Я-истребитель. Я-истребляю. 2. (Черновик)

[Владимир_1]

К сожалению должен сообщить, что сегодня и завтра прод не будет. Уехал в город.

[Владимир_1]

Все-таки мой план сработал, похоже, со стороны дороги нас вообще не ожидали, и мы смогли вырваться из сетей прочесываний на открытый простор. Со всей возможной поспешностью по тайным тропкам, по животным тропам, мы ночью шагали все дальше и дальше от оцеплений.
- Отдых. Старшина, сними с пленного кляп. А то он скоро задохнется.
Пока Жора возился с пленным, мы попадали кто где стоял.
- Вась, сколько отдыхать будем? – поинтересовался я вытягивая ноги. Хоть и занимался спортом, но тоже было тяжело, хотя устал не так сильно как остальные.
- Три часа у нас есть.
- Три? Хм, мне хватит. Хочу с этим Фрицем поговорить.
- Я Ганс! – снова возмутился немец.
- А ты вообще молчи, не с тобой разговариваю! – в ответ рявкнул упертому нацисту. Кстати, как потом оказалось я не ошибся, он действительно состоял в партии, правда, не в нашей.
- Как хочешь, но до рассвета нам нужно пройти еще километров двадцать. Да и время для подготовки уничтожения постов и зачистки деревни тоже потребуется немало.
- Да я быстро, часа хватит. Подожди, там что, еще и деревня есть?
- Да так, пара домов. Рыбаки живут.
- Понятно. Ладно, я допрашивать пошел.
- Угу. Старшина пост установил?
- Да. Каябордина поставил вон на ту сопку. Место для наблюдения очень хорошее. Он не только за нами проследит, но и будет наблюдать фактически все окрестности.
- Хорошо. Всем спать! Подъем в три часа ночи.
Посмотрев, как бойцы укладываются, я толкнул в плечо Степку и тихо сказал:
- Пойдем, поможешь немца в сторону отвести, хочу один на один с ним поговорить, потом можешь идти спать.
- Хорошо, Сев.
- Ну что Ганс Фридрих Ван Кляйн? Пора и нам пообщаться. Пшли, - легонько пнул его, выводя из дремоты.
Поговорить с фашистом я решил не просто так, а для одного дела. У меня появился план, как провести информацию о сверхлюдях и недочеловеках. Этот Гнас подходил для этой цели как нельзя лучше. Просто великолепная ширма.
Во время допроса, хотя вернее его можно назвать ленивого разговора, я случайно выяснил, что Ван Кляйн один из уцелевших летчиков подполковника Шредера. Мир тесен. Заодно поспрашивал насчет засады. Все оказалось так, как мы с ведомым и думали. В сопровождении колонны шли лучшие асы Люфтваффе собранные из разных частей. Чтобы не насторожить нас они управляли самолетами как стажеры, или не очень опытные летчики.
«Теперь понятна разница в пилотировании! Мне это еще во время боя показалось странным. Теперь-то все понятно» - подумал я.
Разговаривали мы еще полчаса, и я не знал, как ее закончить, по плану мы должны были дойти до криков, после которых я должен был бы воспользоваться трофейным кинжалом, что висел на поясе. Убрать свидетеля. Убить его было трудно, это не в бою в азарте, мне стал даже нравиться это парень немного внешне похожий на меня. Да и Ганс тоже что-то чувствовал, раз разговор вел ровно, честно отвечая, не давая возможности за что-нибудь зацепится. Подловить его сумел именно на больной для меня теме.
- Ганс, ответь честно, зачем вы расстреливали беженцев и санитарные поезда?
Сперва он отвечал неохотно, но понемногу я стал цеплять его, пока он с пеной у рта не стал объяснять догмы третьего рейха. Видимо не со мной одним вел такие разговоры, раз сразу повелся.
«Мудак, да я тебя за одно слово «неполноценный» прирежу» - зло подумал, настраивая себя.
Наши разговор перешел все режимы тишины и мы уже кричали друг на друга. Услышав шорох осыпающихся камешков, понял, что пора. Схватив кинжал, я вонзил его в грудь немца, зло выдохнув:
- Сука!!!
Никакого сожаления уже не испытывал, только с ненавистью поглядывал на подергивающееся тело под ногами и на светлую прядь хорошо видную при свете луны закрывающую высокий лоб.
Подло? Может быть, но миллионы жизней для меня были важнее, пусть лучше я возьму на себя этот грех, чем поплатятся другие за мою трусость. Да, я чуть не передумал, но все-таки решился в последний момент, вывел-таки меня из себя этот немец.
- Что?! Что случилось?.. Ах ты, черт! – выругался Василий, останавливаясь рядом.
Нагнувшись, я вытер лезвие о комбинезон убитого.
- Что случилось? Да так, ничего особенного. Довел он меня… Сверхчеловек понимаешь!
- Объясни! – зло попросил Рябов.
- А что объяснять? Этот гнус очень подробно объяснил мне разницу между нами. Представляешь, оказалось мы недочеловеки, это где-то близко к свиньям…
Я специально тянул время, чтобы собрались все, после чего довольно сжато, но с подробностями, рассказал про план «Ост» в том моем понимании, в котором помнил.
-… так и получается, что мы для них не более чем будущие рабы, которых будут держать в лагерях, лишних уничтожат, - вздохнув, закончил я.
Кто-то нервно сглотнул, в наступившей тишине это было отчетливо слышно.
- Это… Это… Вот твари! – первым отошел старшина.
- Ага. Представляете, он предлагал мне перебежать к ним. Урод, нашел кому предложить.
Рябов чему-то хмыкнул, после чего приказал собираться. Тут он был прав, после таких новостей вряд ли кто-то снова уснет, так что через десять минут мы продолжили путь, оставив остывающее тело Ван Кляйна в этой безымянной долине. Перед тем как присоединиться к остальным я посмотрел на тело летчика и зло сказал:
- Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!

