Крымский излом, (1942 год)

[Uksus]

Не путайте тёплое с мягким. АК и ПП - разные виды оружия. С разными задачами и занимающие разные ниши. И эффективно заменить друг друга они не могут.

[Александр М.]

Не путайте тёплое с мягким. АК и ПП - разные виды оружия. С разными задачами и занимающие разные ниши. И эффективно заменить друг друга они не могут.

Совершенно точно, и на этой оптимистической ноте я бы попросил прекратить этот оружейный холивар.

[reeroe]

Не путайте тёплое с мягким. АК и ПП - разные виды оружия. С разными задачами и занимающие разные ниши. И эффективно заменить друг друга они не могут.

P.S. Ну поржать чисто, тапками не кидайся)

[партайгеноссе]

[b]#376 партайгеноссе

МП-40 длина затворной части ствольной коробки больше в 2 раза - поэтому затвор откатывается дальше, происходит это дольше и количество циклов-выстрелов в единицу времени меньше…..

Да затворная коробка длинней но не это главное, а замедлитель. А это уже не так просто.

ППС сделан по кинематической схеме, ближе к МП-40. И где в нём замедлитель ?!
Чистая механика - путь, скорость, время.
А то устройство, которое в МП-40 типа замедляет движение - всего лишь телескопический предохранительный кожух возвратно-боевой пружины. И эффект замедления идет за счёт двух процессов:
-взаимного трения трубок-колен в вхождении-выхождении друг в друга.
-задержкой с подсосом воздуха при распрямлении и выходом воздуха из трубы при сжатии входе колен друг в друга на откате затвора.
Платой за такое стали:
-необходимость точной подгонки трубок кожуха пружины.
-повышенный износ в месте трения.
И на кой хрен такой констуктив? одно слово- сумрачный тевтонский гений...

[Шифер]

Народ, лично я полностью поддерживаю автора в вопросе выбора тактики на этот бой. Всяческие ТТХ и умные мысли о восполнении боеприпасов меркнут перед тем фактом, что это первый серьезный бой с СС, плюс на глазах у представителя Ставки. Повторяю - бой с СС. У 95 % насселения СССР хоть один родственник воевал в ту войну, у героев произведения так же. И в таких условиях, как вы думаете, на что сделают ставку - на насквозь знакомый " калаш" или на сохранность боеприпасов и на полумифический ППШ?

[Semargl]

Не путайте тёплое с мягким. АК и ПП - разные виды оружия. С разными задачами и занимающие разные ниши. И эффективно заменить друг друга они не могут.

Кто спорит?
Вопрос в том, какой из них в текущий момент нужен. Немцы не просто так перевооружение на StG начали - ПП их устраивать перестал.

И в таких условиях, как вы думаете, на что сделают ставку - на насквозь знакомый " калаш" или на сохранность боеприпасов и на полумифический ППШ?

Вообще говоря, в окоп можно и оба взять. это не в атаку бежать.

[ShtAl]

Взять откуда? Все что есть - на руках. Отбирать и осваивать? Проще взять в комплекте с владельцами, которые этот ПП знают от и до и посадить во вторую линию.
Ну и еще парочка чисто шкурно/целесообразных предпосылок. Ночной бой, командовать с НП могут только своими. Да, могут передать часть раций местным, но время на обучение, нет нужных навыков - не имеет смысла.
Люди - еще более невосполнимый ресурс, так пусть используют оружие которое дает максимум преимуществ.

[vorobei]

Вопрос в том, какой из них в текущий момент нужен. Немцы не просто так перевооружение на StG начали - ПП их устраивать перестал.

Да это понятно. Но немцы в этом отношении были своеобразны, особенно ближе к концу войны. Очень надеялись победить с помощью "вундерваффе". Хотя, как известно, если в борделе падают доходы, то не мебель надо менять...

Вот немцы приняли на вооружение StG -- и сильно оно им помогло?

С другой стороны, патрон "образца 1943-го года" уже приняли, как можно догадаться, в 1943-м. Стало быть, в 42-м вовсю проводили испытания, выпускали опытные партии таких и близких к ним патронов. Автомат под такой патрон как минимум один тоже был -- я случайно в биографии Судаева, того самого, который ППС разработал, нашёл упоминание про его автомат под 7,62х39, разработанный в 44-м году. Но наверняка не один он в этом направлении работал. Так что было.

Вот только почему то у нас в ходе войны не стали спешно переходить на такие автоматы. В чью пользу война закончилась, все помнят?

Т.е. АК -- хорошая штука, ценю и уважаю. Так же, как и многое другое из привезённой "попаданцами" техники. Но вот что из всего этого надо срочно внедрять, а с чем пока можно и погодить -- вопрос не однозначный. Думать надо.

[Александр М.]

