#1173 Superkashalot » 27.01.2012, 03:37
Информация к размышлению:
Этот материал найден в архивах одного из чиновников аппарата Рузвельта, который не только занимал серьезное положение, но и был другом семьи. Интервьюером мог быть журналист Джозеф Дэвис, который часто беседовал с Рузвельтом о событиях войны или скорее Стивен Эрли – сотрудник аппарата Рузвельта с первого по последний срок, блестящий журналист, человек кристальной честности, фактически, помощник Рузвельта по делам печати и личный друг президента с начала его политической карьеры ( с 1912 года). Эрли почти сразу уволился после смерти Рузвельта и получил при этом от Трумэна медаль за выдающиеся заслуги, едва ли не единственный журналист, который ее удостоился.
Изначально, не предполагалось, что эти материалы будут опубликованы.
Время 1944 год, примерно 20-е числа декабря. Прошло чуть больше месяца после четвертых выборов президента. (7 декабря 1944 года) Идет наступление немецкой армии в Арденнах.
-…то тяжелое время, когда вы пришли к власти. Что было с нашей Америкой и что нужно было сделать для ее спасения?
-Наши русские друзья называют «Великую депрессию» общим кризисом капитализма, и, может быть, они правы. Во всяком случае, прежнего капитализма больше не будет. Кризисы были и до 1929 года,, вероятно, они будут и после. Тяжким было то всеобщее чувство, что за «Великой депрессией» не будет процветания, что этот кризис – навсегда. А ведь наша Америка всегда шла «за», а не бежала «от». Чудовищной была атмосфера в обществе, настоящая черная тоска. Шел уже третий год, с каждым днем становилось все хуже.
Я не виню Гувера. Катастрофы такого масштаба никто не ждал. Он просто верил первоначально, что на самом деле не происходит ничего страшного… Ну, случился обвал на бирже – в который уж раз. Как правило, после игры на понижение начинаются игры на повышение, кто-то разоряется, кто-то богатеет. Никогда не было такого, чтобы биржевая игра потрясла основы реальной экономики, затронуло производственный бизнес. И вдруг выясняется, что за несколько дней обесценилась не только цена акций, но и стоимость основных активов! Вот ты спросил о войне, как она повлияла на Америку… Но неужели можно представить войну, которая уничтожила бы треть нашего производства? Это какие же армии нужно высаживать, какое количество бомб должно упасть на наш континент, - чтобы враг достиг такого результата. Мы сейчас – к концу 1944-му году не смогли уничтожить треть производства ни в Германии ни в Японии! .
Оказалось, что все эти биржевые игрушки, механизмы перетекания средств из кармана в карман – бьют по самой нации хуже любой мыслимой войны. Биржевые игры едва не уничтожили экономику, в возможность этого Гувер никак не хотел поверить. Вот, поэтому первоначально Белый дом и отнесся к кризису достаточно спокойно.
Я, помню, и сам так думал, - ну, пройдет три дня, неделя… после чего держатели акций, или скупщики получат колоссальные прибыли, а оказалось, что это было только началом колоссального, общего падения. Именно, в эти дни, когда государство бездействовало, а крах распространялся на все новые сектора производства, затронув уже и фермеров, и мелких торговцев, экономика пришла в такое состояние, из которого не могла самостоятельно выйти. Резко сократился платежеспособный спрос, и воронка начала закручиваться – эдакий «экономический торнадо», всасывающий в свою глотку фирмы, фабрики, людей. Спрос сокращался, людей выбрасывали на улицу, предприятия закрывались, спрос снова сокращался…
-И как же сработал «Новый курс»?
-Нужно понимать, что сам по себе «новый курс» в значительной степени лишь словосочетание – типа «Кока-кола – жизнь нации», «Новый курс – спасение Америки». Само собой разумеется, что нужно было прибегнуть к государственному вмешательству в экономику. Сразу. Если в первые два три дня я могу как-то оправдывать Гувера, то его действиям в последующие месяцы нет оправданий. Гибла страна, которой он присягал, а Президент держался за свои убеждения: могущественный Капитал справится сам, и государство не должно ему мешать. А было все наоборот. Частный капитал оказался не в состоянии вытянуть страну самостоятельно. Это было понятно всем и главное – частному капиталу, который сам просил вмешательства государства, и, по крайней мере, ему не мешал.