- Нужно было похоронить, след оставляем. Слышишь, Вась? – поинтересовался, следуя за Рябовым.
- Слышу. Там арьергарде Каябрдин и Демидов, они приберут. Шире шаг! – это уже всем.
- Понятно, - после чего мысленно, а иногда не громко вслух стал напевать разные песенки, периодически останавливаясь и задумываясь. Степка с Кречетовым знали, что это означает, приходилось демонстрировать, так что на возмущенное Рябова:
- Да сколько можно?!
Был дан немедленный ответ, причем тихо, чтобы не отвлекать меня:
- Тихо!.. Творит!
Это была небольшая хитрость. Многие не понимали, откуда у меня берутся такие песни, да еще в подобном количестве. Вот и пришлось устраивать подобные спектакли. Даже рукой играть, как будто дирижирую оркестром.
Это мгновенно сняло все вопросы, и мои редкие внезапные остановки были встречены со всем понимание. Я не раз ловил взгляды бойцов смотревших на меня с большим уважением. Творит!
К десяти часам мы вышли к дороге, которую требовалось пересечь, до берега оставалось меньше пятнадцати километров.
- Внимание на дороге немцы. Идем тихо, - полушепотом приказал Рябов, и чуть наклонившись на полусогнутых медленно двинулся вперед.
От дороги нас закрывал небольшой косогор который скрывал только до пояса, вот и приходилось так изгаляться чтобы не увидели. Дальше рывок через проезжую часть, покрытую мелкой щебенкой и за скалу, за ней уже тропа.
Я шел четвертым, прежде чем идти вслед за Кикобидзе, рыжеватым пареньком лет девятнадцати, осторожно выглянул и присмотрелся к немцам.
- Твою мать, - одними губами прошептал не двигаясь с места.
Толчок в спину вывел меня из оцепенения, но я лишь дернул плечом, оставшись на месте, во все глаза глядя на дорожное полотно, не веря своим глазам.
- Что там? – тихий шепот старшины за спиной.
Парни что шли первыми уже пересекли дорогу и скрылись за скалой, благо противник не смог заметить их, так как этот участок трассы был скрыт от них поворотом.
- Этого просто не может быть! – очумело просипел я внезапно пересохшим горлом.
- Да что там? Ну полицаи, ну пленные красноармейцы, - пожал плечами Жора тоже присматриваясь к действу на дороге, где восемь полицаев сторожили два десятка пленных ремонтирующих дорожное полотно.
От скалы нам стали активно семафорить, чтобы мы продолжили движение. Мимо меня протискивались бойцы и стали пересекать дорогу.
- Знаешь кого? – понял старшина.
- Да, и в этом проблема. Потому что без него я не уйду.
- Кто?
- Вот тот с бородкой в рваной телогрейке. Мой первый механик, старшина Морозов… Семеныч.