6 января 1942 года. 06:25. 1-я рота батальона «Балтика».
Старший лейтенант разведотдела Черноморского флота Петр Борисов.
До конца жизни не забуду этот головокружительный ночной марш. От наших позиций под Червоным, до Симферополя сорок километров. Прошли их мы как на параде, за полтора часа. Ровно в полночь передовые танки мехбригады с бойцами из батальона капитан-лейтенанта Бузинова на броне уже вошли в город. Что самое интересное, немцы нас совершенно не ждали. Говорят, что бойцы на двух передних танках были одеты в немецкую форму, что позволило без шума, не поднимая тревоги, уничтожить пост фельджандармерии на въезде в город.
Разведка бригады, можно сказать, осназ в квадрате. Благодаря им различные тыловые учреждения гитлеровцев были застигнуты врасплох. И не только они. Войдя в город, рота, к которой была прикомандирована наша группа, повернула на юг и, не пересекая железной дороги, двинулась вдоль путей в направлении Севастополя. У нас был приказ закрепиться на правом берегу реки Альма с удержанием на левом берегу плацдарма вокруг железнодорожного моста.
Но, на подъезде к станции Чистенькая, это на окраине Симферополя, навстречу нам вывернул немецкий воинский эшелон. Нам, разведчикам, было известно, что немцы сейчас спешно пытаются залатать две дыры в своем фронте, первую – под Феодосией, а теперь еще и под Евпаторией. Хотя этот-то эшелон скорее всего вез войска именно к Керченскому полуостров. Для переброски войск под Евпаторию немцы использовали исключительно автотранспорт, слишком уж невелики тут расстояния.
Хотя о чем я? – Мы уже в Симферополе, а значит, сбылся кошмар немецких генералов и их группировка – осаждающая Севастополь отрезана от основных сил. Теперь бы еще нашим, в Севастополе, прорваться навстречу, и все будет вообще замечательно. Но это я забегаю вперед, а тогда все выглядело совсем не так.
Представьте себе ночь, штормовой ветер, вытянул руку и не увидел пальцев… И вдруг прямо в лицо яркий свет – это из-за поворота навстречу нам вывернул паровоз. Мгновенная команда, – «Спешиться!» – и мы горохом посыпались с притормозивших боевых машин. Ну да, осназовцы научили нас, как говорить правильно. Это боевые машины пехоты, а танки, настоящие танки прошли впереди нас. Я думал что отражение ночной атаки под Червоным было самым страшным эпизодом, который я видел на этой войне. Ага, Щаз! – как любит говорить капитан Ругуленко, – Разогнались!
БМП чуть отвернули башни в сторону путей и ударили вдоль состава шквалом огня и металла. В отсветах снарядных разрывов было видно, как во все стороны полетели обломки вагонов и куски тел. Противник, плотно упакованный в вагоны – это такая привлекательная цель. Конечно, будь на нашем месте линейная стрелковая рота РККА вооруженная сотней мосинок, десятком ППД и тремя-четырьмя дегтярями, то немцы, скорее всего, отделались бы легким испугом. Но тут был не тот случай. При такой огневой мощи как у этого механизированного морского осназа, у немцев был только один путь к спасению – выпрыгивать из движущегося на приличной скорости состава на дальнюю от нас сторону насыпи, и пытаться скрыться между домами. Я не знаю, скольким из них удалось это сделать, но мне кажется, что они все так и остались в вагонах, не успев даже схватиться за оружие.
Ситуация усугубилась еще и тем, что при обстреле по какой-то причине включилась система экстренного торможения, проще говоря, кто-то сорвал стоп-кран. Паровоз, свистя изрешеченным котлом, нехотя остановился, не доезжая буквально нескольких метров до нашей машины. Поезд пылал по всей длине от первого и до последнего вагона. Гудящее пламя пожирало деревянную обшивку вагонов, если там и оставались раненые, то им было суждено сгореть заживо. Кажется, были слышны крики, нет, не помню.
После того, как на моих глазах в порту Одессы немецкие пикировщики потопили санитарный транспорт с ранеными, и эвакуируемыми семьями комсостава, жалости к их раненым у меня не осталось. Нисколько. Преобладала радость, а точнее, злорадство, при мысли о том, что теперь вот эти мертвы, и больше никого не убьют, не ограбят, и не изнасилуют. Наше созерцание горящего поезда было прервано командами, – «Рота на броню!» и – «Вперед, марш!».
У реки Альма, к которой мы вышли около двух часов ночи, повторилось все-то же самое, что уже было под Червоным. Выслать вперед передовой дозор в составе одной машины и усиленного отделения, а остальным лопаты в зубы, и копать – отсюда и до рассвета, ибо утром начнется. – Что начнется? – Да немцы со страшной силой будут рваться на волю из той мышеловки, в которую для них превратились их позиции под Севастополем. А там осаждала город, ни много, ни мало, пусть и потрепанная, но армия. Мы, по сравнению с ней, как бульдог рядом со слоном. А посему – копать, копать, копать! Особенно тщательно укреплялся и маскировался тет-де-пон на левом берегу реки.
Но мы успели. Перед самым рассветом, когда покрытое тучами небо уже стало на востоке сереть, капитан Рагуленко собрал вокруг себя всех средних и младших командиров. – И так, поскольку товарищ Суворов сказал, что каждый солдат должен знать свой маневр, - начал он, – а по сему…
– Товарищ капитан, – раздался голос старшины Осадчего из моей группы, – а ведь генералиссимус Суворов нам не товарищ…
– Во-первых, товарищ старшина, перебивать командиров нельзя… А во-вторых, какие у вас претензии к Александру Васильевичу? Всю свою жизнь он честно служил России, от капрала Семеновского полка до генералиссимуса. Уже достигнув высоких чинов, имел один заплатанный мундир да пару стоптанных сапог. Ел из солдатского котла. Воевал так, что одного его имени до расслабления кишечника боялись все окрестные короли и султаны. Вот послушай, старшина, что говорил Александр Васильевич: «Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключал доброе имя мое в славе моего Отечества, и все деяния мои клонились к его благоденствию». – Хорошо сказано? – А вот как он умер, так сразу у царя случилась незадача – Аустерлиц.
– Но исторические экскурсы отложим на потом, а сейчас текущая обстановка… Как вам уже известно, таких механизированных роты в составе бригады четыре. Наша с вами задача удерживать атаки противника на Симферополь вдоль линии железной дороги. Наши соседи справа, в составе двух рот, вытеснили остатки разбитых 22-й и 50-й дивизий вермахта вдоль морского побережья за линию реки Альма. Наш сосед слева, вторая рота нашего же батальона, час назад оседлала Салгирский перевал, и теперь спешно укрепляется.
И самая хорошая новость – ветер начинает стихать. И пусть волна еще не позволяет работать самолетам с «Кузнецова», но с аэродрома Саки ударные вертушки в воздух уже подняты, так что без поддержки сверху мы не останемся. Короче, товарищи, держать хвост пистолетом!
Да, а ведь до наших в Севастополе осталось километров тридцать, не более, уже отчетливо слышен хриплый гул канонады, усилившейся перед самым рассветом. Это наши товарищи стараются прорваться навстречу нам.

