Дорога в Царьград (1877 год)

[Александр М.]

7 июня (26 мая). Утро. Плоешти. Резиденция цесаревича Александра Александровича.
Капитан Александр Тамбовцев.
Цесаревич позвал своего адъютанта графа Шереметева, и велел ему приготовить лошадей для загородной прогулки. Но мне пришлось немного остудить его пыл.
– Ваше Императорское Высочество, я хочу вас предупредить – ваш визит на нашу эскадру должен быть неофициальным, пока. И посему для всех остальных, не посвященных в наши дела, вы будете не наследником российского престола, а просто одним из офицеров Российской армии. Ничего в этом зазорного для вашей чести нет – ваш знаменитый предок царь Петр I в свое «Великое посольство» отправился как урядник Преображенского полка Петр Михайлов.
Цесаревич немного помялся, но потом, видимо, уловив резон в моих словах, кивнул, и спросил: – Господин Тамбовцев, как вы думаете каким именем мне в таком случае представиться?
Я задумался всего на секунду, – Полковник Александров, Александр Александрович. По-моему, вполне достойно. Кстати, – я понизил голос, – как насчет вашего адъютанта? Вы ручаетесь в том, что он все сохранит в тайне, и все увиденное и услышанное им не станет никому известно? Потому что, информация, которая станет доступной вам двоим, имеет особую государственную важность.
Цесаревич тоже задумался не более чем на мгновение, потом пристально посмотрел мне в глаза, и сказал: – Ручаюсь как за себя, господин Табовцев.
Ну, а далее граф Шереметьев привел лошадей и мы отправились на небольшую конную прогулку до нашего лагеря в холмах. В будущем здесь развернутся массовые нефтеразработки, а пока эта местность все еще дика и неудобна для всех видов хозяйственной деятельности.
Мои спутники испытали настоящее потрясение, увидев, как из куста на свет божий появляются и исчезают одетые в спецкостюм «кикимора» бойцы из группы капитана Хона Его узкоглазое скуластое лицо в полосатой боевой раскраске, действительно – картинка не для слабонервных! Охотник за головами, да и только!
Капитан Хон, откозыряв, доложил, что вертолет прибудет минут через пятнадцать. Все это время Цесаревич, пардон, полковник Александров, со своим спутником с большим интересом рассматривали оружие и снаряжение наших бойцов.
Приближающийся вертолет вызвал у них удивление, смешанное некоторой долей страха. Действительно, как должен реагировать неподготовленный к подобным вещам человек, когда прямо ему на голову с шумом и свистом садится такой вот «летающий сарай». Два «Аллигатора» сопровождения остались нарезать круги в вышине. Впрочем, до паники дело не дошло, невместно наследнику престола, не пейзанин чай. Потом, Сан Саныч, как мы его называли между собой, охнул и, перекрестившись, залез в вертолет, бормоча что-то вроде: «Господи, Помилуй и Сохрани…». Следом за ним последовал, заметно побледневший граф Шереметев.
Все время перелета цесаревич сидел, подобно неподвижной каменной глыбе, крепко вцепившись в подлокотники сиденья. Лишь изредка он бросал взгляд через иллюминатор на, казалось зависшие впереди и ниже, ударные вертолеты эскорта. Постепенно его пальцы, сжимавшие подлокотник, понемногу стали ослабевать. И когда вертушка зависла над палубой авианосца, он уже оживился, с любопытством поглядывая на расстилавшееся под ним море и огромный корабль, размером с ипподром.
Еще несколько минут, и Ка-29 коснулся своими колесами палубы «Кузнецова». Рокот и свист затихли, и я, сдвинув входную дверь вертолета, пригласил своих спутников сделать шаг в будущее.

