Круги ада. Один долгий день. (Рассказ).

Владимир_1
Автор темы, Автор
Владимир_1
Автор темы, Автор
Возраст: 42
Репутация: 20289 (+20369/−80)
Лояльность: 6935 (+6954/−19)
Сообщения: 3324
Зарегистрирован: 22.03.2011
С нами: 12 лет 11 месяцев
Имя: Владимир.
Откуда: Россия. Татарстан. Алексеевское.
Отправить личное сообщение Сайт

#1 Владимир_1 » 30.09.2017, 12:56

Название повести: Круги ада. Один долгий день.
Автор: Поселягин. В.Г.

Аннотация: Не знал не гадал Павел Геннадьевич Андропов что и в его жизни возникнет тот самый день, День Сурка. Один и тот же день повторяющийся с постоянной периодичностью. Человек ко всему привыкает, но сама сложность в том, что Павел Геннадьевич оказался в прошлом, было страшное жаркое лето, то самое огненное лето сорок первого.

Пролог

Он был стар, очень стар. Доктор технических наук Павел Геннадьевич Андропов работал. Слегка исковерканные временем и старостью веки, редко моргали, прикрывая уже давно обесцвеченные зрачки, но в глазах продолжало оставаться сосредоточение и спокойствие. Мало кто уже помнил в музее какого цвета были зрачки у самого старого работника музея, кто-то говорил что серые, кто-то что голубого. Даже бывшие ученики Павла Геннадьевича, помнившие его молодым и здоровым мужчиной с кудрявой шевелюрой и обаятельной улыбкой сердцееда, не могли со всей уверенностью сказать какого цвета были у него глаза. Разве что несколько старушек, с которыми у того были краткосрочные романы, могли с полной уверенностью ответить на этот вопрос. Глаза у того всегда были зелёными.
Ремонтная лаборатория музея Победы на Поклонной горе находилась совсем в другом месте, не на Поклонной горе как все считали, потом отсюда отреставрированное оружие или техника уже отправлялось в сам музей. Павел Геннадьевич работал и там и тут. Работал тот в разных музеях пока к наступлению пенсии не оказался в музее Победы. А вообще сам музей Победы можно считать и его детищем тоже, он стоял у истоков его создания в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Павлу Геннадьевичу было восемьдесят семь лет, давно бы его отправили на пенсию, но больше не было сотрудников с таким уровнем знаний, да и жалко было старика, для него музей был всем. Сейчас же к ним доставили достаточно редкий экземпляр немецкого ПП, с деревянным прикладом. Это был один из первых экземпляров «МП-18». Привлекло в нём то, что клеймо года стояло не «1918», а «1917». То есть фактически оружие пробной версии. Его откопали поисковики в завалах подвалов кёнигсбергской крепости поисковики, и уже через неделю оружие оказалось на столе лучшего эксперта музея, и вот Павел Геннадьевич сосредоточившись, осторожно разбирал слегка повреждённый ПП. Рядом с оружием были обнаружены останки немецкого солдата, судя по истлевшей форме из СС, при нём запасные магазины. Сейчас они лежали тут же, в повреждённых кожаных чехлах вместе с ремнями и ножом СС, то есть поисковики прислали всё что нашли с телом. Ничего, и до них дойдёт время…

Когда через полчаса уборщица постучалась в комнату технической мастерской, ей никто не ответил, только едва слышно бормотал радиоприёмник под шум которого обычно любил работать Павел Геннадьевич. Когда уборщица отчаявшись достучатся приоткрыла дверь, то охнула и опрометью бросилась к посту охраны. Был вечер и кроме них никого в музее уже не было. Через час в музее была и скорая и директор. Самый пожилой работник музей полусидел, положив голову на сложенные руки, только глаза его были открыты и безмятежны. Врачи констатировали остановку сердца, он был слишком стар.