6 января 1942 года. 06:05. Немецкие позиции в Бельбекской долине.
До рассвета осталось каких-то полчаса. Как только станет светло, Иваны начнут свои сумасшедшие, изматывающие атаки на позиции германской армии, но пока на той стороне все спокойно. Монотонно воет ветер, и дождь барабанит как заведенный по брезентовому пологу, от чего часовых невольно клонит в сон. Под ногами хлюпает жидкая грязь. За ночь резко потеплело, и теперь все вокруг раскисло. Еще немного, и начнется проклятая русская «распутица». Солдат зевает, и пытается очистить сапоги от налипшей на них дряни. Кажется, что к каждой ноге привязали по гире. Непривычное ухо не уловило, что в вой ветра добавился еще один свистящий звук. Это Смерть уже взмахнула своей косой.
Пилотам ударных вертолетов в приборы ночного видения хорошо видны все землянки и блиндажи, в которых сейчас отдыхают немецкие и румынские зольдатики. Машины разошлись широким веером, индивидуально выбирая цели. Первый залп 80-мм фугасно-объемно-детонирующими НАРами был, как небесный огнь и вихрь, сошедшие на Содом и Гоморру.
Скользящие в полумраке над землей хищные винтокрылые тени были везде, оставляя за собой развороченные воронки вместо блиндажей и трупы немецких солдат. Гулкий грохот разрывов докатился и до советской стороны, одновременно с приказом представителя Ставки генерал-лейтенанта Василевского немедленно провести на Бельбекском направлении разведку боем. 8-я бригада морской пехоты стремительным рывком ворвалась на развороченные, закопченные и изуродованные вражеские позиции.
Немецкая артиллерия, которая сначала открыла по атакующей советской морской пехоте довольно интенсивный огонь, быстро сбавила темп, а потом и вовсе замолчала. Видя успех морских пехотинцев, в наступление перешли 95-я и 25-я стрелковые дивизии. Правый фланг немецкого фронта треснул и начал разваливаться, тем более, что ударные вертолеты к ним возвращались не раз и не два. Обстановка под Севастополем стала меняться каждую минуту, пока примерно в десять утра не стало ясно, что немецкий фронт разорван, и советские войска быстро продвигаются к Бахчисараю на соединение с Евпаторийской группировкой.

[dobryiviewer]

Александр М.
Вы хорошо написали про чувства солдат по отношению к противнику. Уже тошнит от навязываемого "гуманизЬма". Не фиг было к нам приходить, ежели встреча не нравится.
Получилось честно. "На войне как на войне".

[vorobei]

при обстреле по какой-то причине включилась система экстренного торможения, проще говоря, кто-то сорвал стоп-кран.

Из первого не следует второго. Просто осколок перебил трубопровод. А осколков там хватало.

Пневматические тормоза с самого начала работали на "выпуск". Для сугубой надёжности. Т.е. давление в системе удерживает тормозные колодки на расстоянии от колеса.

Стоп-кран видели? Труба идёт, одна. На ней - коробочка с рычажком. Дёрнул рычажок -- внутри открылся клапан, и воздух из трубы выходит. Соответсвенно давление падает, перестаёт удерживать колодки -- они прижимаются и тормозят.

Это я к тому, что дёргать стоп-кран в описываемой ситуации вряд ли кто бы стал. А вот что осколки повредят хотя бы одну из ведущих к "стоп-кранам" трубок, то это более чем вероятно...

[Road Warrior]

> Ругуленко

Рагуленко

[Шифер]

при обстреле по какой-то причине включилась система экстренного торможения, проще говоря, кто-то сорвал стоп-кран.

Из первого не следует второго. Просто осколок перебил трубопровод. А осколков там хватало.

Пневматические тормоза с самого начала работали на "выпуск". Для сугубой надёжности. Т.е. давление в системе удерживает тормозные колодки на расстоянии от колеса.

Стоп-кран видели? Труба идёт, одна. На ней - коробочка с рычажком. Дёрнул рычажок -- внутри открылся клапан, и воздух из трубы выходит. Соответсвенно давление падает, перестаёт удерживать колодки -- они прижимаются и тормозят.