7 июня (26 мая). Борт «Адмирала Кузнецова».
Капитан Александр Тамбовцев и цесаревич Александр Александрович.
Я указал рукой на выход, – Прошу на выход, господин полковник. Приветствую вас на борту тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». Я понимаю, что вам непонятны многие слова в его названии, но я вам потом все объясню. Самое главное помните, что вы среди друзей. А пока пройдемте со мной в адмиральскую каюту. Командующий нашей эскадрой, их превосходительство контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов, ожидают встречи с вами.
Сан Саныч и его спутник пошатываясь выбрались из вертолета. А вы как думаете, с непривычки целый час трястись, в дрожащей и вибрирующей машине. Сейчас же они с изумлением оглядывались по сторонам. Их удивляло все: и громада самого авианосца, и башнеподобная надстройка-остров, и «трамплин» в носовой части, и стоящие на палубе «сушки» и «миги». Они с изумлением смотрели, как один из буксировщиков зацепил вертолет, на котором мы только что прилетели, и повез его к месту заправки.
К нам подошел вахтенный офицер и, откозыряв, пригласил всех следовать за ним. Пройдя по бесконечным коридорам и переходам авианосца… ага вы представляете, там в Европах в ходу газовое освещение, электрическое появилось в Питере лишь пять лет назад, да и то только на одной улице, а тут нас повели внутренними переходами где это электричество повсюду, и во всех видах. Настоящий Диснейленд – «Пещеры Ужаса».
Миновав все эти казавшиеся бесконечными коридоры, мы вошли в адмиральскую каюту авианосца, где нас уже ждал контр-адмирал Ларионов. Вы видели когда-нибудь встречу двух сильных волевых лидеров? Когда они оценивающе смотрят друг на друга, прикидывая, кто перед ним, и чего он стоит.
Первым затянувшуюся паузу прервал адмирал, – Добро пожаловать, Ваше Императорское Высочество, я рад приветствовать вас на борту моего флагманского корабля.
Сан Саныч тоже блеснул политесом, – Большое спасибо, господин адмирал, за то, что вы предоставили мне возможность взойти на борт вашего удивительного корабля. Скажу прямо, никогда в жизни я не видел столько ошеломляющих меня вещей. Я рад, что наши потомки сумели построить такие прекрасные и могучие корабли. А еще больше я горжусь тем, что ваша эскадра сумела совершить то, о чем мечтали все русские монархи на протяжении нескольких веков. Вы освободили от власти агарян Второй Рим – древний Царьград, откуда к нам на Русь пришло православие. От имени Руси матушки приношу вам глубочайший Поклон за это, – и Цесаревич склонил голову в знак благодарности.
– Кстати, Ваше Импе… – начал контр-адмирал Ларионов и тут Цесаревич, улыбнувшись, перебил его, – Виктор Сергеевич, учитывая то, что я здесь нахожусь как бы инкогнито, вам лучше называть меня Александром Александровичем, – он сделал небольшую паузу, – ну или господином полковником, это как вам удобнее.
Адмирал кивнул, – Хорошо, Александр Александрович, во-первых не примете ли Вы с Государем Императором приглашение на Церемонию повторного освящения Храма Святой Софии?
– С благодарностью приму это приглашение, как от своего имени, так и от имени моего отца, Государя Императора. – Сан Саныч с изяществом носорога склонил свою голову. – Это большая честь для нас.
Контр адмирал улыбнулся, – Но церемония сия пройдет не скоро, сперва надобно избрать нового Константинопольского патриарха.
– А что случилось со старым? – поинтересовался Цесаревич.
– Внезапно скончался во время захвата города нашими войсками, – коротко ответил контр-адмирал.
– Как, вы посмели поднять руку на Константинопольского патриарха?! – вскричал потрясенный до глубины души граф Шереметев.
– Его убил страх, собственная совесть или господь Бог… Когда в первые часы после взятия султанского дворца наш отряд взял под охрану его резиденцию, он почему-то решил что пришли его арестовывать… Ему было чего бояться, вот полюбуйтесь. – адмирал достал из шкафа пергамент с Патриаршим воззванием, – Александр Александрович, вы читаете по-гречески?
– Я знаю греческий язык, – граф Шереметев взял пергамент из рук адмирала и начал разбирать витиеватый текст. Цесаревич склонился головой к своему другу и соратнику. По мере чтения их лица то краснели, то бледнели, и наконец, вернув контр-адмиралу, пергамент Цесаревич сказал. – Пожалуй, вы правы, в столь внезапной смерти виден или страх возмездия, или божья кара. – он замялся, – и кто же будет новым Константинопольским патриархом?
– Пока не знаем, но большинству епископов предстоит ответить за свои дела сначала перед людьми, а потом и перед Богом. Поэтому выбирать люди будут из числа набожных и благочестивых афонских монахов, не запятнавших себя пособничеством слугам Сатаны. Кстати, поскольку Новороссия, или возрожденная Византия – государство многонациональное, то патриархом будет избран не обязательно грек. Но, это позже, а сейчас я хочу предложить вам посмотреть… Ну, как бы вам это назвать? – в общем, «живые картинки», на которых вы можете увидеть все подробности нашей эпопеи.
– «Живые картинки»? – цесаревич был явно заинтригован, – это любопытно! Покажите, я весь сгораю от нетерпения.
Адмирал сделал приглашающий жест рукой, и его гости разместились на мягком диване напротив огромной плазменной панели. Контр-адмирал Ларионов нажал кнопку на пульт дистанционного управления, и на панели началась демонстрация телефильма о походе эскадры, отснятого и смонтированного съемочной группой телеканала «Звезда».
Сан Саныч жадно уставился на экран. Он с изумлением смотрел на то, как корабли эскадры шли к берегам Сирии через Атлантику и Средиземное море, как, после таинственного перемещения во времени они впервые столкнулись с турецкими кораблями и в течение считанных минут уничтожили их.
Цесаревич с азартом наблюдал, как охваченный огнем турецкий броненосец валился на борт, а потом, опрокинувшись, шел на дно. Не меньший восторг вызвал у него захват острова Лемнос. Он с изумлением смотрел, как тяжелые бронированные повозки выходили из чрева десантных кораблей, и словно утки плыли к берегу, стреляя на ходу из своих пушек. Здоровенный взрослый мужик, не стеснялся выражать свои эмоции, и как ребенок хлопал в ладоши, увидев, как местные жители встречают цветами и иконами наших морпехов, марширующих по улицам греческих городков.
Потом был прорыв в Проливы. Корабли, изрыгающие огонь из стволов своих орудий, вертолеты, утюжащие турецкие батареи и форты, все восхищало и удивляло будущего российского императора.
Ночной штурм султанского дворца, естественно, съемочная группа «Звезды» не снимала, но в фильм попали кадры с носимых видеорегистраторов спецназовцев. Потом пошли виды Стамбула, ставшего Константинополем, наших морпехов, гордо позирующих на фоне Святой Софии, дворец Долмабахче, захваченный бойцами спецроты, его коридоры с еще не просохшими кровавыми лужами – все это было самым лучшим доказательством того, что столица Османской империи пала под ударами русского оружия, и владычество турок на Босфоре закончилось.
Мелькнули кадры с унылым и поникшим султаном Абдул-Гамидом, который тупо смотрел на взлетающие с «Кузнецова» «сушки», разгром Варны и караван трофейных турецких торговых судов, которые под управлением греческих призовых команд направлялись к Константинополю. Когда фильм окончился, Цесаревич с огорчением отвел взгляд от экрана. Потом он в раздумьях посмотрел на командующего эскадрой, – Да, Виктор Сергеевич, теперь я понял, как вам удалось добиться такого блестящего успеха. Скажите, что вы собираетесь делать дальше?
Ларионов кивнул, – Я понимаю ваш интерес, Александр Александрович. Вот об этом-то я и хотел поговорить с вами, но только с глазу на глаз. Александр Васильевич, – обратился он ко мне, – вы не могли бы показать господину графу наш корабль, я думаю, что ему это будет интересно. А мы с уважаемым Александром Александровичем вдвоем поговорим о том, что случилось с нашей Родиной за разделяющие нас сто тридцать пять лет…

[reeroe]

Два «Аллигатора» сопровождения остались нарезать круги в вышине.

Мелочь, но с кем воевать-то? Только зря ресурс вырабатывать. Альзо, если они все-таки нужны, то Камовские вертолеты замечательно и тихо(по меркам 21-го века) висят, при этом привлекая куда меньше внимания, чем две инфернальных вундервафли, нарезающие круги в вышине :)

[Ayven]

Ресурсы нужно будет конвертировать в продовольствие и прочие товары. На все надо время.
Кормить жителей Константинополя нужно каждый день.
Понятно, что остались какие-то складские запасы.
В 16(?) веке запас муки был 1-2 месяца

ничего, англичане подставляются, а потом начинаются рейдерские захваты английских товарняков...

[Александр М.]