Программа «Новый курс» делала очень простые вещи. Я смогу очень долго тебе рассказывать, как там было все красиво и здорово, но - между нами и не для печати, конечно, – «Новый курс» не сработал.
-?!
-У меня были иллюзии в 1932 году, что такое должно сработать, что ситуацию можно выправить простым госрегулированием. Нет, не сработало. Нас выручила война. По вашингтонским соглашениям 1923 года мы имели право построить шесть новых линкоров. И я приказал строить сразу все шесть. На это строительство в казне, естественно, не было денег. Мы взяли колоссальные кредиты, чтобы развернуть самое большое в истории США военное строительство, и нам их дали. Крупные игроки тоже понимали, что если я буду плохим Президентом, то я стану последним Президентом. В Европе было много подобных примеров, но Уолл-стрит, конечно, больше всего боялся повторения русской революции.
Я создавал новые сухопутные, военно-воздушные силы, новый флот (он нам очень помог потом на Тихом океане). Новую армию… Это очень просто – любой политик сможет поднять свою экономику, начав раскручивать военную спираль. Но пройдет время и вы поймете, что деньги, вложенные в ничего не стоящие акции, – также потеряны, будучи замороженными в эсминцах, самолетах и танках… Ведь оружием Вы не удовлетворяете ни одну из человеческих потребностей. Да, конечно, можно сказать, про потребность в защите, в чувстве безопасности… Но и для Европы это не очень актуально – кому там оружие принесло безопасность, а Америка спрятана за двумя океанами. Гитлер при всем его безумии говорил, что десант в Америку равноценен десанту на Луну.
- Каков же механизм получения прибыли из военной машины?
-Наши эсминцы и линкоры смогли принести реальные деньги. Вообще, есть два пути капитализации военного производства. Первый способ использовал наш враг Гитлер – немецкие пушки были оплачены датским маслом, французским мясом, русским хлебом. Это - способ захвата чужих ресурсов, очень древний. Второй способ лучше – торговля (как мы делали в первую мировую) и лизинг оружия (как мы делаем сейчас). В первую мировую Англия платила деньгами, во вторую - торговыми путями и своей империей. Влияние Англии переходило к нам, а механизм перевода экономического и политического влияния в реальные деньги известен и понятен любому магнату с Уолл-Стрит.
Вывод из всего этого прост – вооруженные силы могут приносить прибыль только в одном случае – если в мире идет большая война.
-Ты это понимал всегда? С самого начала, когда начал раскачивать военный маховик?
-Умение сложить два плюс два считается необходимым и в бизнесе и в политике.
-А чувствуете ли ты угрызения совести?
-Да, чувствую и ТАМ я расплачусь за то, что сделал. У нас было два выхода: война внутри Америки, война всех против всех (как это было в России, Италии и той же Германии), или война в Европе, в которой Америка принимает участие, изменяя мир. А этот мир уж будет точно лучше, чем мир после войны – уйдет колониальная компонента, самое настоящее рабство, которое процветало в британских колониях . Мы не только спасаем себя, мы спасаем и окружающих.
-Окружающие это кто?
-Индия, Китай…
-Через развертывание большой войны?
-Да, Через развертывание большой войны и через ликвидацию колониальной Британской империи и умаления роли Великобритании в мире. Колониальный строй – анахронизм, от которого мы выгодно избавляемся. С 1936 года мы торгуем оружием с Китаем, не всегда китайцы платили реальными деньгами, но через наше оружие они впускали к себе наше влияние. Правда, коммунисты тоже там получили свой «кусок пирога», но это был тот риск, на который нужно было пойти, риск, лежащий в самой природе вещей, в том, что коммунисты существуют и в общем и целом процветают.
