Мы из Бреста

[master_iuda]

Kamrad163,
спасибо за помощь. Обязательно посмотрю.

[Mihail123]

Стрелки прекрасно ремонтируются.
Уголь можно складировать под открытым небом.
Воду можно подавать насосом.
Три км. ж/д путей, это круто.... Но то же ни чего сложного.
Тут ведь что самое главное - ОПЕРАТИВНЫЙ ремонт. Главное не удобство, а возможность работать.

Дану нафиг?
Стрелочные переводы вообще ремонту не подлежат - их меняют.
И что вы собрались ремонтировать если на механизм выложили три снаряда 76 мм и грохнули их гранатой на верёвочке?

Уголь под открытым небом?
А дождик кап-кап... И привет.
Ни разу не пробовали мокрый уголёк жечь?
Таки я имел такое удовольствие - мне не понравилось. Хотя это и было не в паровозной топке, а обычной армейской буржуйке.

Насосом?
Ну можно конечно....
Если у вас
а) есть насос
б) есть света для насоса
и
в) есть откуда качать воду.
Если вам это не известно, то вода из ближайшей лужи/речки/родника/колодца для паровоза не подходит.
Накипь и засоление, однако.

У вас есть эти три км рельсов для замены?
Их где то надо найти, привезти, а потом снять подорванные, проверить насыпь, и только после этого начинать замену.

Депо с поворотным кругом после подрыва вы тоже возьмётесь за сутки восстановить?

Ну и если у ГГ есть много Ф-1 с запалом системы Ф. В. Ковешникова, то можно устроить много разнообразных бяк. В том числе и с "отложенным" взрывом.

[артем]

http://militera.lib.ru/h/zheleznodorozhnye_voyska_rossii/25.html

[Петроградец]

Есть подозрение, что ни кто не сможет рассказать как вывести железку из строя на неделю...
Оперативный ремонт в течении суток, не более.

А что творится на западе от района действия отряда ГГ? Ведь все то время, пока окруженцы держат дорогу там копятся грузы и вряд ли немцы ждут атаки на этом направлении. Если есть возможность подобраться хотя бы на дистанцию артобстрела, то последствия будут крайне серьезные. Без этих грузов уже поиздержавшиеся части вермахта наступать не смогут. Даже после ликвидации отряда потребуется дополнительное время натаскать требуемое. Как минимум половина времени накопления. Если уж окруженцы по большому счету обречены, то могут взят большую цену за себя. Тут могут быть два возражения:
1. немцы установили сплошную линию обороны на большом расстоянии от скопления грузов и подобраться к ним невозможно никак.
2. автор просто решит не затягивать тыловые подвиги ГГ.
Но хотя бы авианалет устроить надо. Если диверсанты-снайпера нейтрализуют ПВО, то даже потрепанные советские ВВС смогут шороху наделать.

[артем]

Петроградец,

Обрыв линии снабжения, всегда, создаёт сложности. Конечно, где то затаварка складов. Снабжение, в отсутствии ж/д транспорта, поступает в войска мало и с перебоями.
Диверсантов не надо, нужна разведка. Обнаружить склады и навести авиацию. Склады это площадная цель, можно бомбить с горизонтали, с большой высоты и да же ночью...

[master_iuda]

Петроградец, артем,
Ко времени взятия Бобруйска немцы восстановили движение по жд. линии Брест - Минск. И грузопоток идет широкой волной.Немцы пока используют наш подвижной состав. Восстановление моста через Буг в районе Бреста тоже подходит к завершению.
По поводу поиздержавшихся немцев. Еще 22 июня они перешли на местное довольствие - снабжение со складов РККА. Им практически целыми достались фронтовые склады продовольствия в Лунинце и Бресте, вооружения в Бона -Гура, Волковыске, Барановичах и Минске, топлива - Брест, Барановичи,Пружаны,Белосток,Гродно, Минск и Лида + то что на оставляли наши в местах своего расположения и собранного у населения. По немецким мемам выходит что местное население достаточно активно обеспечивало вермахт продуктами до прихода подразделений карателей и местной оккупационной администрации собранной из поляков, белоруссов и украинцев.
В отношении налета нашей авиации. Я уже писал в воспоминаниях Константинова что наша авиация бомбит немецкие станции снабжения. Расписывать полностью не стал - а то и так обвиняют в излишней детализации.
По поводу восстановления жд. дорог. действительно немцы в течении суток восстанавливали движение на взорванных участках пути привлекая к ремонту наших военнопленных и местное население. За работу кстати платили и поощряли передовиков производства - давая КРС и деньги. Военнопленных тоже поощряли - отпускали из плена если тот соглашался продолжать работу на жд. путях. Первоначально немцы вообще старались привлекать к работам на жд. дороге местных железнодорожников.