7 июня (26 мая). Борт «Адмирала Кузнецова».
Цесаревич Александр Александрович и контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов.
Когда дверь за капитаном Тамбовцевым и графом Шереметевым закрылась, я посмотрел на своего гостя, и в душе мне стало его жалко. Сколько он сегодня узнает страшного о себе, своих родственниках, о судьбе страны и династии. Но рассказать ему об этом надо – от этого никуда не деться.
Александр Александрович, буду называть его так, похоже, догадался, что разговор у нас будет трудный и не совсем приятный. Он как-то подобрался, и настороженно смотрел на меня. Слова Ленина о глыбе и о матером человечище, в полной мере можно отнести и к нему. Я вздохнул и решил начать беседу с дел наших скорбных и насущных.
– Итак, уважаемый Александр Александрович, в данный момент мы заняли Константинополь, разгромили турецкий флот, и нанесли уничтожающие удары по некоторым группировкам ее сухопутной армии. Султан в плену, так что смело можно сказать, что война закончилась, фактически и не начавшись. Конечно, мы помним, что на Дунайском фронте и на Балканах осталась еще сильная турецкая армия, но она полностью деморализована, и вряд ли способна на наступательные действия. К тому же мы «уговорим» султана – я хитро посмотрел на цесаревича, и он, улыбнувшись, кивнул мне, – чтобы он подписал фирман, призывающий свою армию не оказывать сопротивление победоносным войскам Российской империи. Тогда все не подчинившиеся фирману будут считаться мятежниками, со всеми вытекающими из этого последствиями. Таким образом, Россия сохранила более сотни тысяч человек, миллионы рублей, которые в нашей истории она потеряла во время этой войны.
– А чем закончилась у вас эта война? – с интересом спросил меня цесаревич.
Я вывел на плазменную панель заранее заготовленную карту боевых действий, – Русские войска форсировали Дунай, и стремительно двигались к горным проходам через Балканы. Но из-за, прямо скажем, преступной нераспорядительности верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича, армия застряла под крепостью Плевна. Трижды русские штурмовали ее, и трижды турки отбивали штурм. Потери были огромные. Лишь с помощью планомерной осады крепость была взята, турецкий гарнизон частично уничтожен, частично пленен. Зимой 1878 года русские войска перешли через Балканы, пленили армию Вессель-паши, разбили под Филиппополем армию Сулейман-паши, и вышли к Адрианополю. Казалось, что осталось последнее усилие, и Константинополь наш.
Но тут вмешались наши европейские «друзья», которые встали горой на защиту «бедных турок». В результате был подписан Сан-Стефанский мирный договор, по которому признавалась независимость Сербии, Черногории и Румынии. Босния и Герцеговина должны были образовать автономную область. Создавалось новое автономное славянское княжество на Балканах – Болгария границы которой должны были простираться от Дуная до Эгейского моря. Турция обязывалась выплатить 1,410 миллиардов золотых рублей контрибуции, из которых 1,1 миллиардов погашались за счет территориальных уступок – к нам отходили города Ардаган, Карс, Батум и Баязет.
– Замечательно, – воскликнул цесаревич, – эти условия мирного договора должны были удовлетворить Россию за все понесенные ею жертвы.
– Если бы… – я покачал головой, – Наши «заклятые европейские друзья» – Британия и Австро-Венгрия, заставили вашего батюшку согласиться на пересмотр условий Сан-Стефанского мирного договора в Берлине. Это была самая позорная страница в истории русской дипломатии. Глава нашей делегации канцлер Горчаков впал в полный маразм. На заседания его приносили сидящим в кресле, он ухитрился продемонстрировать секретные карты главе английской делегации Дизраэли, после чего все наши предложения дружно отметались участниками конгресса. В результате Сан-Стефанский мирный договор был пересмотрен. Границы Болгарии сильно урезали, мы вернули туркам Баязет.
– Какой позор! – буквально взревел Сан Саныч, – как такое могло произойти? Но ведь теперь все будет по-другому? – Константинополь-то вы взяли, и теперь можете продиктовать пленному султану любые условия мира.
– Да, Александр Александрович, мы именно так и поступим. Россия получит все то, что она должна была получить по Сан-Стефанскому мирному договору, возможно даже и больше… на Кавказе перед вашим дядюшкой Михаил Николаевичем, открывается прямой путь на Дамаск и Иерусалим. При разгромленной регулярной турецкой армии, это будет не сложнее чем поход на Ташкент и Ашгабат. А вот судьба Константинополя и Проливов…
– Действительно, господин адмирал, а что с ними будет? – хитро прищурился цесаревич.
– Мы намерены создать на части территорий бывшей Османской империи, населенной православными христианами, свое государство, которое, наверное, будет называться Югороссией. Были предложения про новую Византию, но народу это нравится меньше.
– А почему Югороссия, господин контр-адмирал? – живо поинтересовался Александр Александрович.
Я вздохнул, – Так, была в нашей истории на этих землях одна страна, называлась Югославия. Хорватия, Босния, Сербия, Черногория, Словения, Македония… Европейские демократизаторы уничтожили ее в конце ХХ века. Ну а у нас кроме этих земель, в зону влияния войдут Болгария и Греция, а организующая сила, все-таки, русская. Вот отсюда и Югороссия.
Форма правления на ближайшее время – военная диктатура. Надеюсь, что в ближайшее время будет подписан договор о дружбе и взаимопомощи с Российской империей. Мы будем полностью автономны в наших внутренних делах, и дадим такие же гарантии России не вмешиваться в ее внутренние дела. Внешние дела можно вести согласованно, выступая одним фронтом. Впрочем, все подробности можно будет обговорить позднее.
– Хм, – цесаревич задумался, – Государь мог бы даровать титул Великого Князя Константинопольского, так сказать за заслуги и по факту владения.
Я отвернулся в сторону иллюминатора, – Вопрос с титулом можно обговорить позже. Мои люди воспитаны в несколько иных традициях и не поймут, нет, категорически не поймут... В то же время местное население, для них человек без титула вообще никто. Тут надо думать – семь раз отмерить, и только один раз резать.
– Мне нравится ваш подход, – кивнул цесаревич, – Будь я на месте моего папа’, я дал бы вам достойный вас титул не задумываясь. Такие люди как вы – это истинная опора трона во все времена. И кстати, господин адмирал, а что, Турции теперь вообще не станет?
