничуть не меньше. Только, подумал он, не надо ей ничего рассказывать, а то вдруг не поймет...

[Road Warrior]

Немного переработанная глава про прибытие Хьюстона в Натчез.

Глава 13. Под сенью магнолий.

Сэм Хьюстон, бывший генерал уже несуществующей армии Техасской Республики, вышел на палубу корабля. Похоже, его одиссея завершилась.

Над величественной Миссисипи возвышался крутой берег. Под ним виднелись причалы, склады, и другие здания. Вот в том длинном доме рынок рабов, а также услуги по их "хранению" в камерах с цепями; Сэм Хьюстон давно уже отпустил всех своих рабов, и не любил работорговлю и работорговцев. В других домах кабаки, дома терпимости, дешевые гостиницы... Не самый лучший район города.

А вот если подняться по дорожке, ведущей наверх, то попадешь в чудесный городок, застроенный особняками, построенными лучшими архитекторами... Натчез был одним из самых богатых городов САСШ, разбогатевший на торговле хлопком и рабами. Но город весьма дружелюбный, открытый к путешественникам.

Три недели назад, Сэм покинул навсегда техасскую землю, бывшую несколько лет его домом. Спасибо генералу Кии и русским, их не только приняли хорошо, разместили в Ле Блё, и потом доставили на кораблях сюда, в первых порт на Миссисипи, но генерал вступился за них, как мог. В переговорах с мексиканцами он добился того, что все, кто в мятеже не участвовал или кого заставили примкнуть к мятежу (были и такие, мобилизовали всех молодых американских колонистов), получили возможность вернуться в Техас и даже получить обратно ту землю, которую они получили при переселении. Вот только всем мужчинам придется отслужить уже в мексиканской армии.

Тех же, кто добровольно взялся за оружие, но не был замечен в преступлениях, Русская Америка согласилась доставить в САСШ; русские корабли забрали всех, кроме раненых и больных, в Ле Блё и доставили через Мексиканский залив и Миссисипи в первый американский порт, Натчез. Тех, кто еще на излечении в русских госпиталях, обещали доставить отдельно, равно как и тех, кто пребывал в мексиканском плену и кого Мексика обязалась передать российской стороне в ближайшее время.

И вот те, у кого еще недавно были дома и земли в Техасе, отбыли в неопределенное будущее. Да вот сам он, Сэм Хьюстон, уже не двадцатисемилетний генерал, а человек без кола и без двора. Впрочем, у него есть друзья, и есть доброе имя, так что за будущее он не переживал. А вот что будет с другими?

Мексиканскому правосудию будут переданы лишь те, кто был виновен в насилии против мирных жителей; им отдали и преступников, которых опознали среди интернированных. На этот счет у Хьюстона не было никаких угрызений совести; воин должен быть рыцарем, а тот, кто убил мирных мексиканцев или изнасиловал их женщин, да и тот, кто сжег их дома, не заслуживает снисхождения.

Такое произошло, например, с теми членами банд Стивенсона и Джонсона, которых удалось опознать среди интернированных. Самого Стивенсона не нашли; рассказывали, что он исчез еще во время битвы при Накогдочес, и Хьюстон лично надеялся, что он почивает в одной из братских могил, которые выкопали жители города сразу после окончания битвы.

Корабль мягко ударился о причал, и Хьюстон, поблагодарив капитана, который вышел проводить своих пассажиров, сошел на берег. Коня его пришлось отдать мексиканцам в счет репараций, так что пока придется погулять пешком. Путь его лежал к дому старого друга его отца, Джона Деверо, потомка первых французских поселенцев, женатого на сестре мэра города. В последний раз он остановился у Джона двадцатитрехлетним юнцом, предвкушавшим новую жизнь в Техасе. Хьюстон с удовольствием вспомнил младшую дочь Деверо, тогда еще пятнадцатилетнего подростка, но показывавшего все признаки того, что она станет такой же красавицей, как и ее мать. Сколько времени они проводили за беседами, как она ему нравилась... Тогда, весной, когда воздух был наполнен ароматом магнолий, все здесь казалось таким прекрасным...

Старшие дочери уже тогда были замужем, а Дженнифер, может, как раз на выданье. Но кому он нужен, генерал несуществующей армии?..