***

Очнулся Павел Геннадьевич от близкого взрыва. Его тело слегка приподняло взрывной волной и отшвырнуло в сторону, припорошив пылью и комьями земли. Именно это и позволило ему более-менее прийти в себя, очнувшись. Правда состояние тела нельзя назвать идеальным, явно чувствовались все симптомы контузии, лёгкой-ли, тяжёлой-ли, пока было не понятно, но пробка в ушах, тошнота и слегка замутнённое сознание, всё это было. Сев и втянув ноги Павел Геннадьевич тупо осмотрелся. А вокруг царил ад, под названием налёт немецкой авиации на железнодорожную станцию где разражался воинский эшелон. Что-то подобное Павел Геннадьевич видел в фильмах. Сверху пикировали самолёты, вокруг бегало множество солдат обмундированные в форму красноармейцев и красных командиров с ещё старыми знаками различия. Почему-то без характерных выпущенных шасси, то есть это были не «Лаптёжники». Присмотревшись, старик определил в самолётах «Хейнкели», те самые, «стоодиннадцатые», причём не штурмовики, а бомбардировщики, которые занимались не совсем свойственной им работой, штурмовкой. Впрочем, ничем им это не грозило, если и была у станции зенитная оборона, то давно подавлена.
Несколько отстранённо смотря на весь этот ад, как раз неподалёку серией легли разрывы мелких бомбочек, это пара «мессеров» сбросила свой груз спикировав следом за бомбардировщиками, взяв свою кровавую жатву, Павел Геннадьевич, посмотрел как рядом пронёсся рябой красноармеец державший в руках винтовку «мосина», с сидором за спиной и с характерными чертами лица свойственной Рязанщине, и исчезает в пламени небольшого взрыва, лишь его остатки и какие-то тряпки в сочных брызгах крови отшвырнуло взрывом. Тут Павла Геннадьевича тряхнуло, причём явно снова и снова. С некоторым трудом повернув голову, он обнаружил, что рядом с ним присев на одно колено находился какой-то командир, в форме политрука, как отстранённо краем сознания отметил старик. Держа его за плечо тот так же беззвучно, как и открывал рот тот погибший солдат, точнее красноармеец, ведь так они сейчас именуются, встряхивая, что-то орал Павлу Геннадьевичу. Тут вдруг резко, как будто щелчком включился звук, и старый музейный работник наконец стал слышать звуки. Кроме воя моторов немецких самолётов, тарахтения зенитных пулемётов, всё же были уцелевшие зенитки, и шума обстрела и бомбёжки станции тот, наконец, расслышал, что ему орал политрук:
-… комполка убило, из штаба никто не уцелел… Товарищ капитан, какие будут приказы?
Тот, похоже, повторял это не в первый раз, на грязном припорошённом пылью лице были видны дорожки от слёз, но тот крепился явно пытался добиться от ничего не понимающего Павла Геннадьевича хоть каких-то распоряжений. Старик даже удивился вопросу молодого командира. Какие могут быть приказы под налётом? Укрыться если только да пережидать налёт. Видимо этот политрук один не потерял голову под бомбёжкой, ему было страшно, очень страшно, но он держался и пытался получить хоть какие-то распоряжения. А Павел Геннадьевич всё меньше понимая что происходит, вытянув руку сжимая и разжимая кулак, смотрел на руку. Его руку. Это была не его ладонь и не его пальцы, рука молодого мужчины, короткие и явно сильные пальцы. На рукаве гимнастёрки знаки различия старшего комсостава. Проведя рукой по петлицам френча, тот тактильно нащупал по одной шпале и пехотной эмблеме. Значит, обращались действительно к нему, тело в которое попало Павел Геннадьевич было капитаном РККА.
Нельзя сказать, что о попаданцах Павел Геннадьевич ничего не слышал. Сам не читал, но у более молодых сотрудников это была одна из самых основных тем, как поветрие прошло по музею. Книги разных авторов ходило по рукам не однократно. Ещё раз разжав и разжав кулак и осмотревшись, Павел Геннадьевич буркнул политруку, тем более напрягать голосовые связки не требовалось, немцы собираясь в стаю, уходили под охраной четырёх юрких истребителей:
- Помоги подняться.
Тот попридержал за локоть и помог Павлу Геннадьевичу умоститься на ногах. Слегка покачиваясь, но удержать равновесие тот смог. Тело слушалось всё лучше и лучше и старик даже сделал несколько шагов, проверяя координацию движению. К телу приходилось привыкать. Мотало конечно, новое тело оказалось куда ниже, руки и ноги короче. Похоже, капитан был небольшим таким квадратным мужчиной явно наделённый немалой физической силой. В отличие от него Павел Геннадьевич ранее имел высокий рост, брутальную внешность и длинные музыкальные пальцы. Фактически ни одного совпадения в телах не было.
Политрук постоянно что-то говорил, но для Павла Геннадьевича это всё было как на заднем фоне, он пытался свыкнуться с тем, что у него новое тело, но как-то не свыкалось. Всю жизнь доктор технических наук был самым настоящим прагматиком и в сверхъестественное не верил, и даже сейчас ему самому мысленно строя убедительные доводы приходилось убеждать себя же что всё это по-настоящему. Возможно, он в прошлом и возможно сейчас идёт война, но была среди множества проблемок, одна самая крупная. Павел Геннадьевич не помнил кто он. Не то, что он доктор технических наук почувствовавший укол в сердце и тихо умершим на рабочем месте при ремонте очередного будущего экспоната. Нет, тут дело было совсем в другом, Павел Геннадьевич напрочь не знал кто этот капитан, в тело которого его переместили. Старой памяти после переселения не было. То, что это сделали специально, почему-то не вызывало у него сомнения, была даже полная уверенность в этом, правда не подкреплённая ничем.
-.. товарищ капитан, - чуть не плача пытался привлечь его внимание политрук.
Да и сам Павел Геннадьевич видел что в их сторону идут немногочисленные командиры, на ходу раздавая распоряжения бойцам. Работали немногочисленные медики, им начинали помогать красноармейцы. Той паники, что царила на станции вокруг уже не замечалось, эти самые командиры, что шли к нему с правились с этой проблемой.
- Ты кто? – спросил Павел Геннадьевич, обратившись к политруку. Отчего тот замер с открытом ртом, явно изумившись услышанному.
Правда, что либо ответить политрук не успел, к ним тарахтя моторами подъезжало два советских легковых мотоцикла с командирами. Старику не раз приходилось иметь дело с такими аппаратами реставрируя и восстанавливая, поэтому он с немалым интересом посмотрел на два новеньких аппарата окрашенных в чёрную краску. Странно, у армейцев они обычно зелёные, а вот у милиции как раз чёрные. Может эти четверо из НКВД? Тем более форма политсостава, да и вооружены все четверо автоматами. Те же ППД, три с дисковыми барабанами, у одного рожковый.
Сама станция находилась на открытом поле, с противоположной стороны прижималась небольшая деревушка, но с этой было чистое поле засеянное пшеницей и полевая дорога в сторону горизонта по которому поднимая пыль и прикатили эти неизвестные. Особо их появление не привлекло внимания, так некоторые косились, но не более, так что объезжая не убранные тела, или группки где медики на месте занимались ранеными, те подкатили к командирам, то есть к Павлу Геннадьевичу вокруг которого и успели собраться командиры. Трое пехотных лейтенантов, почему-то старлей-танкист, один кавалерист с верховым конём на поводу, и младший лейтенант артиллерист. Это он занимался тушением горевших вагонов, но вот прибежал доложиться и попросить помощи в людях.
Артиллерист как раз закончил доклад всё ещё мало что понимающему и откровенно говоря сильно растерянному Павлу Геннадьевичу, когда подъехали мотоциклисты. Водители в званиях политруков остались в сёдлах своих машин, а двое, старший политрук и батальонных комиссар, передвинув автоматы на грудь, громко осведомились кто тут старший. Все посмотрели на Павла Геннадьевича, но он молчал. Он даже не знал как представиться, да и вообще кто он такой. Ни имени ни фамилии своего нового тела он не знал.
Дальше действия политработников шокировали многих, это было последнее что они видели в жизни. Внезапно политработники начали стрелять, прямо от живота, расстреливая всех, кто находился рядом. Веером убивая всех, кто находился рядом.
Павел Геннадьевич просто не успел ничего сделать, как получив короткую очередь в грудь и упал на тело убитого ранее во время воздушного налёта красноармейца. Сознание сразу он не потерял и видел как из пшеницы било несколько пулемётов, по звуку «МГ». Видел тот две вспышки дульного племени, но судя по звуку, пулемётов было больше. После этого всё закрутилось и под ноющую боль в груди от попадания пуль, на старика снова упала ночь. Как тогда, в лаборатории.