[Шифер]

Незнаю, как на счет на неделю, но до пяти дней легко. Кстати, стрелки менять еще тот геморрой, плюс, запас стрелочных переводов ограничен и они при повреждении не ремонтируются. Как временная мера, могут вместо стрелок установить рельсы и будет задействован только главный ход. А вот на перегонах масса водоотводных сооружений и маленьких мосточков. Это ж Белоруссия. Их даже у нас много. Так вот, их отремонтировать быстро и вручную ой как непросто. Как физически, так и по запчастям. Ну и перечисленное коллегами тоже хорошее дело. И железнодорожников эвакуировать - знание местных условий, обкатанные на участке лок. бригады и т.д.

[артем]

master_iuda,

Вы пишите как пишется. Мне думается сокращение или затягивание сбивает с творческой мысли.
После, как придёт к логическому окончанию, посмотрите - может разделить написанное на несколько самостоятельных произведений.

Вот мне ужасно интересно узнать про доспехи и путешествия во времени. Но раз герою нужно пройти горнило войны, пусть всё идёт своим чередом....

[master_iuda]

шифер,
Захватив Минск и Барановичи немцы получили большие запасы железнодорожного имущества в том числе и стрелочных переводов.За счет них они обеспечивали восстановительные работы на нашей колеи дороги. В РИ начиная с июля 1941 г. они стали перешивать главные магистрали на европейский размер колеи.В Западной Белоруссии это делалось на участках Брест - Кобрин. Кобрин - Барновичи. Еще с 1935 г. на складах в Германии были заготовлен запас стрелочных переводов (их они и использовали)

артем,
Спасибо за пожелание.Буду стараться.
В отношении доспеха и путешествий во времени. Издательство предложило полностью изъять эти куски из текста. Их заинтересовал только боевой квест ГГ по сообщению "Яузы"выход книги планируется к февралю 2015 года. Все что связано с доспехом и перемещение во времени мной перенесено в другую книгу, которая потихоньку пишется. Выкладывать ее наверное начну после нового года. Если в командировку не уеду.
Продолжение книги постараюсь выложить сегодня. Оно готово, но нужно кое что уточнить.

[Шифер]

Вячеслав, а никто и не предлагает уничтожать только стрелочные переводы. А вот при комплексном уничтожении инфраструктуры забот немцам прибавит. Стрелочные переводы, рельсы, материальную базу для ремонта надо доставить. А если ремонтировать надо всё, как на перегонах, так и на станциях? А каждый день, да что там, каждый час на вес золота? Впрочем, хозяин - барин.

[master_iuda]

