Морской Волк (от Влада Савина)

[BRODJaGA]

Крайне сомнительно,чтоб для контроля кригсмарине,выделили "Свинорылов".

Ге́нрих Ги́ммлер являлся начальником РСХА (1942—1943).Как раз 4-й департамент:
Тайная государственная полиция рейха — гестапо.
Контрразведка, борьба с саботажем, диверсиями, вражеской пропагандой.РСХА готовило высококвалифицированных специалистов в сфере разведки, контрразведки, следствия и дознания и играло роль «кузницы кадров» для СС и полиции Третьего рейха.После ликвидации Германии,часть агентуры Главного управления имперской безопасности была завербована спецслужбами держав-победительниц.

[Влад Савин]

Спасибо за ролик! Жаль, Сталинград далеко - мне не вырваться..

черная, похожая на эсэсовскую

А её разве не отменили уже?
СС вроде в разнооттеночной серой уже бродит... хотя это про войска, и другие более-менее военизированные формирования, а Свинорыл - сугубо тыловой чиновник? Или это для морских СС новый вариант формы, который бывшим криггсам еще не выдали?

Так тут - полная авторская фантазия. Но по здравому смыслу:
а) чтоб старую форму не заменять, (в кригсмарине тоже ведь черная была), а лишь на нее всякие погоны-галуны и прочее.
б) ну и цвет немаркий, черный - потому наверное, во всех флотах. Зачем на корабле - фельдграу?

[Гурман]

Так тут - полная авторская фантазия. Но по здравому смыслу:
а) чтоб старую форму не заменять, (в кригсмарине тоже ведь черная была), а лишь на нее всякие погоны-галуны и прочее.
б) ну и цвет немаркий, черный - потому наверное, во всех флотах. Зачем на корабле - фельдграу?

Заинтересовался вопросом, практически во всех источниках пишут следующее:
1. В боевых частях черную форму не носили.
2. У СС были собственные части пехоты, артиллерия, танкисты, кавалерия, а также медицина, связь и прочие вспомогательные подразделения. При чем, практически все части имели собственную символику и форма разных родов войск отличалась.
3. Собственных ВМС в реале у СС не было. Следовательно автор имеет право изобрести для моряков любой вариант эсэсовской формы.

[Влад Савин]

