Uksus писал(а):Поменять местами: вассала СССР.
Несколько цинично, но как раз описывает реальность.
+100!!
Именно так. Юберменьшей - на землю (а для сгиба в правильном направлении, лучше сразу мордой в пол). И лучше сразу поставить на место.
Быть вам именно вассалом СССР всю оставшуюся жизнь. Ну ничего, советский господин, он не зверь, а добрыый и справедливый - когда его слушаются.
=================================================
Пока не готов еще выложить проду - переделываю всю линию Испания.
Попутно, еще кусочек в середину (спасибо ув.shelsoft, его фанфик был, но и я доработал!)
==================================================
Маргелов Василий Филипович, 'дядя Вася', командир 13-го гвардейского стрелкового полка, 3-й гвардейской стрелковой дивизии, Ленинградский фронт. Спящего командира полка безжалостно растолкали. Он сел на нары хмурый, небритый, не выспавшийся и «изящно» выматерился. Тащится в штаб дивизии, абсолютно не хотелось. Два дня назад утихли бои у Синявинских высот, в ротах оставалось по полтора десятка бойцов. Те «не убиваемые», прошедшие огонь и воду, и научившиеся выживать несмотря ни на что, вопреки теории вероятности. Но все смертельно устали, просто валились с ног, и сам подполковник еще сутки не спал, лично проверяя караулы. В таком состоянии немцы могли бы взять в плен весь полк, и никто даже не проснулся.
«Черт, день так неплохо начинался» - тоскливо подумал Маркелов. Так бездарно пропавший день обещал по шестьсот минут на каждый глаз, баню (правда, по черному) и неизвестно где добытый разведкой пузырь 'перцовки'. Но счастье мимолетно, и бреди ты сейчас по осенней болотной грязи, к неизвестно зачем вызвавшему начальству. Не получилось пить водку - пей от обстрела воду и ешь землю.
Посмотрев, как генерал-майор Мартынчук выслушивает его рапорт, он отметанным взглядом отметил - комдив явно чем-то озадачен. И действительно, поднявшийся из-за стола незнакомый лейтенант, посмотрев на забрызганного грязью комполка, вручил генералу пакет.
Доставленный фельдъегерем приказ начальника Управления кадров РККА звучал однозначно. Подполковнику Маргелову Василию Филипповичу в трехдневный срок командование полком сдать и прибыть в Москву в распоряжение начальника инженерных войск.
Через три дня, гадавший, что к чему, Маргелов убыл в Москву. Бойцы, искренне жалели, что расстаются с командиром. Они не знали, что некоторые с ним еще встретятся.
Поселили Василия Филипповича в гостинице Москва. Вместе с ним в номере оказалось еще три командира. Майор-сапер, с новеньким орденом Боевого Красного Знамени с одного с ним фронта назвался Ломахиным. Оказалось, что он и есть тот командир батальона, который взял «Чертову высоту». Два других постояльца: пехотинец и военврач - представились просто Андрей и Илья из Мурманска.
Спустились вместе поужинать. Маргелов наметанным взглядом бывшего разведчика отметил, что оба гостя с севера поглядывают на него с неким пиететом. И хотя врач и выглядел и говорил как врач, то пехотинец явно бывший или переодетый моряк. На эту «братву», он осенью сорок первого хорошо насмотрелся. Действительно, когда ложились спать, выяснилось, что под гимнастеркой у того надета тельняшка, но полосатость внезапно обнаружилась и у доктора!
Утром не удивило, что пришедшая «эмка» сразу забрала всех постояльцев номера. Но Василия Филипповича и Ломахина отвезли не в управление инженерных войск, а почему-то в Кремль, что было странным. Их провели через несколько постов охраны, меняя сопровождающих (краем уха Маргелов услышал слово «в кинозал»), но в конце все они оказались в самой обычной комнате для совещаний, с длинным столом посреди. Присутствовали еще несколько человек, в немалых чинах. Председательское место пустовало, но вот открылась другая дверь, вошел сам грозный нарком внутренних дел товарищ Берия, и занял место во главе стола. Маргелов даже несколько опешил.