А еще более вероятно - машинист применил экстренное торможение плюс контрпар. Просто при любых непонятках на пути - препятствие, разрывы, "да просто показалось", применяется экстренное. А потом уже разбираемся - а чего это было? Прошу уважаемого Автора не принимать данный пост, как умничание (эпизод выглядит на все 100%), просто все , и я в том числе, в ожидании проды изгаляемся

[Александр М.]

6 января 1942 года. 07:15. 1-я рота батальона «Балтика».
Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко.
Час назад с позиций за нашей спиной открыл огонь самоходный артдивизион. Судя по звуку выстрелов, «Мсты» били полным зарядом, куда-то чуть ли не по немецким позициям под Севастополем.
Твою мать! Вдребезги и пополам! Всю ночь ребята как сумасшедшие кроты рыли окопы, крепили, так сказать, оборону, и вот вам пожалуйте – Приказ перейти в наступление. Оказывается час назад, воспользовавшись ослаблением ветра, наши вертушки поднялись в воздух с аэродрома Саки и нанесли фашистам визит вежливости на позиции в Бельбекской долине. Все шестнадцать штук. Такой «вежливости» гитлеровцы не выдержали... Это же какой живодер придумал – объемно детонирующими НАРами врезать за полчаса до рассвета по блиндажам со спящими зольдатами. Как я понимаю, все кроме часовых в этих блиндажах так и остались.
Потом наши героические деды пошли в атаку. И что они увидели? Немецкие позиции разгромлены не по детски, всюду изуродованные трупы, бегает пара сошедших с ума недобитков с криками, – «Рус, нихт шиссен!». – и как говорится – «мертвые с косами вдоль дорог стоят – дело рук красных дьяволят».
Короче, немецко-румынский фронт в Бельбекской долине разрезан пополам. 5-я румынская горнопехотная прижата к морю между реками Бельбек и Кача. Остатки 22-й пехотной отжаты к востоку в сторону горы Яйла-Баш и влившиеся в разрыв части Приморской Армии захватили возвышенность Кара-Тау и наступают на Бахчисарай. А наши самоходки, стрелявшие час назад, подавили последние дееспособные гитлеровские батареи…
Тут, конечно, поучаствовали и вертушки, как без них, но на северном фасе фронта, ни у немцев, ни у румын артиллерии больше нет. Это медицинский факт. Короче, идем на соединение с нашими. Нет, с НАШИМИ!!!
Но есть проблема. Видел я, какими глазами смотрел на нас этот местный лейтенант Борисов, как на полубогов. Это после дня боев под Червонным, а особенно после того, как мы за сорок секунд смолотили в фарш эшелон с двумя пехотными батальонами. Но мы не полубоги и даже не герои. Мы чернорабочие-ассинезаторы, которым выпало убирать все то немецкое дерьмо, каким сейчас завалена наша земля. Наша работа убивать, максимум вражеских смертей при минимальном расходе боеприпасов. Нас не устроит их отступление, они должны быть или в плену или мертвы. А посему только разгромы и окружения, пусть на нашей земле будет больше крестов под которыми будут покоиться Курты, Фрицы, Гансы и Паули. Железные кресты им ни к чему, обойдутся и деревянными. Во, креативный слоган, – «Лучшая награда герою вермахта – крест из русской березы». Все, взревели моторы БМП – мы выступаем!
Крутые горные дороги… Машины с ревом берут каждый поворот. Как положено колонну сопровождает пара вертушек. Сейчас это «Серийные убийцы», то бишь, «Ночные охотники». «Стингеров» у фрицев нет, а из эрликона такую штуку не сразу и собьешь. Скорее она эрликон раздолбает.
В наушниках звучит Высоцкий, военные песни, как раз в тему… Вот сейчас как раз – «Солдаты группы Центр». Ну и рожа у меня, наверное, стала, Борисов косится подозрительно. А что он косится? Так я не в машине на командирском месте, а вместе со всеми на броне. С машиной меня связывает только удлиненный шнур шлемофона. Так и обзор получше, и командовать проще. Хрен бы я тогда с эшелоном успел среагировать изнутри машины. Раздолбать бы их мы все равно раздолбали, но вот такого эффекта бы не было, а может, были бы и потери. Внезапно музыка прерывается и в наушниках звучит, – Товарищ капитан, Пегас-3 на связи… – ага, Пегас-3 это, значит, ведущий той пары Ми-28, что нас в этом нелегком пути.
– Давай! – говорю я, поворачивая голову вслед за двумя хищными силуэтами.
Наушник захрипел, – Боб-1, я Пегас-3. – Как слышите? Прием!