***

Очнулся Павел Геннадьевич от близкого взрыва. Его тело слегка приподняло взрывной волной и отшвырнуло в сторону, припорошив пылью и комьями земли. Ошалело сев, тот не менее изумлённо осмотрелся. Всё повторялось как только что было. Бегали под разрывами красноармейцы и командиры, некоторые залегали в канавах или других укрытиях вжимаясь в землю и моля чтобы не было прямого накрытия. Всё так же горели остатки вагонов и платформ с пушками. Рядом мимо пронёсся объятый ужасом боец с рязанской рожей, исчезнув в пламени взрыва. Заметив краем глаз движение Павел Геннадьевич повернул голову и увидел, как подбегая, рядом с ним падает на колени уже знакомый политрук что-то крича. Только сейчас тот заметил, кто из-под фуражки у политрука сочилась и стекала капая на воротник тонкая струйка крови. Звук вернулся так же рывком.
Политрук продолжал плакаться всё прося распоряжений, что им делать, а Павел Геннадьевич, почесав затылок, вспомнил фильм, где один день всё повторялся и повторялся у главного героя. «День Сурка». Неужели и с ним так же? Непонятно, может галлюцинации? Надо разобраться. Отмахнувшись от помощи политрука, капитан, а точнее Павел Геннадьевич, встал и умостился на ногах, слегка покачиваясь. Немцы улетали, но тише от этого не становилось, рвались патроны в горевших вагонах, кричали раненые. Похлопав себя по груди, нащупав клапан нагрудного кармана в котором явно что-то было, Павел Геннадьевич сначала ощупал и оттянув ткань матери осмотрел два боевых ордена. Капитан оказался дважды орденоносцем, оба ордена «Боевого Красного Знамени».
Расстегнув клапан кармана, Павел Геннадьевич достал пачку документов, хм у него оказывается на боку ещё и командирская планшетка висела, в прошлый раз он её не заметил. Да и сейчас многое для него внове. Например, капитана звали Георгием Татищевым, тридцати одного года от роду. Ещё и партийного, партбилет был тут же. Командира первого батальона трёхсотого тридцать третьего стрелкового полка сотой стрелковой дивизии. Павел Геннадьевич хоть и работал в музее старшим техническим специалистом что следил за состоянием экспонатом, но историю знал и в частности этой сотой дивизии. Даже было несколько экспонатов, посвящённых боевому пути этой дивизии.
- Какой сегодня день? - повернулся тот к политруку.
- Двадцать пятое с утра было. Девять утра уже. У нас приказ высадится, дальше пути разрушены, и скорым маршем выдвигаться к Минску, - несколько растерянно ответил тот.
- Ясно… - задумчиво пробормотал капитан.
Знал надо сказать тот немало и был в курсе что сейчас шла защита Минска и похоже те дымы вдали на горизонте это результаты налётов на вокзал и склады Минска. Додумать Павел Геннадьевич просто не успел, он встряхнулся лишь когда услышал звук мотоциклетных моторов. Мысленно выматерившись, помянув свой старческий склероз, совсем из головы вылетело, рявкнул:
- Это переодетые немцы, диверсанты. Политрук, беги к зенитке, пусть прикроет нас, там в пшенице немецкие пулемёты, они прикрывают своих диверсантов. Приказываю уничтожить их.
Стоит отметить, что Павел Геннадьевич никогда в армии не служил, бывает и такое, да и когда? Война закончилась когда ему едва-едва пятнадцать исполнилось, потом технический университет, военная кафедра и офицер запаса. Это всё что касалось армии, помимо того что он всю жизни проработал в военном музее, попал в него после распределения. Однако всё же достаточно продолжительное время занимая руководящие должности, это он про своих экспертов и технарей, иногда без крепкого словца трудно заставить заниматься тяжёлой работой, но командный голос всё же выработать за время своей работы смог. Вот и сейчас на его рык политрук придерживая фуражку сайгаком рванул в сторону зенитки. Капитан со своего места её тоже видел, осевшая на один бок, видимо тренога повреждена, у эшелона находилась счетверённая зенитная пулемётная установка. Там возились с перезарядкой несколько зенитчиков, рядом стоял молоденький сержант, видимо командир, и девушка-санинструктор накручивала ему на голову повязку.
Осмотревшись, Павел Геннадьевич наклонился и поднял с земли припорошённую пылью винтовку, ту самую, знаменитую, «Мосина». Как он заметил, все бойцы были вооружены именно этим оружием, с редкими вкраплениями ручных пулемётов и карабинов, ни автоматов ни самозарядок он не заметил. Ещё было ручное оружие у командиров, но его Павел Геннадьевич ни учитывал, даже не посмотрел, что у самого в кобуре находится. Да и не требовалось этого, номер пистолета «ТТ» был внесён в его командирское удостоверение. Кстати, все документы, включая партбилет, он уже убрал обратно в нагрудный карман френча.
Видимо немцы в пшенице что-то заметили, потому как открыли огонь длинными очередями своих «мясорубок» уничтожая личный состав батальона Татищева до прибытия переодетых подручных. Не успел капитан поднять в винтовку и открыть затвор чтобы посмотреть заряжено ли оружие как два тяжёлых удара в грудь швырнули его на землю. Не обращая внимания на болевой шок и травмы от ран тот отполз к ближайшему телу удерживая одной рукой винтовку за ремень и волоча её за собой. Видимо у немцев был снайпер что отслеживал командиров, вдали раздался хлопок, Павел Геннадьевич почему-то смог его расслышать даже вычленить во всей той какофонии что стояла вокруг, как пуля снайпера снесла ему полчерепа.