- Товарищи, Ставкой принято решение о создании в Красной Армии бригад, - тут Лаврентий Павлович несколько замялся, подбирая слово - высокопрофессиональной штурмовой пехоты, способной где угодно и когда угодно, и в любых условиях выполнить боевую задачу. Фактически мы хотим создать части, которые станут ближайшим будущим армии. Сразу скажу, новые формирования входят в резерв главного командования, подчиняясь непосредственно Ставке. По кадрам вопрос решен лично товарищем Сталиным. Отказаться вы не можете. Начальником управления назначен генерал-майор Горбатов - Берия кивнул в сторону высокого генерала в кавалерийской форме - нет, должность не тыловая. Он же представитель Ставки, с правом утверждать решения о целесообразности использования новых войск на любом фронте.
Командиром Первой отдельной штурмовой бригады назначен подполковник Маргелов. Майор Ломахин, начальник штаба. Капитан 1-го ранга Большаков Андрей Витальевич (точно! – подумал Маркелов – странно только, что мундир пехотный, обычно моряки на это очень неохотно идут) и военврач 2-го ранга Илья Ильич Савичев - Берия кивнул сторону доктора и моряка-пехотинца - помогут написать планы боевой подготовки и организовать учебу. Скоро вы поймете, почему именно они будут выступать в роли советников. Начальник инженерных войск – тут Берия посмотрел на присутствовавшего здесь же генерал-майора Воробьева - обеспечит базу для развертывания бригады. В вопросах комплектовании новое Управление свободно, если кто-то хочет забрать знакомых командиров и бойцов, представьте список, но конечно в приделах разумного. Управление по делам военнопленных и ГУЛАГ тоже окажут все возможное содействие. Ставка не торопит, по распоряжению Верховного первые результаты должны быть предъявлены через три месяца.
Я так понимаю, у вас возникли вопросы. На них ответят товарищи Большаков и Савичев. Итак?
Несколько мгновений было напряженное молчание.
- Ну, товарищи «советники» рассказывайте – решился нарушить тишину Горбатов, что за войска такие особенные предстоит сформировать. А то хорошенькая у нас компания: кавалерист, пехота, сапер и доктор. Для компании нам еще танкиста и летчика не хватает.
- Секунду - прервал его старший майор ГБ, сидевший рядом с Берией - сначала придется вам и присутствующим, кое-что подписать.
Кириллов поймал неприязненный взгляд генерала. В 1938 году Горбатов вступился за безвинно арестованного товарища и сам оказался в тюрьме. На первых же допросах заявил, что лучше умрет, чем оклевещет себя, или тем более других. В своей будущей книге, которую старший майор читал, он опишет этот период своей жизни с той строгой сдержанностью, которая сильнее любого яростного крика. Посчитав необходимым объясниться, Александр Михайлович продолжил, - простите, но без этого нельзя. То, что вы сейчас узнаете, относится к секретности «ОГВ» - особой государственной важности. Это значит, что за разглашение сведений кому бы то ни было без санкции наркома, положено сами понимаете что. И естественно, никто из вас не имеет права при любых обстоятельствах попасть к врагу живым.
-Андрей Витальевич – обратился старший майор к Большакову, когда подписки были собраны – покажите товарищам, что от них требуется. А то я к вашей технике не совсем еще привычный.
Большаков встал, подошел к стене, раздвинул портьеру. За ней оказалось, на взгляд Маркелова, что-то похожее на большое зеркало, соединенное шнурами с каким-то прибором с клавишами.
Плазменная панель с «Воронежа» так и осталась тут после встречи с учеными-атомщиками. Сталин, когда аппаратуру хотели нести обратно в его кабинет, сказал, лучше не надо, еще повредите. Это ведь не последний случай, когда потребуется кому-то кино от потомков показать? А мне персонально, для работы, и малого «компьютера» хватит.
Маргелова удивило не столько само изображение, появившееся в «зеркале», отличного качества и в цвете, сколько тот факт, что оно было каким-то образом записано, могло по нажатию кнопки идти с повтором, замедленно, стоп-кадром. Про телевидение говорили давно, в тридцать девятом в Москве началось регулярное телевещание, в продажу поступали телеприемники, с черно-белым экраном размером с открытку. Но все шло «напрямую», с камеры – про то, что телеизображение со звуком можно сохранить, не придумал даже фантаст Беляев в «Чудесном оке», где был телевизор такого же качества и размера.