Свои доводы о невозможности сразу продолжить наступление мы сообщили в штаб фронта. Но там их не восприняли и лишь подтвердили необходимость удара на Рогачев.
В связи с этим ночью в здании бывшего штаба 47 армейского корпуса состоялось совещание командного состава Бобруйской группировки войск. На котором присутствовали все три командира кав. дивизий (генерал - майор, комбриг и полковник), командиры 214 десантной бригады(полковник Левашов) и боевой группы 121 дивизии (полковник Ложкин), ну и мы с Николаем Козловым. Я как командир ударного отряда НКВД (численностью в мотобригаду) и комендант Бобруйска, а Николай как мой заместитель и командир бронегруппы.
Николай прибыл в Бобруйск на поезде, доставившем из Осипович раненых и трофейные танки. В боях за Осиповичи бронегрппа понесла существенные потери в людях и технике. Если личный состав бронегруппы можно было пополнить за счет бывших пленных, то вот с техникой дело было швах. Треть легких танков были утрачены полностью и не подлежали восстановлению. Из оставшихся в строю, половина требовала ремонта. Ремонтники не покладая рук вкалывали для восстановления машин. Запчасти они брали с подбитых и не подлежащих восстановлению танков. А таких становилось все больше и больше. Несмотря на наличие в городе нескольких предприятий и депо восстанавливать танки в Осиповичах не представлялась возможным. Город и станция находились под обстрелом вражеской артиллерии, действовавшей со стороны станции Марьина Горка и Елизово. Потому у сержанта вся надежда была на захваченные в Бобруйске трофеи и возможность организации тут ремонта поврежденных машин.
На совещании обсуждался вопрос о наших дальнейших действиях. В тех условиях, в которых мы находились, вести наступательные действия было не реально. Это понимали все присутствующие, но и ослушаться приказа штаба фронта не могли. Задача ставилась четкая и однозначная. Вопрос был только в одном – кем и чем наступать. Теоретически из захваченного в Бобруйске вооружения и техники можно было сформировать два истребительных, штурмовой и бомбардировочный авиационные полки, артиллерийский полки, танковый и автомобильный батальоны, тяжелый и противотанковый дивизионы, артиллерийский и два зенитных бронепоезда. Из бывших пленных до пяти стрелковых полков. Вот только проблема была в том, что только что освобожденных из лагерей людей нельзя было просто так взять и поставить в строй. Среди них было слишком много больных, раненых, сломленных и истощенных пребыванием в лагере людей. Решать вопрос с ними надо было «еще вчера». По примерным подсчетам только раненых и больных бывших пленных было около трех тысяч человек, а ведь были еще бойцы из боевых подразделений. С таким количеством эвакуироваемых наша авиация даже с учетом захваченных в Бобруйске двух Ю-52 справиться не смогла бы. Общими усилиями решение этой проблемы было найдено. Коридор, пробитый кавалеристами через линию фронта, еще действовал, проводники, что вели дивизии через болота, были живы. А раз то решили всех раненых и больных, кто мог передвигаться и стоять на своих ногах, отправить за линию фронта на гужевом транспорте. Благо этого добра хватало. Охранять и сопровождать раненых до линии фронта должны были бойцы 41 кав. полка 47 кав. дивизии, тем более что конники в пехотном строю смотрелись плохо. Вместо них позиции должны были занять два «офицерских штрафных батальона» из числа освобожденных в офлаге.
За счет бывших пленных решился и вопрос доукомплектации боевых частей. Туда были направлены все бывшие пленные, кто принимал участие в боях за город и прошедшие «фильтр». Для фильтрации лагерей были задействованы сотрудники особых отделов частей и команда Петрищева. За вечер и ночь на 25 июля было сформировано 6 штрафных батальонов. Командирами взводов в штрафных ротах стали выжившие в бою за Бобруйск курсанты.
За счет этих батальонов решался вопрос с наступлением на Рогачев. Наступление должно было вестись вдоль шоссе Бобруйск – Рогачев. Вместе со штрафниками в бой шел отряд 121 дивизии, танковый взвод и противотанковый дивизион. Наступление должен был поддерживать артогнем артиллерийский полк, сформированный из орудий, захваченных в Бобруйске. Авиационную поддержку осуществлял звено наших «Чаек» и «Ишачков» с аэродрома Бобруйска. Летуны клятвенно мне обещали к утру собрать из авиацинного хлама, стоявшего на площадке у ангаров, еще пару машин и подготовить к вылету 6 Су-2. Использовать немецкие самолеты не стали – не было специалистов. Правда с аэродрома Н. Гутков позже приехали в качестве инструкторов летчики-истребители (потерявшие своих «фридрихов» в боях над Слуцком) и транспортники из отряда Паршина. Они же должны были перегнать часть самолетов за линию фронта. А пока часть свободных от восстановительных работ технарей активно закрашивало кресты и опознавательные знаки врага.
В случаи успеха в прорыв должны были вводиться мой отряд, бригада десантников и танковая рота. Использовать в атаке кавалерийские части посчитали не разумным. В линейном бою силы кавалерийского полка равны в лучшем случаи пехотному батальону. Их дело рейды по тылам, перерезание коммуникаций врага, а не гибнуть под огнем пулеметов окопавшейся пехоты. Не задействовалась в наступлении и бронегруппа Козлова. Ей надо было решать свою задачу – помогать удерживать Осиповичи. Николай, правда, выторговал себе возможность вывести своих из боя на несколько дней для ремонта, восстановления и обслуживания техники.
Нашим планам на 25 июля не суждено было сбыться. За нас все решила природа. Под утро зарядил проливной дождь, шедший практически не переставая весь световой день. На природу мы в обиде не были, наоборот радовались ее слезам. У нас был лишний день на приведение себя в порядок и «фильтр» лагерей. Не повезло только моим егерям и разведчикам. Они совместно с десантниками Левашова вели разведку сил противника в направлении Бабино, Хим, Долгорожской Слободы. Не оставили своим вниманием и Жлобинское направление.