Ответил им, – Я Боб-1, слышу вас хорошо. – Прием!
– Боб-1, за поворотом мураши, засада. – ответил вертолетчик, – Мы их сейчас дустом, но и вы тоже не зевайте.
– Спасибо, Пегас-3! Только чур дуста не жалеть! – меня переключили на внутренний канал, – Рота, спешиться! К бою!
Пока бойцы спрыгивали с брони, занимая позиции по обочинам дороги, вертушки сделали «горку», и куда-то в сторону вершины за поворот потянулись дымные жгуты НАРов. Рассыпавшись в цепь, мои парни нащупали слева метрах в десяти над дорогой козью тропу. Все правильно, человек вытеснил зверье с самого удобного пути, но и зверью тоже надо бегать по своим делам. Мне довелось повоевать в горах еще там, дома, и я знаю, что в горах всегда параллельно человечьим дорогам есть звериные.
Но надо быть осторожным, в Рейхе тоже есть горы и люди, которые в них живут. На тропе, выводящей в тыл немецкой засады, может быть своя засада, или, в крайнем случае, мины. Но Пегас-3 заверил нас, что ничего живого впереди нет, а вот мины… Из немецкой гранаты приличной растяжки не сделаешь, хотя у них есть такая мерзкая штука как «Sprengmine», или «лягушки».
Тем временем на склоне горы отгремели взрывы НАРов. В ответ длинной очередью ударил пулемет, кажется МГач, и нестройно застучали винтовки. Ну, сбить Ми-28, винтокрылый танк, из винтовки, это даже не смешно. А вот тем, кто посмел что-то вякнуть, явно не поздоровится. И точно, мгновением спустя, в эту какофонию влились короткие очереди двух авиационных пушек. Ну, пока все заняты таким весельем, мы тоже времени зря терять не будем. Один рывок, и цепь залегла у самого поворота. Взвод, который я послал по обходной тропе, уже срезал угол, обогнув бугор из-за которого дорога делала поворот. По их словам зрелище им открылось феерическое. Засада состояла самоходки Штуг-III, двух 37-миллиметровых ПТО, или «дверных колотушек», и примерно полуроты пехоты. В настоящий момент, обе «колотушки» валялись, задрав станины, а вокруг них были разбросаны тела расчетов. Самоходка пятилась назад, при этом, держа на прицеле поворот дороги, из-за которого должны были появиться наши БМП. Часть немецкой пехоты укрылось в кюветах по обе стороны дороги. Как там было в этой книге… «Противник выдвигает вперед наспех собранный заслон, стремясь притормозить стремительный бросок панцеваффе…» А своего дерьма досыта поесть не желаете? Вот вам взаимодействие мотопехоты и авиации, и вот вам наспех собранный заслон, наверняка из состава гарнизона Бахчисарая.
Задачу с самоходкой порешал рядовой Осадчий, засандалив в нее сверху гранату из РПГ. Считаем, что ихнего пикового валета покрыла наша козырная шестерка. По обнаружившему себя обходящему взводу нестройно ударило несколько немецких винтовок. Пулемета не слышно, и это приятно. В ответ ударило три пулемета и два десятка автоматов. Еще несколько секунд и головная БМП форсировала злосчастный поворот, взяв кюветы под продольный огонь. А тут еще и вертушки описали восьмерку и вернулись устранить недоделки.
Короче, остатки немецко-фашистских войск не выдержали суровой реальности, вскочили на ноги и, обогнув горящий Штуг, рванули в тыл на третьей скорости. Скажу сразу, это у них ни хрена не получилось. Ибо мы никакие не гуманисты, расстреляли их к чертовой матери. Если ты хочешь жить, вкалывая потом на лесоповале где-нибудь в «солнечной республике Коми» то, как человек, поднимай руки, вверх и выходи к нам с паролем «Гитлер капут». Не хочешь фриц? Ну, тогда гнить тебе в каменистой крымской земле!
Как там, в песне, – «Лишь только бой угас, звучит другой приказ…» – ага, не успели мы разобрать трофеи, подобрать тот самый МГач и пару коробок лент к нему, как нам – «другой приказ». Оставаться на месте и ждать вертолета. Минут через десять к нам прилетит наш старый знакомый генерал-лейтенант Василевский. И все для того чтобы встреча с нашими героическими предками прошла без недоразумений. – Обалдеть! У меня тут «Меринов» или «бумеров» нет, чтобы возить генералов, даже советских. Или он, что, вместе с нами поедет на броне?! – Не знаю?! – Но надеюсь, что он сам знает куда летит. А наше дело солдатское – выполнить приказ. Сказано вывести навстречу к нашим войскам – значит, выведем!