На экране солдаты совершенно незнакомого вида, в непривычном камуфляже, с неизвестным оружием, штурмовали позиции «условного противника». Опытным глазом, Маргелов сразу отличил, что это учения, а не реальный бой – но все было совсем по-иному. Что бросалось в глаза прежде всего, солдаты были в металлических кирасах, также камуфляжной расцветки, и действовали не отделениями, а тройками, парами, даже поодиночке – но в четком взаимодействии, и передвигались по «полю боя» заметно быстрее бойцов РККА. Пожалуй, так могла бы сражаться хорошая разведывательно-диверсионная группа. Но обучить так всю пехоту, вместе с броней?
Несколько раз в кадр попала и техника. Танки, размером может чуть крупнее Т-34 или КВ, но с длинными пушками невероятного калибра, сами низкие, будто прижавшиеся к земле, и летящие по полю со скоростью довоенных БТ. Другие танки, меньшего размера, угловатые, с маленькой башней – вдруг сзади открываются люки, и вылетают те же солдаты в броне. Восьмиколесные броневики, похожие на немецкие «231», но плавающие и тоже несущие отделение пехоты. А один раз вообще, что-то летающее, но не самолет, залп с борта «катюшами», затем это зависло, приземлилось, и выбросило целый взвод в полном боевом порядке. Впрочем, техника явно не была в фильме на первых ролях, основной упор делался на показ пехоты, во всех видах ее действий – наступление, оборона, в том числе и против танков, бой в лесу, в городе, в горах, при десантировании с моря.
-Чья это за армия, и что за род войск ? – вопрос был общим.
- Армия наша, конец двадцатого, начало двадцать первого века. Не фантастика, все снято с натуры.
За столом повисло напряженное молчание. И лишь присутствие Берии наверное, удержало от высказываний, это розыгрыш? Или выражений покрепче.
- Да не бойтесь, нормально у нас с психикой, это я вам как доктор говорю - посмотрев на реакцию и улыбнувшись, вмешался Савичев - пойдемте, будущее будете руками щупать. Только советую, руки вымыть с мылом и и зубы почистить.
В соседнем кабинете, на столах лежало оружие, с тех самых кадров. Большаков виновато вздохнул:
- Извините, но вот реактивного гранатомета у нас нет. Оказались мы здесь не по своей воле, хотя и не жалеем. Просим о будущем не спрашивать. Войну мы точно выиграем - у нас победили в 1945, а здесь пошло быстрее. Но вот дальше у каждого своя новая судьба, предсказать которую невозможно. Хотя могу сказать, что в нашей истории очень многое для советских воздушно-десантных войск и их высочайшей боевой выучки сделал - тут Андрей, пристально на своего почти ровесника - некий Маргелов Василий Филиппович.
-А вы сами…
-Я родился в 1973, мое последние звание там, капитан второго ранга морской пехоты СФ, в строю, считая училище, двадцать один год, имею награды и боевой опыт, правда, не большой войны, а конфликтов, примерно соответствующих вашим предвоенным, но с применением показанных вам вооружения и тактики. Но про обстоятельства нашего появления здесь, как и про события послевоенной истории, я могу ответить лишь с разрешения товарища Берии и самого товарища Сталина. Зато про вооружение, тактику, методику боевой подготовки войск начала следующего века готов рассказать все, что мне известно. И нашим общим старанием, максимально внедрить в РККА.