-В соответствии с твоей логикой, точным ли будет вывод – глобальная война это наиболее эффективный метод выхода из системного кризиса?
-Марксист на моем месте сказал бы, что системные кризисы и порождают глобальные войны. Я скажу немного иначе… Среди ряда приемов выхода из кризиса есть и войны, но этот путь самый опасный, как и любое хирургическое вмешательство, его нужно применять, когда другого выхода уже не видно.
-Есть ли психологический эффект в усилении военной мощи? Нация смогла пережить свою значимость?
-Сперва ей было необходимо пережить свое унижение…Им стал Перл Харбор
---Это не было необходимо, милый, это случилось. (Элеонора).
-Да, вопрос о том –смогли бы мы достичь величия без этого унижения не так-то прост.
---«Новый курс» потерпел крах еще и потому, что не был изучен опыт России в этой области. Мы не решились погрузится в этот чуждый, неизвестный нам коммунистический, экономический эксперимент. И наши экономические реформы не принесли прямого и действенного результата, хотя, как будто, остановили сползание в воронку. Но чтобы выбраться, у нас не оставалось другого выбора – как только – воевать. Воевать за право управлять этим миром, потому что мы лучше всех знаем – как нужно управлять. Мы воюем не за экономику, а за лозунг «Пою «Моя Америка!»», чтобы этот лозунг был везде – в Европе, в Азии, чтобы он был ярко выражен и представлен в Японии, которая была, есть и, невзирая на все, еще будет одним из наших основных конкурентов на мировой арене. (Элеонора)
-Да уж, последние годы постоянно преподносят сюрпризы… Даже в страшном сне мы не могли подумать о Перл Харборе. Возможно, именно такое потрясение помогло мне сломить внутренние круги изоляционистов. Сколько не доказывай им, что обособленность для нашей экономики смерть – все напрасно. Будь у нас правительство изоляционистов – это значило бы два таких кризиса для Америки как разразились в 30-е.
Да, война. Любопытно, вообще, как мы в течении всей этой войны – воевали! Наш начальник генерального штаба – уважаемый мною Маршалл во время кризиса 41-го года, когда началась кампания японцев на Тихом океане растерялся абсолютно! Пребывал в таком состоянии, что не мог принимать сколько-нибудь взвешенных решений. Тем не менее я думаю, что среди великих военачальников (что с этой стороны фронта, что с той) он займет почетное место. И нам предстоит это увидеть. Он не спланировал войну – он спланировал гораздо больше – будущее мира.
Война закончится уже очень скоро, и всем придется решать проблемы «послевоенного периода» - страшные проблемы. Так вот Маршалл их уже решил! У нас не будет «маршей голодных» на Вашингтон, послевоенного спада производства, закрытия заводов. Всегда оборотной стороной послевоенного бума оказывается мирное увядание промышленности. Так вот у нас этого ПОСЛЕВОЕННОГО кризиса не будет! Дорогой Маршал своей программой помощи Европе перенесет весь наш кризис на ее территорию. А мы будем продолжать развиваться.
-Как?!
-Знаете, самое дорогое и самое экономически рентабельное в это мире – безвозмездная помощь. Мы будем безвозмездно помогать Великобритании, Франции, России – нашим союзникам… Германии, Италии – нашим противникам, может быть, даже Японии. В Европу пойдут караваны американских товаров. Вместе с этими товарами придет и наш рынок, и наш доллар.
----А так же и наш Образ Жизни, что гораздо важнее! (Элеонора)
-Вы думаете я не знаю, что американские полковники вовсю торгуют на французских черных рынках? Знаю. Пусть торгуют краденым бензином, лишней кока-колой, списанной резиной… Через год, два – эти рынки станут плацдармами нашего внедрения в те страны.
Время Британии закончилось, не говоря уже о Франции. Германия – побеждена, не смотря на успехи немецких войск в Арденнах… Да, немцы показали, что умеют воевать, но они не умеют удерживать, закреплять свои победы. Как и японцы.