Через полчаса, он постучался в знакомую дверь на тенистом портике, обрамленном дорическими колоннами. Пожилой невольник открыл дверь и расплылся в улыбке, хотя в глазах его стояли слезы.

- Масса Сэм!

- Здравствуй, Джим.

- Масса Сэм, проходите, масса будет вам очень рад.

- Джим, а что случилось? Почему ты плакал?

- Да нет, масса Сэм, все уже хорошо. Просто с мисс Дженни приключилось несчастье...

- С Дженни? Как она?

- Русские забрали ее в госпиталь в Видалии, и вчера она вернулась домой. Русские сделали чудо, мы думали, она не выживет... Бедная девочка.

- А что произошло?

- Вам все расскажет масса. Проходите, он надеялся, что вы приедете, с тех пор, как услышал про то, что вас всех привезут в Натчез.

Сэм прошел в прекрасную гостиную. В ней стояла французская мебель, а у одной из стен настоящий немецкий рояль. Раньше Дженнифер очень любила на нем играть, и в это время дня практически всегда дом наполняла божественная музыка - Бах, Скарлатти, Моцарт, Саврасов... А теперь дом был необычно тих.

На кресле сидела девушка с забинтованной головой, в которой он с трудом узнал Дженнифер. Рядом с ней сидели Джон и его жена Алис.

- Сэмюэль Хьюстон, генерал Армии Техаса, сэр! - тише, чем обычно, отрапортовал Джим.

Джон вскочил, улыбнулся, подошел к Сэму и обнял его. Алис улыбнулась ему, не вставая.

Сэм поклонился ей и Дженнифер, на что она сказала:

- Сэм, добро пожаловать! Надеюсь, ты остановишься у нас. Мы тебя ждали, когда услышали про то, что вас повезут через Натчез...

Джон добавил:

- Проходи, садись, сейчас я распоряжусь и тебя покормят. А пока мы ждем, выпьем по глоточку портвейна?

- Спасибо, не откажусь.

И подошел к женщинам, поцеловав руку сначала Алис, потом Дженнифер.

- Дженни, я очень рад вас видеть! За те четыре года, что я вас не видел, вы стали необыкновенно красивы!

- Сэм, у меня сбриты все волосы, а голова в бинтах. Какая же я красивая?

- А что случилось?

Джон посерьезнел и сказал:

- Сэм, отойдем-ка в курительную, поговорим за хорошей сигарой и за портвейном.

Через несколько минут, Джон знал все - как Дженни решила прогуляться, как она имела обыкновение это делать после обеда. Ее служанка, Бесс, заболела, и Дженни решила пойти сама - мол, что может случиться в нашем городе? Что нашли ее у дороги вниз, в порт, окровавленную, с разорванным платьем, без памяти.

К счастью, с другой стороны Миссисипи был луизианский городок Видалия, и тамошняя больница принимала и пациентов из САСШ. Ее срочно переправили на тот берег, и только вчера она вернулась оттуда. Оказалось, что ее изнасиловали и ударили чем-то тяжелым по голове, почему она и потеряла сознание. Сначала подумали, что это был какой-нибудь беглый негр, но потом оказалось, что кто-то видел ее в обществе высокого мужчины. А русские нашли у нее "там" несколько светлых волосков, из чего, по их словам, стало сразу ясно, что насильник был белый, и, судя по всему, светловолосый.

Джон закончил свое повествование словами:

- Бедная девушка, русским пришлось сбрить ей волосы, когда они делали ей операцию, а ведь она ими так гордилась. Да и переживает, ведь кто теперь ее замуж возьмет, порченную? Ее жених, Алвин Джонсон, соседский сынок, отказался, написав, что в данной ситуации не видит возможности жениться на ней.

Сэм, повинуясь внезапному импульсу, встал на одно колено и сказал:

- Джон, если она согласится, то я прошу у тебя ее руки. У меня пока еще ничего нет, разве что небольшая сумма, привезенная мною из Техаса, но головой меня Господь не обделил, и я надеюсь, что смогу сделать ее счастливой. А деньги - дело наживное, все-таки я был, наверное, не худшим генералом, попробую здесь стать хотя бы лейтенантом... Да и торговым делом уже занимался, причем небезуспешно.

Джон обнял Сэма и ответил:

- Сэм, сынок, ты не шутишь?

- Нет, Джон, вы же знаете, я человек своего слова.

