#2242 master_iuda » 14.04.2015, 14:19
Народ везде добросовестно закопался в землю. Придраться было особо не к чему. Лучше всех приготовились на ферме. Приспособив под оборону коровники. Вот только настроение у тех, кто должен был тут обороняться, мне не понравилось. Рота Ермакова была сформирована из взвода тех, с кем мы действовали в засаде и собранных фильтром. Пулеметные и противотанковые расчеты тоже были смешанными. Проверенные в боях бойцы был назначены командирами расчетов, отделений и взводов «солянки». Внешне все было прилично. Красноармейцы готовились к бою – чистили оружие, пополняли боекомплект, копали траншеи, делали в стенах коровника бойницы, но без энтузиазма и как бы через себя. Вроде и придраться нельзя, но висит в воздухе что-то такое напряженное. Александр прямо мне сказал, что боится, что его новые бойцы с началом боя «смоются». Пришлось его успокаивать, но червь сомнения он в мою душу посеял. Участок был важным, он запирал дорогу на Михайловку. Тут вполне можно было надолго задержать врага. Нужно было срочно усиливать здешнюю команду, а людей способных это сделать не было. Решение подсказал Леонов, предложивший себя в качестве начальника участка и своих бойцов в качестве усиления. Я согласился.
Следующим звонком стало появление конных упряжек тянувших две сорокапятки и орудийные расчеты, спешащие за ними. Большинство бойцов были в бинтах, но держались «молодцом». Командовал ими пожилой старший сержант. Это было все, что осталось от противотанкового дивизиона державшего оборону в Новомихайловке. Артиллеристы оставили свои позиции, когда кончились снаряды, а немецкие стрелки ворвались на их позиции. По словам старшего сержанта, стрелковый батальон, что держал оборону там же, рассеян и отступает на восток. Со снарядами для их орудий у нас проблем не было, натаскали из брошенных автомашин и мы могли с ними поделиться. На предложение присоединиться к нам они согласились и развернули свои орудия у перекрестка дорог. Общее командование артиллеристами взял на себя Михайлов. Ну а потом все завертелось.
Поток беженцев внезапно иссяк, а самые последние из них с паническими возгласами: "Немцы! Немцы!" Стали напирать на впереди идущих. Это была обычная разведка. Три мотоцикла и бронеавтомобиль метрах в пятидесяти от них. Головной мотоцикл снял из «дегтеря» Леонов, а идущие следом за ними – бойцы Ермакова. Бронемашина немцев, огрызаясь пулеметным огнем, попыталась откатиться назад. Но была подбита из противотанкового ружья…
Железнодорожный вагон мерно покачивался и стучал колесными парами на стыках рельс. Мы ехали домой. В Москву. Там где теперь расположена наша база. Рейд длившийся почти два месяца, наконец закончился. Под утро предоставленный нам для эвакуации эшелон оставил железнодорожную станцию «Энгельгардовская» и тронулся в путь. Лежать на животе не смотря на все ухищрения, было не очень удобно. Надо же было получить ранение в спину. Люфты устроили ночной налет на аэродром «Шаталово» и жд. станцию. Несмотря на все потуги зенитчиков, они смогли неплохо так отбомбиться. Бомбы легли кучно, повредив разгружавшийся эшелон с танками. Досталось и нам пять убитых и двадцать пять раненых, в том числе и я. Куча осколков впилась в спину. Вот ведь какое дело. Столько боев было, а в тылу ранение получил. Ведь самое обидное осколки словил случайно. С Никитиным как раз возвращались от коменданта и проходили мимо танкистов, когда начался авианалет. Бомба упала в метрах двадцати от нас, залегших среди путей. Ну и попотчевала меня осколками. Никитину вон они только слегка форму попортили, а мне досталось. Вроде и не особо больно. Так словно град по спине прошел и землей присыпало. Вот и все. Только неприятно и горячо спине стало и подняться с земли сразу не смог. Витька шум поднял, народ позвал до санитарного поезда дотащили. Там осмотрели, осколки повытаскивали, продезинфицировали и предложили остаться у них. Я не согласился, что мне госпитале делать? Тут в батальоне дел по горло. Военврач поддался на уговоры и проведя инструктаж Елены, что и как мне делать и отпустил нас восвояси. Погрузка к тому времени практически была завершена, документ оформлены и мы ждали только сигнала на отправление. Слабость была во всех частях тела. Сильно хотелось спать, глаза закрывались сами собой. Возложив на Горохова дальнейшее руководство эшелоном я уснул.
Проснулся уже за Рославлем от бомбежки. Немцы бомбили мост в нескольких сотнях метров от эшелона. Зенитные пулеметы и орудия захлебывались в своем стремлении отогнать «воронье». Наши расчеты тоже участвовали. По докладу Петровича даже один штурмовик сбили. Чувствовал себя уже более или менее. Перстень светил ровным желтым цветом. Напившись сладкой воды, выслушав доклад о положении дел, вновь уснул. Вновь проснулся уже в Сухиничах. Проспав почти сутки. Раны под бинтами усиленно чесались, терпеть мочи не было. Камень Перстня стал бледно зеленым. Эшелон шел достаточно быстро, не выстаивая на полустанках. Не литерный конечно, но тоже неплохо. Таким макаром через суток двое в Москве будем.
Уставившись в потолок купе, я вспоминал прошедшие дни.
Кавалерия как всегда успела вовремя…
После разгрома разведки над нами появились бомбардировщики. Часть из них ушла к переправе, а остальные высыпали груз на наши бедные головы. Бомбы упали в районе фермы и на позиции роты Леонова и батальона Кулакова...
…Немцы со стороны Шевердино не заставили себя долго ждать. Атаковали как на параде - танки, бронемашины в шахматном порядке выдвинулись на поле, за ними волнами двигалась пехота.
- Красиво идут, - прокомментировал Никитин, стоя рядом со мной на КП.
…А дальше все завертелось, загохотало, задымилось... Прямой наводкой наши артиллеристы ударили по наступающим, а пехотинцы пулеметным огнем старались отсечь пехоту от танков. Не знаю чего накурились немецкие стрелки, но перли они буром. Тем не менее, их удалось опустить лицом в землю и заставить окапываться.
Михайлов со своими пушкарями смог поджечь три немецких танка и один бронеавтомобиль. Остальные, обнаружив позиции противотанкистов, сосредоточили свой огонь на них. Сразу несколько танков развернулись в сторону артиллеристов и обстреляли из башенных орудий их позиции. На позициях, которых выросли фонтаны взрывов. Одновременно они подставили свои борта для расчетов противотанковых ружей, а те не пропустили такой шанс. Еще два танка застыли навсегда, коптя небо дымом. Получив по заслугам, танкисты постарались отступить под прикрытием своей артиллерии и огня пулеметчиков. Танкистов поддержала и немецкая артиллерия с минометами.
Наш огонь стал затихать. Воспользовавшись этим, 4 «троечки», прикрывшись дымом, рывком проскочило вперед и прорвавшись к нашим окопам стали их утюжить. Часть бойцов не выдержала и бросилась в тыл. Немецкая артиллерия перенесла огонь в глубь нашей обороны, боясь зацепить своих. Тем не менее, два танка, почти сразу же были подбиты гранатами. Оставшиеся танки, не рискуя приближаться к окопам, прикрывшись подбитыми машинами, расстреливали ферму. Атаку танкистов поддержала и начавшая было отступать немецкая пехота. До взвода врага ворвалось в окопы и попыталась тут закрепиться. Остальных все же остановили пулеметным огнем с флангов. В траншее завязалась рукопашная, в которой немцы были перебиты…
Из своего окопа Леонов из «дегтярева» бил короткими очередями по подходившим немецким подкреплениям. Танк, обстреливавший до этого ферму, добрался до окопа, в котором находился Леонов. Крутанулся на месте и застыл с перебитой гусеницей. Кто подбил этот танк – не было видно. Оставшийся целым танк обстреливая обнаруженные пулеметные гнезда стал пятиться назад, но тоже был подорван из окопов гранатами . После этого немцы дрогнули и стали откатываться назад. Замолчала и немецкая артиллерия, оказавшаяся под обстрелом моих минометов до этого стоявших под охраной разведчиков в засаде в лесу.
… Начался мелкий и противный дождь. Природа как бы оплакивала всех тех, кто сегодня останется навечно на этих позициях…..
… По траншеям я побежал к окопу Леонова. Тут повсюду лежали погибшие... У обгоревшей махины танка в обвалившемся окопе лежало несколько засыпанных землей красноармейцев, в том числе и Леонов обнявшись с пулеметом. Он умер у меня на руках, прошептав: - «Больно-то как…».
От роты Леонова осталось лишь полсотни человек, ее вновь возглавил Ермаков. Всех кто оставил окопы и снова бежал перед лицом врага, собрали за мостом и расстреляли.
Вечер вступал в свои права. Немцы, которым с ходу не удалось прорваться к мосту, взяли паузу, видимо подтягивали резервы и артиллерию, для атаки по всем правилам. А может, решили, что на сегодня хватит воевать и пора отдохнуть, чего я не собирался им дать. У меня в запасе егеря и снайпера еще не участвовали в бою.
Уже темнело, когда из полковых тылов пришел Петрович.
-Принимай команду над остатками полка, Николаевич. На вот тебе вся полковая документация. – Протягивая полевую сумку, сказал Горохов.- Тут все, что осталось от канцелярии. Нет больше ни канцелярии, ни штаба, ни командиров. Немцы во время налета разбомбили все к ядреней фене. Кто побит, кого в Монастырщину раненым увезли. Потапову в обе ноги осколками попало, да еще деревом придавило. Кости повредило. Теперь, поди, калекой навсегда останется. Он перед отправкой и передал, чтобы ты остатки полка принимал.
-Понятно. Что с нашими?