[Вест]

Все-таки мой план сработал, похоже, со стороны дороги нас вообще не ожидали, и мы смогли вырваться из сетей прочесываний на открытый простор.

сети прочесывания

Со всей возможной поспешностью по тайным тропкам, по животным тропам, мы ночью шагали все дальше и дальше от оцеплений.

М.б. лучше такой вариант:
Со всей возможной поспешностью по тайным и звериным тропам, мы ночью шагали все дальше и дальше от оцепления.

- Ну что Ганс Фридрих Ван Кляйн? Пора и нам пообщаться. Пшли, - легонько пнул его, выводя из дремоты.

Пошли

[lector]

..."по животным тропам,"...
обычно, по звериным тропам или кабаньим, козьим и т.п.

[Korobcom]

Этот Гнас подходил

Ганс

[пастух]

Старшина, сними с пленного кляп.

Скорее так: Старшина, вытащи у пленного кляп, а заодно разрежь и сними портки, что бы убечь не собрался.

[Ross347]

[quote="Владимир_1"]- Ну что Ганс Фридрих Ван Кляйн? Пора и нам пообщаться. Пшли, - легонько пнул его, выводя из дремоты.

Пошли

[/quote]

Нормально.В данном случае уместно именно "пшли".

[Ефрейтор]

Разговаривали мы еще полчаса, и я не знал, как ее закончить, по плану мы должны были дойти до криков, после которых я должен был бы воспользоваться трофейным кинжалом, что висел на поясе.

Разговаривали мы еще полчаса, и я не знал, как закончить беседу.
или так
Разговор наш длился уже полчаса и я не знал, как его закончить.

[Владимир_1]

Привет всем. Я тут опять в Казань уезжаю, так что следующая прода, после сегодняшней, будет в понедельник.

[Mozg]

Привет всем. Я тут опять в Казань уезжаю, так что следующая прода, после сегодняшней, будет в понедельник

Хм....редиска....

[Владимир_1]

Я никак не мог ошибиться. В этом старом седом пленном сразу узнавался Семеныч. Конечно, сейчас он уже не тот сорокалетний здоровяк с широким разворотом плеч, плен сделал свое дело. Худая мумия, вот на что он был похож. Да и судя по постоянному подергиванию всем телом, он был еще и болен, видимо простудой, если не чахоткой. Кашель ни с чем не спутаешь.
- Сева, ты сам понял что сказал? – поинтересовался старшина.
- Понял, и от своих слов не отказываюсь. Я с ним три месяца воевал, он мне как батя был. Именно Семеныч ремонтировал все машины, на которых я летал. Именно ему я обязан пятьюдесятью сбитыми.
С этой стороны дороги никого кроме нас не осталось, ожидавший на той стороне Рябов сделал свирепое лицо и побежал обратно.
- Чего встали?
Старшина быстро объяснил задержку.
- Сева, сам подумаю, что мы с освобожденными делать будем? Это же балласт, да и на катер они все не поместятся, – проникновенно стал говорить Рябов.
- Он мой однополчанин - это раз. Там наши люди – это два. В рыбачьей деревне наверняка есть лодки, возьмем на буксир – это три. И нас мало – это четыре, - буркнул я.
Рябов задумался. Время утекало, солнце вставало в зенит, а нам до вечера нужно было преодолеть не малое расстояние. А если взять с собой этих доходяг, то оно еще больше увеличится, мы все прекрасно это понимали.
- Ладно. Уничтожаем охрану, берем пленных и уходим. Всем все ясно? Тогда разработаем план, старшина подвинься поближе…

