Название: Погранец.
Серия: Решала. Часть вторая.
Аннотация: Терентий Грек, по прозвищу Решала, попаданец с Земли на Землю, прожил три замечательные жизни в разное время Союза. Итак, новое попадание, и задача поставленная самому себе. Жить, просто жить. Других задач нет, планов тоже особо нет, только жить как он сам хочет, а не желают другие, с интересом изучая жизнь вокруг. А планы по дальнейшей жизни будут, нужно только подрасти.
***
Я аккуратно перешагивал через лужи, неся сына на сгибе руки по улице района с частными застройками. Двухлетний живчик, активно крутился, рассматривая всё вокруг. Моя дочка, которую я также, как и сына, забрал из детсада, это моя обязанность, Олеся работала допоздна, и просто не успевала. Такой график работы. Так вот, Аня, дочка, бежала впереди, только юбка мелькала, четырёхлетняя дочурка, перепрыгивая через лужи бежала к нашему дому, что было видно вдали. Сам я шёл в сильной задумчивости. И были причины. Хм, «Волга» Олеси стояла у дома. Странно, ей ещё два часа на работе быть, чего это она рано так приехала?
Прежде чем коснусь причин моей задумчивости, опишу кратко что тут было. Мне семнадцать лет, в феврале семидесятого было, а на данный момент было шестое сентября. Полгода и настанет восемнадцать. Мы два дня как вернулись из нашей привычной поездки на юга. Кстати, дом или ещё что я там не покупал, это привяжет нас к нему, а нам направилось путешествовать по побережью. От Одессы до Грузии, Абхазия, всё это мы объезжали на «Волге», что я подарил Олесе два года назад. Та после «Москвича» быстро освоила новенькую машину без пробега и активно её эксплуатировала. Машина была двухцветной, красный низ и белый верх. «Газ-21», с оленем на капоте. В принципе и рассказывать нечего. С директором детдома у меня тихая война шал. Не простил, что отказался выдавать новые песни. Трёх хватит, как я посчитал. Итак неплохо детдом подкормил. А как паспорт получил, то четыре штуки зарегистрировал, на мой счёт стали приходить авторские. Открыл в сберкассе счёт. Директор не простил, что я их грабил. Где логика? Это мои песни, детдом тут причём? Какая-то извращённая логика, также тот был недоволен тем, что я каждое лето уезжал на юг, наплевал на его разрешение. Сбегал на море, если проще. С Олесей ездили. Что ещё? В шестнадцать я закончил школу. Десять классов, но учиться дальше и не подумал, как не уговаривали, и настойчиво, три месяца стажировался у часового мастера и стал работать часовщиком в ближайшем ДомБыте. Там его не было, хотя должность вакантна. Детдом я не покидал, как получил паспорт, так и жил в детдоме. Только Олесю навещал. Директор о ней знал. Да уже все знали, дети, язык за зубами держать не могут. Аня всем растрепала что я её отец, ей три годика было, так что мы продали прошлый дом, а то там соседи задаваться вопросом стали, нехорошо поглядывая на Олесю, и купили дом с другой стороны Москвы. Даже лучше и больше чем был. Кирпичный, с канализацией, водопроводом и газом. Кирпичный гараж, куда машину Ольга ставит. Тут пока неплохо, тут уже соседям говорили, что я сожитель Олеси, и возраст прибавляли, что двадцать лет. Вполне тянул на него. Пока проходило, соседи особо не возмещались или ещё что.
Что ещё? Спецслужбы мной интересовались, после окончания школы. Когда экзамены прошли, вызвали к директору школы, и там ждал этот представитель. Склоняли к службе, работу на государство, но я всё отклонял. А на слова послужить родине, сказал, что долг так и так планировал отдать, срочником в ВС. Думаете отстали? Вербовщик был недоволен, и это слабо сказано. Обещал проблемы по жизни. Мурыжили полгода, даже уволили из часовщиков, в конце весны этого года. Заведующая ДомБыта пряча глаза велела написать заявление по собственному. Написал, и забрал трудовую книжку. Также отказались регистрировать новые песни и музыку, а у меня уже два десятка было, изустные певцы и певицы исполняли, и тут тот нажал на новые рычаги. Я пожал плечами, нет так нет, и забрал бумаги с нотами и заявлением. С тех пор я нигде не работал, да и поездка на два месяца на юга была. Вот вернулись, в детдоме пока жил, были причины для этого. Что ещё? О, государственный переворот, что прошёл в пять лет назад, в шестьдесят пятом. Этот год ещё отложился в моей памяти тем, что в двенадцать, чуть раньше срока у меня заработало, и я быстро сделал из Олеси женщину. Из девушки. А через год и Аня родилась. Дети не мешали нам каждый год ездить на море, с собой брали. Что по перевороту. То это Хрущ, пока не успели всех его странников с постов убрать, тот и ударил. Как спецслужбы прошляпили подготовку, не знаю, но со стороны Хруща участвовали армейские части, что дислоцировались в Подмосковье. Тот почему-то решил, возьмёт Москву, остальные области поднимут лапки, чего не вышло. До Гражданской войны по счастью не дошло, но волнения ещё полгода были, особенно в Азии, как задавили восстание. Хруща шлёпнули, его жену тоже, там много кто по этапу пошёл или вышку получил. Не получилось Хрущу взять власть, но и Брежнев не удержал её. Во время переворота его шлёпнули, вместе с женой. Дочка инвалидом стала. Ногу потеряла. Там многие из людей Брежнева ликвидировали, пока те, кто устроил переворот, держали Москву, их люди охотились на них как за бродячими собаками. Новым главой государства стал маршал Советского Союза Жуков. В шестьдесят девятом тот передал восстановленною страну подготовленному приемнику, тоже маршалу, и ушёл на покой.