- Товарищи, - подытожил Большакова Кириллов, - сначала мы хотели сформировать новые части на базе воздушно-десантных войск, но изучив опыт наших гостей, пришли к выводу, что лучше их использовать в составе диверсионных подразделений. Честно признаем, пока летчики не могут обеспечить ни одновременный массовый выброс десанта, ни снабжение, ни доставку тяжелого вооружения. Необходимую точность высадки обеспечивает только посадочный способ, а так бойцы разбрасываются на значительной территории. Воздушно-десантные войска о которых зашла речь, дело послевоенных лет, напрямую связанное с развитием советской авиации, в том числе и винтокрылых летательных аппаратов нового типа, которые могут взлетать и садиться вертикально, базироваться в нашем ближнем тылу, высаживать в полном боевом порядке целые подразделения с легкими танками и артиллерией прямо на головы врага. Все это у нас обязательно будет – но вот сейчас мы подумали, почему не воспользоваться их опытом боевой подготовки, тем более Андрей Витальевич, знает, как ее организовать. И даже уверят, что для этого есть все необходимое, но не хватает системы и особого морального настроя. В этом надеемся на него и военврача Савичева
(прим. - 22 октября 1938 в бухте Улисс под Владивостоком была продемонстрирована высадка на берег разведывательно-диверсионной группы с подводной лодки Десять 'диверсантов' вышли через торпедные аппараты из подлодки Щ-112 (командир ПЛ Берестецкий В.Г.), находившейся в подводном положении, провели на берегу короткий 'бой', взорвали учебную цель и вернулись на лодку, тихо лежащую на грунте Непосредственным инициатором и руководителем этого учения являлся не строевой офицер, а военврач Илья Ильич Савичев. - В.С.). Назначили вас не случайно, а как командиров, имеющих наименьшие потери, самостоятельно мыслящих и тактически грамотных. И главное, - старший майор прямо посмотрел в глаза генералу Горбатова, - вы не боитесь отстаивать свое мнение даже в самых исключительных обстоятельствах.
Красной Армии скоро предстоит наступать. Хорошо наступать она пока не умеет, и когда противник перейдет к жесткой обороне, бойцы будут нести неоправданные потери. При положительном, как надеется сам товарищ Сталин, результате опыт бригады станет бесценным для сохранения жизни красноармейцев. Понимаете всю ответственность задания? И зачем вас отозвали с фронта?
- Не слишком ли жестко - спросил Горбатов, прочитав предложенную «консультантами» программу боевой подготовки.
- Ну, скажем так, - ответил Савичев, - я и Большаков конечно не дипломированные специалисты, но конкретными методиками владеем. Я думаю, это лучше чем махать в бою палкой или лечить от вывиха кисть правой руки
(прим. - Горбатов А.В. «Годы и войны». В главе 'Фронт откатывается на Восток' генерал пишет, что в концу дня боев у него болела кисть правой руки – В.С.), - доктор невозмутимо посмотрел на генерала.
А вот только прибывший с Северного флота и назначенный командиром роты разведки Виктор Леонов
(Прим. – в нашей истории, дважды Герой Советского Союза, легенда разведки Северного флота- В.С.) одобрительно кивнул головой.
Для него предложенный план не содержал ничего нового. Да и чего там сложного: стрельба, бег, зимой ходьба на лыжах, кулачный бой, борьба, альпинизм. У прибывших вместе с ним ребят и так закалка была воистину спартанская. Каждый день начинался с лыжного марафона на 30-40 километров. Затем - боевая разминка. В учебных поединках они применяли только боевые ножи и боевые винтовки с настоящими, а не спортивными (эластичными), штыками. Хотя требование при отработке рукопашного боя применять защитные щитки и накладки поначалу смутило. Тем более что именно ему, Леонову, было предписано отвечать за физподготовку всей бригады.
-Это не изнеженность, а средство интенсификации учебного процесса – пояснил Большаков – поскольку травмированный боец до выздоровления не может тренироваться с полной нагрузкой, а значит неизбежно отстанет.
- Давайте будем прагматиками, - продолжил врач - В военно-медицинской академии, конечно, читали теорию, но многого я не запомнил. Могу сказать, что согласно статистике, неизвестно кем собранной, даже после приказа двести двадцать семь, только каждый четвертый солдат, вступая в первый бой, вел себя нормально. Остальных приходилось постоянно держать на контроле. Но вот если боец продержался две-три недели, то ему и черт не страшен. А вам на практике известен процент выживших.
Задача программы - минимум половина бойцов попав на фронт, должна действовать, уверено и самостоятельно. Максимум нами не ограничен.
Через полтора месяца у бригады появились и люди и учебный центр.
Первая отдельная штурмовая бригада состояла только из добровольцев. Но брали не всех, а кто проходил проверку физической готовности и тест на сообразительность. Возраст не более тридцати пяти лет. Наличие инженерной специальности и боевого опыта приветствовалось, но не было решающим.