[master_iuda]

Я же тогда дал себе возможность отдохнуть и привести дела в порядок. Тем более что из Слуцка вместе с летчиками приехала Филатова. Отдыхом это назвать, конечно, трудно, но, тем не менее, пока все усиленно на меня впахивали, составляя необходимые документы и перепечатывая на машинке, под бубнение Никитина, мои рукописи, я успел искупаться в бане, сменить белье и даже выпить кофе с коньяком в компании с красивой женщиной. Правда, длилось все это не долго, всего несколько часов. Потом снова нас закрутили заботы и дела. В том числе и Никитин, принесший для подписи и вычитки, подготовленные бумаги, ночью с очередным бортом они должны были улететь в Москву. А потом с новостями пришла разведка. Она сообщила, что напротив нашего плацдарма в Бабино расположился потрепанный в боях и потому не особо укомплектованный немецкий пехотный батальон, имевший в качестве усиления несколько минометных и артиллерийских батарей. Многие из солдат противника были ранеными. Окруженный постами и дозорами он, успокоенный нашим бездействием и плохой погодой, активности не проявлял и приводил себя в порядок – отмывался, стирался и отъедался. Правда делал он это поочередно и поротно, держа напротив наших позиций минимум несколько рот и батарею и периодически обстреливая плацдарм из орудий и пулеметов.
Не воспользоваться этим было грешно. Тем более что нам был известен подземный ход из крепости на другой берег, который выводил нас прямо во фланг и тыл позиций врага. По нему и направились два батальона десантников брать гитлеровцев за химок. С чем успешно справились, но нашумели, и пришлось им с боем брать в довесок Химы и Долгорожскую Слободу. Здесь их с наказом закопаться как можно глубже сменили «штарфники», а на Жлобинском направлении бойцы 121дивизии. В связи с этим пришлось и мне менять свои городские апартаменты на деревенский дом в Бабино. Вместо меня комендантом города стал бывший старший унтер- офицер императорской армии, а ныне командир 47 кавдивизии, генерал-майор Андрей Никанорович Синельников. Кстати во время Гражданской он командовал эскадроном в 6-й Чонгарской кав. дивизии, той самой командиром которой был Константинов.
Вместе со мной в Бабино передислоцировалась наша штабная колонна и «старая гвардия» - снайпера, егеря, «штурмовики - панцерники», противотанкисты и тяжелый артдивизион. Надежды на то, что немцы нас утром не тронут и дадут коридор до линии фронта не было. С рассветом по любому в бой пойдут и прорвут позиции штрафников как тузик грелку, затем примутся за нас. В этом меня поддерживал и полковник Левашов, бойцы которого занимали позиции справа от нас. С ним мы разработали минно-артиллерийскую засаду на случай немецкого прорыва. Воплощая нашу идею, саперам пришлось полночи копаться в грязи, распихивая снаряды и мины, заодно готовя завалы и ложные позиции артиллеристов и зенитчиков.
Уже ночью из штаба группы пришло сообщение, что полком НКВД захвачена станция и поселок Лунинец. Из лагеря для военнопленных освобождено 7 тысяч человек, влившихся в состав боевой группы моего Сафонова. Откуда в районе Ганцевичей появился целый полк НКВД, не уточнялось. Хотя мне лично было очень интересно. Тут полки неизвестно откуда появляются, а ко мне так и не прибыл связной из «Центра», одни радиовесточки в эфире на мои бумажные «страдания».
Следующий день не задался с самого утра. Для начала пришлось уговаривать Галину уехать в госпиталь в город, затем прилетели немцы на четырех Ю-88 и с высоты в километр бомбили плацдарм и наши позиции в захваченных поселках. К концерту присоединились и «гансы» с большими пушками. Длилось это около двадцати минут. Потом из Бобруйска прилетели практически на «бреющем» «сталинские соколы» и прекратили это безобразие, отбомбившись по позициям «оркестрантов». Правда и нашим досталось две из трех «Чаек» возвращались назад с дымком. Досталось и немцам в воздухе. Два «Ишачка» пощипали им крылышки, а одного так вообще приземлили.