После того как проехал последний грузовик немаленькой автоколонны, пленный снова вышли на дорогу и стали равнять дорогу работая кирками и лопатами под присмотром охраны, которая ближе чем на сорок метров к бойцам не приближалась. Боялась, это было видно. Семеныч бегал с тачкой, возя стройматериал, то есть щебень.
- Начали, - тихо выдохнул Рябов, и нажал на спуск.
Звонко хлопнула винтовка и один из полицаев, тот, что с пулеметом упал. После чего коротко протрещал автомат и ударил залп карабинов. На этом весь бой и кончился. Три бойца выскочили на дорогу и добили раненных, проводя зачистку.
Пленные стаяли в каком-то оцепенении, наблюдая за нами. Сам я не стрелял, стрелков было много, так что цели распределили.
- Наши?! – негромко сказал один из бойцов. Невысокий худой паренек лет восемнадцати в дранных шароварах.
Выскочив из-за укрытия я побежал к Семенычу, стоявшего за спиной здоровяка, которого не подкосил даже плен, только стали видны жилы исхудавшего тела.
- Старшина? Семеныч?! – закричал я.
- Наши?! Наши!!! Ур-ра!!! – заорал в ответ тот же белобрысый паренек. Дальше нас захлестнуло волной пленных. Меня перехватили за пару метров до механика, крепко обняли и даже поцеловали в щеку. Без всякий мыслей, просто от радости.
Семеныч услышал, и видимо узнал голос, потому как резко повернулся и с недоверием всмотрелся в мое лицо, его лицо исказила счастливая улыбка, через секунду перешедшая в плач.
Похлопав по спине обнимавшего меня парня, велел ему идти представиться Рябову, а сам подошел к Семенычу, молча стоявшего, и резким, судорожным движением обнял его.