– Почему вообще? – пожал плечами я, – Урезанная до своих естественных этнических границ – Анатолийского нагорья, она может существовать, естественно, не как империя, но и не как пашалык… Скажем, Ангорский эмират… Хорошее название, связанное с мягким пухом ангорских коз, и страшным разгромом турок султана Баязета в 1402 году, устроенного им Тамерланом…
Цесаревич лукаво улыбнулся, – скажите, Виктор Сергеевич, вы действительно военный моряк? – Уж очень вы похожи на опытного дипломата…
– Александр Александрович, я жил в такое время, когда любой командующий соединением кораблей поневоле должен был быть дипломатом. От нас порой зависела судьба мира… Ваше счастье, что вам и вашему папа’ неизвестны такие слова как «спецбоеприпас» и «готовность ноль». Апокалипсис, предсказанный апостолом Иоанном, бледнеет перед тем, что могли учинить над планетой, люди нажав всего несколько кнопок…
Я вздохнул, сейчас надо было переходить к самой трудной части нашего разговора. Эх, не люблю я огорчать людей, но порой приходится… – Александр Александрович, сейчас я хочу рассказать о том, что произойдет с нашей любимой Россией в будущем. Заранее прошу прощения за то, что сказанное мною может вас огорчить… очень огорчить.
Цесаревич подозрительно посмотрел на меня. – Вы имеете в виду дату моей смерти. – Бросьте, адмирал, мы все смертны, и наша жизнь в руце Божьей.
– Так-то оно так… Я знаю, что вы храбрый человек. Но смерть тоже бывает разной. Вы, действительно, умрете в октябре 1894 года от тяжелой болезни, окруженный любящими вас родными и домочадцами… А вот ваш батюшка и дети…
– Семнадцать лет, – пробормотал цесаревич, задумчиво, – Это много, можно еще немало успеть сделать. А что может случится с моим дорогим папа и с моими детьми?
– Ваш батюшка, государь-император Александр II погибнет в марте 1881 года мученической смертью в центре Петербурга от рук террористов. Причем, причиной его гибели будет не какая-нибудь особая изощренность покушения, а вопиющая халатность и некомпетентность личной охраны. Вы скончаетесь в возрасте сорока девяти лет от воспаления почек. Из ваших детей первым, в 1899 году в Аббас-Тумане от туберкулеза умрет ваш второй сын Георгий. Но это, как и ваша смерть – вопрос медицинский, и думаю, нашим врачам удастся с ним справиться. Ибо обе этих болезни в наше время далеко не смертельны. Я думаю, когда все утрясется, и вы и ваши дети пройдете полное обследование у наших врачей. – Я сделал паузу, давая собеседнику обдумать предложение, и дождавшись утвердительного кивка, продолжил, – Ваш старший сын Николай, ставший после вашей смерти императором Николаем II, за двадцать три года своего правления доведет Россию до Великой Революции, подобной французской, и в июле 1918 года будет расстрелян новыми якобинцами, именуемыми большевиками. Причем вместе с ним в подвале дома купца Ипатьева в Екатеринбурге убьют всю его семью… Ваш, еще не рожденный сын Михаил, будет в том же году убит на улице двумя пьяными забулдыгами. От всего вашего Семейства в живых останутся только ваша любящая супруга Мария Федоровна и дочери: Ксения, и Ольга, которая тоже еще не родилась. Таким образом, по мужской линии ваш род прервется.
Мне жалко было смотреть на цесаревича. Лицо его исказила мука, на высоком лбу выступили капли пота… Он схватился за воротник мундира, и рванул его. Пуговицы градом посыпались на пол… – Виктор Сергеевич, голубчик, но как это!.. Как это могло произойти?! – Россия сошла с ума? На землю пришел Антихрист?
– Нет, Александр Александрович, я же вам говорил, просто произошел еще один русский бунт, бессмысленный и беспощадный… И что самое обидное, многие из тех, кто потерял в этом бунте все – имущество, семью, жизнь, сделали все, чтобы вызвать этот бунт… И среди них были и ваши родственники. Ну, и естественно, в немалой степени постарались и наши зарубежные «друзья», которым Великая Россия стоит как кость в горле и рассчитывавшие на нашем пожаре погреть свои ручки, а потом вдоволь помародерствовать на пепелище. – Я посмотрел на своего собеседника. Он сидел какой-то поникший, усталый, в растерзанном мундире. Цесаревич слушал меня, и по лицу его катились слезы. – Александр Александрович, – сказал я, – но ведь это было в НАШЕМ времени. Мы еще в силах сделать все, чтобы подобное в ВАШЕМ времени не произошло. Вы сильный и мужественный человек, неужто с нашей помощью вы не сможете все изменить?
Взгляд цесаревича стал осмысленным, он своей широкой лапищей вытер лицо, и как-то стыдливо запахнул мундир. – Виктор Сергеевич, дорогой, действительно, ведь это ЗДЕСЬ еще только МОЖЕТ произойти. И мы должны, просто обязаны, сделать все, чтобы этого не ПРОИЗОШЛО.
– Александр Александрович, мы обещаем вам дать полную информацию о тех, кто злоумышляет против России, и поможем вам не допустить, чтобы они исполнили свои коварные планы. В этом вы можете быть уверены. Скажу честно, мы не случайно решили вам первому в этом мире рассказать всю правду о том, что произошло в нашей истории. Ваш батюшка, к сожалению, окружен людьми, часть из которых может поделиться полученной от нас информацией со злейшими врагами России. Нам бы этого не хотелось. Поэтому, мы остановились на вас, как на человеке и монархе, который тщательно продумывает свои действия и не допустит поступков, идущих вразрез с интересами державы.
Сан Саныч уже полностью успокоился, и лишь легкая бледность и обильный пот на лбу и щеках показывали, что этот человек всего несколько минут назад был на гране нервного срыва. – Да-да, Виктор Сергеевич, я хорошо понимаю – каким ужасным оружием может быть хранящаяся у вас информация о людях нашего времени. Я буду использовать ее лишь для того, чтобы лучше отстаивать интересы Российской империи, и все, что я от вас узнаю, не расскажу никому из своего окружения…
Я кивнул, – Давайте на том и порешим, Ваше Императорское Высочество. Хотя я надеюсь, что ваше окружение будет состоять из таких людей, которых можно будет посвящать в некоторые подробности. Ибо, как сказал Александр Васильевич Суворов, – Каждый солдат должен знать свой маневр. – я глянул на часы, – О, уже два, время обеденное. Надеюсь, господин полковник Александров не откажется от гостеприимства нашей кают-компании? – цесаревич кивнул, и я указал рукой на дверь, – Прошу! Позвольте мне быть вашим Вергилием в нашем техническом и электронном аду?