Ныряем под перископ. Наверх выставлена антенна и РКП. Воет компрессор, пополняя запас воздуха высокого давления – но даже с этим, мы противника надводного и подводного услышим раньше. Все ж не начало двадцать первого – когда такая наглость вблизи базы НАТО привлекла бы серьезные неприятности в мирное время, и была бы однозначно гибельной в военное. Что может быть сейчас, худшим вариантом? Прилетит «Дорнье», с зорким пилотским глазом в качестве единственного средства обнаружения, и парой пятидесятикилограммовых глубинок, вместо самонаводящихся торпед. Вражеские субмарины, главный наш противник там, здесь вообще можно не считать угрозой, по крайней мере пока мы под водой. Ну а надводные корабли, даже в нашем времени, против таких как мы, были скорее «сторожами» и «загонщиками», чем активными «охотниками». Да и нет сейчас в Норвегии, немецких эсминцев. Хотя, по статистике, в эту войну, если брать все субмарины всех флотов, утопленные надводными кораблями – то наиболее отличились не эсминцы, как ни странно, а всякая мелочь: фрегаты, корветы, тральщики, эскортники, даже траулеры мобилизованные, и то эсминцев опережают. Это при том что эсминцы как правило, имели приоритет в оснащении разными новинками, вроде гидролокаторов и реактивных бомбометов, да и экипажи на них были кадровые – не вчерашние рыбаки. Слышал объяснение, что если для эсминцев охота за субмаринами была лишь «одной из задач», то эскортная мелочь только этим и занималась: практика и опыт были не в пример больше. Что имеет к нам самое прямое отношение, если немецкие «зерштроеры» за всю войну вообще не могли похвастаться ни одним успехом в противолодочной войне (да и «большие миноносцы», тоже, но тут я не уверен) – то на счету их мелочи только наших лодок несколько, и в их числе видяевская Щ-422, в той истории погибшая в июне сорок третьего.
Ну да мы же им подставляться не будем. Намного раньше обнаружим. И простор, и глубина – поди поймай. И – локаторов все ж на восьмисоттоннках не было. Ищите!
Пока же – кого мы там выловили? Где «жандарм» - в медотсеке? Ну да, из всего экипажа немецким владеют лишь он, и Сидорчук. Запрашиваю по «Лиственнице» - как успехи? Отвечает Князь:
-Оба пришли в себя, годны к допросу, это плюс. Один годен ограниченно, это минус.
-Что значит, ограниченно? Башкой долбанулся, крыша съехала?
-Оказался буйным, сразу полез в драку, пришлось усмирять. Перелом руки и двух ребер – впрочем за ребра не уверен, тут могло быть и раньше, ударился когда за борт вылетал. Ну и фэйс немного отрихтовали, в воспитательных целях. Я ему укол вкатил, спит сейчас.
-А второй?
-Полностью лоялен. Наблюдая за процессом, впечатлился до упора. Счас «жандарм» наш с ним общается.
-Кто они, установили?
-Так точно. Один, как и думали, командир лодки. А вот второй, держись за стул, командир, это ихний комиссар! По приказу самого фюрера, назначаются сейчас на каждый корабль, для контроля над идейностью и обеспечения линии, ну в общем как у нас в семнадцатом. Даже право отменять приказ командира – и то у нас содрали, собаки!
Оставляю ЦП на Петровича, иду в медотсек. Застаю там, кроме Князя и Кирилова, еще Пиночета, Сидорчука, главстаршину Логачева, и двоих матросов. Немец сидит на стуле, весь вжался, будто хочет ниже ростом стать, что удается ему плохо – рослый, откормленный, харя хоть в депутаты (и здоровенный фингал на морде, вокруг левого глаза). Переодет уже в сухое, но мундир его тут же валяется, действительно странный – вроде флотский, черный, но на воротнике и рукаве руны СС, молнии скрещенные. Так значит теперь – не кригсмарине у них, а ваффенмарине СС, слышал уже..
Увидев меня, Князь вскакивает по стойке «смирно», вскидывает руку к пустой голове – приколист хренов! – и незаметно толкает локтем Сидорчука, тот, моментом врубившись, делает то же самое. Кириллов досадливо машет рукой – не мешайте, проходите, садитесь: видите, мы работаем.
И тут немец вскакивает и, выбросив руку в их приветствии, совсем как в кино, орет со всей глотки:
-Хайль Сталин!
Мы все так и грохнули смехом. Даже Кириллов.
-Вояка, блин! – говорю – Александр Михайлович, чтоб вас не отвлекать, что у него по моей части? Какая боевая задача у них была, какие силы еще развернуты. И – что они о нас сообразили? И успели ли радировать? В общем, все что он конкретно ценного для нас сейчас знает, как командир лодки.
-Михаил Петрович, так это не командир, а «комиссар» их. А командир в изоляторе отлеживается, после того как с ним Сидорчук с Логачевым пообщались..