Наслаждаться зрелищем падающего Юнкерса нам не дали вновь заработала артиллерия и по сообщению из Долгорожской Слободы и Хим на «штрафников» навалилась гитлеровская пехота. До обеда наши отбили две атаки, но потом не выдержали атаки роты танков и мотопехоты отступили в лес. Благо всех раненых заранее отправили к нам в тыл. Немцы их не преследовали, а выстроившись танковым клином, двинули по трассе на Бобруйск. В танковой колонне наряду с немецкими машинами шли и наши БТ, Т-26 и БА-10. Оставленные нами окопы стали обживать немецкие пехотинцы и что интересно даже артиллерию поближе к селу подтянули. Примерно тоже самое происходило и на Жлобинском направлении. Там бой развернулся за аэродром в Телушах и поселки Савичи и Ступени.
Дорогих гостей нам в Бабино долго ждать не пришлось. Немцы появились под канонаду контрбатарейной борьбы и разрывы снарядов. Кстати, разрывы ложились достаточно близко к нам. Видно немцы не купились на ложные цели. Мины и артиллеристы сработали как надо. Во время и правильно. Раздолбать, а потом зачистить танковую и моторизованную колонну прямой наводкой артиллеристам большого труда не составило. Хотя и им прилетело. Два расчета сорокапяток пали вместе со своими орудиями. Досталось и бойцам «штурмового» батальона атаковавших колонну после артобстрела с флангов. Выжившие в противотанковом огне панцергренадеры просто так сдаваться не собирались. Они огрызались, как и чем могли, дело дошло до рукопашной и неизвестно чем все закончилось, если бы не удар «панцерников» и роты «офицерского» штафбата с фронта. В лесу тоже кипел бой, там сошлись штрафники и немецкая пехотная рота решившая атаковать нас вдоль края болота. Наших было больше, и они были злее и активнее. На плечах отступающих немцев мы ворвались в захваченные поселки и выбили врага на исходные позиции. Нашими трофеями стали несколько пехотных орудий, 81 и 82 мм. минометы и десяток пулеметов. Были и танки, но с ними нужно было разбираться ремонтникам.
В захваченных поселках теперь уже нужно было закрепляться нам. Одни штрафники, понесшие большие потери, удержать позиции вряд ли бы смогли. Свой штаб я разместил на окраине села Химы. Закапываться в землю и восстанавливать порушенное мы начали сразу.
Обычно около 16 часов немцы прекращали атаки. Но тут были, какие - то неправильные гитлеровцы. Останавливаться на паре атак явно не собирались. До вечера мы удерживали поселок, отбили несколько атак, в том числе и танковую. У меня сложилось мнение, что немцы решили стереть нас в порошок. По нашим позициям работал десяток стволов артиллерии, минометы, отбомбилось звено бомбардировщиков. В поселке не осталось ни одного целого дома. Одним из первых залпов была уничтожена штабная рация, а проводная связь между подразделениями и поселками постоянно рвалась. Артиллерия, что была у нас собой, немцы повыбили. Атаки приходилось отбивать только пулеметами и минометным огнем. Потери в личном составе росли ежеминутно. В передышки между боями я старался отправлять раненных в тыл, но это получалось не всегда. Один из снарядов попал в землянку и похоронил сразу два десятка раненых «штурмовиков». Часть людских остатков разбросало по ближайшей территории. К семи часам вечера немцы прорвали оборону и выбили «штрафников» из Долгорожской Слободы. Мы оказались отрезанными от своих. Подкрепления к нам не поступали. В строю осталось чуть более четырехсот человек, половина, из которых была ранена. Тридцать бойцов были в тяжелом состоянии. В принципе мы решили две главные задачи: отвлекли часть резервов врага с Рогожского направления и не дали ему ворваться в Бобруйск. Можно отступить в лес, но тогда пришлось бы бросать раненых, с ними на руках нам было не оторваться от преследователей. Оставлять немцам тоже нельзя. Они их расстреляют, чтобы не мучиться. Около полусотни ходячих раненых удалось отправить в глубь леса к краю болота. Что делать с тяжелыми я не знал. Нужно было в любом случаи оставлять группы прикрытия, считай смертников, так как отойти они уже не смогли бы.