По мнению иностранцев, у нас генеральская хунта правит, но как ни странно уровень жизни заметно поднялся. Да, жители милитаризованной страны теперь жили немного по-другому, служба в армии или работа на Родину, это обязанность, прописанная в законе. Много в военных, формы разной вокруг, включая полувоенную, военные правили как привыкли, загоняя людей под это. Поэтому и был недоволен вербовщик, что его вежливо, но послали. Не побежал служить стране со слезами радости и писком согласия, вот и мстил как мог. Я тоже отомстил, перед моей поездкой на юга, тот очнулся когда ему выкручивали руки сотрудники милиции. Соседи вызвали. Взяли за убийство собственной жены в пылу ссоры. Крик их на весь многоквартирный дом стоял. А то что хозяин квартиры в это время связан и без сознания лежал, никто не знал. Нечего лезть в мою жизнь было, иначе я в вашу влезу. Что и показал на вербовщике. Нож в его руках, сам в брызгах крови, так что доказательств особо и не надо. Я после возвращения с моря, узнал, что там и как. Тот ещё неделю назад по этапу пошёл, шесть лет получил, отчего я вздохнул спокойнее. Задрал тот. Такое впечатление что ему приказали обязательно вербануть меня, тот и выполнял с упорностью, что была вполне ему свойственна. Вот такие дела. Почему я в детдоме задержался, то дело в жилье. Олеся тут не причём. Я её пять лет английскому учу, неплохо освоила, и сейчас работала в Ленинской библиотеке, в иностранном отделе, переводчиком. Уже два года как. Я тут не помогал, Олеся сама. По блату устроилась, заведующая библиотекой хорошая её знакомая. Олеся работала в буфете при библиотеке, вторые блюда готовила на дому и привозила в буфет в судках, вот так и смогла пробиться на это место, там очередь выпускников Иняза была, а она заняла свободное место без диплома, только со справкой окончания курса иностранного языка частного обучения, и ничего, до сих пор работает, вполне её квалификации хватало. Зато серьёзно подтянула английский и письменность. Я помогал с полгода, дальше не требовалось, уже всё сама.
В принципе всё, жил, учился, работал, детей делал, на море ездил, вот что за эти пять лет было. Политика не интересовала, плевать на неё хотел, остальное меня вполне устраивало. Что по поводу моей задумчивости, то пока я Антона несу, сынишку, то опишу. Я снова одарённый, псион, и хранилище работает, маятник качается, увеличивая его. Уже пятьдесят кило накачало, помимо тех пяти тонн, что раньше при открытии было. Тут в чём дело? Пока мы возвращались в Москву, я лежал на заднем диване, Олеся за рулём, та неплохой водитель, дети рядом с ней на широком диване, я и размышлял. Тут в голову стрельнуло, даже удивился почему раньше такое предположение не приходило в голову. Я работал с хранилищем, с изменением его, чтобы не потерять что внутри при перерождении. И как-то не задумывался, что такие изменения могут повлиять и на мой Дар псиона. Я пытался инициировать его первично, в воде. Старый способ пробуждения Дара. А что если нужно его инициировать по-другому? Сказано-сделано. Как вернулись, попробовал в реке, ещё тепло, купались, хотя вода в реке уже не летняя. А пока возвращались я мысленно разработал три способа инициации. Основа одна, просто изменения в духовном плане, там есть свои нюансы. Первый способ не сработал, второй тоже мимо пролетел, а третий, даже неожиданно для меня, сработал. Со второй попытки. Каждый способ по три попытки инициации. Ах как хорошо себя псионом ощущать. Пять в ауре, не потерял. Правда, изменения были. Что-то я накрутил. Пусть хранилище всё такое же, пять тонн при изначальном его вызове, сейчас качается, напомню. Но иллюзии стало легче проводить, это появилось, телекинез стал мощнее, как будто я стал сильнее. Полтонны на пределе поднимаю, хотя раньше не более ста пятидесяти кило было. Потом Взор. Всегда было три метра дальность, а тут семь с половиной метров. Каково? Вот и я порадовался. Лечение тоже чуть подросло. Уже проводил диагностику, наметив план лечения. В общем, из всего что имею, только хранилище в минусе. Как было, так и осталось. А инициацию проводил утром, потом делами занялся. С того часа и качается размер хранилища. Вот такие дела.
Когда я подошёл к деревянным воротам во двор, калитка уже была открыта. Аня и открыла. Сейчас та на крыльце торопливо скидывала сандалии, поспешив внутрь дома. Закрыв ворота, я занёс Антона в сени, дальше тот сам потопал, и сняв уличную обувь, надев тапки, у Олеси пунктик по поводу тапок в доме, без них ходить запрещала, и вот так тоже прошёл. Вид Олеси мне не понравился. Та выглядела как-то виновато, и обеспокоено.
- Что случилось?
- Ты был прав, предупреждая. Сегодня меня вызвали к секретчику нашей библиотеки, там двое было, из КГБ. Их ты интересовал.
- Вот достали уже, - пробормотал я недовольно. - Шантажировали тем, что ребёнок от несовершеннолетнего?
- Да, эту связь. Не выпускали пока не подписала согласие работать на них.
- Теперь не отстанут, тут уже контора работает. Вот что, думаю пора переезжать. В Штаты. Как ты?
- Ты же знаешь, это моя мечта.
- Договорились. Дом на меня перепишешь, чёрт с ней с этой квартирой. Машину тоже. Дальше я перевезу тебя с детьми, обустрою и вернусь. Хочу в Союзе пожить. Вернусь к весне, когда призыв. Меня срочная служба будет ждать. Пока квартирантов пущу за время моего отсутствия. Договорились?
- Кхм, да.
Что по квартире, о которой я помянул, то да, по инициативе военных их стали выдавать выпускникам, что остаются в городе. А я на очереди. Встал ещё когда часовым мастером был. Почему бы и нет получить квартиру законно, а не путём махинаций, за которые потом могут зацепится. А теперь-то уж чего? Посетить Штаты я не прочь, меня чуть больше полгода не будем. Накачать хранилище смогу максимум тонн на двадцать, но скорее меньше. С пятью наличными будет двадцать два-двадцать три. Хочу приобрести, или украсть, два кемпера. Автодома. Прицепы. Для юга и севера. Люблю жить с комфортом. Её место остаётся для техники, машин, вертолётов, и разной пищи, запасы перед срочной службой, сладкого побольше. А дальше будем жить. Ну и вот так немедля, на следующий день, хотя ночевать пришлось вернутся в детдом, это нужно, я не предупреждал что не приду ночевать, а воспитателей подставлять не хочется, и занялись делом. Паспорт у директора был, забрал, и начали оформлять. Прописался потом и въехал в дом. А через две недели мы исчезли из Москвы. В доме уже квартиранты обустраивались. Партийный, с семьёй в столицу был переведён из Минска, а жить в квартире его жена не могла, ей свой участок подавай. Любительница парников и рассады. С Олесей одного сапога пара.
***
Я лежал на сундуке, тут лежанка, и хрипло дышал, весь в поту, был. Я умер. Я снова умер. Захлебнулся в бурной горной реке, что пересекал со своим нарядом следовал за нарушителями. Поток сверху пошёл стеной, когда мы на середине реки были, дожди там, верхушки не видно из-за туч, вот и создали его. И нас снесло с камней. Дальше ударился головой и понесло. Так и погиб старшина-пограничник Терентий Мальцев. А до дембеля каких-то две недели оставалось. Командиры уже полгода уговаривали, активно, на сверхсрочную, но я в никакую. Военная служба не для меня. Итак два года в сапогах бегаю. Вон задержали на два месяца, раньше мог бы уйти, но командиры так решили. Это КГБ уже достало, я научился люто ненавидеть и теперь это касалось спецслужб Союза. Я должен был в мотострелки попасть, уже занёс кое-что в военкомат, одному сотруднику, в автобат направляли, а меня задрожали на сутки и включили в команду пограничников. Дальше сержантская учёбка и вот служба на Афганской границе. Тут наши политики в дёсны их не целовали, войны не было, но и контрабандист только и шастали. Я так понял, после окончания службы должно было новое предложение поступить к ним идти. Уже обученный, пострелявший, в боях с контрабандистами, и даже раненый слегка. Два ордена «Красной Звезды» просто так не дают, а у меня были, да вот чем всё закончилось. Олеся в Штатах, в Калифорнии жила. Свой дом в два этажа, машина, дело, пять кафе и ресторан у неё. Хранилище накачал до восьмидесяти девяти тонн. Заполнено на восемьдесят процентов. Я на службе, отпуск не дали, что было тем и заполнял. Контрабандой. Впрочем, что там говорить, если ничего не сохранилось? Надежда была, но не вышло. Ладно хоть остальные параметры на прежнем уровне остались. Взор семь с половиной метров. Ох как тот мне помогал схроны и нычки контрабандистов искать. Даже две шпонов было. Накрыли сеть, я за это один из орденов получил. Второе за то, что взяли боевую группу диверсантов, в нашей форме. Там погоня на грузовиках была. Также за другие достижения на службе награждён медалями по охране государственной границы. Для пограничников они. У меня обеих степеней.
Теперь по тому, в кого я попал. Семилетний Терентий умирал от воспаления лёгких после простуды. И умер, седьмого марта, и в этот же день в его теле очнулся я. Старшина Мальцев. Теперь уже бывший. Да, вы всё правильно поняли, село Андреевское в донских степях, тысяча девятьсот сорок шестой год, страна восстанавливается после разрухи, и я снова, во второй раз очнулся в теле мальчишки-калеки, с повреждённой ногой. В теле Терентия Левши. Сам в шоке. Знаете, тут не будет отца-генерала, так и буду жить в селе. Пошёл этот мудак куда подальше. Что ещё? В первый раз я три недели пластом пролежал, меня лечили, пока не появилось достаточно сил встать и забраться в бочку для инициации. Тут прошло десять дней, когда я ночью, держась за стенку, от слабости едва ходить мог, вышел на улицу, и с шестой попытки, сил не хватало, забрался в бочку, пробив ледок сверху. Вообще таяло, но март есть март, пусть и конец месяца. Тут на юге таить начинало раньше, чем на севере, понятно почему, но лёд по ночам ещё бывало покрывал коркой воду в бочке. Тем более эта ночь на удивление холодной. Как по заказу в выбранную ночь подморозило, но я планы менять не стал. Саму воду использовали для скотины. Набирали в ведро, грели в печке и разливали по ёмкостям. А для меня каждый потерянный день это в минус сто килограмм в хранилище. А когда нырнул, думал итак слабое сердце окончательно встанет, и оно стояло, где-то секунд двадцать, изрядно меня перепугав, но заработало. Впрочем, испуг не помешал мне сделать первую попытку инициации. Стандартный способ не помог. Дважды пробовал. Тогда третья попытка, попробовал тот что инициировал Дар, когда Мальцевым был. Первая попытка, и есть, сработало, открыл Дар. А выбраться не смог, вода ледяная и чую ещё немного и превращусь в ледяную статую, тогда я напитал мышцы пси-маной и рывком выбрался, я был голышом, и отряхнувшись, дохромал, а быо без костыля, прыжками до двери, проник в дом, сеней в доме не было, нужно будет построить, и на кухню. Стоит отметить, что для экономии топлива отапливалась только одна комната в доме, общий зал, где была и моя лежанка. Кухня нет. Вот так пройдя кухню и открыв утеплённую дверь, я прошёл в общий зал. Ох как тут тепло. Первым делом вытерся полотенцем, у умывальника висело, особенно мокрые волосы, потом надел штаны, подтопил печь вязанкой камыша, и наконец забрался под одеяло. Остальные спали, сопели, так и не проснулись.
Меня била крупная дрожь, вскоре и пот выступил по телу. Похоже ударная доза ледяной воды сказалась, для меня больного, но я медитировал и накапливал пси-ману. Вот так полный источник, и провёл диагностику. Лёгких и сердца, плюс верхней части тела, это всё на что хватило. А без диагностики что лечить? Мне откуда знать? А та показывает очаги, что нужно убрать. Снова на полчаса медитации, и как набрал полный Дар маной, открыл хранилище. Пять тонн. Ничего не изменилось. Полчаса работы и запустил маятник, тот начал качать хранилище, а я продолжал медитации, сидя на лежанке, завернувшись в одеяло, печку ещё раз подтопил, и занимался лечением. К утру купировал последствия ледяного купания, это все успехи. Там как я был больной, то утром меня покормили, с ложечки, и разбежались, кто в школу, кто на работу. Подошла баба Нюра, сноха Марфы Андреевны, она днём с нами и сидела. А я лечился. За трое суток полностью вылечил воспаление лёгких, потом сердце. Слабое оно, усилил, как и лёгкое. На это всё с лечением ушло девять дней. Уже май наступил, расцвели бутоны на деревьях, тех садовых что уцелели, два всего, да и то изувеченные. Ещё три саженца было посажено, ожили, но урожая долго ждать, не в этом году точно. Копался огород, я на солнышке днём отдыхал, не участвовал. А так считай выздоровел, поэтому считаюсь работником, вот мне мелкую работу и поручали, за Ниной приглядывал, а я потихоньку лечил тело. Там хватало старых болезней, да одна нога чего стоит. Ею я пока не занимался. Та слабо ощущалась, как полено. Нервы повреждены, не удивительно. А так как более-менее ходить стал, с Глашей, старшей приёмной дочкой Марфы Андреевны, сходил на речку. Ниже по течению, подальше от сетей братьев Трубиных. Та оставила меня с ведром и ушла, обещала подойти через пару часов. Сама Глаша ещё училась, последний восьмой класс, но у неё «окно» было, урок отменили. Забежала на минуту домой, вот я её и привлёк, благо с Ниной баба Нюра сидела. После уроков придёт, унесёт улов, если он будет. Судя по иронии в голосе, та особо в это не верила. А я телекинезом выдёргивал рыбу, дёргал руками, как будто подсекаю, издали поди рассмотри есть леска в руках или нет. Полное ведро. И с десяток довольно крупных. Глафира была сильно ошарашена, но ведро отнесла домой, там рыба разошлась по соседям, но и там изрядно хватило.
Особо я ничего не менял, договорился с председателем о месте мастера по ремонту, найденную в реке медаль отдал, и о поездке в город. Прошёл проверку, починив тому часы. Достал оружие из реки, ныряя. Сейчас я тело подлечил, не тот задохлик как два месяца назад, когда очнулся в этом теле. Достал карабин «Мосина», «ППС», и «ДП». В прошлый раз он мне не достался. Вещмешок тоже достал. Что мне не нужно, домой. У полузатопленного танка побывал, достал что там было. От «кюбельвагена», до мотоциклов и мелочёвки. Пистолет «ТТ». Также и со школой. Проэкзаменовали и включил во второй класс, в третий с ними перейду. Да, схрон купца, что в стенке оврага был, отдал братьям Трубиным весь. Я сделал вид, что копался тут, те сами всё достали, осмотрели, и забрали. Обещали привести бурёнку, что хорошо молоко даёт. А что, в шкатулке золото, серебро было, я не стал забирать. Марфе Андреевне за ужином правду сказал, так что через два дня та довольная получила бурёнку. Машкой назвали. Другая корова, а имя тоже. Молодая, двухлетка та. С коревой стало легче. Масло взбивали, сыры и творог готовили, даже что-то соседям давали. Экзамены пролетели, перешёл в третий класс, и в тот же день, как и в первой жизни в теле Левши, мы с Глашей ехали в кузове «полуторки» на станцию. Желающих хватало, не одни ехали. После дождей развезло, но ничего, было кому толкать. Дальше также в будке машинистов паровоза доехали. Молодой всё к Глаше клеился. А я у той на коленях сидел, взял и положил на грудь девушки ладонь, пожамкал её дойку третьего размера, чтобы молодой парень видел, и показал тому язык. Глафира лишь улыбнулся и по лохмам потрепала. Да, надо будет постричься. А помощник машиниста смотрел таким взглядом, тот явно мечтал оказаться на моём месте. Я ещё и затылок сунул меж грудями, как на подушку.
Так до Москвы и добрались, тут тоже на полке в купе проводника. И та же старушка была, комнату сняли. У меня было одиннадцать тонн накоплено в хранилище, и оно продолжало качаться, было куда убирать. Первым делом в ванную. Сначала я, так как быстро, потом Глаша. Вот она на полчаса заняла. Долго лежала в тёплой воде. Темнело, поэтому мы некуда не пошли. Как та уснула, ужинали своими запасами, остатки доели, я покинул квартиру, угнал ту же «эмку» и поехал к станции. Там всё также увёл «полуторку», а это «Газ-ММ», потом «Газ-51» и автобус на базе «полуторки», с бардовым низом и жёлтым верхом. Я этими машинами пользовался в прошило жизни, не нарадуюсь на них. Дальше на склад ГСМ, восстановил аккумулятор «кюбельвагена», сама машина в порядке, в селе привёл в порядок и даже просушил, залил масло и бензин, и завёл. Завелась с пол-оборота. Также и с остальными машинами. Заводил потом. Ключ сделаю потом, а заводил напрямую телекинезом. Ну и на «эмке» вернулся обратно. Топлива побольше взял, не десять, а пятнадцать бочек бензина и две с дизтопливом, пять канистр масла, не бодяжного, и две канистры импортного, для амфибии. Полтонны свободного в запасе осталось, только тогда вернулся в дом, где мы комнату на десять дней сняли, но подниматься не стал. А открыл и прошёл в ту квартиру, шпионское гнездо. Забрал всю утварь и посуду, все запасы съестного и всё из тайников. Остальное перед отъездом заберу. Тонна накопится, хватит места.
В остальном по-старому. Глашу приодел, и пока той подбирали комплект одежды, ну и Марфе Андреевне тоже, я по рядам пробежался, закупил всё что нужно. Кроме примуса, керогаз лучше, его купил. В принципе, было два больших изменения в этой поездке. Для начала я смог уговорить Глашу остаться в Москве, в медучилище на медсестру общего профиля. Кому надо дал и подмазал, так что та уже числилась в списках студентов. Пока продлили аренду комнаты, и как освободят общежитие, не все разъехались, та заселится. Я открыл счёт в сберкассе и положил деньжат той на жизнь. Глаша в прошлой жизни, моей жизни, сетовала как-то раз, что потом долго жалела, что не осталась в Москве, как я предлагал, поэтому и смог настоять и та всё же согласилась. Второе изменение. Это посещение нами посольства Германии, оно открылось, хотя там не полный штат сотрудников был. А посетили за сутки до отъезда. Билеты купили сразу, ещё как приехали, в купе поедем. Глаша сопроводит, потом вернётся в Москву. Председатель должен отпустить как та покажет справку, что уже студентка медучилища. А зашёл я в посольство, попросив позвать дежурного у входа, ответственного работника. Дежурного милиционера, к слову, что на входе стоял. Тот и вызвал работника посольства, и мы прошли внутрь. Причина посещения, личная, я так и сказал.
- Причина, почему мы вас посетили, не в нас. Дело в том, что мы с Глафирой приёмные дети Марфы Андреевны Крапивиной, у которой родилась дочь от немецкого солдата. Нина. Родилась весной сорок четвёртого. В сорок третьем у нашего села были бои, я именно там пострадал с ногой. У Марфы Андреевны приключилась любовь с немецким фельдфебелем, чувства были обоюдными. Никакого насилия. Он погиб, похоронен у нашего села. От него осталась дочь. Марфа Андреевна не знает, что мы вас посетим. Просто у девочки кроме нас родственников нет, это не совсем правильно, и мы не знаем остались ли родственники у фельдфебеля.
- Его данные? - с лёгким акцентом спросил посольский, записывая за мной информацию.
- Крал Дённинг. Из-под Берлина. Фельдфебель. Энский пехотный полк. Это всё что известно.
Дальше я дал адрес села, где мы живём. Уточнив, что если у фельдфебеля остались родственники, то они должны знать о Нине, о чём наверняка и не подозревают. Тот пообещал выяснить. Что выяснят, сообщат письмом, адрес известен. А когда покидали посольство, нас и тормознули, пригласили проехать с ними. Я чего-то подобного и ожидал. Три часа мурыжили, выясняя причину посещения чужого посольства, но отпустили. Скрывать ничего не стали. В принципе обыденная ситуация. А так вернулись к себе в комнату, я душ принял, пропотел, а жарко, поди попрыгай на костыле. А так всё закуплено что хотели, часть якобы почтой придёт, и вот так на следующий день отбыли обратно. Добрались без проблем. Подарки раздали. Председатель хоть и недоволен был, через его голову решили, но препонов чинить не стал, мировой мужик, так что пару недель Глаша пробыла и уехала обратно. Вот так мы и жили дальше. В конце июля Марфа Андреевна официально устроилась в Дом-Быта, продолжая работать в колхозе. Там коровники строились. Само здание ещё строилось, нам выделили комнату в бараке, но чинить я уже стал. Да, официально работать я не мог, а вот так как будто этим Марфа Андреевна занималась, вполне. Да, забыл сказать. В Москве я посетил квартиру Леммана. И его шлёпнул, и братца. А плагиаторы, песни у меня старший брат украл, я эту семейку до сих пор ненавижу. Так что удовлетворил жажду мести. Марфе Андреевне про поход в посольство сказали. Та повздыхала, но согласилась, что дать знать родным отца Нины, всё же стоит дать. Если есть кто живой.
Вот так денёчки и покатились. С братьями Трубины иметь дело можно, легковым мотоциклом и передком от орудия я расплатился за работу и материал. Отстроили коровник с хозпомещением, с сеновалом наверху, также пристроили к дому сени. Зиму уже прожили, без сеней плохо. Тоже из саманного кирпича. Сени на два помещения разделили, первое где вход с улицы, с крыльца, и в дом, и отдельно кладовка для припасов, с крохотным окошком. Застеклённым, понятно. Полы деревянные, стены выровнены и белённые. Также я купил два грузовика угля и два с поленьями. К сожалению, тополиными, но хоть это, и по выходным потихоньку колол, складывая в поленницу. Как семилетний шкет это делал? Два клина и молоток. Вполне хватало. Работа не быстрая, да и я не торопился. До холодов все поленья на дрова расколю. Первое сентября наступило, я днём учился, вечером занимался ремонтом. Копеечку зарабатывал, что помогало. Мы же перешли в категорию если не зажиточных, то близко. Ещё в августе было письмо из посольства, что нашли родственников Нины. Привёз сотрудник органов, всё вынюхав и осмотрев. Живы отец и мать того фельдфебеля. Им о внучке сообщили, а в конце сентября, я уроки брал французского и английского у учительницы, бывшего дипломата, частные, приехали те. Они жили на советской стороне, получили разрешение и приехали. Нина по сути единственное, что осталось им от сына. Наследница. без шуток, так и есть. Так-то у тех трое сыновей было, но все сгинули на Восточном фронте, от одного только дочка осталась. У нас на кухне те жили, побывали на могиле сына, с внучкой возились. Та очень на отца похожа была, его черты. Наши бабёнки собирались у нашего плетня, многие смотрели, утирали слёзы. Жалостливые они у нас. То, что те враги, пусть и бывшие, не вспоминали. Старик крепкий, за два дня все поленья наколол. Да их там и осталось три десятка. Я ещё машину заказал.
В принципе всё, заметно изменил жизнь в этот раз, но стало даже лучше. Три года пролетели быстро, Глаша закончила училище, там три года и учили, уже месяц медсестрой работает в Москве, в одной из городских больниц где у неё практика была. А я там смог провести небольшую аферу, и он получила комнату в коммуналке. Подмазал кого нужно. Паспорт та уже получила, прописалась и живёт уже больше года. Большая комната. А через пять лет там всё сносят, новый микрорайон будут строить и ей достанется однокомнатная квартира. Неплохо, да? В коммунальной квартире кроме неё ещё трое, женщина с ребёнком, без мужа, она учительница, потом старушка и семья узбеков. Пару раз мы всей семьёй на неделю к ней ездили, столицу посмотреть. Старики из Германии приезжали каждый год, педанты, в августе они приезжали, помогали с огородом, с внучкой возились, так их теперь помнила. Пять лет ей уже. Это мне десять исполнилось. Пятый класс закончил, в шестой переходил. Июль был, мама Марфа собирала меня в пионерлагерь, завтра выезжает колхозный грузовик с лавками, председатель выделил. Наконец-то и у нас второй год как стали отправлять в лагеря, до этого не было. Председатель прошлый убыл в Сталинград, новое место получил, повышение, а у нас новый. Тоже неплох. Нет, это не тот что должен был получить эту должность, а потом одного из братьев Трубиных посадить, того машина сбила. Неопознанный грузовик. Поломан, лечится. Грузовик мой. Мне этот тип не нравился, так что убрал его с шахматной доски. А на замену прибыл вполне нормальный мужик, фронтовик, понимающий. Ничего менять не стал, даже улучшил жизнь. Сам я тоже жил в удовольствие, и без всяких шуток. Что по ноге, то после пионерлагеря еду к военным советских врачам и те восстановят мне её. За год. Сам я за границей планировал побыть. А что, у менять тридцать тонн свободного в хранилище и ещё планирую накачать. За три года я пополнял запас. Со дна Дона достал «Т-34», тот самый, мотоцикл с коляской, советский, давно привёл их в порядок и иногда использую. Танк с полным боекомплектом. Склад тот в степи батальный прибрал. В общем, жил. И отлично, в удовольствии. Избу железом покрыл, навес тоже. Баню пока не ставил, на следующий год. С генералом Левашовым, отцом Терентия, даже и не думал встречаться, поездок на море не было. Мне этот мудак не интересен. Непонятно почему в прошлой жизни как тёлок на верёвочке за ним поехал в Москву? Сам себя не понимаю. Он мне не отец, он мне никто. Однако, как было, так и было. Сейчас же я раньше его грохну, пристрелю, прежде чем тот успеет произнести: Сынок, это ты?
Проверив чемодан, да, у нас три чемодана появилось, кто едет куда, берёт. Кроме меня младшая Аня ещё ехала, в тот же пионерлагерь, как и я. У нас вторая смена, к слову. Старшая Аня поедет в третью, и четвёртую смену, но пионервожатой.
- Вроде всё, - сказал я. - Больше брать не стоит. Всё необходимое сложили.
- Я ещё утром отварю покушать в дорогу, - сказала Марфа Андреевна.
Кстати, тут начал к ней один фронтовик из недавно мобилизованных клинья подбивать, мы все за этим с интересом следили. Не местный, просто у нас осел. Шофёр он.
- Хорошо, - сказали мы с Аней.
Я помыл руки в санузле и вышел во двор. Занялся колкой дров, нам поленья привезли две машины. Я теперь жил на кухне, кровать стояла. Топил тут печь зимой, а женщины, все наличные в светёлке, в самой большой комнате. Да, тут избу я модернизовал, ватерклозет в избе, лёгкий душ, батареи масляные. Водонагреватель. В общем, и зимой комфортно. Постепенно обживались добром. Как и остальные. Братья Трубины как были первыми автовладельцами в селе, так и держали пальму первенства. Появились мотоциклы у сельчан, но автомобилей нет, больше не было. А те на коричневом «Москвиче» вполне активно разъезжали по дорогам. Братья автоприцеп сделай самодельный, ничего, ладный такой, и катались, возили добро, продавали на рынке Сталинграда. Сам я только учился в школе, и работал на дому. Новое здание Дом-Быта обошлось без меня. В прошлом году уволили Марфу Андреевну. Там свои мастера появились, вырастили, и сапожника, и ремонтника широкого профиля. Одно хорошо, на велосипед в очереди были, и купили, успели. Он общий, сейчас кто-то забрал. Кажется, старшая Анна, укатила с подружками на полевой стан. Ни автомашин, ничего своего я не светил, хотя пользовался регулярно, мы были в селе жителями с чуть выше среднего достатком, вперёд не стремились, но и в нищете не жили. Вот так используя клинья, я и колол. Это тополя, колются легко, как сахар. Они как дрова самые дешёвые, всех их берут, вот и мы тоже. Не выделяясь. А пока занимался трудом, размышлял, тело я восстановил полностью, даже в чём-то модернизовал, и не только восстановил, улучшил. Это я о модернизации. Проживу куда больше, надеюсь, даже с ногой работал, подготовил к лечению. К сожалению, я не мог создавать коленный сустав, тот сразу обрисуется под кожей, а у меня нога прямая, искалеченная, но подготовку вёл. По сути одно колено и осталось. Уже кое-что начал.
Вот так день прошёл, а с утра к школе, где собирались школьники, что едут в пионерлагерь, два десятка детишек разных возрастов, и мы с младшей Аней. Ну а дальше долгое прощание, мы устроились в кузове и покатили прочь. Насколько я знал, везут нас к Сталинграду. Там рядом с ним на берегу Дона был новый пионерлагерь «Дон». Оригиналы прям. А так отлично отдохнул. Ну спортом не занимался, в шашки и шахматы если только, а так я был в лагере и за электрика, и за ремонтника. Директор сразу пристроил меня к делу. Да и мне в удовольствие. Купался немало, загорал, участвовал в олимпиадах, но без физической нагрузки. Помним о ноге. Так три недели и пролетели. Из плюсов. На дне реки, глубина почти двадцать метров, всего в двухстах метрах от пляжа лагеря, я нашёл кое-что интересное. Сталинград сам выше по течению, но и тут бои шли, поэтому эта военная находка не удивила. Это был военный бронекатер. С сильными повреждениями загруженный ящиками с боеприпасами. Я нырял ночами, днём за ограждение на реке заплывать нельзя, сразу последуют оргвыводы. А так прибрал цинки с патронами, ручные гранаты. А что им будет? Вообще много чего после прошедших тут боёв на дне было, но у меня и так всё было, да и я копил место для будущих покупок и краж. Что уж тут. Ведь как не смотри, а я не киногерой, у которой стоит задача превозмочь. Не важно что, главное превозмочь. А я просто живу в своё удовольствие. Почему-то молодой возраст пресечь не могу, погибаю. Было дело, три десятка лет прожил в теле Красницкого, но это не то. А тут я в удовольствие жил, можно сказать упивался им. Почему бы и нет? Вот так отдых и прошёл.
Как вернулись, занялись делами в доме и на участке, и другая партия поехала в лагерь. Пока мы отдыхали, они тут вкалывали за троих, теперь наша очередь. А я поговорил с Марфой Андреевной, та выслушал о советских врачах, и отпустила. Председатель тоже не возражал. Правда, сопровождение и в этот раз было, до Сталинграда довезли и посадили на поезд на Москву. Дальше я особо и не придумывал ничего, нанял всё ту же старушку отправлять заранее написанные письма, в этот раз та за работу побольше запросила, и поехал на «Газ-51» в сторону Одессы. По пути увёл с железнодорожной платформы вездеходный «Газ-63», с крытым кузовом. О да, свежая машина, в смысле эта новая, с завода. Просто выпускать начали на днях. Я уже работал с коленом, два месяца и всё, смогу ходить. Кость наращивал и создавал калённый сустав. Да и ел как не в себя. Материал требовался.
***
Спрыгнув с подножки трамвая, я двинул ко входу на территорию Колхозного рынка. А мы семьёй навещали Глафиру, та уже на врача училась, в ночную работая медсестрой во всё той же больнице. Четыре курса мединститута закончила, на пятый перешла. Сегодня пятое июля тысяча шестьдесят четвёртого было. Да, мне уже пятнадцать. Высокий и нескладный парень, но живчик. У меня любовница была, из молодых вдов, в райцентре жила. А что мне на двухместном вертолет «Белл» метнуться за ночь туда и обратно, чтобы её навестить и успеть вернутся, ничего не стоит. Зато никого не дискредитировал. Себя тоже. Я оставил своих у Глафиры, мы вчера вечером приехали, а сам с утра на рынок. И вот когда проходил на территорию, услышал:
- Терентий, сынок! Это ты?