[Александр М.]

День Д+2, 7 июня 1877 года. 15-35. Черное море, Сухум. БПК «Североморск».
Старший лейтенант Игорь Синицын
Старший лейтенант Синицын всю жизнь был уверен, что все интересное случается там, где его нет. Даже война «трех восьмерок», в которой он мог бы поучаствовать, обошла его стороной. То есть, конечно, тогда еще лейтенант Синицин в составе группировки генерала Шаманова вступил в Грузию десятого числа со стороны Абхазии. Но грузинская армия вместе со своими командирами подло разбежалась по кустам, побросав все свое вооружение, и не оказывая русским войскам сопротивления. Даже во время морского боя малых ракетных кораблей Черноморского флота с грузинскими катерами, он вместе со своими бойцами просидел в трюме БДК, оставаясь в полном неведении о намерениях грузин утопить его вместе с кораблем. Но в результате получилось несколько по иному, о чем лейтенант Синицын совершенно не жалел. Но ведь он опять ничего не видел.
И вот снова этот же берег, те же пальмы, именно тут их рота выгружалась с БДК почти сто тридцать один год тому вперед. Райско-безмятежную картину портило зрелище чадного костра, в который превратился турецкий корвет через пять минут после первого же сделанного им выстрела. Вооруженный турецкий пароход, после прямого попадания реактивной бомбы, разломился пополам и затонул. Турецкие корабли были вооружены английскими дульнозарядными пушками дальнобойностью до четырех тысяч метров, в то время, как РБУ-6000 плюется на эти самые шесть тысяч метров бомбами со взрывателями ударного действия, и начиненными сотней килограмм современной взрывчатки.
Возле корвета кто-то еще бултыхался в воде, слышались отчаянные крики о помощи. Но сейчас это не было главным. Акул тут нет, а температура воды вполне курортная. Главным был парусно-паровой торгаш, который распустив все паруса и отчаянно дымя паровой машиной, начал уходить прямо по ветру в открытое море. Водоизмещение двухмачтовой посудины, как определил на глаз командир «Североморска», капитан 1-го ранга Перов, было где-то около тысячи тонн. Гнаться всем «Североморском» за ним было бы слишком жирно. Тем более, что какие-то темные личности, своими синими мундирами сильно напоминающие турецких солдат, начали разворачивать на пляже полевую батарею из восьми новеньких английских трехфунтовок.
Капитан 1-го ранга Перов опустил бинокль, и повернулся к Синицину, – Вот что, товарищ старший лейтенант, я тут пока буду немного объяснять местному населению, как нехорошо они поступили, восстав против доброго русского царя, а ты возьми оба катера и поймай мне тех господ, что пытаются удалиться не попрощавшись. По тому, что они ушли не по попрощавшись, «по-английски», мне думается, что не простые там господа, не простые.
Старший лейтенант козырнул, сказал, – Есть! – и отправился выполнять приказ старшего по званию.
Кэптен британского флота Джон Роу, временно находящийся на турецкой службе, внимательно вглядывался назад. «Интибах» уже затонул, а «Орхание» через пару минут должен был последовать за ним. Два русских корабля без дымов и парусов, выскочили из морской сини, как чертики из табакерки, и в считанные минуты уничтожили турецкую эскадру. Он, британский советник турецкого адмирала Хасан паши, был вынужден бежать от них без оглядки. Еще чудо, что русские артиллеристы не обратили внимания на парусник. Если учесть то, что стало с бронированным корветом после пяти минут расстрела – боем это язык не поворачивался назвать – когда русские вели по ним огонь с недосягаемого для их пушек расстояния.
И самое главное, в трюме этого парусника был груз, который мог сделать Джона состоятельным человеком. Там в сундуках и мешках хранились драгоценности из разграбленных горными бандитами церквей, монастырей, и поместий богатых русских дворян. Жалко, что не удалось совершить набег на крымские дворцы русской знати, там трофеев могло быть намного больше. А еще в трюме корабля находится и «живой товар» – юные девицы, некоторые из них просто дети, которых можно будет недешево продать на базаре в Синопе, или Константинополе. Турецкие беи и паши до сих пор содержат гаремы.
Но сейчас пока рано думать о будущем богатстве, надо еще унести от опасности свою задницу. А вот это будет сделать совсем непросто – кэптэн в очередной раз посмотрел в сторону берега, – на месте развернутой для стрельбы полевой батареи встал лес разрывов. И как эти русские умудряются так быстро и метко стрелять? Тем временем с большего русского корабля спустили большую лодку, которую битком заполнили матросы в странных черных шапочках и ярко-оранжевых жилетах. Конечно, уйти под парусами и машиной от гребной шлюпки мог даже такая развалюха, как «Звезда Синопа», но жизнь преподнесла кэптену еще один неприятный сюрприз.
Внезапно лодка с русскими моряками рванулась вперед с такой скоростью, какую наверное не смог бы развить не один паровой катер. А из-за корпуса русского корабля резво выскочила еще одна лодка, точно такая же, как первая, и точно так же набитая вооруженными людьми. И что было совсем плохо, обе они помчалась вслед за их парусником. Кэптен прикинул на глаз их скорость – у него получилась совсем невероятная цифра – около сорока узлов. И что может двигать корабль с такой скоростью, не оставляя за собой дымного следа – неужто новомодное электричество?