[BORIS_MM]

А вот при комплексном уничтожении инфраструктуры забот немцам прибавит. Стрелочные переводы, рельсы, материальную базу для ремонта надо доставить. А если ремонтировать надо всё, как на перегонах, так и на станциях? А каждый день, да что там, каждый час на вес золота?

А почему бы не "попотчевать" немцев блюдом из их же кухни - не использовать путеразрушитель?
Думаю, его применение (возможно в сочитании с минно-взрывными заграждениями) надолго выведет ЖД из стоя.

[Шифер]

Блин, совсем забыл - восстановительных и путеремонтных поездов ограниченное количество. Там краны, механизмы, тяжелая техника - уничтожению подлежит всё. Вячеслав, это я так, для общего развития. Понимаю, что такие мелочи описывать не с руки - иначе произведение утонет в деталях. Читаю Ваше произведениес огромным интересом!

[master_iuda]

шифер,
спасибо.

[master_iuda]

Решение подсказали сами бойцы. Ко мне подошел Самойлов и сказал что старший лейтенант Михайлов, освобожденный из Слуцкого офлага, в течение дня был дважды ранен и попросил меня с ним поговорить. Старлей не жилец. Ранение в живот, большая потеря крови. Почему не уважить хорошего человека. Землянка была наполнена стонами, матом, ароматом крови, испражнений и лекарств. Михайлов лежал весь в окровавленных бинтах на полу землянки, но держался довольно бодро.
-Что дела совсем хреновые, лейтенант? Только не ври, ладно? – Тихо прошептал старлей.
- Мы практически окружены, с трех сторон немцы, а сзади в лесу болото. Есть возможность отойти туда и дождаться помощи от наших утром.
- До утра половина из нас богу представляться будет, а остальных немцы с рассветом минами накроют. И ты это прекрасно знаешь. Сдаваться будешь?
- Не буду. Примем здесь последний бой. Постараемся с собой унести как можно больше немцев.
- Понятно. Это конечно правильно, но глупо. Все тут ляжете, и пользы от вас никакой не будет. Только землю собой удобрите. Накроют артиллерией, а потом танками закатают. Я так понял артиллерии уже не осталось? Последний раз гранатами отбивались. Ты вот что не глупи. Уводи людей. Нас тут тяжелых почитай три десятка рыл осталось, кому до утра не дотянуть. Ты дай команду нас на позиции вынести и к пулеметам положить. С часок мы тут вас прикроем, а то и больше, если немцы снова в атаку не пойдут. Вы в это время в болоте и скроетесь. Нам все равно умирать не сегодня так завтра. То хоть с пользой концы отдадим. В плен нам нельзя. Наелись уже. И тебе тоже. Я тут парней расспрашивал о тебе. Умный ты, тебе к нашим надо. От тебя хоть польза есть, вот что за месяц натворил. Правильный ты мужик, не то что я. Роту в первом же бою положил, а потом с оставшимися в плен попал. Надо было застрелиться тогда под Каменкой, да струсил. О жене и ребенке подумал, хотел еще раз обнять. Надеялся выжить в плену.
-А сейчас что о них не думал?
-Думал, конечно. Хотелось бы с ними повидаться. Да не судьба. Так что особо выбирать не приходится. В плен не пойду. Лучше меня прямо тут хлопайте или я сам себя в траншее. Да и остальные тоже так же решили. Пришел нас час. Мы все равно вам обузой будем. Уходите. Сколько сможем, продержимся, а нет так и суда нет. Гранату мне только оставить. Лимонку.
-Оставлю. Ты это все сам один решил?
-Да нет. Всем обществом переговорили, не все конечно согласились остаться, а те, кто решил, послали за тобой фельдшера. Патронов много нам не оставляй. Вам самим пригодятся, как на прорыв пойдете. Нам тут долго держать не придется. Тут у санитара список наш с домашними адресами отпиши, как будет возможность.
-Хорошо.- Только и мог ответить я.
-И еще одна просьба у меня к тебе личная будет. Я, конечно, понимаю что мы тут все «штрафники» и нам не положены командирские кубики. Но раз уж последний бой, то может, выдашь? У твоего Горохова должны быть. Он же куркуль, небось, припрятал.
- Скажу, найдет.
-Вот за это отдельное спасибо.