[Road Warrior]

> Sprengmine
Springmine (springen = прыгать)

Sprengmine означало бы "мина для взрыва"...

А вообще что здесь, что на Дороге в Царьград, очень и очень хорошо, и, главное, логично

[Александр М.]

День Д+2, 6 января 1942 года, 6:35, аэродром Саки,
Штаб сводной механизированной бригады.
Генерал-лейтенант Василевский прохаживался по летному полю аэродрома в Саках. В ПС-84, на котором он сюда прилетел, грузили ящики и коробки с радиоаппаратурой из будущего. Полковник Бережной заверил его, что в настоящий момент никто не сможет не только перехватить и расшифровать работу этой аппаратуры, но и вообще понять, что это была радиопередача, тем более в телефонном режиме. Вместе с аппаратурой в Москву полетят майор Санаев, со специальным рапортом, и трое связистов из будущего. Василевский понимал, что вся это история с молниеносной скоростью обретает особую государственную важность.
– Ну что, Константин Геннадьевич, сумеете взлететь? – обратился Василевский к командиру корабля подполковнику Ольховичу.
Подполковник пожал плечами, – Ничего особенного, товарищ генерал–лейтенант, справимся. Когда на северах с товарищем Мазуруком летали, там даже тяжелее было. А тут видимость приличная, обледенения нет. А ветер, так этот ветер тоже далеко не выдающийся… Так что не беспокойтесь, доставим в Москву этот ваш спецгруз, и за вами вернемся.
– Значит так, товарищ подполковник, – Василевский посмотрел на часы, - я договорился, майор Скоробогатов с напарником проводят вас до Тамани… Да, да, товарищ Ольхович, здесь мы не командуем, здесь мы пока договариваемся. Но на самом деле это не очень сложно. С учетом важности операции, я вам обеспечил самый лучший эскорт, какой смог найти. Вы уж тоже не подведите. Надеюсь, к трем часам дня вы будете уже в Москве. За дальнейшую часть операции отвечает уже товарищ Санаев.
– Товарищ генерал-лейтенант, - встрепенулся подполковник, - а если мы пойдем напрямую – сразу на Ростов? Вы же сами сказали, что немецкий аэродром в Таганроге разбит вдребезги, вот мы и проскочим мимо, пока там никого нет. Тем более что и ветер попутный, километров семьдесят в час он нам добавит. Тогда получится пару лишних часов сэкономить.
– Не о том думаете, товарищ подполковник! – рассердился Василевский, - Вы не время должны экономить, а обеспечить гарантию и секретность доставки особо важного груза в Москву. И никак иначе!
Стоявший рядом майор Скоробогатов, тоже прислушивался к разговору, – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите высказать соображение?
Василевский заинтересованно повернулся в сторону Скоробогатова, – Высказывайте, товарищ майор?
Майор Скоробогатов прокашлялся, – Товарищ подполковник прав, идти на Ростов напрямую не только быстрее, но и безопаснее. Вот смотрите, во-первых, в Сарабузе уже наши, и оттуда на перехват никто не взлетит. Во-вторых, аэродром в Таганроге после бомбового удара… вы сами видели фотографии, летать на этом хламе не сможет даже сам господь бог. А вот на южном берегу Крыма вполне могут остаться аэродромы подскока с боеспособными истребителями. Конечно, мы отобьем любую атаку, но именно там-то они нас и ждут. Единственная неприятность, это полет над Азовским морем, но с учетом попутного ветра это будет длиться крайне недолго, меньше часа. Над Черным морем на Тамань, огибая южный берег Крыма, лететь даже дольше. И предсказуемей для противника.
Василевский вздохнул, – А вы, товарищ майор, сможете гарантировать безопасность перелета в таких условиях?
- Товарищ генерал-лейтенант, абсолютную гарантию может дать только сам знаете кто… Но, с учетом нашего с ведомым личного опыта и технического превосходства над люфтваффе, могу обещать, что никакие немецкие, румынские, итальянские истребители товарищу подполковнику угрожать не будут. Мы вам еще не все возможности показывали, реально мы могли сбить их, как только они вышли из тени гор и стали видны на радаре. Но тогда бы вы кроме пуска ракет ничего не увидели, а у меня была команда показать товар лицом. Ну, и пришлось действовать по-ковбойски.
– Понятно! – Василевский повернулся к подполковнику Ольховичу, – На вашу ответственность, товарищи командиры, не хочу вас пугать, но эта ответственность масштаба особой государственной важности.
– Так точно! – почти синхронно ответили летчики, – разрешите идти?
– Идите! – отпустил их Василевский, и повернулся к подошедшему майору Санаеву. – Ну как там, Иса Георгиевич? – Несмотря на то, что майор только что вернулся из Симферополя, он уже успел переодеться, на нем снова была зимняя полевая форма РККА, правда при васильковых петлицах, выдающих его ведомственную принадлежность.
– Прекрасно! Симферополь уже точно наш. Наши, – Санаев усмехнулся, – потомки наступают так быстро, что немцы ничего не успевают понять. В Симферополе был на месте разгрома немецкого воинского эшелона. Одна рота меньше чем за минуту в капусту изрубила два батальона. Ужас! Тысяча обгорелых трупов в вагонах. Как сказал капитан Тамбовцев – «Детей и беременных женщин просим отойти от голубых экранов!» – Я до сих пор не могу привыкнуть к этой их чудовищной огневой мощи.
- Да, все что требует Москва у меня с собой, – Санаев чуть приподнял большой портфель из желтой кожи, – Правда все это само по себе содержит новых вопросов больше, чем дает ответов. Ну да ладно, эти вопросы – это уже уровень Самого, мне в такое совать свой нос откровенно страшно.
Один за другим, оба мотора ПС-84 чихнули и заработали с негромким гулом. Бортмеханик с трапа крикнул, перекрывая рокот двигателей и свист ветра, – Товарищ майор, время!
– Ну, товарищ генерал-лейтенант, мне пора, – Санаев козырнул, – Дайте тут фашистам так, чтоб при слове Севастополь они еще лет двести икали!
– Давай майор, чтоб вам добраться без приключений. И береги потомков. – Василевский махнул рукой, – Ни пуха!
– К черту! – майор уже бежал к самолету. Вот он уже внутри, бортмеханик втянул внутрь трап и захлопнул люк. Тон работы моторов изменился, и машина довольно резво покатилась в начало полосы. Почти одновременно с резким хлопком завели свои турбины МиГи.
Василевский понимал, что тут он сделал все что мог, а точнее все сделали за него полковник Бережной и контр-адмирал Ларионов. Сейчас здесь было необходимо вмешательство самой высокой власти в стране, Верховного Главнокомандующего. Были необходимы еще люди, которым можно доверить такую тайну и которые смогут организовать взаимодействие с пришельцами из будущего. Генерал-лейтенант уже знал, какие кандидатуры он назовет товарищу Сталину. Для управления соединенным флотом нужен не меньше как Николай Герасимович Кузнецов. А Октябрьский?! – Василевского передернуло, он вспомнил, как Бережной нашел ему несколько «особо избранных» цитат из исторических справочников и коротко подытожил, - ЧМО, он а не адмирал, я бы таким сортиры мыть не доверял.
– Гальюны, – товарищ полковник, – меланхолически заметил тогда Василевский, – На флоте гальюны, а не сортиры.
– А какая разница? – ответил Бережной, – Дерьмо-то и там и там одинаковое! – и они оба невесело засмеялись.
На суше дела тоже обстояли не лучшем образом. Наскоро пролистав историю Великой Отечественной войны, так как она протекала в прошлом у пришельцев, Василевский понял, что ни Петров, ни Козлов никакими успехами в будущем похвастаться не могли. Даже наоборот, если бы дела шли, так как они шли в том прошлом, то Крым был бы потерян уже к середине лета. И вернуть его обратно стоило бы огромной крови. А от мысли вручить любому из них под командование бригаду из будущего, у Василевского по коже пошли мурашки. Нет, нет, и нет. Для пользы дела надо выдергивать сюда кого-нибудь из тех, кто в том прошлом показал себя с наилучшей стороны. Жукова?! – Слишком заметен, да и самомнение у него огромное. – Конева?! – Ему товарищ Сталин по моему до конца не доверяет, после той октябрьской истории… – Во! Рокоссовского! Да лучше именно его. На 16-ю армию другого командующего найти можно, а здесь он как раз будет на своем месте.
Только надо будет обдумать, как все это подать товарищу Сталину. Решение должно быть принято быстро и без проволочек. Полковник Бережной прав, когда говорит, что здесь как в колхозе один день целый год кормит, – Василевский проводил взглядом сначала взлетевший ПС-84, потом, пару Миг-29. – Счастливого пути вам, товарищи потомки. Ваш груз очень нужен в Москве.