Джон понял, что уйти от погони невозможно. Драться? – Пусть эти дикари – русские с турками – истребляют друг друга, а он, как истинный британец постоит в стороне. Ведь у него нет никакой нужды лить свою кровь за турецкого султана. А русские лодки приближались, и, подобно паре волков, заходя на «Звезду Синопа» с двух сторон. Потом в мощный рупор на турецком и английском языках прозвучала команда спустить паруса и лечь в дрейф. Турки в ответ открыли огонь из своих винтовок Пибоди-Мартини по русским морякам. Те тоже не остались в долгу, и, сначала с одной лодки, а потом и с другой, по турецкому кораблю ударили скорострельные картечницы. Рядом на палубу с развороченной грудью рухнул турецкий матрос. Под ним по палубе быстро растеклось кровавое пятно. Другой с криком полетел с мачты, поймав русскую пулю. Впервые на этой войне кэптен увидел смерть так близко. Конечно, в Сухуме он наблюдал различные турецкие «забавы» над русскими пленными, в том числе и над детьми, но тогда это было не то, и лишь слегка щекотало нервы. Теперь же смерть выбирала очередную жертву вокруг Джона Роу. Упав на палубу, он качественно извалялся в луже крови, вытекшую из-под убитого турецкого матроса. Потом англичанин замер, притворившись мертвым.
Честно говоря, старший лейтенант Синицин совсем не ожидал, что турки окажут сопротивление. Тем более, что стрелки из них были никудышные, и пули бесполезно свистели в воздухе над головами морпехов. В ответ на беспорядочную пальбу турок ответили два «Корда» и три «Печенега». Было видно, как пули косят турок на палубе парусника. Стрельба турецких моряков затихла, и катера вошли с мертвую зону под бортом. Еще секунда, и как при классическом пиратском абордаже, на турецкий корабль полетели кошки, с привязанными к ним крепкими нейлоновыми шнурами. Лейтенант, зацепившись за планширь парусника, буквально взлетел на палубу вражеского корабля. Живых турецких моряков на палубе уже не было. Они полегли с оружием в руках. Что ж, великий Суворов в свое время предупреждал в таких случаях: «Штурм – смерть!» Турки сделали свой выбор.
Подойдя к брошенному штурвалу, старший лейтенант стал вращать его, разворачивая шхуну на обратный курс. Шорох, раздавшийся сзади, заставил его обернуться. С палубы поднимался залитый кровью человек в мундире турецкого морского офицера. Рыжие бакенбарды слиплись в кровавом колтуне, а тонкие губы искажала кривая усмешка. В правой руке турок сжимал револьвер Адамса, ствол которого был направлен на Синицина. Сухо треснул одиночный выстрел из «ксюхи», и выбитый из руки турецкого офицера револьвер рыбкой улетел за борт. А турок остался стоять с гримасой боли на лице, перехватив рукой вывихнутую кисть. Сержант Жданов лучший стрелок взвода-роты-батальона укоризненно посмотрел на старшего лейтенанта, дескать, что же ты делаешь, старший лейтенант, куда же ты смотришь?
Тем временем подбежавшие морские пехотинцы скрутили англо-турка, и уложили его мордой на палубу. Когда его вязали, он яростно матерился, употребляя выражения принятые в среде лондонских докеров. Англичанин, млять – советник! В трюме сухо щелкнуло еще несколько выстрелов, после чего засвистел пар, стравливаемый из котла через аварийный клапан. Потом на палубу подняли еще двух англичан – механика и его помощника. Впрочем, они сразу заявили, что они никакие не бритты, а чистокровные ирландцы, служащие на этом корабле по контракту. Они в категорической форме отказались даже временно находиться в одном помещении с английским офицером.
Пока Синицин выяснял у подданных, формально нейтральной страны, кто есть кто, морские пехотинцы сорвали замки с люков, ведущих в трюм, и остолбенении от удивления. – Ну, ни фига себе! Один трюм был завален старинной церковной утварью, представляющей несомненную художественную и историческую ценность. Причем лежало все навалом, было ясно, что все грузилось в спешке.
Открыв второй трюм, морпехи снова испытали шок – снизу на них глянули десятки пар девичьх глаз. Были тут и девушки на выданье, и пригожие молодухи, а также совсем дети. Да и социальный срез можно было вполне провести через все сословия, от крестьянок замарашек, до чуть ли не княгинь. Должно быть, горские джигиты не один месяц занимались киднеппингом, чтобы набрать эту партию пленниц. Синицин связался с «Североморском» и коротко доложил обстановку.
– Жди, – ответил ему Перов, – высылаю греческую призовую партию. Русских подданных надо вернуть в Россию, церковную утварь тоже. Англичан давай сюда, мой особист жаждет с ними побеседовать, прежде чем передать дальше… – в это момент старшего лейтенанта дернули сзади за рукав, Синицин обернулся. Рядом с ним стояла девочка-подросток, лет тринадцати-четырнадцати, в некогда нарядном, а теперь помятом, рваном и грязном платье, – Господин поручик, вы что, меня не слышите? Когда вы отправите меня к моему папе? – Слышите, отправьте меня немедленно.
– А кто твой папа? – Синицын посмотрел на девочку верху вниз, в ее голубые как васильки глаза, на ее ста шестьдесят с высоты своих ста девяносто пяти.
– Мой папа граф Орлов, – ударение в слове «папа» было сделано на второй слог, девочка топнула ногой, – Сейчас он воюет с турками, а маму убили нехорошие люди. – она разрыдалась, – Ну пожалуйста, вы же русский офицер, отвезите меня к папа. Ее поддержал хор из еще двух десятков голосов, и Синицину стало казаться, что тон сейчас утонет в их слезах.