- Тогда пойдем к Дженни.

- Подождите, Джон, я скоро вернусь.

И Сэм, поклонившись женщинам, вышел из дома.

Через полчаса, запыхавшийся Сэм вбежал в гостиную и стал на колени перед Дженни.

- Дженнифер Деверо, если вы согласитесь стать моей женой, то вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете.

И протянул ей золотое кольцо с бриллиантом, только что купленное в лавке старика Розенбаума. Да, на это ушла немалая часть его денег; да, можно было и колечко попроще, ведь бриллианты скорее вставляют в обручальное кольцо. Но ему так хотелось сделать этой девушке приятно...

Джон добавил:

- Дженни, если ты согласишься, то мы с мамой тоже согласны.

Дженни расплакалась, взяла кольцо и надела его на палец. Потом сказала:

- Сэмюэл Хьюстон, если вам нужна девушка без волос и с потерянной честью, то я буду счастлива стать вашей женой.

- Дженни, волосы отрастут, а честь так не теряется. А вот того, кто это сделал с моей невестой, я найду.

[Road Warrior]

Глава 14. В полях Елисейских...

Чуть южнее Мемфиса, среди лесов и хлопковых полей, расположилось поместье под названием Элисия.

Эбенезер Иннис, отпрыск богатой северо-каролинской семьи, купил эту землю одиннадцать лет назад и построил здесь особняк с дорическими колоннами, после чего, подумав, назвал его в честь Елисейских полей, в которые по греческой мифологии попадают герои и прочие достойные люди. Даже конюшни и другие хозяйственные постройки были исполнены в греческом стиле. Чуть подальше жили рабы; для молодых были построены бараки, семейным строилось по домику.

Старший сын Эбенезера и Мейбел, Арчибальд, отучившись полтора года в Колледже Нью-Джерси, проникся рассказами об угнетаемых колонистах в Техасе, и добровольцем поехал туда в январе. С тех пор от него не было ни слуху, ни духу, и Мейбел становилась с каждым днем все грустнее, особенно сейчас, услышав про то, что восстание подавлено. Да и Эбенезер то и дело, уединившись у себя в кабинете, становился на колени и возносил молитву к Господу о возвращении сына.

И вот настало 20 июня 1826 года. На дороге, ведущей из Мемфиса, показался возок, запряженный мулами. Возница-негр подвел его к самому входу, и из него выбрался высокий блондин в кожаной шляпе с белым платком. Заплатив вознице, он, прихрамывая, подошел к дому.

Оттуда уже выбегали братья Альфред и Александр и сестра Розалинн.

- Арчибальд! Ты вернулся!!

Выбежала плачущая мама, бросившаяся Арчибальду на шею. Вышел и отец, изо всех сил пытавшийся сохранить выражение спокойствия на лице. Засуетилась прислуга, и очень скоро Арчибальд уже сидел за празднично накрытым столом, то и дела обнимая того или иного из слуг.

После еды, они расположились в гостиной, и Арчибальд начал свое повествование:

- Хорошо, что у меня были деньги. Купил на них коня, ружье. Кто был без денег, тому приходилось туго; только после первой битвы при Накогдочес им раздали трофеи. Первые битвы мы выиграли, потом начали проигрывать, когда у мексиканцев появился генерал Герреро. В самом конце меня ранило в ногу, она загноилась, наш мясник хотел уже ее отрезать, но тут мы попали к русским, и они мне ее спасли. И я попал на корабль в Мемфис, и вот я дома.

- Сынок, а что теперь? - спросила мама.

- А что? Вернусь в Колледж Нью-Джерси. Надеюсь через пару лет его закончить, тогда пойду во флот.

- А почему во флот?

- Надеюсь, будет лучше, чем в коннице, а тем более в пехоте. А не служить я не хочу.

- Правильно, сынок, - сказал Эбенезер. - Все Иннисы служили, и ты послужишь.

- А что с Мэри?

- Не дождалась она тебя, - со вздохом сказала Розалинн. - Сказала, жив ты, нет ли, не знает, а ей, видите ли, хороший человек руку и сердце предложил. Энтони Эндрюс, коммерсант из Мемфиса.

- Ну и ладно. Знаете, мне в последнее время с ней было довольно малоинтересно. Все разговоры про обновки, про "привези мне то", так что коммерсант для нее самое оно. Найду кого-нибудь поинтереснее и поумнее, вот как мама.