***

Откатившись после взрыва, не обращая внимания что с воздуха продолжается обстрел, Павел Геннадьевич вскочил на ноги, мельком обернувшись, пользуясь прикрытием налёта, диверсанты в пшенице сближались со станцией, было видено движение нескольких групп по верхушкам ростков. Сама пшеница колыхалась в разные стороны согласно воздушным волнам после подрывов бомб, но понять, что некоторые движения явно искусственные было можно. Рванув вперёд, Павел Геннадьевич попытался было перехватить того бойца имевшего во внешности явно рязанские корни, да не смог, этот объятый ужасом битюг просто снёс их обоих под тот разрыв. В этот раз погибли оба.

***

Вскочив в четвёртый раз, Павел Геннадьевич рванул вперёд и мощных хуком сбил бойца на землю, упав рядом. Осколки свистнули поверх. Вскочив, тот сразу рванул к командирам, на ходу отдавая распоряжения. Никто не сомневался в этом его праве, поэтому те что уцелели после налёта, стали готовиться к отражению нападения диверсантов. Их встретили при приближении, залп неполного взвода красноармейцев свалил мотоциклистов, остальные, зенитка и даже уцелевшая «сорокапятка», которую развернули в боевое положение прямо на платформе, открыли огонь по группам прикрытия. В это время рванули горевшие вагоны, которые никто не тушил. Досталось всем.

