#1077 Road Warrior » 20.10.2014, 14:59
8. Допри ден!
Очухался от очередного сильного толчка. Вокруг было темно и стоял какой-то странный запах. А толчки продолжались.
Потом до меня потихоньку дошло, что пахло свежей соломой, и что темно было потому, что я лежал на дне телеги, а солома лежала на мне. Положили бы меня на солому, не чувствовал бы так каждую яму и каждый ухаб.
Ещё, увы, к запаху соломы примешивался запах мочи - не знаю, сколько я лежал в отключке, но трусы у меня были явно мокрые. Блин, ну не дурак ли я? Мишка-то мне повторял - чтобы никуда не ездил без охраны. Тем более, после Мексики. А я, как и тогда, оказался самым умным.
Зачесалась щека. Хотел её почесать, но руки оказались связаны. Ноги, кстати, тоже. Пришлось почесаться о телегу - и в щёку вошла заноза. Так, и что теперь? Хорошо хоть, щека перестала чесаться.
И вдруг послышались голоса. Говорили по немецки, но на каком-то нижненемецком диалекте, так что понимал я их сначала с трудом, потом стало проще.
- А ты уверен, что этот подойдёт?
- Видно же было - ехал из русского монастыря, значит, сам русский. А одет в диковинную одежду, значит, один из этих, новых. И не солдат, ведь одет в партикулятное платье. Ты ж сам сказал - вези купца, а не солдата.
- Да, на солдата не похож.
- Ты знаешь, я теперь не уверен - он убил четырёх моих людей и ранил двоих. Ладно, почти все они них эсты, быдло, туда им и дорога, их раненого тоже прикончили. А вот Вольфганг теперь больше не будет иметь детей - и его пришлось оставить там, в Ирбоске.
- В Изборске.
- Не всё ли равно - с этими русскими названиями несложно и язык сломать.
- То же самое они говорят про наши названия, Альберт.
- Ну и что же такого сложного в название Дерпт? Или Киррумпэ?
Первый захохотал.
- Ты ещё спроси, что же такого трудного в названии Кведлинбург. А его никто не выговаривает с первого раза.
- А это ещё где?
- Я там родился. Потом, как дурак, приехал в эти края. А ты?
- А я из Лауэнбурга. Младший сын, надоело, подался сюда. Думал, всё просто, режь эстов, и дело с концом. А здесь то шведы нас бьют, то к русским посылают. И, как назло, какой-то русский Вольфганга оскопил. А как я без него? Лучший мой человек был.
- Ничего, его выходят, а что он больше баб не сможет трахать - так ему, кобелю, и надо. А то мои эсты недовольны, он как выпьет, то сразу в их деревню, ему было всё равно, девка она или чья-то жена. Иногда, гад, даже маленьких совсем. Хотел его пару раз прогнать, да барон не разрешил - солдат, говорит, хороший, а этих эстов не жалко. Теперь, наверное, Вольфганг совсем озвереет - а такие люди нам не помешают.
- А с этим что будет?
- Что, что. Передадим его полякам, как обещали. Ихний король Сигизмунд, говорят, обещал за русского из этих, пришлых, нехилые деньги; а наш барон выдаст нам с тобой по тысяче талеров. Слава Господу и всем его святым!
- Избить бы его как следует.
- Я тебе изобью... Не слышал, что ли, было сказано неповреждённого. А то издохнет по дороге... Вот у поляков есть свои пыточных дел мастера, они пусть с ним и работают. Не бойся, Эдмунд, ему будет похуже, чем если ты его изобьёшь.
Так, подумал я. Похоже, влип. Но вот что интересно. Это немцы - стало быть, везут меня куда-нибудь в Ливонию. Католики - протестанты не стали бы говорить о святых. Везут меня в эстонскую часть - упоминаются именно эсты, но на юго-восток - там ещё попадаются католики. Первый, Альберт, похоже, только что встретил второго, Эдмунда, и его людей - наверное, мы ещё недалеко от границы. Эдмунд, судя по голосу, был тем самым, который кричал, чтобы меня брали живым. И хорошо, что они не знают, кто я.
Заноза в щеке тупо ныла, гениталиям было холодно - штаны и трусы промокли, а температура была весьма и весьма прохладной. Я даже не смог вытянуться - телега была не более метра восьмидесяти, а во мне было сантиметров на пять-шесть больше. Но я решил пока не подавать голоса.
Через час телега остановилась, солому подняли и достали меня. Альберт оказался здоровенным по тем временам рыжим бородатым немцем. Эдмунд же - тоже нехилого размера светловолосый крепыш с шрамом на всю щёку.
- Допри ден, - насмешливо сказал мне Альберт.
- Was soll des (Что это такое)? - спросил я, напустив на мою речь швабский акцент.
Тот переменился в лице.
- Ты кто? И почему говоришь, как шваб?
- Я барон Александр фон унд цу Нойфен, - сказал я, нагло присвоив себе титул исторических хозяев одной из руин, располагавшихся недалеко от Штутгарта. На службе его высочества Князя фон Николаефф.
- Ты что, православный, если служишь их князю?
- Нет, католик. - и я перекрестил своё сердце - мелко и в другую сторону, чем это делают православные. А что, моя первая жена была католичкой, и я нередко бывал в их церквях вместе с ней. У неё даже были планы венчания в католической церкви - к счастью, прерванные известной историей с её шефом.
- Скажи "Отче наш".
Я учил в своё время латынь, и начал: "Pater noster, qui es in caelis..." - следя над тем, чтобы произносить слова именно так, как произносили их в средневековой Германии.
- Хватит. Значит, ты и правда католик, да и, похоже, немецкий дворянин. Ну что ж, это меняет дело. Но ты говоришь, что служил у их князя. Ты там много видел?
- Много чудесного, - сказал я.
- Ну тогда, может, ты всё равно подойдёшь. Переоденьте его, - крикнул он эстам, кучковавшимся неподалёку.
Меня развязали, потом с меня сняли мокрое (я обрадовался, что в детстве родители запретили меня обрезать - в Америке в те времена обрезали всех, считалось, что это более гигиенично), и выдали мне какую-то относительно чистую одежду - панталоны, камзол, чулки. Туфли на меня надели те же самые, которые уже были на мне, прокомментировав:
- А откуда у тебя такие туфли? И такая одежда?
- Выдали у князя фон Николаефф.
- А ты видел этого князя?
- Видел. Большой такой, побольше меня. Волосы светлые, глаза голубые, на лбу шрам.
Про шрам я соврал - но кто докажет?
- Хорошо, херр барон. Пойдём поедим, пока эти скоты - и он показал на эстов - приготовят вам карету.
- Я могу и верхом.
- Можете. Но, видите ли, вас нам терять не с руки. А если вы будете в карете, да ещё под охраной, нам будет как-то спокойнее.