Тут не выдержал Альфред.

- А правда мексиканцы такие кровожадные, как в газетах писали?

- Нет, конечно. Они в большинстве своем вполне джентльмены. Есть, конечно, и у них бандиты, но в войне хуже всего были некоторые с нашей стороны.

- А русские?

- Русские мне ногу спасли. Русские всех наших, кто был ранен, вылечили. Потом, когда мы уезжали уже, мексиканцы доставили наших тяжелораненых, русские их теперь лечат.

Да и кормили нас хорошо. Домой вот доставили. Нет, русские - хорошие ребята. А воевать с ними не нужно. Был у меня в части один сержант, он еще в Битве при Озерах участвовал, говорит, против них у нас шансов нет.

[Road Warrior]

Глава 15. Деревенский детектив.

Дженнифер пошла спать сразу после ужина; у нее все еще болела голова. Именно поэтому она и не играла на фортепиано. Чудо-таблетки, которые она получила от русских, помогали, но все равно лучше было пока избегать громких звуков. Протянув Сэму руку для поцелуя, она улыбнулась ему одними губами и удалилась.

Вскоре отпросилась и Алис, поцеловав мужа и приобняв будущего зятя. И Сэм с Джоном остались наедине с коньяком и сигарами.

- Джон, а кто видел ее с этим человеком?

- Одна наша невольница. И рабыня наших соседей.

- А не можете ли вы меня провести к невольнице?

- Пойдем.

Лорена была пожилой толстой негритянкой, давно уже не работавшей - возраст не позволял, хотя она и порывалась помогать, как только могла. Она когда-то служила няней сначала у Алис, которая забрала ее с собой, когда вышла замуж за Джона, потом у сестер Джин, Катерин и Дженнифер. Года три назад ее отправили на покой, то есть ее и дальше кормили, поили, одевали, но ничего от нее уже не требовали, хотя Лорена и умоляла дать ей понянчить деток Дженни, когда таковые появятся. И переживала за Дженни, как за свою собственную внучку.

- Масса, вижу, идет она по улице в компании с таким высоким блондином с военной выправкой. Но вот одет он был не очень по военному - кожаные брюки, кожаная шляпа, сапоги с узорами, черная рубашка...

- А что они говорили, не слышали?

- Да нет, не слышала. Я и внимание-то обратила, потому как думала, что это ее новый поклонник.

- А вы бы его узнали, если еще раз увидели бы?

- Вряд ли. Мало ли блондинов в наших краях. Пытаюсь вспомнить, но далеко они были. Помню только, что очень высокий, может быть, шесть футов, а может, и больше.

- Лорена, спасибо.

- Масса, а когда у вас и Дженни будут дети, позволите с ними посидеть?

- Конечно, Лорена!

Лорена заплакала в голос, потом немного успокоилась и сказала:

- Масса, найдите этого изверга, который так обидел мою девочку.

- Лорена, я сделаю все, чтобы отомстить за поругание моей невесты.

- Храни вас господь, масса!

Вернувшись в курительную, Джон сказал:

- Думаю, сегодня будет уже поздно идти к соседям. А вот завтра сходим. Думаю, они помогут, тем более, что они чувствуют себя виноватыми с тех пор, как их сынок разорвал помолвку с Дженнифер.

- Он, конечно, обидел Дженнифер. По неписанным законам, увы, имел право. Вряд ли она была бы счастлива с таким человеком, зато она теперь моя невеста, и я сделаю все, чтобы сделать ее счастливой. - с улыбкой ответил Сэм. - Но сначала найдем ту сволочь, которая так с ней обошлась. Так что поговорю я завтра с Джонсонами и их невольницей. Но сначала хотелось бы познакомиться с шерифом, и осмотреть место, где ее нашли.

- Как раз это нетрудно, - сказал Джон. - Шериф - старый знакомый, и место лучше всего сможет показать он. Хорошо, с утра пойдем к нему, а после обеда - к Джонсонам.

[Road Warrior]

Слишком много уже написано, поэтому выложу следующую главу уже сейчас. Хотелось бы тапок, замечаний и т. д. - а то читать народ вроде читает, а тапочек бросить всех, похоже, жаба душит...