***

В этот раз Павел Геннадьевич всё же решил включить голову. Вырубив ударом бойца, что нёсся в панике к собственной гибели, тот громким матом и командами стал созывать бойцов и командиров, благо немцы выстраиваясь в колонну, уходили к своим. Бомбёжка закончилась. Негромко сообщив о диверсантах и о том что вагоны скоро рванут, он приказал распределить силы. Медикам и легкораненым заниматься ранеными и убитыми, второй роте, в которой осталось сорок семь активных штыков и выжил один из взводных, заняться тушением вагонов, уцелевшие железнодорожники им помогут, первой и третьей ротам, а также артиллеристам подготовиться к отражению нападения.
Сам же Павел Геннадьевич отошёл в сторону и укрылся за деревянным пакгаузом станции, где организовал штаб батальона, сюда же подошёл и начштаба батальона имевшего ранение средней тяжести. Исполнять обязанности он мог постольку-поскольку, но наблюдать за штабной работой отдавая нужные распоряжения, вполне мог и с пулей в плече. Сам капитан ещё помнил, как рванули вагон, и кусок металла пробил ему грудь. Почти два с половиной часа капитан умирал, кашляя кровью. Хирургов в эшелоне не было, а единственный опытный военфельдшер погиб при взрыве боеприпасов. Вот капитан и протянул сколько смог, врачей, которые должны были двигаться на следующем эшелоне, полк перекидывали к Минску тремя эшелонами, он не дождался.
- Едут, - крикнул телефонист, выглядывая из-за угла.
Дальше по плану Павел Геннадьевич скомандовал одному из посыльных бойцов подать сигналы к готовности, жаль прокинуть телефонные провода не успели, это было бы хорошим подспорьем в бою. Сам капитан подхватил пехотный «Дегтярёв», он его забрал у убитого во время налёта пулемётчика, и приготовился. Правда, на позиции пока не появлялся, не хотел насторожить диверсантов. В отличие от штаба, вокруг станции, где застали разгружавшийся эшелон немецкие самолёты, царила всё та же деловитая суета по выносу тел убитых, и лечении раненых. Диверсанты не должны догадаться, что их ждут. Одного раза капитану хватило. Приказ Павел Геннадиевич отдал чёткий, тех мотоциклистов взять живыми во чтобы то ни стало, благо успел узнать что полковой переводчик уцелел. Он не мог понять, что диверсантам здесь нужно, никаких военных проектов, мостов или другого чего ценного. Что им нужно от обычного штатного изрядно потрёпанного стрелкового батальона? К чему подобные действия? То что колечко вокруг Минска скоро замкнут и батальон Татищева, как и многие части окажутся в окружении, Павел Геннадьевич знал. Повеление тут моторизованных групп противника было бы более логичным, чем диверсантов, скорее всего из «Нахтигаль». Вот и была надежда, что пленные прольют свет на этот вопрос.
Выглянув через щель дощатого забора, уцелел тот не весь, под поваленной секцией забора у того пакгауза и устроил свою позицию капитан, он рассмотрел как мотоциклистов встретили. Боец, к которому те обратились, видимо уточнив где командир, указал в сторону складов. В прошлый раз такого не было, те видели к кому ехать, диверсанты направились к пакгаузу. Молодцы, всё как надо. Дальше их остановили у зенитки, где велись ремонтные работы, слышался мат и удары кувалды по металлу. Дальнейшее и стало началом всех действий. Захватом командовал особист батальона Татищева в звании младшего лейтенанта, к стыду Павда Геннадьевича, никого из своих командиров и бойцов он пока не знал, не то что по именам, но и по должностям, но особист сам подошёл и во время беседы капитан разобрался, кто он и назначил старшим по захвату. Пусть особист был ранен, всю спину осколкам перебороздило и руке достало, но даже весь увитый бинтами, тот мог командовать бойцами, что и делал. Без единого выстрела все диверсанты были взяты. Это всё происходило под постоянную борьбу в попытках потушить вагоны, уже была организована цепочка с вёдрами от водокачки, но помогало это слабо.
С захватом немедленно открыла огонь засадная группа. В ответ зенитка, прочёсывала очередями пшеничное поле, и когда открывали ответный огонь, то массированным сосредоточенным ответным огнём подавлялись пулемёты или другие стрелки противника. Зенитка тут ну очень хорошо помогла, как косой прошла. Да и пулемётчики из пулемётной роты батальона изрядно покосили пшеницу. Все бойцы и командиры, включая медиков, попадали там где стояли, когда прозвучали первые выстрелы, не мешая уничтожать диверсантов укрывшихся в пшеничном поле. Практически все были насчёт этого предупреждены, так что потери хоть и были, но не так и велики.
- Твою мать! – заорал взбешённый Павел Геннадьевич, меняя отстрелянный диск на запасной, заметив, как один из двух уцелевших ротных поднимает бойцов в атаку, хотя не все немецкие пулемёты были подавлены. Тем более расчёты постоянно меняли позиции, что и затрудняло их уничтожение.
Ничего не оставалось только как смотреть как падают под кинжальным огнём двух пулемётов молодые парни, пытаясь подавить немцев. Хотя бы не дать им прицельно уничтожать наших бойцов. Конечно оба обнаруживших себя «МГ» быстро задавали огнём, но свою кровавую жертву они взяли с лихвой. Из сотни бойцов поднятых идиотом с лейтенантскими кубриками в атаку, уцелело едва половина. Они и довершили дело, потеряв ещё шестерых, подняли на штыки уцелевших. По докладу уцелевшего взводного никто из немцев уйти не успел. К счастью для самого ротного он погиб в той безумной атаке, именно к счастью, потому как у Татищева аж руки сводило от желания свернуть мудаку шею. Хотя бы рожу начистить, отвести душу.
Отдав несколько распоряжений, капитан направился к особисту, где уже шёл предварительный допрос диверсантов. На русском они говорили как на родном, но особо ничего сообщать не хотели, предлагая сдаться на милость Вермахта, обещая разные блага. Самому Татищеву лезть в это дело не пришлось, его и так мутило от всего того что он видел, впервые в жизни попав в подобную мясорубку, поэтому даже не пытался допрашивать лично. Не сможет, да и от крови мутит. Досмотреть допрос до конца Павел Геннадьевич не успел, вагоны взорвались, и его смело вместе с бойцами и самим пакгаузом, разметав его по брёвнышкам.

***

- Так слушаем все меня внимательно! - проорал Павел Геннадьевич, собрав вокруг себя всех командиров, благо налёт закончился, и немцы спокойно удалялись, не потеряв ни одной машины. – Все вагоны объятые огнём отцепить и укатить в сторону от станции, потушить их не удастся, а рванут, плохо будет всем. Кстати, что в них?
- Эти три вагона нам перед отправлением подцепили, - ответил тот младлей артиллерист. – Там снаряды к гаубицам нашего полка.
- Ясно, два вагона горят, третий пока нет, а рванут при детонации все три, - задумчиво пожевав губами, пробормотал Татищев. - Нахрен их.
- На руках не утянет, тяжёлые, - сообщил один из ротных.
- Ах да, - вспомнил капитан, и без запаха провёл отличный хук, а когда лейтенант упал ещё и по рёбрам прошёлся тяжёлыми сапогами. – Это тебе гнида за поднятую в атаку роту. Если ещё раз падла сделаешь подобное, лично расстреляю. Ферштейн?!
- Ахты! – послышался вскрик особиста и на Татищева кто-то обрушился, тяжесть и темнота.