Пока разведчики, выставив охранение, собирали оружие и убирали трупы, мы отошли в сторону. Кстати, ведомый, вместе с сержантом были со мной не отходя ни на шаг, вроде как составляя мою свиту.
- Не ожидал я вас тут увидеть Виктор Семенович,- начал я разговор.
Слушать механика пришлось на ходу, разведчики закончили быстро, так что через минуты мы уже шагали сторону берега. История старшины Морозова была не замысловата, как и истории многих попавших в плен в сорок первом. После того как меня отправили в госпиталь, старшина получил другого летчика с которым и служил. В октябре был мощный прорыв немцев на Москву, который смогли локализовать только через неделю, но за это время фашисты успели натворить немало дел. Понятное дело, что авиачасти эвакуировались первыми, это те, у кого был бензин, у полка Запашного он был. Отправив самолеты, наземные службы погрузились на машины и последовали за полком в ту же сторону. Старшина задержался, готовя эвакуировать поврежденную машину на новеньком студебеккере, только что полученным по ленд-лизу. Не успели, на взлетную полосу ворвались два гусеничных бронетранспортера с крестами на бортах. Так старшина и трое бойцов оказались в плену.
Про этот прорыв я слышал, но только про один из госпиталей, что захватили немцы. Наши отбили его через три часа, но после того как там побывали эсэсовцы шедшие во втором эшелоне спасать оказалось не кого. Фотографии зверства фашистов разошлись по всему Союзу и за пределы его, вызвав международный резонанс. Американцы под впечатлением даже увеличили поставки необходимой нам помощи по основному дефициту, правда, цену не сбросили.
Как Семеныч из-под Москвы оказался тут, для меня было загадкой, пока он сам, не разъяснил. Слушал кстати не только я, Рябов шагал рядом поставив командовать пленными Жору.
Обычно где пленных захватывали, оттуда их отправляли в ближайшие лагеря, но в данном случае три сотни советских военнопленных посадили в поезд и отправили куда-то к морю. Причем брали только саперов. Как среди них оказался Морозов он объяснил сам. Оказалось во время пленения пока бойцы прикрывали его, механик успел поджечь истребитель, бросив в разгорающуюся кабину свои документы, а при допросе сообщил, что является сапером, которому приказали уничтожить технику.
- И что вы делали на побережье? – поинтересовался лейтенант заинтересованным тоном.
- Да, действительно?! – мне тоже было интересно.
Семеныч ответил.
- Чего? – не понял Василий.
Механик повторил.
- Подожди… - у меня в голове что-то щелкнуло вставая на свои места, - так как вы оказались тут раз все закончили? Это не в правилах немцев оставлять живых свидетелей?!
- А нас и уничтожили, - грустно усмехнулся старшина. В это время впереди возникла какая-то заминка, мы остановились и присели на первые попавшиеся камни.
- Сбежал? – полувопросительно, полуутвердительно поинтересовался Рябов.
- Можно и так сказать, хотя я бы сказал спасся. Нас убивали просто. Набивали в трюмы людей до предела отводили подальше в море и расстреливали два патрульных катера. Я был в третьей шаланде. Когда мы отошли от берега, вдруг началась стрельба и взрывы, нас закрыли и мы не могли понять что происходит, тем более двигатель заглушал большинство шумов, пока в корму не попала бомба. Оказалось над нами проходили «пешки», вот несколько и атаковало катера, невольно потопив и нашу лоханку.
- «Пешки»? Точно, они как раз должны морем были лететь, чтобы не насторожить оборону, - кивнул я.
- Из сорока человек до берега доплыло всего трое, да и тех… эх! – махнул рукой и отвернувшись пробормотал Семеныч.
- М-да, вода сейчас… - я невольно вспомнил свое купание, от чего по телу прошла дрожь.
- Подождите, так это утром все произошло? – вдруг задал вопрос Рябов.
- Утром, - кивнул Семеныч, - мы когда выплыли нас какие-то рыбаки сдали, тем, которых вы постреляли. Да двое были совсем хворые, умирали, переохлаждение наверное, вот их и застрелили. Не хотели возится.
- Вот, возьмите, тут на донышке, но вам пока много и не нужно, - протянул я механику свою фляжку с коньяком. Сто грамм всего осталось, но тоже дело.
- Подождите, я не понял, что они делали? – вдруг поинтересовался Степка.
- Что-что? Хреновое дело они делали. Дорогу для сверхпушки прокладывали. «Дора» она называется, - ответил я за Семеныча.
- А ты откуда знаешь? Этой информации, про огромную пушку, всего несколько дней?! – вдруг удивленно поинтересовался Рябов.
«А, так вот вы тут что вынюхивали? Понятно».
- Так этот Ганс и сказал. Только мельком, вроде как «мы еще покажем вам». Как-то так, - воспользовался я возможностью прикрыть свои знания из будущего. Беспокоило меня другое. «Дора» была под Севастополем, но не как в Феодосии. Это было просто невозможно, ее перевозили только по железной дороге. А если это была не она, тогда кто? Столько вопросов и ни одного ответа.
Про пушку Семеныч ничего не знал, но зато на карте Рябова довольно точно указал, где и откуда они ее строили. Прикинув путь, понял, что это сто процентов не «Дора», а что-то поменьше, и мобильнее, так как весь путь шел по дороге от железнодорожной станции.
Еще через два часа, мы наконец смогли добраться до деревушки и дух постов по бокам от нее на расстоянии с километр до каждого.
- Так это те самые рыбаки, что нас полицаям сдали, - ткнул пальцем в двух аборигенов, что вешали сушиться сети, вдруг тихо сказал старшина Морозов. Несмотря на судорожный кашель, он лежал рядом со мной на камнях и тоже изучал местность. На захват постов пошли разведчики, для массовки взяв пять бойцов, что выглядели посвежее после марш-броска. А наша задача захват этой деревушки и сигнальный костер.
Посмотрев на свое воинство, кивнул головой, прошептал:
- Как только начнется стрельба, идем на штурм. Всем все понятно?
- Да, - ответили мне.
- Тогда прикрытие на месте, остальные ползком за мной.