В казармах разместился штаб бригады, моторизованная разведывательная рота, пять штурмовых батальонов по четыреста человек в каждом, и части обеспечения. Костяком стали бойцы и командиры, отозванные по спискам Маргелова и Соломахина с фронта. С каждым из них провели беседу и объяснили, что боевая учеба будет иметь особую специфику.
Учебный центр, комплектовался двумя сотнями инструкторов по различным военным специальностям. Большинство их побывало в боях. Медсанчасть, напоминавшая небольшой госпиталь. Дополнялась картина отдельной ротой обеспечения.
Главная достопримечательность центра - саперно-штурмовая полоса. Вернее даже не полоса, а небольшой полигон. Участок примерно полкилометра на километр изрезан запутанным лабиринтом бесконечных траншей. Несколько зданий городской застройки. Большинство препятствий и макетов техники и сооружений представляли собой легкосъемные конструкции, которые в течение двух-трех часов, могли быть демонтированы. К исходу дня находилось достаточно 'условно' убитых, которые вместо ужина перетаскивали их с места на место, удивляясь затейливым мыслям инструкторов. Обычно на полосе одновременно занимались два батальона, либо пересекая ее поперек, либо, ведя учебные бои, друг с другом.
Пиротехники обеспечивали так называемый 'фейерверк'. На занятиях постоянно что-то горело и взрывалось. Для атмосферности раскладывались чучела одетые в советскую и немецкую форму. Да и «условно» раненных заставляли лежать на месте ранения и постоянно орать, что для них было гораздо лучше, чем стать «убитым». Умельцы учебного центра любили на дно канав и траншей подсыпать грязи или налить водички. В металлических канистрах с дырками гнила разная мерзость.
На отдельной площадке была собрана все доступная трофейная техника, от немецких минометов, до танков и самоходных орудий. Рядом такая же площадка, но с техникой советской.
Имелся на территории учебного центра и свой лагерь военнопленных. В бараке, рассчитанном на пятьдесят человек, проживали сорок шесть немецких 'специалистов' из саперных частей, по тем или иным причинам согласившихся сотрудничать. Под их руководством на специальных площадках курсанты строили укрепления по немецкому образцу, а потом по всем правилам штурмовали.
Порядки в центре - спартанские. Голод и недосыпание, постоянное давление на психику, изнурительные тренировки, физические занятия в течение девяти часов подряд. Учебный день начинается в пять утра и длится до двух. Прием пищи после занятий. Далее теория, и не дай бог заснуть, можно легко оказаться в числе 'условно' убитых и остаться без ужина. Строевые занятия. Чистка оружия и починка снаряжения. Ужин в восемь вечера и отбой. Раз в неделю солдатам давали выходной, он отличался тем, что разрешали выспаться и вместо тренировок проходили политзанятия.
С самого начала всех разбили на пары. Бойцы все задачи решают вместе, и если у твоего напарника проблемы, то это значит, что проблемы у тебя. Завершить самостоятельно задачу никто не мог. Все только вместе с напарником.
Но и инструкторам доставалось. Каждый день им приходилось подробно писать об успехах и неудачах своих подопечных. В ряде случаев их практически, допрашивали врачи. Они же были и среди курсантов, внешне ничем не выделяясь. Вместо того, чтобы писать статьи «о природе героизма», военная психология занялась подведение теории под практику подготовки элиты армии двадцать первого века.
Каждый день на занятиях появлялся или командир или начальник штаба бригады, становясь в строй рядовым бойцом. Когда на одной из тренировок один и командиров возмущенно выговаривал инструктору: 'Зачем так бойцов гонять. Ничего, на войне научатся ...' из строя вышел Маргелов:
- Сейчас должны уметь! Сейчас пусть учатся! Нам на фронте живые, ясно, живые бойцы нужны! А не убитые, достигшие совершенства! Дайте ему автомат! - и, подождав пока выполнят его приказ, кивнув, опешившему капитану, на полосу препятствий - Пошли!
Комбриг обогнал своего соперника на десять секунд
- Вы мне нарочно уступили?
- Никак нет... товарищ подполковник! - тот еще долго не мог обрести дыхание.
- Встаньте в строй, вы «убиты».