***

-… Если ещё раз подобное сделаешь, лично расстреляю. Понял?!
Осмотрев командиров что хмуро смотрели на подминающегося лейтенанта, не понимая что происходит, Павел Геннадьевич бросил косой взгляд на особиста, потирая грудь. Тот оказался в батальоне новеньким и ещё плохо всех знал, включая Татищева. Зацепился за немецкое словечко, ну и по законам военного времени к стенке поставили, проявили подозрение, да и все четверо диверсантов как один стали клятвенно заверять что комбат один из их своры. Подгадили по мелкому, а особист поверил, вот и приказал расстрелять. Да и избиение одного из ротных ни за что вспомнили. Так и шлёпнули вместе с диверсантами. Разбираться с ними не было времени, спешили выполнить приказ, выдвигаться в сторону обороняющегося Минска. К тому же вот-вот должен подойти второй эшелон. Правда и в этом был плюс, будучи арестованным, Павел Геннадьевич прожил на два часа дольше чем до этого.
- Все слышали приказы? Выполнять.
Командиры начали разбегаться, а капитан попридержал за локоть артиллериста, сообщив ему:
- Этот налёт был не единственным, будет ещё в… - задрав рукав гимнастёрки Татищев посмотрел на наручные часы и озвучил, - ровно в одиннадцать пятьдесят шесть будет второй налёт. Шесть бомбардировщиков без прикрытия. Делай что хочешь, даю тебе максимальную власть на станции, но подними зенитную оборону на максимальную высоту. Я постараюсь подготовить бойцов и научить их вести огонь по воздушным целям. Всё какая помощь. Главное не дать им прицельно отбомбиться, задачи сбивать никто не ставит.
- Разрешите идти? – вытянулся лейтенант.
- Бегом.
Изредка оборачиваясь, молоденький лейтенант припустил в сторону станции, скрывшись за полыхающим эшелоном, часть вагонов уже отцепили и старательно толкали, даже используя тросы, в сторону. Где-то на станции тарахтел мотором танк, его собирались использовать вместо тягача, чтобы ускорить буксировку горевших вагонов со снарядами для гаубиц. Капитан же, посмотрев на наручные часы, заспешил к убитому бойцу рядом с которым лежал пулемёт и за спиной находился сидор с запасными дисками, а потом к пакгаузу, где формировался штаб батальона. Скоро диверсанты появиться, нужно подготовиться к встрече, причём так чтобы группу подружки в пшенице не насторожить.
К счастью всё прошло отлично, и диверсантов взяли, и вагоны успели отогнать подальше. Тряхнуло конечно, ударная волна дошла, пусть и ослабленная, но все смогли это пережить. Даже единственный танк уцелел. Остальные сгорели на платформах. Это был «БТ-7» не модернизированный, но вполне ещё ничего. Пока начштаба батальона подготавливал подразделения к выходу, Татищев знал что до второго налёта они не успеют, поэтому спокойно занимался опросом диверсантов. Их смогли сломать и по очереди в разных местах допросили, переводчик и один из красноармейцев знающий немецкий язык отлично в этом могли. Оказалось, они были не из «Нахтигаль» а из роты «Роланда». Допрос шёл вполне неплохо, те даже выдали количество группы подружки, и пересчёт тел немцев, которые вынесли с поля на полевую дорогу дал понять, что шестерых не было, ушли. Это точно, диверсантов кололи жёстко, особист лично этим занимался, злой был, так что норма, да и перекрёстный допрос дал понять, что те говорят правду. Значит шестеро. Ладно учтём на следующий раз. А на мотоциклы наложил лапу начштаба. Вот трофейные пулемёты ушли в пулемётные роту и это было распоряжение Татищева.
Когда появилась шестёрка бомбардировщиков, всё что можно было подготовить к их встрече, было подготовлено. Сам Татищев тоже не терял время зря, общался с командирами и бойцами, пытаясь их узнать. Встретили немцев огоньком, зенитчики и артиллеристы смогли восстановить ещё одну зенитку. Остальные были перемешены в металлолом во время прошлого налёта, это была тридцатисемимиллиметровая зенитная пушка, ну и открыли огонь. Да и бойцы батальона, занимая разные укрытия, так же палили из винтовок и пулемётов по немцам. Шли те на километровой высоте. Так что шанс сбить был. Сам Павел Геннадьевич поставил сошки пулемёта на бруствер и короткими прицельными очередями бил по головному бомбардировщику. Даже расчёты пяти уцелевших станковых пулемётов, используя разные подручные средства, даже колёса от положенных набок телег, вели огонь по бомбардировщикам. И результат был, третий в ряду задымил и покинул строй, разворачиваясь обратно. Вдали загремели разрывы, тот весь груз вывалил в чистое поле. Это вызвало радостные вопли восторга. Однако командиры быстро навели порядок, хотя Татищев поорал не меньше остальных, и бойцы усилили огнь по птенцам Геринга. Последнее что слышал Павел Геннадьевич, был свист бомбы среди разрывов других.