Я на миг хренею. Кириллов рассказывал, как Брода, командир U-209 на допросе спешил выложить – что знает и не знает. Командир U-251, которая в Карском море без винтов болталась, тоже, как в плен попал, кололся до дна, как в детективах пишут. И даже командир U-376, с интересной фамилией Маркс (да еще и имя у него, Фридрих-Карл, вот юмор, если и впрямь какой-то дальний родственник?) – тоже, как обмолвился старший майор, упорства особого на допросе не показывал. Но если ты комиссар, по должности обязан идейным быть, на двести процентов, это ж специальность твоя, такая же как торпедист или механик, ты должен пример всем показывать и за собой вести! Делом пример, а не языком – правильные слова когда спокойно, любой козел может проблеять, а ты выстоять попробуй, когда вот так. Значит, не человек ты, а полное дерьмо собачье – и уважения заслуживаешь столько же.
Всяко меньше – чем второй. С ним, перестарались явно, мужики. А полегче нельзя было?
-Так шибко буянил – заявляет главстаршина – вот честное слово, если б нам большаковские на заводе приемы всякие не показывали, правда я и на гражданке еще занимался, каратэ и айкидо, немножко, так не усмирить было, никак! Я ему руку на болевой, так он так вырывался, что ей-богу, сам себе сломал! Лишь когда товарищ старший мичман (Сидорчук по переаттестации стал младлеем, но отчего-то ему нравилось, чтоб его называли по-прежнему), боксом ему, и по ребрам, и в голову, тогда только вырубился. Укол ему, как буйным шизам – так доктор сказал, нам не уходить пока, вдруг проснется и снова начнет все тут громить?
-А этот? Тоже буянил, если вы и его.. Или – в превентивных целях?
-Никак нет, тащ капитан первого ранга! Не верите, так хоть у доктора спросите: это ему тот, буйный, врезал, своему же, в первую очередь! А после хотел санчасть рушить – ну тут мы уже помешали.
-Тьфу! Этот хоть что-то ценное знает?
-Да вот показания его, в переводе уже писали, гляньте.
Читаю. «.. я не солдат, не военный, никогда не брал в руки оружия. В национал-социалистическую партию вступил в 1934, но исключительно ради добычи средств к существованию..» - во, загнул! Это как? – «..будучи третьим сыном, не имел надежды на долю в наследстве отцовского дела ..» - короче, тут еще на пару страниц лабуды, какой я белый и пушистый, ни разу никого не обидел, служил исключительно по организационной части, последняя должность, какой-то там чин по партийной линии в городе Штральзунд, причем когда предлагали повышение на оккупированных территориях, отказался из убеждений – ага, голубь, так тебе и поверили, просто не захотел ехать из уютного Рейха, да и про партизан наших может быть, был уже наслышан: это как из московского райкома году в восьмидесятом, да в Афганистан, «на укрепление и в помощь». А вот теперь то ли провинился в чем-то – а скорее, где еще их фюреру столько «политработников» так вдруг набрать на все корабли, если у нас в сорок первом секретаря райкома вполне могли поставить комиссаром дивизии или полка, так наверное и у них, тупо спустили разнарядку, мобилизовать столько-то голов. А командир-то твой же, за что тебе в рыло? – вот, и про это: «..за мои требования к дисциплине и порядку на борту.», ой не могу, это ты будешь кадрового командира лодки, порядку на борту учить? Скорее поверю, что следил ты за благомыслием экипажа, чем всех и успел достать, вот командир на тебе руку и отвел! Так-так, и до конца текста все то же. Тьфу, еще раз! И на хрена было этого кадра вылавливать? А вот пусть сам он и ответит.
-Переведите ему: знает ли он, как ваши поступают с нашими комиссарами? После этого – что мы должны сделать с ним?
Блин, я был уверен, что выражение «ползающий на брюхе враг» есть чистая аллегория. Сейчас наблюдал это воочию. Также где-то читал, что враг на брюхе вызывает ни с чем не сравнимую радость. Мне же захотелось в эту морду, как следует пнуть. А как вопит, за жизнь цепляется на чистом инстинкте (оттого наверное, и выплыл), без разницы ему любая идея. Что там Серега говорил в Москве – любуйтесь, вот он, субпассионарий в чистом виде.
И если у фюрера таких много, и они отвечают у него за идейность и воспитание народа, то я спокоен – фашизму до победы тогда, как пешком до луны.
-Богдан Михайлыч! – это старший майор, Сидорчуку – да заткните вы его, понять нельзя, что он вопит. Пусть говорит членораздельно.
Мне же этот фриц стал решительно неинтересен. А что там второй? Заглядываю в изолятор. Дрыхнет, привязанный (!) к кровати. Сколько он еще так? А бог знает, это строго индивидуально, минимум пара часов, максимум полсуток.
Ну и пес с ним – у нас своих дел полно.