Есть только один противник, с которым нам предстоит столкнуться и это будет очень серьезно…
-Это Россия?
-Это, конечно, Россия! Даже больше – это Россия и Китай. В Америке принято недооценивать китайцев, японцы уже заплатили за эту ошибку.
- Да, китайцев очень много!
-Дело не в числе, а в том, что они очень хорошо умеют трудиться.
-Что делать с Россией? Какую позицию должна занять Америка после окончания войны?
-Самое трудное, что Америка должна будет придерживаться дружественной политики, несмотря на все, что будет делаться в России. Борюсь, что не всегда у американского народа, американского Президента, американского правительства будет хватать на это терпения.
Мы должны продолжать политику дружбы. И если эта дружба будет когда-нибудь нарушена, инициатива должна исходить от русских. А то, что в рамках этой дружбы мы будем максимально внедряться в Европу, это понятно и маршалу Сталину и премьер-министру Черчиллю.
- Ты говоришь о декларации дружбы или о действительном сотрудничестве?
- Я уже подчеркивал, что «нет ничего более выгодного, чем безвозмездная помощь». Это - новые принципы международной политики, это ООН в том виде, каким мы его создаем. Я поеду в Ялту за дружбой со Сталиным, а не за декларацией. Поеду для того, чтобы Россия была включена в те структуры, которые создаем мы.
-Для чего Америке ООН?
- Игнорирование Лиги Наций дорого обошлось всем, но прежде всего самой Америке… ООН - это новая структура, в которой первую скрипку будут играть США. Лига Наций была инструментом английского влияния прежде всего. ООН это наша структура, потому что благодаря плану Маршалла мы сможем обеспечить себе преимущество в ООН, несмотря на позицию Советского Союза.
-Почему коммунистическая Россия, – экономическую модель которой принято считать нежизнеспособной, смогла сломать германскую военную машину?
-Я не знаю. Но насчет экономической модели… В 1932 году – СССР оказался единственным государством, которое не было затронуто кризисом. Кстати… Скажем, в 1929-м году мысль о том, что вооруженные силы России могут угрожать хотя бы Польше вызвала бы смех. В 1938 году считалось, что эти вооруженные силы сильнейшие на континенте.
Ответ мой – я не знаю – откуда у России этот ресурс. Для этой войны у нее не было средств, а Россия воевала в основном своим оружием - при всей помощи, которую ей оказывали.
-Кто тебя больше всего удивил в этой войне? Кроме России.
-Маршалла я уже назвал… оказалось, что моего генерала ум великого экономиста и политика. В остальном я бы сказал, что люди делали примерно то, что от них и следовало ожидать. Нимиц умел управлять людьми, Хелси кораблями, Эйзенхауэр умел договариваться со всеми, включая союзников и противников. Я думаю, он быстро выберется из кризиса, который сейчас сложился на Западном фронте, этот кризис существует больше в газетах, чем на самом деле. То же самое можно сказать о наших союзниках. Из военных меня удивил (даже не скажешь в каком направлении) наш великий полководец… Я говорю о генерале Мак-Артуре, который нынче освободил Филиппины.
-Он действительно велик?
-Ну, об этом ты прочтешь во всех газетах. Наверное, велик – вернулся на Филиппины, освободил Манилу, оказал огромное воздействие на всю, как говориться, тихоокеанскую ситуацию. Хотя, у меня есть подозрение, что без него война на Тихом Океане уже бы закончилась.
Это человек, который, называя вещи своими именами, в 1942 году бежал из осажденной крепости, бросив свои войска. Да, при этом он умудрился послать радиограмму оставшимся – что, мол, ушел он для того, чтобы дать новый стимул обороне, с обещанием вернуться. «Я прорвался, и я вернусь!»
Пришлось организовать всю эту операцию на Филиппинах только ради того, чтобы он «вернулся». Чтобы слово, данное от имени Соединенных Штатов Америки не осталось бы пустым звуком, и мы не стали бы посмешищем в глазах всего мира.