[Александр М.]

7 июня. вечерние французскикие газеты:
«Фигаро»: «Великая битва в Проливах! Русский флот победил турецкий! Австрия скорбит, Англия негодует!»
«Пти Паризьен»: «Империя Османов пала! Куда повернет Северный колосс?»

7 июня. Париж. Елисейский дворец. Президент Французской Республики маршал Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Магон, герцог Маджентский, и министр иностранных дел Франции герцог Луи Деказ.
69-летний маршал срочно вызвал в резиденцию французских президентов 58-летнего главу внешней политики. Парадокс, но оба высших должностных лица республики с гордостью носили герцогские титулы, были отъявленными монархистами, и открыто презирали чернь, которая привела их к власти.
Президент с полупоклоном указал своему визави на глубокое мягкое кресло, стоящее у камина. Вечерело. Через приоткрытое высокое окно после дождя тянуло сыростью. – Итак, герцог, что вы скажите по поводу сообщений нашей прессы? – президент бросил на журнальный столик кипу газет и устроился в кресле по соседству, вытянув ноги к огню, - Учтите, что в газетах описана лишь часть того, что нам стало известно от наших тайных агентов. Я, старый боевой генерал, говорю вам, что в действительности на Босфоре возможно, произошло то, что может полностью перевернуть все, что мы знаем о военном деле.
Министр иностранных дел Франции поморщился, – Да, господин маршал, ситуация в Европе складывается ужасная. Османская Империя повержена в прах, ее флот полностью уничтожен. Русские торжествуют на Черном и Средиземном море. Господин президент, вам напомнить, какое расстояние от Севастополя до Марселя?
– И какое же? – с интересом спросил Мак-Магон.
– Не дальше чем от Марселя до Севастополя, – герцог Деказ рассмеялся сухим смехом. Если русский Император вспомнит что в Париже есть Крымский мост и Альмский бульвар… Как говорит мой германский оппонент и коллега Бисмарк – Русские всегда приходят за своими деньгами. Я не уверен, господин президент, что мы сумеем рассчитаться по этому долгу.
Мак-Магон в растерянности махнул рукой, – Полноте, милейший герцог, ладно, флот уничтожен, а как же турецкая армия
– У меня, ваше превосходительство тоже имеются свои источники информации. – герцог Деказ вытащил из-за красной атласной папки бланк телеграммы. Австрийцы получили кое-какую информацию из Плоешти, а у меня и в Вене есть свои люди. Читайте, читайте, прошу вас.
Мак-Магон взял телеграмму, прочел и судорожно сглотнул, Сейчас, он стал удивительно похож на удивленного моржа – Армия считавшиеся силой, с которой считалась вся Европа, частью уничтожена, а частью дезорганизована и превратилась в банды мародеров. Один точечный удар таинственной русской эскадры, о которой до этого никто не знал и «Больной человек на Босфоре» превратился в разлагающийся труп. Ничего нельзя понять, но факт налицо – Османской империи больше нет, султан находится в плену, Россия выиграла войну, так ее и не начав.
– Пожевав губами, президент Французской республики с тоской сказал, – Герцог, я знаю русских. Я сражался с ними в Севастополе, и я видел – на что способны русские солдаты и матросы. Они не знали страха, и сражались, как античные спартанцы. Но у них было оружие хуже нашего, и только потому мы смогли победоносно закончить ту войну. А вот сейчас, похоже, случилось чудо, русская темная лошадка обошла нас на два корпуса. У них появились новые образцы вооружений, таких, которые не пришли в голову даже нашему знаменитому соотечественнику Жюлю Верну. Пожалуй, вы правы, мне страшно за нашу милую Францию.
Герцог Деказ заворожено вглядывался в пляшущий в камине огонь, – Да, господин маршал, летающие аппараты тяжелее воздуха, изрыгающие огонь и сеющие смерть. Бронированные самодвижущиеся повозки, митральезы, по сравнению с которыми наши французские – просто жалкие хлопушки. Эх, если бы мы имели это все под Седаном. Мы бы тогда показали проклятым пруссакам. Хотя, – герцог тяжело вздохнул, – оружие без солдата это всего лишь глупая железка.
При упоминании Седана президент Мак-Магон поморщился. Он любил вспоминать о сражении, в котором маршал потерял армию и сам угодил в плен. Он тут же постарался сметить тему разговора, – Герцог, давайте поговорим о том, чем грозит Франции появление новой силы, которая, завоевав Турцию, возможно будет искать для себя новую жертву.
Дерцог Деказ хмыкнул, – Полноте, господин Маршал, мы и без этого трясемся как овечки, наблюдая, как в прусских казармах гренадеры вожделенно поглядывают в нашу сторону. Стоит только русскому императору отвернуться в сторону… Вот поэтому-то мы и пытаемся как можно быстрее заключить спасительный для нас союз с Великой Россией, которая, потерпев поражение при Альме, Инкермане, и потеряв Севастополь, тем не менее, за сорок лет до того разбила самого Наполеона, и завершила войну в Париже. Вот и сейчас русские снова показали, что умеют восставать как Феникс из пепла.
Мак Магона передернуло, – Да, Луи, наше положение скверное. Поэтому-то нам надо всячески добиваться благосклонности императора Александра II, начало царствования которого совпали с захватом моими победоносными войсками Малахова кургана. Я слышал, что русский царь злопамятен.
Впрочем, несмотря ни на что, он уже спас Францию в 1874 году, когда пруссаки собрались нас окончательно добить. Тогда Бисмарку пришлось свалить все на неумных генералов и евреев-Ротшильдов. Но как говорят все те же русские, – Раз на раз не приходится. – Тогда он не захотел дать слишком много воли пруссакам. Сейчас же его настроение может быть совсем другим. Особенно если Бисмарк догадается разменять нашу милую Францию, на склочную старуху Австрию на которую у русских уже отрос зуб, размером с драгунский палаш.
Герцог Деказ кивнул, – Да, господин маршал, Россия – единственная наша надежда. И надо сделать все, чтобы привязать ее к нам. Сейчас русский царь нуждается в средствах – война ужасно дорогая вещь, и на содержание войск требуются огромные деньги. Как всегда, русской казне их будет не хватать. Поэтому надо предложить российскому министру финансов, как его… Михаилу Рейтерну, при котором государственный долг России растет, как на дрожжах, подумать о заграничных займах. К нашему несчастью эта война кончилась так и не начавшись… Но мы что-нибудь придумаем.
Кстати, этот самый Рейтерн – член кружка лиц, близких к брату царя Великому князю Константину Николаевичу, который ратует за дальнейшую европеизацию России. Надо убедить Рейтерна, а через него и Великого князя Константина, чтобы Россия в поисках средств для латания бюджетных дыр стоит начать переговоры с парижскими банкирами.
– Да, пожалуй, – задумчиво кивая, произнес Мак-Магон, – займы – это как опиум для китайцев, которые быстро к нему привыкают, и без которого уже никак не могут обойтись. Пусть русские привыкнут получать деньги от нас. Потом они, чтобы получить займы, снова и снова, будут вынуждены послушно выполнять наши требования, и, если надо, умирать за наши интересы.
Президент Франции прикрыл глаза, – Хорошо, господин маршал, я переговорю с парижскими Ротшильдами, они, как я думаю, смогут убедить русского министра финансов найти правильный выбор. Пусть и они сделают для Франции что-нибудь хорошее, а не только Франция для них.
Герцог Деказ встал, – Хорошо, ну, а что мы будем делать с таинственной эскадрой? Господин президент, у меня появилась интересная мысль. А что если мы пошлем в Константинополь господина Жюля Верна? Именно что в Константинополь, а не в ставку русского царя, где наших людей и так достаточно. Мы выпишем ему все необходимые документы как полномочному представителю Французской Республики. Он своим изощренным умом попытается понять – что за таинственные корабли и летательные аппараты появились на Босфоре. Я знаю, что многие русские являются поклонниками его таланта. Месье Жюль Верн будет рад увидеть все своими глазами. И, как истинный патриот Франции, доложит потом о том, что ему удастся увидеть и понять. Ну и попробует договориться с теми людьми. Пусть льстит, обещает, договаривается… Только, если нам это будет невыгодно, мы потом все равно ничего не исполним.
Мак-Магон тоже встал и торжественно пожал руку своему Министру Иностранных Дел, – Я считаю, что вы, герцог, действительно, нашли остроумный и удачный ход. Действуйте!