***
Я не писатель - я просто автор.

Владимир_1
Автор темы, Автор
Владимир_1
Автор темы, Автор
Возраст: 42
Репутация: 20289 (+20369/−80)
Лояльность: 6935 (+6954/−19)
Сообщения: 3324
Зарегистрирован: 22.03.2011
С нами: 12 лет 11 месяцев
Имя: Владимир.
Откуда: Россия. Татарстан. Алексеевское.
Отправить личное сообщение Сайт

#2 Владимир_1 » 30.09.2017, 19:16

***

Когда наблюдатели сообщили о появлении шестёрки немецких бомбардировщиков, капитан подхватил пулемёт и рванул на поиск укрытия, пробежав мимо воронки, где укрывался в прошлый раз. Тут будет прямое накрытие. Поэтому тот и крикнул пяти бойцам, чтобы сменили укрытие на другое, это ненадёжное. Кстати, в этот раз ушло три диверсанта, причём один подраненный, кровь была на стеблях пшеницы. Преследовать не стали, и своих дел хватало.
И в этот раз отбились от налёта, один повреждённый и второй под конец подбитый, что со снижением ушёл к своим, вполне неплохой результат. Так считал как Татищев, так и бойцы батальона. Дальше тянуть не стоило, всех раненых и почти всех медиков оставили на станции, взяли только двух санинструкторов, и выдвинулись в сторону Минска. Приказа никто не отменял, прибыть как можно быстрее к основному составу сотой дивизии. Сам полк Татищева находился как бы в резерве. На одном из участков произошёл прорыв, который с трудом закрыли, но немцы наращивали в том месте силы и можно было ожидать очередного прорыва. Для этого полк и бросали туда. И вот их по железке срочно перекинули, да под налёт попали. Как бы и второй батальон не потрепали, капитан видел, как несколько групп немецких бомбардировщиков летели в тыл в стороне от станции. Эшелон жирная цель, вряд ли его оставят в покое.
Естественно после всех потерь, от батальона остались жалкие огрызки. Триста восемьдесят три активных штыка от шестисот тридцати. От противотанковой батареи всего одна «сорокапятка», от танкового взвода один танк. У разведвзвода, бойцов которых Татищев сначала было принял за кавалеристов, уцелело шесть верховых лошадей, вот они и двигались в передовом дозоре. Во главе колонны шёл танк, сам ротный, старлей-танкист сидел на башне, ещё семь танкистов на броне, это всё что уцелело из личного состава взвода. Загрузились те по максимуму, даже бочку с топливом на корму затащили и ящики с боеприпасами, восседая на всём этом верхом с личным оружием в руках. За ними шли пехотные колонны, загруженные ящиками с патронами и другими припасами включая продовольствием и даже водой. Из транспорта уцелело две санитарные двуколки, они так же были загружены. Ни походных кухонь, ничего такого не уцелело. Все шесть «полуторок» сгорели вместе с танками на платформах, до налёта успели снять всего два танка, остальное погибло под бомбами.
Павел Геннадьевич шёл по обочине во главе батальона, с подветренной стороны от танка, чтобы не надышатся выхлопными газами и размышлял. Честно говоря, так долго жить ему ещё не доводилось и что будет дальше ему пока было не известно, при этом тот, размышляя, не забывал поглядывать по сторонам, контролируя обстановку. Да и выделенные наблюдатели отслеживали воздух и горизонт чтобы не было неприятных встреч. На развилке их ждали разведчики. Сверившись с картой, а Павел Геннадьевич отлично владел искусством читать карты ориентируясь на местности, это было его хобби в прошлой жизни, махнул рукой приказывая поворачивать, их цель была не так и далеко, шестнадцать километров. А размышлял Татищев о диверсантах. Разговорить их удалось и помимо всякой другой информации выяснил причину налёта. А причина была интересной. Диверсантов интересовал эвакуируемый из Западных областей один советский инженер, и диверсантом точно было известно, что тот тут, на станции. Как узнали те сами не знали, командир сообщил что он тут и поставил задачу на захват, воспользовавшись перерывами между налётами. О следующем налёте им было известно, но остановить его не могли, тупо батареи у рации разрядились.
А инженер действительно находился на станции, его нашли. Опознали среди тел подготовленных к захоронению по документам в кармане. Рядом лежали его жена и малолетняя ночь, осколками одной бомбы посекло в само конце налёта. Практически последней бомбой накрыло. На станции вообще было много гражданских, так что жертв было бы больше, если бы целью Люфтваффе не был батальон и особенно сам эшелон. Только всё равно погибших хватало, сотни две, а раненых в два раза больше. Зашивались медики, не хватало их. Павел Геннадьевич не мог смотреть на раненых детей и женщин, это и ускорило уход батальона, тяжко всё это, очень тяжко.
- Товарищ командир, - вырывая капитан из размышления, отвлёк его звонкий юный голос одного из его посыльных. – Смотрите.
Подняв бинокль, висевший на уровне груди, трофей с диверсантов, свой Татищев разбил ещё во время прошлого налёта, то изучил опушку леса, что виднелась в километре от них. Там подъезжая, останавливались три советских грузовика, две «полуторки» и «Зис». Из них выгружались бойцы, что озадачило Павла Геннадьевича, из «Зиса» вывели группу, так же в форме военнослужащих РККА, да вроде и не только их, были и двое из НКВД, и под конвоем повели в лес. Не цепью вошли, как будто прочёсывая, а построившись в колонну, ту группу из «Захара» в центр поместили, и скрылись в лесу под озадаченными взглядами пяти командиров, имеющих оптику и наблюдающих за этим. Задержавшись ненадолго, бойцы батальона, пользуясь задержкой, занимались делами, до ветру бегали, если кто не понял, после чего Татищев приказал продолжить движение.
Пройти они успели не более километра, когда заметили, как в их сторону пылят две «полуторки». Их сопровождало три конных из дозора батальона. Грузовики были набиты бойцами НКВД, да и пограничниками тоже. Татищев заметил их зелёные фуражки.
- Капитан, три грузовика видели, «Зис» и две «полуторки»? - спросил, покидая кабину передового грузовика, старший лейтенант НКВД, что равнялось званию майора РККА.
- Видел, - кивнул Татищев и описал всё чему был свидетель, на что старлей выругался.
- Суки. Бандиты это, напали на санитарную колонну. Всех вырезали, а командиров из легкораненых забрали с собой. То ли для допросов, то ли для пыток. Находили мы уже их брошенные лагеря, и тела наших со следами пыток.
- Вот твари, - не менее искренне выругался Татищев.
Группа преследования рванула дальше, к месту, где были брошены машины, а батальон направился своей дорогой. После привала, капитан дал час отдыха уставшим бойцам, не налегке шли, заряженные как мулы. Павел Геннадьевич прекрасно знал что такое патронный голод и перестраховался, после этого двинули дальше. Тогда это и произошло, проходя по берегу большого озера, многие бойцы с желанием и мукой смотрели на прохладные воды озера, как внезапно из-за леса показались две стремительные тени «мессеров». Предупреждающий крик наблюдателей запоздал, зенитчики даже повернуть стволы своей счетверённой машинки в нужную сторону не успели, как начали падать первые бойцы, скошенные из авиационных пулемётов. Вот и Татищев под крик откидывая в сторону ящик с патронами что нёс в одиночку, и срывая с другого ремня пулемёт, попытался было открыть огонь как тяжёлая пуля сбила его с ног и бросила наземь. Быстро накрыла уже привычная темнота.