[Влад Савин]

За весь 1942 год достоверно установлено всего четыре случая, когда в результате налета на Хебуктене был нанесен реальный урон самолетам Люфтваффе. Первый случай зафиксирован 25 апреля. В этот день на земле был поврежден «Юнкерс-87» из I./StG5. Кроме техники, пострадали и люди: трое убитых и один раненый из личного состава штаба «Авиакомандования Норд (Ост)» плюс раненый зенитчик. Разрушено здание мастерской.
29 мая окрестности Киркенеса интенсивно «обрабатывались» как авиацией СФ, так и силами приданных флоту авиационных частей. Около семнадцати часов в результате бомбежки Хебуктена было убито три человека. Кто нанес этот удар, нам установить не удалось. В полночь по Хебуктену действовали оперативно подчиненные СФ самолеты ВВС 14-й армии. Пять Пе-2 под прикрытием 14 «Томагавков» сбросили с высоты 3800 метров двенадцать ФАБ-100 и столько же ФАБ-50. По данным противника на аэродроме был незначительно поврежден транспортный самолет «Кодрон» С445 (зав. 363) из состава I./StG5. Три техника из этой группы получили ранения. Сгорел жилой барак. Наши потери составили один Р-40 сбитый в воздушном бою.
11 июля три Пе-2 под прикрытием четырех ЛаГГ-3 сбросили с высоты 5800 метров 36 ФАБ-100. Немецкие источники сообщают, что был поврежден «Юнкерс-88» и сгорело тридцать емкостей с горючим.
Последним в сводках потерь числится Bf-110F-2 (W.Nr. 5030), из отряда тяжелых истребителей 13./JG5, поврежденный 19 сентября 1942 года.