Выйдя из землянки и вызвав Петровича, дал команду выдать комсоставу из штрафников знаки различия и вынести раненых к пулеметным позициям. Много пулеметов мы оставить не могли, но десяток станкачей для этого случая было не жалко. Узнав о решении тяжелораненых остаться прикрывать отход, вместе с ними остались и те, кто был ранен в ноги и не мог передвигаться сам. Всего на позициях осталось шестьдесят два человека. Еще тридцать раненых мы забирали с собой.
Весь отряд собрался на западной окраине села и оттуда прикрываясь кустарником, скрылся в лесу. В основном тут была моя «гвардия». Отведя личный состав поглубже в лес я вместе с Метелкиным и Никитиным вернулся на его окраину.
Бой в Химах начался через полчаса после нашего исхода с артобстрела. Немцы озверело не жалея снарядов и мин били по площадям. А затем вперед двинулось до роты пехота, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Их встретил огонь нескольких пулеметов, затем к ним присоединилось еще три. Десяток солдат врага упало и больше не поднялось с земли. Атака с фронта вроде захлебнулась, но тут последовал удар пехоты со стороны Долгорожской Слободы, и немцы ворвались в село. Шум боя в селе слышался еще около часа. Там среди развалин работало несколько «Максимов», раздавались крики и взрывы гранат, а затем все как- то разом смолкло, и наступила звенящая тишина. Никто из немцев не стал двигаться в сторону леса, они заняли позиции в развалинах и старались не светиться на открытой местности. Не заметно наступил вечер, солнце скрылось за лесом, в селе на наших бывших позициях замелькали лучи фонариков. Дмитрий не выдержал и послал в ту сторону несколько пуль. Оттуда сразу заработали МГ-34, тявкнуло несколько минометов посылавших мины вглубь леса. К ним тут же присоединилось еще с десяток различных стволов, в том числе и пушечных, а в селе вновь раздались гранатные взрывы. Продолжалось светопреставление с полчаса. Пока кто- то там не дал команду прекратить тратить боекомплект. Здесь нам больше делать было нечего.
Вернувшись к отряду, застал нерадостную картину. Несколько случайных снарядов унесли жизнь шестерых бойцов, еще трое получили осколочные ранения. Рисковать и оставаться на месте было нельзя, нужно было искать путь к нашим. Разведка посланная вдоль края болот наших раненых не нашла, и натолкнулась на немецкие патрули и дозоры. Дорогу к Бабино была перекрыта, тоже самое было и со стороны Гончаровки. Там на окраине леса расположился пехотный батальон и гаубичная батарея. Везде немцы подтягивали свои подразделения и занимали позиции. Нам оставался только два пути – в болото или через немецкие порядки на северо-запад. Второй путь мне казался более привлекательным и безопасным. Там должно было быть окно, через которое можно было прорваться к городу. Но я ошибался. После обеда 26 июля немцы выбили 43 дивизию из Кировска и Столпищ. Передовые части немцев наседали на наших уже у Думановщины. Возвращаться назад к Химам оказалось тоже невозможным. Противник выдвинул в лес к болоту свои дозоры и поисковые группы. Везде куда не сунься, были подразделения врага. О выходе к Бобруйску и Бабино можно было и не мечтать. Если только прорываться с боем, а это лишние потери и не нужный шум. Чтобы скрыть наше присутствие дал команду экипироваться в полную немецкую форму. Особо менять было нечего и так многие носили трофейные сапоги, бриджи, плащ – накидки и остальную амуницию.

[dobryiviewer]

Если только прорываться с боем а это лишние потери и не нужный шум.

По моему, стоит добавить ",", перед "а".
Если только прорываться с боем, а это лишние потери и не нужный шум.

[master_iuda]

dobryiviewer,
вы правы.

[артем]

master_iuda,
Очень хорошее продолжение.

Очень понравился диалог с раненым командиром - стыдно ему и за погибшую роту и за сдачу в плен, и не хочется помирать не опознанной тушкой.

[master_iuda]

артем, спасибо