[lector]

..."пленный снова вышли на дорогу"....пленные.

[lykken]

дух постов - двух постов

[Вест]

Еще через два часа, мы наконец смогли добраться до деревушки и дух постов по бокам от нее на расстоянии с километр до каждого.

двух

[пастух]

его лицо исказила счастливая улыбка,

Это не есть гут. Вам понравиться, если кто-то напишет: его лицо озарил звериный оскал? А вот если эти ключевые глаголы поменять местами, - всё будет хОкей (Россия - чемпион)!

Американцы под впечатлением даже увеличили поставки необходимой нам помощи по основному дефициту, правда, цену не сбросили.

Это была не помощь, а бизнес и очень выгодный для американцев.

[Wil_75]

Это была не помощь, а бизнес и очень выгодный для американцев.

Просто слово "помощь" можно заключить в кавычки.

[Sapsan]

на новеньком студебеккере, только что полученным по ленд-лизу.

Октябрь 1941, а уже лендлизовская техника, да ещё и в войска успела поступить...
Вроде первые "Студеры" появились у нас в конце 41-го.

Ну и к тому времени ещё ленд-лиза, как такового, не было. За золото покупали только - а это всё же совсем другое.

Ленд-лиз, как таковой, начался для СССР с октября 1941, а реальные поставки - с конца года. А реально - вообще 1942.

[Uksus]

Октябрь 1941

Про какой пост речь?

[Sapsan]

Про какой пост речь?

Про крайний фрагмент:

В октябре был мощный прорыв немцев на Москву, который смогли локализовать только через неделю, но за это время фашисты успели натворить немало дел. Понятное дело, что авиачасти эвакуировались первыми, это те, у кого был бензин, у полка Запашного он был. Отправив самолеты, наземные службы погрузились на машины и последовали за полком в ту же сторону. Старшина задержался, готовя эвакуировать поврежденную машину на новеньком студебеккере, только что полученным по ленд-лизу.

[Владимир_1]