Это – Хембуктен. Тот самый, где порезвилась команда Большакова. Где немцы потеряли, по уточненным разведданным, половину наличного летного состава, и свыше двадцати самолетов, за один удар. В сравнении с тем, что считалось для наших в сорок втором крупным успехом: одни поврежденный самолет, трое убитых техников. Но нечем здесь кичиться: все наши летчики-ветераны Отечественной сходились во мнении, что самой трудной и опасной задачей были удары по вражеским аэродромам; там и ПВО мощнее чем у любого наземного объекта, и истребительный патруль в воздухе, присутствует всегда. При том что в сорок втором значительную часть нашей бомбардировочной авиации на Севере, что флотской, что Карельского фронта, составляли уже устаревшие тогда СБ, а уж бывшие в реальности случаи, когда на бомбежку аэродромов в полярный день бросали тихоходные и почти безоружные МБР-2, на мой взгляд, вообще мало отличались от японских камикадзе! Но мы выиграли эту войну, в том числе и в воздухе: по статистике, немцы и финны потеряли на Севере 2384 самолета, против 1957 наших.
В той нашей истории. Но мы – уже чуть сместили весы, на Хембуктене. Теперь сместим еще. В нашем мире, немцы уже в ноябре сорок второго начали вывод авиации с Севера – на Средиземноморье и под Сталинград, число их самолетов на январь сорок третьего уменьшилось вдвое, в сравнении с полугодом раньше. Мы же ударим их по самому больному месту. Немцы хорошо умели готовить асов; но когда асов все же выбили, то оказалось, что из некем быстро заменить. В сорок третьем, а особенно в сорок четвертом, в бой у них шли, кроме «стариков», уже откровенная зелень, по выучке уступавшая даже нашим летунам сорок первого. Хорошего летчика, даже не аса – подготовить гораздо дольше, чем изготовить самолет.
Я ни тогда, ни позже, так и не узнал имени того безвестного «штирлица», обеспечившего наш удар. Кто он был – наш, русский, или норвежец-патриот? Не все в Норвегии были квислингами, были и такие которые в ту войну помогали нашим, желая лишь освобождения своей страны. После войны их бросали в тюрьмы, как «коммунистических агентов», волей их хваленой демократии – совсем как советских партизан в странах незалежной шпротии.
Все было буднично, как на учениях. Цель, координаты, время.. Контроль обстановки вокруг. Акустика показывала, в пределах видимости, отсутствие надводных и подводных целей. Радар – отсутствие самолетов. И ночь, укрывшая нас темнотой – тем более, мы не всплывали на поверхность, оставаясь на перископной глубине.
Боевая тревога. Готовность. Слова команды. Рев за бортом – «Гранит» ушел.

[Влад Савин]

Авиабаза Банак, Норвегия. Это же время.
Повод для веселья был – награждение отличившихся. Так как в Рейхе не было морской авиации, а было единое люфтваффе, и над сушей и над морем – то гнев обожаемого фюрера никак не задел летунов. Эти водоплавающие влезли в дерьмо, мы разгребли, не подвели, утопили кроме «Тирпица», предательски сдавшегося британцам, еще два урейсера и целых шесть эсминцев! Что было существенным: награждать за утопление своего корабля, пусть и бывшего, все ж было как-то неудобно, ну а за вражеские, это святое! Правда, там еще субмарины отметились, и тоже вроде на что-то претендуют – молчали бы лучше, не вам сейчас о наградах говорить!
Так что крестовый дождь на отличившихся просыпался знатный. И по чину: командирам групп – Рыцарские, командирам эскадрилий и штаффелей (звеньев) – Железные (были и вариации – если рядовой пилот уже имел Железные Кресты, обоих степеней, то ему полагалась и более высокая награда). Ну в общем – все было ясно!
В октябре на Севере темнеет рано. Нет, тоже можно, летать и бомбить, первые самолеты вешают «люстры», в свете которых цель видна почти как днем – а можно и вслепую, все равно вылет будет засчитан, вон в прошлую зиму, если считать по отчетности (и наградам), сколько вылетов и сколько бомб пришлось на Москву, так выходит совершенно жуткая цифра, камня на камне там не должно остаться, тут и ежу понятно, что из этого следует вычесть упавшее на окрестные леса, болота и деревни, ведь нет дураков погибать, десять процентов потерь за вылет от русской ПВО, это вчетверо выше чем при налетах на Лондон летом сорокового, так зачем лезть под огонь русских зениток и атаки истребителей, кто проверит, куда в действительности высыпали бомбы, жизнь-то ведь одна? Которой хочется насладиться после победы, когда Рейх будет править миром.
Но все же, ночью летали реже. По крайней мере, пока считали господство в воздухе своим. А уж по такому поводу, воздержаться от полетов, было свято!
Банак, как и Хебуктен, был когда-то норвежским аэродромом. Эти норвежцы имели довольно развитую аэродромную сеть – что неудивительно, для страны, одной их первых в мире сформировавших военно-воздушные силы, за два или три года до начала той, первой Великой Войны. Но вот числом норвежская авиация была весьма невелика – и немцам, пришедшим на Банак в сороковом, пришлось основательно потрудиться, расширяя его инфраструктуру. Ордунг! – все везлось из Германии, типовые ангары, емкости для топлива, сборные щитовые домики для личного состава. Домиков было несколько, но один выделялся размером, и двумя этажами: там располагался штаб с канцелярией, а внизу был большой зал, для официальных мероприятий и торжеств, совсем как «длинный дом» викингов, где они пировали всей дружиной. К нему примыкали дома поменьше, одноэтажные, жилье пилотов и техсостава; казармы охраны и зенитчиков располагались поодаль. Торжество касалось только летные экипажи, ну еще самую верхушку техсостава, и конечно же, штабных. Охрана бдила, как положено, несли вахту зенитчики возле батарей тяжелых ахт-ахтов и скорострельных флаков, наготове были прожектора, на полосе стояла дежурная пара «мессеров», в минутной готовности к взлету. Несли службу часовые на блокпостах у всех въездов на базу, на пулеметных вышках, у складов боеприпасов и ГСМ. И стояли «юнкерсы-88» в капонирах, выдерживающих даже близкий взрыв бомбы – после невероятно успешного удара русских бомбардировщиков по Хембуктену, этой мере уделялось особое значение..
В назначенный час, зал в «длинном доме» стал заполняться офицерами люфтваффе, в парадных мундирах, со свеженадетыми наградами. Стол был уже накрыт, и очень богато: в сорок втором Германия владела всей Европой, и фюрер, и рейхсмаршал Геринг не скупились на своих воинов. Тем более, что на войне так мало радости и веселья, так оттянемся же, камрады, по-полной, до утра? Были и женщины-связистки, из «вспомогательного корпуса», хотя и в малом числе. Была музыка, и берлинское радио, и пластинки. Что еще нужно для счастья, человеку и солдату?
И вдруг все взлетело – сразу, в один момент. Яркая вспышка, чуть в стороне, метрах в десяти. И дом просто взлетел, превратившись в тучу горящих обломков. У нескольких меньших домов обрушило стены, снесло крыши, возникли пожары, целого стекла в радиусе полукилометра не осталось ни одного. Из торжествующих в зале, живых не осталось никого. Из тех, кто оказались на улице, многие были убиты или ранены, взрывной волной или летящими обломками. Исчез узел связи, в отличие от Хебкутена находившийся в этом же доме, в торце, под штабом, исчез и штаб с канцелярией и дежурным, на втором этаже. База Банак мгновенно потеряла весь свой летный и штабной состав, а также начальство технического.
Зенитчики слышали, уже после взрыва, звук как от самолета. Не зная о сверхзвуковой скорости подлетевшего «Гранита», они открыли бешеный огонь, будто желая поджечь небо. Который, естественно, не увенчался ничем.
Никому из выживших, когда как-то наладили связь, не пришло в голову уведомить командование кригсмарине (вернее, уже СС-ваффенмарине), о возможной вражеской активности. Бомбардировка авиабазы – а флотские-то здесь при чем?
В результате, на конвое, идущем в Петсамо, никто не подозревал о какой-либо опасности, сверх обычной угрозы атаки одиночных подлодок.

[laneta]

еще два урейсера и целых шесть эсминцев![b]--- еще два крейсера....

[nik4821]

Зенитчики слышали, уже после взрыва, звук как от самолета.

звук гранита всеже "немного" непохож на самолеты 42г

[Ронин]

Ордунг!

- правильно "орднунг" - порядок (нем.)

[Мряв]

-Хайль Сталин!

Гениально.

базы НАТО привлекла бы серьезные неприятности

Навлекла?

[Инженер Сидоров]

-Хайль Сталин!

Гениально.

Как-то не совсем логично. Где же пресловутые "нордический характер" и "беспощадность к врагам Рейха"? Не СС-овец, тем более, политкомиссар, а половая тряпка какая-то... У себя на борту он как-то поправдоподобнее выглядел...

[Александр]

У себя на борту он как-то поправдоподобнее выглядел...

Так его оттуда вроде выкинули .... Любви к экипажу это явно не прибавило.
Но с хаялянием, наверно все же крутовато...

[Мряв]

Но с хаялянием, наверно все же крутовато...

Зря вы так.
Как говорит мой батя, есть три вида людей: патриоты, предатели и пидриоты. Автор вам буквально расжевал, кого именно вы видите. Среди наших "комисаров" тоже пидриоты были. Чем тут СС, по вашему, лучше? Те же люди.

P.S. Завязывайте со стереотипами и двойными стандартами уже.

[Влад Савин]

Автор вам буквально расжевал, кого именно вы видите. Среди наших "комисаров" тоже пидриоты были. Чем тут СС, по вашему, лучше? Те же люди.

Слышал рассказ, что когда на "Березине" был пожар (а в погребах БК, счас рванет) то замполит бегал в спасжилете на другой оконечности корабля, прям счас за борт прыгать или нет?
После его не наказали за трусость, а чтоб "не ронять авторитет Партии" перевели на берег.
Рассказывал чел, у которого друг на Березине служил и был тому свидетелем.
Помните у Льва Гумилева что было сказано про субпасионариев? Всегда стараются "прилепиться" к кому-то или чему-то сильному ,сами же не верят ни во что кроме своей шкуры.
"Белокурые бестии с нордическим характером" - это чисто пассионарный тип. Но не все же такие!

[vorobei]

это чисто пассионарный тип. Но не все же такие!

Кто же спорит. Все эти типы встречались, причём и с той, и с другой стороны.

Так что, поскольку никто нигде не говорит и не подразумевает, что "ВСЕ были такими", то вполне уместно такое изображать. Тем более что вон "вполне нордический тип" к койке привязан...

[Гурман]

это чисто пассионарный тип. Но не все же такие!

Кто же спорит. Все эти типы встречались, причём и с той, и с другой стороны.

Так что, поскольку никто нигде не говорит и не подразумевает, что "ВСЕ были такими", то вполне уместно такое изображать. Тем более что вон "вполне нордический тип" к койке привязан...

Ну не любит Автор политработников (да и кто их любит?). Показано, что эти мастера орального действа одинаковы, не зависимо от окраса - и красные и коричневые.
Но при этом надо заметить, что при всеобщей нелюбви, комиссары свою работу делали, как пример в книге - Елезаров, который сразу нашел свою нишу и разгрузил командира от избыточной работы с личным составом.

[Влад Савин]

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж».
Вот пошла удача – только успевай! Хотя и минусы есть..
Ну не дадут мне выспаться! Полночь, только собрался – доклад с ГАКа: акустический контакт, пеленг 220, пока очень слабый. Кто-то идет к нам, вдоль норвежского побережья. Кто, это ясно: кроме фрицев некому. Но какими силами?
Хорошо бы, «Шарнгорст» перебрасывали! А с ним, для комплекта, «Ойген». Войду тогда в анналы, как командир подлодки, утопившей ВСЕ линкоры противника, бывшие на тот момент в строю! Но нет – сколько помню историю, весь сорок второй год, начиная с марта, «Шарнхорст» провел в доках, сначала в Киле, затем в Готенхавене, с августа уже выходил в море, но имел проблемы с котлами, и максимальный ход не больше двадцати пяти, на устранение ушло время до января сорок третьего. В принципе возможно – если Адольф вконец озверел, мог приказать выпихнуть в море инвалида. Вместе с «Ойгеном» - хорошие будут цели, для оставшихся 65х!
Уточнение. Торговцы. И не один. Идет конвой! Дистанция – группу сильно шумящих целей наш ГАК вполне может засечь и за сто миль. Ну за восемьдесят – уверенно.
Плюсы: наши эсминцы вполне успевают. Причем подойдут незамеченными, ночью. А вот сам бой будет уже при свете, что опять же, им преимущество, легче артиллерией работать. Минус: отходить придется днем, уже разворошив улей. Остается надежда, что ближайшая к нам база, это Банак, где сейчас точно не до того. И наша радиоглушилка, которая позволит выгадать хоть час-два, пока информация дойдет до Большого Штаба.
Приказываю Ухову, радировать нашим. Коротким кодовым, заранее обусловленным сигналом (ну не умеют пока здесь сжимать передачу, в один миллисекундный импульс). Ждем, наконец приходит ответ. Сообщение приняли, идут к нам, встреча как договорено.
Надо все ж поспать, хоть одну вахту, четыре часа. В принципе выдержать можно – но зачем? Голова потребуется свежая, и нервы не взвинченные – в первом нашем серьезном бою, оружием предков.
В шесть я уже в ЦП. Принимаю доклад, и сразу взгляд на планшет. Конвой, теперь уже нет сомнения. Дистанция, по оценке, миль пятьдесят. Считаем их ход, восемь – мимо входа в Порсангер-Фьорд будут проходить после полудня. Где наши? Ухов – радио, с информацией о конвое!
Ответ приходит неожиданно быстро. «Рандеву три часа, норд-ост, вариант Три-ночь». Еще дома, вместе с Зозулей, мы разрабатывали несколько сценариев боя. Наши подойдут с норд-оста, через три часа, еще затемно. Прижмутся к берегу, и будут ждать конвой, атаковать его накоротке, с передних курсовых. Поскольку мы знаем, что сейчас здесь еще нет береговых батарей, а вот мины? Придется поработать уже нам..
Два часа ползаем вдоль берега. Мин нет, глубина уже в паре миль уходит за двести. Вариант два – это если бы, мы и эсминцы параллельными курсами, с траверза конвоя. Один – то же, но лодка и эсминцы шли бы фактически в одном ордере. Был еще вариант четыре, совсем уж наглый – эсминцам войти в Порсангер-фьорд и ждать там за мысом, нашего сигнала, чтобы выскочить конвою в лоб. Ночью, теоретически, шанс на успех был (сумел же так Лунин пройти, на К-21)? Но вот так, стоять и ждать? Батарей у немцев там пока нет, а вот пост СНиС, вполне может быть.
А конвой все ближе. Наши наконец подошли. Слава богу, их «портреты»-сигнатуры нам хорошо знакомы, не спутаем. Устанавливаем связь по «Дракону». А ведь мечта была, с компа на комп, в графике, давать картинку прямо с нашего тактического планшета, чтобы на карте, в масштабе и цвете, мы и противник, в реальном времени. Но – канал уж больно нестабильный, и с низкой пропускной, что акустика, что радио. Что ж, за неимением гербовой – пишем на простой. Вот, наши уже у берега.
Хотя наглость все равно запредельная. Если б не наши сведения, что нет тут батарей. Что аэродром Банак выведен из строя. Что не подкрадется незаметно U-бот. Что не прячется в фиорде мощное корабельное соединение. Что нет здесь мин. И что у немцев после начала, будут большие проблемы со связью. Тогда – риск снижается до приемлемой величины. И еще, расчет на немецкий шаблон. Не будут они ждать от нас такой наглости, хороший шанс, что сначала примут за своих. Силуэты «Гремящего» и «Сокрушительного» на «нарвики» не похожи? Так это сбоку, а с носовых курсовых углов? Хотя – солнце, черт побери! Восход – будет наших подсвечивать, а вот фрицы, в тени.
Но вот тут вступим уже мы. С траверза, с моря. Занимаем позицию, западнее и мористее эсминцев. Конвой уже близко, акустикой уже различимы пятеро больших торговцев и до десятка мелочи охранения. Наверное, те же восьмисоттонники и охотники из тральцов.
Конвой уже перед нами! Если поднять перископ, увидели бы. БИУС считает данные, для «веера» четырьмя, по второму транспорту в колонне. Вряд ли идущий первым, самый крупный, да и эсминцы возьмут его в оборот. Ждем первого выстрела – все равно с чьей стороны. Затаившись на тридцатиметровой глубине.
-Торпеды в воде, пеленг 110!
Молодец Зозуля – еще секунды времени! Эту тактику применяли японцы в ночных боях: пуск торпед в отличие от артиллерии гораздо менее заметен. Есть шанс – сыграть на внезапности. Теперь – и наш черед. Пошел «веер»!
Скорее – если там акустики не спят! В торпедном наши, совместно с видяевцами, в темпе перезаряжают аппараты. Нам это сделать много быстрее, чем субмаринам этих времен. И не нужно всплывать под перископ. Короткий «пинг», уточнить дистанцию, и пошел второй «веер», по третьему в колонне! А еще один, у нас еще шесть торпед? Что на планшете? Один из охотников отворачивает в нашу сторону – лучше не рисковать. Продолжаем циркуляцию вправо, с уходом на глубину. И в море, на девяти узлах. Глубина растет, мы уже на ста пятидесяти, и почти столько же под килем. И слышим взрывы торпед, их с бомбами не спутать – один, два, три.. шесть всего! И – разрывы снарядов. Наверху, наверное, жарко. Ныряем на двести пятьдесят, снова поворачиваем вправо, на ост. Охотник до нас не дошел, бомб не сбросил, повернул назад к конвою.
Что там с транспортами? Слышны винты только двух, удаляются на запад, с ними два или три мелких. Остальные крутятся там, где мы атаковали, и стреляют. В фиорд вам не пройти – а к западу, сколько помню, удобных бухт вблизи нет. Влево – и на глубине, прибавить ход! Ход у торгашей – двенадцать, тринадцать, на восемнадцати мы их обгоняем. Теперь медленнее, осторожнее, лево руля, сближаемся, выходим на глубину тридцать. Торговцы бегут на нас, а вот охрана их сзади, правильно, прикрывают на всякий случай. Пинг активным, пошел «веер», а они идут прежним, не заметили, нет акустики на торгашах! Взрывы, три? Так удачно – или влепили и во второго тоже? Шум винтов первого прекратился, второй же вот он, идет вперед. Последние две! И – отворот в море, на глубину.
Возвращаемся к месту боя. И слышим сигналы «Дракона». Отвечаем – в порядке мы, живы-здоровы. Нам в ответ – курс 40, отходим. Идем проверенным режимом, восемнадцать на двухстах пятидесяти. Слышим, что эсминцы наверху отворачивают и идут за нами. Прибавив ход, быстро нас догоняют. Ясно дело, надо все же быстрее убираться от побережья, и чем дальше, тем лучше – на других аэродромах, у фрицев что-то осталось?
Погружаемся на триста, глубина под килем позволяет, и быстро растет. И – ходу!
А ведь получилось!!

[Александр]

Как-то несколько скомкано. Непонятно, по кому первому стреляют во второй атаке.

[Диносапиенс]

Зенитчики слышали, уже после взрыва, звук как от самолета.

звук гранита всеже "немного" непохож на самолеты 42г

У тогдашних зенитчиков другого варианта просто не было. Летит, шумит - самолёт. Вряд ли у них был случай послушать Фау-2 - ближайшего на тот момент "родственника" "Гранита".

[LexxThai]

[quote="Влад Савин"]

Зенитчики слышали, уже после взрыва, звук как от самолета.

звук гранита всеже "немного" непохож на самолеты 42г

У тогдашних зенитчиков другого варианта просто не было. Летит, шумит - самолёт. Вряд ли у них был случай послушать Фау-2 - ближайшего на тот момент "родственника" "Гранита".[/quote]

Ближайший родственник "Гранита" (крылатой ракеты) - это Фау-1.
А звук, скорее, должен был больше напомнить падающую бомбу (или артиллерийский снаряд) большой мощности.