«Убитых» пока определяли «на глаз». Хотя, просмотрев фильмы «из будущего», Маргелов обратил внимание на игру, называемую там «пейнтбол». И с удивлением узнал, что он был изобретен еще в конце девятнадцатого века в Франции, капитаном Дюруа, именно как метод боевой подготовки (для боя на запутанных улицах африканских городов), но развития не получила (колонизаторы тупые, экономию вам подавай!). А в 1939 Циммерман в Германии, вспомнив тот опыт, сделал гораздо более совершенное устройство, стреляющее красящими шариками в автоматическом режиме, очередями (у французов были лишь однозарядные, по типу охотничьего ружья). И эти краскометы оказывается, использовались у немцев в процессе подготовки элитных войск – Ваффен СС, парашютисты, диверсанты! После войны пейнтбол был снова благополучно забыт, и лишь в начале восьмидесятых началось его триумфальное шествие по миру (справедливости ради, надо отметить, что тогда появились по-настоящему удобные краскометы, первоначально применявшиеся для маркировки деревьев в лесу и скота).
Маркелов однако мириться с таким положением не собирался. И, пользуясь своим положением, написал доклад на самый верх. После чего, приехавший старший майор объяснил, что вся информация от потомков должным образом изучена, ничего не пропало, но вот нет пока возможности делать игровое оружие и боеприпасы в ущерб выпуску оружия для фронта. На что Маргелов возмущенно заметил, что тот, кто принимал такое решение, точно не проходил обучение у нас, и не понимает всей полезности этого метода. Нужно-то всего несколько сотен таких пневматиков, стреляющих желатиновыми шариками с краской. Почему это у немцев возможность нашлась, а у нас, которым завтра встречаться в бою с фрицами, обученными таким способом, ее нет? Опять «экономия»? Так он сам, если на фронте не убьют, костьми ляжет, но позаботится, чтобы впредь это стало неотъемлемой частью боевой подготовки как минимум штурмовых частей, а как максимум, всей Советской Армии – и на очень долгие времена. А в идеале, сделать краскомечущее устройство в точных масогабаритах и внешнем подобии стандартного оружия, чтобы отрабатывать полностью реальные навыки боя.
-А вот тут пейнтболом уже не обойдетесь – развел руками Кириллов – ну не сделать такое с красящими маркерами! У потомков на такие случаи были уже другие системы, страйкбол, стрельба резиновыми шариками, и хардбол, шарики стальные, там полные копии настоящего оружия, внешне и по весу – но уже защитное снаряжение нужно, чтобы не покалечиться. А защитные доспехи мы пока делать не умеем, материалов у нас таких нет, как у потомков.
-А это уже ученые пусть думают – отрезал Маргелов – вы понимаете, насколько это снизит наши потери, особенно в самом первом бою? Когда люди будут попадать на фронт, уже обученные, что делать под огнем? У немцев есть, у французов полвека назад было – вот не поверю, что технические сложности!
На фронте разворачивалась битва за Сталинград. А тут две тысячи отборных бойцов изо дня в день вели учебные «бои» на штурмовой полосе.
-Успеете еще! – сказал Горбатов – дорога ложка к обеду, говорите? Так могу сказать вам, по секрету, что по новой методике готовят уже и в запасных полках, и «штурмовые» батальоны, но именно, чтобы к сроку и на фронт. По вам же решили посмотреть, а что можно выжать по максимуму? И в будущем, для решения особо сложных задач. В той истории, в сорок пятом, несколько штурмбатальонов за три дня прорвали главную полосу обороны японской Квантунской армии, при минимальных своих потерях, уступая японцам числом (какое там «трехкратное превосходство в атаке»!), при штурме укрепрайонов, которые строили десять лет! Вот что мы хотим от вас получить – чтобы никакая оборона не устояла, ни «Днепровский рубеж», ни Кенигсберг, ни Берлин!
Через три месяца с половиной месяца, на отдельном полигоне, наступая за огневым валом на позиции «условного» противника, бригада по оценке посредников за три часа прорвала оборону противника. До этого двое суток разведчики Леонова вели визуальную разведку, вскрывая оборонительные сооружения, в тайне подготовленные немецкими специалистами.