[Александр М.]

Когда превратившиеся в черные точки самолеты скрылись в облаках на юго-востоке, генерал-лейтенант вздохнул. Больше нельзя было ничего сделать, оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что все будет хорошо. Начался сто девяносто девятый день войны.
Понятным во все времена жестом, Василевский отпустил машину, и пешком зашагал к штабному кунгу. Хотелось размять ноги, а плотная куртка с двойной застежкой прекрасно защищала от ветра, куда лучше чем шинель. Все вокруг было серым, серое небо с низкой облачностью над головой, за холмами серое, рычащее море, покрытое белопенными барашками волн. Серая, размокшая земля, казалась присыпанной пеплом. Внезапно воздух над аэродромом наполнился ревом и свистом турбин. Из-за холмов, на малой высоте выскочила плотная группа ударных винтокрылых аппаратов. В воздухе сразу сделалось тесно.
– Птичий базар! – пробормотал генерал-лейтенант, наблюдая как, разбившись по группам, вертолеты опускаются на грунт по ту сторону рулежной дорожки. Едва только остановились огромные винты, как боевые машины, подобно муравьям, облепили техники и вооруженцы. Генерал-лейтенант Василевский сам санкционировал нанесения ракетно-штурмового удара по позициям вермахта в Бельбекской долине, не особо, впрочем, веря в эту затею. Ну что такое шестнадцать машин, и при том, что половина из них – приспособленные для несения вооружения транспортники. Но приказ на разведку боем 8-й бригаде морской пехоты, державшей оборону напротив участка выбранного для штурмовки, все таки был передан в Севастополь. Пусть только попробуют не исполнить!
Сейчас же Василевский любовался слаженной работой БАО из будущего. Вон, пока техники возятся с машинами, пилотам даже горячего привезли похлебать. Василевского заинтересовали длинные, как карандаши, восьмисантиметровые авиационные ракеты, которые техники вытаскивали из ящиков и вставляли в круглые пусковые контейнеры, закрепленные под коротенькими крылышками винтокрылых аппаратов. В ВВС РККА тоже применялись аналогичные авиационные эрэсы, но они были почти вдвое короче аналогичных снарядов потомков. И сколько же их на одном аппарате? Генерал-лейтенант попробовал пересчитать пусковые установки, и получил совершенно ошеломляющий результат. Каждый винтокрылый аппарат нес реактивных снарядов почти столько же как четыре машины БМ-8-24. Так все шестнадцать машин получается были способны дать огневой залп по свой мощи не уступающий таковому у целой бригады реактивной артиллерии. И все это на расстоянии прямой видимости, прямой наводкой, по четко обозначенным целям. Не все так просто.
И еще, один винтокрылый аппарат потомков нес эрэсов как десять штурмовиков Ил-2. Так что, эта стая винтокрылых, равна ста шестидесяти штурмовикам Ил-2. То есть, полнокровной штурмовой авиадивизии мирного времени. Интересно, каковы же все таки последствия из удара по немецким позициям? То что они вернулись без потерь, и даже без повреждений, что безусловно хорошо. А вот чем в этой истории отделались гитлеровцы?
В этот момент к задумавшемуся Василевскому, подошел один из молодых командиров из штаба полковника Бережного, – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить?
– Докладывайте?! – с интересом повернулся к нему Василевский.
- Полковник Бережной просил Вам передать. – козырнув, командир передал пакет из плотной бумаги, – На ваше имя только что поступила радиограмма из штаба Севастопольского Оборонительного района.
Приподняв бровь, генерал лейтенант приоткрыл пакет. Внутри, кроме оформленной по всем правилам расшифрованной радиограммы, лежала короткая записка полковника Бережного. Вопреки здравому смыслу Василевский прочел сначала записку Бережного. Она гласила, – «В связи с прорывом линии осады частями Особой Приморской Армии, мною отдан приказ всем подразделениям Отдельной Механизированной бригады перейти в наступление общим направлением на Бахчисарай. Части, занявшие сегодня утром Салгирский перевал, спешно укрепляют оборону для предотвращения прорыва окруженных немецких частей в равнинную часть Крыма.
P.S. Полчаса назад танковая рота Т-72 и моряки батальона капитан-лейтенанта Бузинова на броне и грузовиках без боя заняли Джанкой.
P.P.S. Если оседлал бешеного тигра – скачи!»