Добавлено спустя 26 минут 43 секунды:
Глава 16. В гостях у богини Пеле.

Под белым полуденным солнцем почти до горизонта простиралась черная базальтовая пустыня. Кое-где зеленели небольшие островки вегетации, но они терялись в массе черного камня.

На парковке в самом конце дороги не было ни единой машины. Поля остановилась, Юра вышел из машины и помог ей выйти - все так, как приучила его мама. Потом он взял рюкзак и корзинки из багажника, и они пошли дальше, поднимаясь по конусу вулкана.

Если на севере Гавай были прекрасные водопады и много пресной воды, то здесь они вскоре увидели озеро огнедышащей лавы. Из конуса над этим озером лились красные потоки и падали вниз по отвесному склону прямо в озеро - водопады (или лавапады?), мало чем уступающие Акаке, где он уже два раза побывал с Леилани.

Он посмотрел назад. Вокруг простиралась черная пустыня. Чуть подальше на юг начиналась сочная зелень, а еще дальше, такой пронзительной синевы море. Здесь, на Гавайях, все было столь ярко, столь красиво, столь волшебно...

- Гавайцы считают, что именно здесь живет богиня Пеле, - сказала Поля. - Прекрасная стройная девушка, сестра богини моря, которая и создала вулканы. Она купается в этих озерах, и очень не любит, когда приходят к ней в гости и при этом относятся без должного почтения. Например, когда отсюда уносят куски базальта - окаменевшей лавы. Поэтому мы ничего здесь брать не будем.

Поля вынула крупную тыкву из рюкзака, вытащила деревянную пробку и дала Юре.

- Это ´ава, попробуй.

Юра отпил сладкого напитка. Он был весьма приятен на вкус. Потом из тыквы отпила Поля, после чего она вылила немного на камни и сказала:

- Пеле, не гневайся на нас.

Вдруг земля задрожала, чуть в стороне посыпались камни, потом все успокоилось.

- Пеле приняла нашу жертву, - сказала Поля. - В старые времена, когда Пеле гневалась, и происходило страшное извержение одного из вулканов, в жертву приносили прекрасную молодую девушку. И вулкан каждый раз затихал.

Она сделала еще один большой глоток, отдала тыкву Юре, который сделал то же самое.

Вдруг он почувствовал, как голова его закружилась, а потом сделалось легко-легко. Так вот почему ´ава, хоть и безалкогольная, так любима гавайцами...

Поля тем временем достала из рюкзака одеяло, расстелила его на камне, потом разделась и раздела Юру. И то, что произошло потом, было не менее сладким, чем то, что он чувствовал, когда он оставался наедине с Леилани. Только, когда все кончилось, земля задрожала еще раз.

После этого, они, все еще обнаженные, лежали на одеяле и опустошали принесенные с собой корзинки - пои, луау, жареную свинину, фрукты. ´аву более не пили - вместо этого, Поля достала из рюкзака бутылку русского кваса. Юра, смотря на нагое тело его спутницы, думал, до чего же она прекрасна - золотистая кожа, высокая грудь, грациозная линия бедер, необыкновенной красоты лицо - он никогда не видел такой красивой женщины, кроме, конечно, Леилани...

Но почему-то (наверное, из-за ´авы) ему было так легко на душе, и он понял, что любит обеих. Вспомнились уроки Закона Божьего в школе, про то, что у царя Давида и царя Соломона жен было аж сотни. Почему же нельзя, чтобы их было всего лишь две, как у патриарха Авраама? Да, церковь этого не признает, но им же было можно, а они праведники. Ведь как сладостно ему и с той, и с другой... И как хочется быть с ними всегда вместе...

А потом он взглянул на огненное озеро и вдруг увидел в нем девичью фигуру, стоявшую в нем по пояс в леи из огненных цветов. И его поразило, насколько Поля была похожа на эту девушку. Он уже не сомневался, что это была сама богиня Пеле.

[Road Warrior]

Кстати, для тех, кого интересует, как богиня Пеле могла выглядеть.

Вот это ее портрет, написанный неким художником лет 100 назад, который утверждал, что видел ее во время извержения Килауэи:



Думаю, примерно так она и выглядела, когда ее увидел Юра.

А это политкорректная современная версия:

Здесь она не красавица, думаю, что Леилани была получше намного. Красивая полинезийка вот: