#903 Александр М. » 11.03.2013, 07:13
11 июня (30 мая) Плоешти. Ставка командования русской армии.
Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.
Вчера вечером со мной по рации связался Александр Александрович, и сообщил, что вопрос о его неофициальном визите в Афины с Государем согласован. Впрочем, было понятно, что визит такой фигуры, как наследник российского престола, трудно назвать неофициальным. Цесаревич берет с собой, как мы с ним и договорились, кроме адъютанта графа Сергея Шереметева, еще своего кузена, полковника герцога Сергея Лейхтенбергского, и двух казаков. Я не возражал, круг «информированных» надо понемногу расширять.
Переговорив с Цесаревичем, я связался с адмиралом Ларионовым, и согласовал с ним время прибытия вертолета, маршрут и порядок следования. Согласно плану, мы должны были вылететь рано утром, дозаправиться на «Адмирале Кузнецове», после чего добраться до крейсера «Москва» стоящего сейчас на якоре в Мудросской бухте острова Лемнос. Ну, а на нем, с огромной для здешних мест скоростью восемнадцать узлов, можно сказать «с ветерком», мы и отправимся в Пирей.
Как было ранее договорено, еще до рассвета мы на двух фаэтонах выехали в условленное место, куда должен был прибыть вертолет. По дороге, трясясь в фаэтоне, я предупредил герцога и двух станичников, чтобы они держали язык за зубами и ничему не удивлялись. Похоже, что цесаревич со своей стороны тоже провел предварительный инструктаж, потому что, не задавая лишних вопросов, Сергей Лейхтенбергский дал честное слово русского офицера не разглашать все то, что ему доведется увидеть. А казаки – здоровенные донцы, под стать цесаревичу, с бородами лопатой, поцеловали свои нательные кресты, заявив, что будут немы как могилы, и «не видать им Тихого Дона, если они кому скажут хоть слово».
Первой неожиданностью для спутников цесаревича стали наши «ангелы-хранители» из команды капитана Хвана, которые бесшумными призраками вынырнули из кустов, когда фаэтоны почти приблизились к условному месту. Кузен цесаревича невольно вздрогнул, а казачки схватились за рукоятки шашек, бормоча что-то про нечистую силу. Убедившись, что прибыли свои, морпехи козырнули Цесаревичу, чем вызвали его довольную улыбку, и снова растворились в кустах. Мне пришлось объяснять взволнованным казакам, и герцогу Лейхтенбергскому, что это, никакая не нечистая сила, а что-то вроде «пластунов» с нашей эскадры.
Второй неожиданностью, буквально упавшей на голову, стал вертолет, приземлившийся на нашем походном аэродроме. Сначала в небе засвистело, застрекотало, потом появилась винтокрылая машина окрашенная в серо-голубой «морской» цвет. Зависнув некоторое время неподвижно в вышине, потом она быстро начала снижаться, и вот уже коснулась колесами земли, подняв в воздух целое облако пыли. Александр Александрович и граф Шереметев, уже знакомые с вертолетом, невозмутимо наблюдали за его приземлением с видом знатоков, с усмешкой поглядывая на герцога Лейхтенбергского, который побледнел, как смерть, и жалобно посматривал, то на меня, то на цесаревича. Ну, а казаки, когда осела пыль, попросту, бухнулись на колени, и стали лихорадочно креститься, моля Господа Бога избавить их от нечистого. Пришлось цесаревичу провести разъяснительную работу, путем подъема их обоих за шиворот на ноги. Наверное, больше ни у кого такой прием получиться не мог, но богатырское телосложение Цесаревича творило чудеса. Слава Богу, обошлось без такого русского антишокового народного средства, как хорошая затрещина. Казаки, увидев, что они со своими чувствами, мягко выражаясь, в меньшинстве, быстро пришли в себя. Цесаревич тут же провел краткую лекцию о чудесах техники и о вреде суеверий, – Чудилы станичные, позорите меня, наследника царя-батюшки, перед людьми! Никакая это не нечистая сила, а машина железная, вроде паровоза, только летающая. Как ни странно, такое простое и доходчивое объяснение совершенно удовлетворило и Сергея Лейхтенбергского, и даже казаков, и они без капризов и страхов поднялись в салон вертолета.
Вот вертолет взмыл в небеса, и мы начали свое путешествие. Из-за свиста и воя турбин поговорить нам во время полета толком не удалось. Но было видно, как и герцог Лейхтенбергский и особенно казаки, с детской непосредственностью прильнули к стеклам иллюминаторов. Особую их реакцию, вызвали два «Аллигатора» эскорта, которые присоединились к нам, как только мы пересекли Дунай. Примерно на полдороге, уже за Разградом, мы пересеклись с группой конных турок сопровождавших шикарную коляску. Ну, что поделаешь, что дороги небесные и дороги земные где-то соприкасаются. Получилось все в точности как в анекдоте, – «Идем мы – никого не трогаем…», мы бы и в самом деле не тронули этих турок, они нам и на фиг не сдались. Но вот конвой, сопровождавший важного господина начал палить по вертолетам из своих карамультуков. Порох дымный и выстрелы были видны хорошо. Казаки, достали свои огромные «смит-вессоны» и начали прикидывать, как пальнуть по супостату. Я показал им кулак – не хватало, чтобы в азарте они высадили стекла иллюминаторов.
Тем временем, нашему эскорту такое хамство со стороны турок не понравилось. Они чуть разошлись в стороны, и на пересекающихся курсах сделали туркам «ножницы». По турецким кавалеристам, сбившимся в плотную компактную МАССУ, полетели НАРы и ударили пушечные очереди. Наши гости, от Цесаревича до казаков, во все глаза смотрели на эту молниеносную расправу. Когда осела поднятая разрывами пыль, и развеялся дым, позади нас на дороге уже не было ничего живого. Пилот жестом подозвал меня к себе, и крикнул в самое ухо, – Ребята просили передать, что это должно научить кое кого не уважать нас, когда мы мирно пролетаем по своим делам.
Кивнув, я перебрался к Цесаревичу, и почти крича ему в ухо, передал ему слова пилотов эскорта. В ответ цесаревич поднял вверх большой палец, мол, все нормально. Дальнейший полет проходил совершенно без приключений.
Приземление на палубу авианосца прошло незаметно и буднично. Конечно, вид с высоты на гигантский корабль, рядом с которым хищный силуэт «Адмирала Ушакова» казался игрушечным, впечатлил всех, даже тех, кто его уже видел. Впрочем, долго им любоваться не пришлось, нас там уже ждали, и поэтому вертолет сразу же пошел на посадку. «Полковника Александрова» встретили прогуливающиеся по палубе майор Османов с султаном Абдул-Гамидом. Они обменялись рукопожатиями, как старые знакомые, почти друзья. Цесаревич представил им своих спутников. Узнав, что перед ним сам бывший правитель огромной империи, «Тень Аллаха на земле», герцог Лейхтенбергский от изумления несколько растерялся, а казаки, те вообще остолбенели, словно их отоварили пыльным мешком по голове. Немного позднее, один из них тихонечко подошел ко мне, и шепотом спросил, – Вашбродь, а что, это и взаправду этот, султан турецкий? – на что я ответил любознательному станичнику, – Да, это Его Султанское Величество, Абдул-Гамид II, в ночь на двадцать пятое мая плененный нашими «пластунами» в Константинополе.
Казак уважительно посмотрел на султана, а потом, на майора Османова, одетого в непривычную для того времени пятнистый камуфляж.
Почти сразу же после приземления подошел вахтенный офицер, который передал нам приглашение пройти в адмиральскую каюту. Командующий эскадрой контр-адмирал Ларионов сообщал нам, что пока наш вертолет дозаправляется топливом для дальнего перелета, можно выпить чаю в его обществе, и обговорить кое-какие насущные вопросы. Казакам предложили пообщаться с нашими морпехами, а остальные пошли вслед за вахтенным офицером. Пройдя через бесконечные лабиринты переходов авианосца, мы вошли в ярко освещенное помещение, где нас уже ждал контр-адмирал.
– Александр Александрович, я рад снова видеть вас, – с широкой улыбкой сказал командующий эскадрой наследнику Российского Престола. От такой «фамильярности» у герцога Лейхтенбергского глаза буквально полезли на лоб. Ну а цесаревич, как ни в чем не бывало, так же широко улыбнувшись, ответил на приветствие адмирала, – Виктор Сергеевич, я рад не менее вас, снова быть вашим гостем! – затем наследник повернулся к своим спутникам, – Господа, разрешите вам представить контр-адмирала Российского флота, Виктора Сергеевича Ларионова, победителя турок, освободителя Константинополя. Одним словом, наш человек!
Адмирал слегка поморщился от такого славословия в свой адрес. Когда ему представили герцога Лейхтенбергского, он с жалостью посмотрел на юношу. Я понял адмирала. В нашем времени Сергей Максимилианович Лейхтенбергский, сын великой княгини Марии Николаевны, сестры императора Александра II, и герцога Максимилиана Лейхтенбергского, внук императора Николая I и правнук Жозефины Богарнэ, был убит в бою 12 октября 1877 года. Турецкая пуля, попавшая ему в голову, уложила наповал 27-летнего генерал-майора. Все произошло в нескольких метрах от цесаревича, который в то время командовал Рущукским отрядом. Но теперь история развивалась по-другому сценарию, и Сергей Лейхтенбергский, скорее всего, должен остаться в живых и оставить свой след в истории.
За чаем контр-адмирал Ларионов вкратце рассказал нашим гостям из Российской империи о предстоящем путешествии. – На вертолете вы долетите на острова Лемнос, где в гавани Мудроса вас уже ждет ракетный крейсер «Москва». Тотчас после вашего прибытия крейсер снимется с якоря и отправится в Пирей. Визит будет неофициальный. Знаете, цесаревич встречается со своей кузиной – чисто семейное мероприятие. А вот вам, Александр Васильевич, – адмирал повернулся ко мне, – предстоит провести негласные переговоры с греческим королем и с премьер-министром, не обессудьте вы у нас здесь выходите кем-то вроде канцлера. Цель переговоров – склонить греков к военному и экономическому союзу с Югороссией. Можно пообещать им кое-какие территории ныне уже покойной Османской империи, например Крит, где население давно уже стремится воссоединиться с материковой Грецией. Впрочем, скажите им, что все будет зависеть от степени их лояльности к Югороссии.
А еще, Александр Васильевич, я попрошу вас встретиться с дипломатами некоторых европейских стран, чтобы обозначить нашу позицию. Думаю, что пришла пора организовывать свою государственность. Впрочем, эту тему мы еще с вами обсудим.
В дверь постучали. Вошедший вахтенный офицер доложил, – Товарищ контр-адмирал, вертолет готов. Можно вылетать.
Попрощавшись с адмиралом, мы снова отправились с нашим сопровождающим путешествовать по лабиринтам коридоров авианосца. Выйдя на палубу, мы увидели, что наши казаки стоят у вертолета, по-хозяйски его осматривая. Увидев цесаревича, оба вытянулись во фрунт. Стоящие рядом морпехи отдали честь. Шила в мешке не утаишь, и уже все на корабле знали, что за «полковник Александров» прилетает к нам уже второй раз. Мы подошли к машине, и, попрощавшись с майором Османовым и султаном, забрались в салон. Заревели двигатели, завертелись винты, и вертолет взмыл в воздух.
Мы долго летели над Черным морем, потом впереди не показался турецкий берег. Когда мы пролетали над Константинополем, я жестом указал цесаревичу на иллюминатор. Он долго с любопытством рассматривал проплывающий внизу город, корабли, стоявшие на его рейде. Потом наш путь пролегал над Мраморным морем. Вот, позади остался пустынный остров Мармарис, где герои Василия Звягинцева построили свой Царьград. Ярко-голубые воды вскоре закончились, и мы увидели укрепления Дарданелл. Я снова привлек внимание цесаревича. Он приник к стеклу. Под нами лежали разгромленные огнем корабельной артиллерии форты и береговые батареи. Досталось им изрядно. Позиции турок были перепаханы так, что, казалось, ничто живое на них не должно было уцелеть. В общем-то так оно и было.
Цесаревич с изумлением смотрел на вывороченные из земли каменные глыбы, разбитые кирпичные брустверы, отброшенные взрывами стволы огромных орудий. Потом он с уважением посмотрел на меня, и снова поднял вверх большой палец.
Еще немного, и впереди появился остров Лемнос. В бухте Мудроса стоял на якоре ракетный крейсер «Москва». На его вертолетную площадку и опустилась наша машина.
– Ну вот, господа, мы и прибыли, – обратился я к цесаревичу и его спутникам. – Дальше наш путь будет по морю. Добро пожаловать на борт ракетного крейсера «Москва», флагмана Черноморского флота России в нашем времени.