Усмехнувшись, Василевский развернул сложенную вдвое радиограмму из Севастополя. Ее текст поверг его в шок, – В результате бомбоштурмового удара с применением секретного оружия, позиции противника в Бельбекской долине полностью уничтожены. Бригада, получив приказ на проведение разведки боем, выдвинулась в район возвышенности Кара-Тау и не встречая сопротивления со стороны противника заняла гору Азиз-Оба и поселок Дуванкой. В настоящий момент передовые подразделения бригады подходят к железнодорожной станции Верхнесадовая. Противник в бой не вступает, и беспорядочно отходит, частью в направлении нашего правого фланга, а частью в направлении Бахчисарая. Прошу оказать поддержку артиллерией и авиацией и уточнить боевую задачу.
Командир 8-й отдельной бригады морской пехоты Черноморского Флота полковник В. Вильшанский. 06.01.42 06:55.
– Вот тебе бабушка и Юрьев День, – растерянно подумал Василевский, складывая телеграмму и убирая ее в пакет. – Вильшанский не юный лейтенант, как-никак в рядах РККА с двадцать шестого года. Конечно, старой службы и Гражданской он не хлебнул, но все равно – опытный командир. И что там такое могло произойти, чтобы он так написал – «позиции противника полностью уничтожены», раз сопротивления оказано не было, значит там не осталось ничего живого.
Жестом приказав помощнику Бережного следовать за собой, Василевский быстрым шагом, почти бегом направился в сторону штабного кунга. Надо было быстрее разбираться в ситуации и начать, наконец, управлять ей. А то бешеный тигр мчится куда-то по своим делам, пусть и пока в правильном направлении. А его требуется не только оседлать, но еще и взнуздать, чтобы следующая неожиданность не оказалась вполне себе неприятной. А ведь он сам санкционировал и этот штурмовой удар и разведку боем. Надо будет лучше изучить возможности потомков, что бы потом не пришлось рубить мух топором и стрелять из пушек по воробьям.
В штабном кунге царила сугубо рабочая атмосфера, вентилятор разгонял клубы папиросного дыма, карта на большом экране показывала оперативную обстановку на настоящий момент. Стрелками были указаны направления движения своих частей и пути обхода противника. Бросив взгляд на карту, Василевский понял что предчувствие его не обмануло. Имея открытый правый фланг, немецкие войска спешно отходили на южный берег Крыма. При такой скорости передвижения, они должны были бросить все тяжелое вооружение, и все обозы. А в междуречье Альмы и Качи, судя по данным потомков, у них осталось лишь несколько разрозненных подразделений, которые должны были, или отступить в Крымские горы, или погибнуть, потому что со стороны Симферополя им в спину упирались жирные стрелочки моторизованных рот из будущего. А то, какая это страшная сила, генерал-лейтенант уже успел убедиться. Положение 11-й армии выглядело безнадежным.
Сейчас было необходимо расшевелить Крымский фронт на активные действия, чтобы поражение превратилось для немцев в катастрофу и немедленно. Надо будет выяснить, когда потомки смогут оказать Крымскому фронту помощь с воздуха. В любом случае – нужно сей час же отдать приказ атаковать. Наверняка немецкие части там уже знают о катастрофе под Евпаторией и освобождении нами Симферополя. Нажмем на них посильнее, и они побегут к Перекопу, чтобы не оказаться в котле как и вся 11-я армия. Хотя если вспомнить о захвате маневренной механизированной группой Джанкоя, уход немцев с позиций под Феодосией не спасет их от окружения. И вообще, встает вопрос о полном освобождении Крыма и установлении линии фронта по Турецкому валу и Чонгарскому перешейку.
Задачи решаются быстрее, чем командование успевает их ставить. Поэтому Представителю Ставки нужно будет принять под свое командование сначала Приморскую армию, а потом и Крымский фронт. Но сначала Севастополь, сразу после разговора с Бережным, нужно будет взять этот самый вертолет и вылететь в передовую часть, ту самую, которая первой должна войти в контакт с частями Приморской Армии. Во избежание так сказать непонимания и возможных конфликтов. Ведь потомки они кого хочешь шокируют, а уж наших политработников с особистами так и тем более.

[Алекс33]

> 06.01.41 06:55

06.01.42 06:55

[Kritikanus]

Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться?
– Обращайтесь! – с интересом повернулся к нему Василевский.
- Полковник Бережной просил Вам передать. – козырнув, командир передал пакет из плотной бумаги

На мой взгляд, лучше было бы:

- Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить?
– Докладывайте! – с интересом повернулся к нему Василевский.
- Полковник Бережной приказал Вам передать. – козырнув, командир передал пакет из плотной бумаги

СВОБОДУ АВТОРАМ!

[Александр М.]

Ув. Алекс33, Kritikanus, спасибо, поправил.