[Соловейчик]

из поместий богатых русских дворян

скрутили англо-турка

- попаданцами взято из числа европейцев уже 6 пленных. Расскажет ещё Уважаемый автор о желающем сотрудничать?

[reeroe]

матросы в странных черных шапочках и ярко-оранжевых жилетах

Это по-боевому так? В беретах вместо касок и оранжевых спас-жилетах?

[Сергей Белово]

то по-боевому так? В беретах вместо касок и оранжевых спас-жилетах?

Сейчас много видеосъемок с досмотровыми группами. Очень часто мелькают оранжевые спасжилеты. Так почему бы и нет?

[Road Warrior]

Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Магон, герцог Маджентский

Мари-Эзм, не Эдм. Marie Esme Patrice Maurice de Mac-Mahon.

Фамилия, кстати, произносилась по французски МакМаон (точнее, носовое о в конце); герцог же он de Magenta, де Мажанта (опять же, а носовое).

А за проды виват обоим соавторам!!!

Добавлено спустя 1 минуту 36 секунд:

Он любил вспоминать о сражении

думаю, что НЕ любил...

Добавлено спустя 1 минуту 12 секунд:

Дерцог Деказ

Почему-то мне кажется, что скорее "герцог"

[reeroe]

Сейчас много видеосъемок с досмотровыми группами. Очень часто мелькают оранжевые спасжилеты. Так почему бы и нет?

Странно сие. Может потому, что на безрыбье и рак рыба или господа ТВшники попросту сняли какие-нибудь учения? У морпехоты есть нормальные жилеты, которые "боевые". Нормального цвета. См. на притомившегося мужика слева, снято там же:


Из цивильного оранжевого жилета Вы представляете великолепную контрастную мишень, плюс смысл разгрузки полностью теряется. Вы хрен до содержимого доберетесь, в таком-то облачении.

[Road Warrior]

Сейчас много видеосъемок с досмотровыми группами. Очень часто мелькают оранжевые спасжилеты. Так почему бы и нет?

Все-таки есть разница между досмотровыми группами и группами захвата неприятельского судна...

[Сергей Белово]

Странно сие. Может потому, что на безрыбье и рак рыба или господа ТВшники попросту сняли какие-нибудь учения?

Не знаю. Я не водоплавающий Что видел, то сказал. Спорить не могу, не компетентен.

[reeroe]

Все-таки есть разница между досмотровыми группами и группами захвата неприятельского судна...

Да даже это не обязательно. Кто будет ради какой-то шаланды с сомалийскими фанатами Джека Воробья кучу раз вертолет подымать, оператора туда запихивать, чтоб он борьбу с этими неграми снимал? Отловили каких-то, негров скрутили, подняли вертолет с оператором, натолкали пару катеров морпехов, одели в что не жалко и устроили им учения, приближенные к действительности. Все это дело наснимали один раз, с разных ракурсов, а теперь лепят отснятое во все остальное.

Загасили очередных негров, приехал на катере оператор, поснимал, доклеили в отснятое "мчащихся по волнам морпехов в оранжевых жилетах" и показывают по зомбовизору. Ну, как у Джо Данте с взрывающимся вертолетом.

[vorobei]

Кстати да. У любого канала новостей всегда большой набор "видеорядов". Пришло сообщение о каком событии -- диктор новости читает, на заднике -- подходящий видеоряд идёт.

Видео "действительно с места события" бывают, но реже...

[Road Warrior]

У любого канала новостей всегда большой набор "видеорядов". Пришло сообщение о каком событии -- диктор новости читает, на заднике -- подходящий видеоряд идёт.

Вспоминается, как в сюжете про очередную демонстрацию несогласных в Москве показывали кадры из Афин...

[Сергей Белово]

Вспоминается, как в сюжете про очередную демонстрацию несогласных в Москве показывали кадры из Афин..

Для этого есть другая тема

[Semargl]

Из цивильного оранжевого жилета Вы представляете великолепную контрастную мишень, плюс смысл разгрузки полностью теряется.

Даже до хаки в те времена ещё не додумались - меткость стрельбы даже в европейских армиях оставляла желать сильно лучшего. Что уж про турок говорить.
А спасать удобней всё-таки когда оранжевый.
а касаемо разгрузок - что в них класть, собственно, в данной ситуации? Не так уж и много чего надо - вполне можно разложить так чтобы достать легко было.

[vorobei]

А спасать удобней всё-таки когда оранжевый.

Но они направлялись в район пусть и предполагаемых, но СОВРЕМЕННЫХ боевых действий. Т.е. были экипированы в соответствии...

Вряд ли у каждого морпеха были ещё и комплекты "Оранжевых жилетов". Это уже ИМХО излишнее предположение. Соответственно и действовали, как привыкли.

[reeroe]

Вряд ли у каждого морпеха были ещё и комплекты "Оранжевых жилетов". Это уже ИМХО излишнее предположение. Соответственно и действовали, как привыкли.

Безотносительно главной мысли, но есть там все. И оранжевое, и не оранжевое, т.к. в оном оранжевом они и службу несут на постах, где положено в жилете находиться(посты на причале, на верхней палубе и т.д.), и боевой учебой они тоже в оранжевых жилетах занимаются. В общем, пользуют их там, где вероятность не боевых потерь выше, чем вероятность поймать пулю. Ну и списать/получить, отсутствие наличия / наличие присутствия и т.д.

Отдельно, экипажам кораблей маскировочных спас-жилетов не положено, у них только оранжевые. Из расчета вроде как один жилет на единицу личного состава, не считая запаса и общеизвестной склонности любого баталера к хомячизму. Есть мнение, что будь такое желание у командира, его морпехи безнапряжно поехали бы не просто в оранжевом, а в оранжевом в три-четыре слоя. Но в рамках конкретной ситуации, морпех в оранжевом жилете — это бурятский спецназер на показухе у президента. Маскхалат зеленый, рожа черная.