Рывком я метнулся к подобию забора. Тут деревьев фактически не было, да и те, что были, шли на растопку вместе с кизяком. Заборы делали из лозы, прутов и тому подобному. Так что щели были, и видно все хорошо. Хаты были тоже из веток, только обмазаны глиной. Кирпичный дом был один, да и тот чуть в стороне. Наверняка принадлежал местной рыболовной артели, слишком советским было это здание, явно недавняя постройка.
Строений было четыре. Два явные сарай, и два жилых дома. Есть еще ледник, но его не видно, закрывает от нас крайней постройкой. Именно там держали выживших красноармейцев. Мне о ней Семеныч рассказал. Около того, что был построен из глиняных кирпичей, тот, что получше, паслась белошерстная коза на длинной веревке. Сушились сети на натянутой веревке. У будки спал на цепи старый пес, вылизывал шерсть, сидя на подоконнике рыжий кот. Идиллия.
В это время дверь со крипом отворилась и из старой мазанки вышла бабка, причем такая как будто это с нее писали бабу Ягу. С кряхтением разогнув спину, она довольно бодрой походкой двинулась к новостройке, около которого сушилась одежда, причем, только мужская.
- Вы двое, проверьте дом, остальные берите на прицел то длинное здание, - тихо скомандовал я.
Стрелять нам было категорически запрещено, только после того как произойдет первый выстрел от одного из постов, так что действовали мы молча, надев на стволы штыки. Пулемет, что забрали у полицаев, установили на сошках чуть в стороне чтобы мы не перекрывали ему сектор стрельбы.
Через пару минут из окна показался один из бойцов, и молча развел руками. Дом был пуст.
Мы тихо подбирались к последнему, то есть второму дому, когда на пределе слышимости хрустнула ветка. Потом еще одна и еще.
- Начали! – громко командовал я, и взмахом руки, лежа, послал пять бойцов вперед. Именно они были вооружены гранатами, так что в случаи чего могли закидать их в окна.
Один из бывших пленных добежать не успел. Хлестко ударил выстрел из окна и он упал.
- Огонь по окну! Гранаты кидайте! Кидайте гранаты! – орал я четырем оставшимся бойцам, которые присели у стены.
Загрохотал пулемет. Брызнул стеклом, оконный проем. Бойцы приготовили было гранаты, но шлепки впивавшихся рядом пуль испугал их.
- Прекратить огонь! Гранаты кидайте! – орал я.
Видимо мой голос привлек стрелка, так как рядом расщепив столбик забора впилась пуля. С недоумением посмотрев на почти белоснежные щепки, рывком откатился в сторону, спасаясь от второй пули.
Пока я кувыркался, один из бойцов закинул-таки две гранаты в пустой проем окна. Через несколько секунд раздались два глухих хлопка.
- Вперед! – скомандовал я, и вскочил вслед за остальными.
- Ур-ра! – подбадривая себя бежали бойцы.
- Эй, а вы куда?! Я вам что сказал? Берегите наши тылы, следите за подступами, - остановил Кречетова и Микояна.
- Так мы, товарищ майор… - начал было говорить ведомый, как я рявкнул.
- Бегом на боевую позицию!
Терять опытных летчиков не хотелось, всем известно изречение пуля дура. Поэтому и старался держать парней подальше от боя. А тут смотри-ка ослушались. Оставили одного из пленных, что по здоровью не мог участвовать в захвате деревни и побежали подвиги совершать
Вернемся, заставлю картошку чистить.
Через минут все было кончено. Отослав во главе Семеныча трех бойцов к обрывистому берегу, где планировалось развести костер. Велел прихватить дрова и сразу поджечь их. Если катер неподалеку, то он сразу заметит нас.
Двух заставил обыскать дома, собрав трофеи остальных с пулеметчиком отправил к своим бойцам, пусть следят за дорогой, нежданных гостей мы не хотели.
- Вот, товарищ майор. Берданка, мы с такими в августе воевать начали, когда нас призвали. Все, что было со складов тогда выгребли, - крутя в руках знакомую мне винтовку, говорил один из красноармейцев лет за сорок.
- Видел такие, из одной даже пострелять пришлось, - ответил я беря в руки оружие. Повертев в руках эту довольно старую винтовку, я замахнулся и зашвырнул ее за забор к кустам, рядом с которыми паслась коза.
- Там эта старуха живая. Забилась за печку и верещит что-то.
- Да хрен с ней! Вон, наши бегут. Разведчики. Заканчивайте, похоже, что-то случилось, - рассеянно ответил я после чего посмотрел в туже сторону куда указывали разведчики. Там в двух километрах от берега виднелся хищный силуэт бронекатера: - Не обманули, действительно ждали.