-А что с ними будет. Живы и целы. Мы же отдельно в рощице на другой стороне дороги стояли. А авиаудар пришелся на участок леса ближе к позициям. Повезло. От третьего батальона всего тридцать человек уцелело, что в окопы успели залезть. Я их сюда привел, как всех кто погиб похоронили. Там кроме наших еще много беженцев накрыло. Вот мы их и похоронили у дороге в общей могиле. Памятник там парни сейчас делают. Раненых Елена обслужила, почти весь запас бинтов и лекарств перевела. Документы погибших у меня. Да на той стороне реки вроде как какое-то начальство появлялось. Еремеев в бинокль видел пару пушечных броневиков и легковушку. Покрутились у моста и уехали. Еще Метелкин отличился - немецкого ракетчика снял. Тот во время налета ракеты пускал, показывая летчикам, где наши подразделения расположены. Там целый вещмешок ракет и ракетницу нашли.
- Ракетчик один был или еще кто с ним?
-Вроде один. Ты хоть ем чего?
-Не помню.
-Понятно, сейчас втык Никитину дам. Пошли, поешь, как знал, с собой прихватил.
Поесть так и не дали. На дороге нарисовалась автоколонна из пары Ба-10 и эмки в сопровождении трех кавалеристов, в которых я узнал своих егерей. Колонна двигалась с включенными фарами.
В метрах трехстах от моста колонну остановили и мои пограничники потребовали выключить свет. Из машин им, что-то отвечали. А егеря, оставив лошадей, пришли на КП.
-Вам что жить надоело? Раскатываете с включенным светом
- Товарищ лейтенант там дивизионных комиссар из штаба армии прибыл. А с ним еще несколько командиров. Они командование полка искали. Вот мы их сюда и привезли. – Словно оправдываясь, сказал Метелкин.
-Понятно. Только и успел ответить я, когда вышедшие из эмки военные позвали меня. На петлицах одного из них сверкнула пара ромбов.
- Товарищ дивизионный комиссар, исполняющий обязанности командира 132 отдельного батальона конвойных войск НКВД лейтенант Седов. - Представился я подойдя к группе командиров, стоявших в окружении нескольких пограничников, вооруженных автоматами. Среди командиров находился и капитан НКГБ с тремя шпалами в петлице.
Див. комиссар представился. Он был из состава 24 армии.
-Лейтенант мы ищем командование сводного полка 161 дивизии, что должен здесь держать оборону.
-Мы и есть остатки этого полка, а я его командир. Принял командование полком после ранения командира.
-Понятно. Лейтенант перед вами наши войска есть?
-Нет.
-Вы ничего не путаете? Нам сообщили, что в Михайловке и в Кислое держат оборону наши части из состава вашей же дивизии.
-Там нет наших частей. Те, остатки частей, что оборонялись в указанных пунктах, собраны здесь. Населенные пункты впереди заняты противником. Линия фронта проходит здесь.
-Кто вам противостоит? Кто у вас сосед справа? Какие у вас потери?
-Потери уточняются. Еще не все доклады поступили из подразделений. Полк вступил в бой уже понеся потери на предыдущем рубеже обороны. В течение дня нами отбита атака танков и пехоты противника. Уничтожено до десятка единиц бронетехники и несколько рот врага. Соседа справа не имею. Полк обороняется по реке Медведок. Нам противостоят несколько панцергренадерских и танковых частей из состава 10 танковой дивизии вермахта.
-Получается, что если бы продолжи движение, то могли попасть в ловушку?
-Да.
- Сколько у вас человек? Что имеете на вооружение? Не боитесь, что враг вас обойдет?
-Нас около восьмисот человек. На вооружении два противотанковых орудия, несколько минометов, станковые и ручные пулеметы. За противником разведгруппами ведется наблюдение, если противник начнет выдвижение, мы будем знать и своевременно отреагируем. В случаи прорыва будем отходить к переправе. Неисправные танки превращены в БОТы. Их экипажи в случаи обхода нас прикроют.
- Ну, думаю, этого не потребуется. Через несколько часов сюда подойдут подразделения нашей армии и вас сменят. А вас отправят на переформирование.
-Товарищ дивизионный комиссар, – встрял в разговор чекист – разрешите мне переговорить с лейтенантом!
-Да, конечно.
- Лейтенант вы знаете, что ваше подразделение уже ищут вторые сутки? Вам что не доводили приказ?
-Нет. Мы действовали в составе полка. Никаких приказов кроме как держать оборону нам не поступало.
-Понятно. В соответствии с указанием командованием бригады Особой группы НКВД вы должны немедленно быть направлены на место постоянной дислокации в г. Москву. Для вас и вашего имущества подготовлен эшелон на станции «Энгельгардовская». Первоначально планировалось вас отправить воздухом, но аэродромы в Шаталово и Боровое в результате авианалета надолго выведены из строя. Как только подойдут передовые подразделения армии вам необходимо сдать участок обороны и выйти к Монастырщине. Оттуда вас мы вывезем автотранспортом.
http://samlib.ru/s/sizow_w_n/