Мак-Артур - еще один военный, который проявил себя талантливым политиком (только не в том смысле как Маршалл, а в смысле – умения создавать свои личные победы из тяжких поражений своей страны). Он сумел присвоить образ, на который не имел права. Помяни мое слово… Мак-Артур будет стоить США, по крайней мере, одной проигранной войны.
Хуже всего, что в недалеком или далеком будущем военные и политики будут наперегонки брать с него пример, Ты еще увидишь американскую политику, возглавляемую выучениками
Мак-Артура.
-Это новая веха в политике?
---Та метаморфоза, которая произошла с Мак-Артуром, позволяет предположить, что еще не раз в Америке возникнут вожди, которые бросив доверившихся им людей на произвол судьбы, свалят вину на мертвых, а себя выставят героями. Так будет! Потому что Мак-Артуров мы вырастили в рамках своей свободы. И за это наша американская свобода и демократия, которую мы холим и лелеем, несет ответственность.
Есть поступки и есть слова… так вот Мак-Артур сделал ставку на слова и выиграл.
-Как ты думаешь, в этом близком или далеком будущем что нового придумают для американского народа, после твоих разговоров у комелька?
-Большое будущее у телевидения, думаю оно возьмет верх и над газетами, и над радио. Видимо, это будет самый эффективный способ общения власти с народом. Что таит в себе большие опасности… гораздо важнее станет как политик причесан, как он выглядит и как говорит, чем то, что он делает и что из себя на самом деле представляет.
---И тогда все можно будет сыграть, выдумать любой образ. Может быть, уйдет искренность, вместо задушевной беседы и разговоров о Боге будет совсем другое, а что – покажет время.
-Какие-то у нас в беседе появились минорные ноты… Начинали мы с того, что у Америки блестящее послевоенное будущее, а движемся к тому, что «слова подменят поступки».
-Должен ответить на незаданный вопрос. Помнишь, наш друг и союзник Черчилль сказал, что если бы «Гитлер вторгся в ад, то он, прежде всего, в Палате Общин благожелательно отозвался бы о Сатане» Так вот, каждому политику иногда приходится положительно отзываться о Сатане. Господь это терпит, но помнит. И рано или поздно и этим политикам, и их странам придется нести ответственность за «восхваление дьявола из политических соображений». Победив в войне мы не решили свои проблемы, мы их только лишь отодвинули, и перевели в другую плоскость.
Кризис 1929 года не был спровоцирован ни происками коммунистов, ни, скажем, японскими самураями… Кризис был вызван внутренними проблемами Америки. Сейчас мы справились за счет внешнего мира. Вполне возможно, что заучив этот прием, мы какое-то число раз сможем к нему прибегать – мир велик. Но мои последователи могут войти во вкус, все проблемы они станут решать через очередную «страну, которую не жалко».
-Будут решать внутренние проблемы, скажем выборы, развязывая войны?!
-Не всегда так уж сразу. Вариантов много. Земля велика, но не бесконечна. И наступит момент, когда внешний мир кончится, тогда сама Америка станет этим «внешним миром». И вот тогда придется совершенно по другому выбираться из дыры, либо вспомнить Господа и уплатить по всем счетам. Можно бежать от своих проблем, но рано или поздно они нагонят тебя, и с ними придется столкнуться лицом к лицу.
Я действительно боюсь, что мы привыкнем искать врага, чтобы решить свои проблемы. К сожалению, когда-нибудь, враги могут кончиться.
Ведь дело не в Италии, Германии или России – дело в самой Америке. Что есть в нас такого, что заставляет решать свои проблемы – чужими войнами. Когда-нибудь этот вопрос должно будет задать нации, но кто тот политик, который сможет его задать? Я такого не знаю. И сам не смогу.
"Нам угрожает инопланетный корабль, начинённый атомными бомбами — у нас есть транспортир!"© Вит
Понятна моя мысль неглубокая?