Наблюдая, как катер маневрируя пристает к небольшой пристани, где покачивалась довольно большая лодка, я развернулся и зашагал к домам у которых суетились бойцы. Трофеи были хоть и небольшие, но были, вот сейчас они их и упаковывали не обращая внимание на верещание старухи бегавшей вокруг них. Хотя почему она защищала вещи немецких солдат с постов, стоявших тут на постое, не знаю, может, боялась последствий, но впила она знатно.
Проходя мимо одного из сараев, я вдруг почувствовал знакомый запах, поэтому мой путь был плавно закончен у одной из стен этого дощатого строения.
- Да быть такого не может! – изумился я разглядывая увиденное богатство.
Мельком глянув на замок, достал маузер и отстрелил дужку замка, после чего распахнув одну из створок, и вошел внутрь.
- Ого! А я-то думал зачем стрелял?! – послышался сзади голос Рябова.
- Ага. На запах повелся. Как думаешь, все вывезем?
- Почему нет? В лодку напихаем… Половина наша.
- Хорошо, - ответил я подходя к ближайшей веревке на которой была вывешена вяленная рабы и отрывая перышко.
- Ум-м, вкусно, - последовал моему примеру Вася.
- Ага, ща Семеныча озадачу, пусть командует погрузкой, вот мешки лежат и корзины. Как думаешь, килограмм двести тут есть?
- Наверняка есть. Ладно, побегу встречать моряков, - ответил лейтенант и, сняв одну рыбину, выскочил из сарая.
Последовав было за ним, как был вбит обратно в сарай бойкой бабкой. Две минуты мне потребовалось, чтобы понять что за рыбу надо платить.
- Бабка ты не охренела?! Мы не покупаем, мы берем как боевой трофей!
Однако старуха ничего не хотела слушать. Тут я вспомнил, как один из бойцов пару минут назад сунул мне в руки свернутый рулон немецких денег, которые я машинально убрал в карман.
- Мало!
- О! А говорила по-русски не понимаешь, - хмыкнул, доставая следующую купюру.
- Мало!
- Да подавись! – сунул ей весь рулон и выставил довольную бабку вон, после чего прикрыл створку, крикнул бойцов, чтобы грузили рыбу и направился к дому.
Кроме часовых, что оставались на своих постах все уже собрались у небольшого катера, поэтому кроме убитых рыбаков, которых вынесли из дома, мне никто не встретился.
Моей целью была коза, раз трофей значит трофей. У нас рядом с полком госпиталь обосновался на двести лежачих мест, я это хорошо знаю, часто под настроение, плохое или хорошее, приходил туда с гитарой или гармонью. Так вот в госпитале было две козы и врачи часто говорили, как раненым было оно полезно, жалея, что коз было мало, да и тех просто подарили госпиталю местные жители.
Вот я и решил увеличить поголовье рогатых.
- Товарищ майор? На мясо? – поинтересовался пробегавший мимо Кикобидзе.
- Какое мясо? Глаза разуй, молоко будем доить! Идти не хочет коз-з-за, два раза уже боднула.
Боец споткнулся, после чего засеменив в сторону группы разведчиков, что-то обсуждавших с одним из матросов, при этом постоянно оборачиваясь.
Пожав плечами, я последовал дальше. Через три секунды со стороны разведчиков долетел взрыв смеха.
Пропустив мимо бойцов, что носили рыбу, я подвел постукивающую копытами козу к борту катера, и ласково сказал:
- Давай Маша за мной.
- Эй! Козла я на борт не пущу. В лодку его, - вдруг рявкнули откуда-то из-за рубки.
- Козла?! Это что, козел?!
Вышедший морской командир в звании старшего лейтенанта, утвердительно кивнул.
Я резко обернулся в сторону наблюдающих за нами разведчиков, где прятался Кикобидзе.
- Вот ведь гад, и промолчал!
- В смысле? - не понял моряк.
- Да… - махнул я рукой, и быстро объяснил.
- Ха-ха-ха, - заражал моряк.
- Да я думал это вымя!!! – возмутился я.
У командира катера началась истерика. Сзади подхихикивали бойцы. Некоторые уже откровенно смеялись.
- Я еще думаю, что это она бодается, тут оказалось, что это он… Явно доиться не хотел, - вслух размышлял я.
- Ага, вот бы он удивился если его доить стали. Ой, не могу-у-у, - простонал всхлипывающий от смеха лейтенант.
- Да что вы ржете-то?! Это вы все тут деревенские, а я этих коз только на картинках видел, да когда мимо проезжал!
Ажиотаж вокруг козла стих минут через пять, как раз когда закончилась погрузка.
- Отходим! – раздался вопль. Один из матросов в серой робе скинул причальный канат и ловко запрыгнул на палубу.
Хорошо привязанная рыбачья лодка, оказавшийся баркасом, потянулась следом за нами набитая трофеями, куда запасливые разведчики затащили также крупнокалиберный пулемет. Кроме пяти бывших пленных среди узлов торчала голова козла. Я решил раз молока не дает, пусть козлят делает.
- Ну что, Виктор Семенович? Будем жить? – радостно хлопнув механика по плечу, спросил я.
- Будем. Будем жить! – твердо ответил он, глядя на удаляющийся берег.