***

- Батальон стой! - скомандовал Татищев. – Командиров ко мне.
Когда командиры подбежали, тот достал карту из планшета, осторожно разгибая складки и расстелил на траве на обочине.
- Значит так, слушаем внимательно. Дважды повторять не буду. Через пятнадцать минут вот на этой дороге появятся три грузовика. В них бандиты, переодетые в нашу форму, они только что уничтожили нашу санитарную колонну. В одной из машин, а конкретно в «Зисе», находятся несколько пленных командиров. Задача такая. Танк уходит вперёд и используя складки местности перекрывает им дорогу к лесу. Разведке на конях обойти грузовики и не дать им уйти обратно. Остальных встретим. Приказ такой, немцев уничтожить, наших освободить, постараться грузовики захватить целыми. У нас как вызнаете проблемы с транспортом, пригодятся. Вон двух повозок пулемётной роте не хватает, на своём горбу тащат тяжёлые машинки пулемётчики. Всем всё ясно? Дозор и танкисты свободны, занимаете свои позиции, теперь по ротам, какова задача каждой…
Когда Татищев закончил быстро распределять роты, командиры разбежались, он задержал на некоторое время командира расчёта зенитки. Сам батальон ускорил шаг, особенно первые две роты, что и будут непосредственно участвовать в бою. Времени осталось совсем мало.
- Значит так сержант. Через два часа. А точнее в пятнадцать часов ноль три минуты вон из-за того леса вдали внезапно появятся «мессеры» не бреющем и атакуют нас. До того озера дойти из-за диверсантов на грузовиках мы не успеем, значит они должны прихватить нас где-то не доходя до озера. Будь готов, ротных я предупрежу.
- Есть? – козырнул зенитчик и бежал.
С момента налёта странные приказы капитана в ожидании разных неприятностей всегда подтверждались, какую ли глупость тот не говорил, поэтому сержант, как и многие командиры, уверовав в Татищева, уже не спрашивали откуда у того такие сведенья, не раз убеждались что им можно верить. Вот и сержант, сходу приняв озабоченный вид, побежал решать поставленный приказ, даже особо и не думая, почему их комбат всё знает. Знает и знает, даже хорошо. «Мессеры» нужно отогнать, задачи сбить снова никто не ставил и не дать прицельно отстреляться по колонне. А один из дозорных верхом должен был встретить группу преследования, тех самых, что догоняли немцев на двух грузовиках. Сопроводит их к ним.
Вот так не успел Павел Геннадьевич отпустить зенитчика, как вдали грохнул первый танковый выстрел. Началось. Что-то рано, вроде немцы через две минуты должны были быть. Придерживая фуражку и планшет, Павел Геннадиевич побежал в сторону разгорающейся перестрелки. Сам командовать этой операцией Татищев не стал, поручил командиру третьей роты. Том самому, что поднял в одной из версий роту в атаку. Это уже потом выяснилось что он самый толковый из ротных и, как и комбат, участвовал в Финской компании, то есть боевой опыт имел. Не понятно как тот допустил подобную глупость как атака на пулемёты, но было. Может моменту подался, ну или тут сказалось то что такие атаки строем прописаны в уставах. Это действительно было так, в планшете у Татищева имелась потрёпанная книжица полевого устава и тот время привал изучил его. Не то чтобы тот не знал, просто читал очень давно и освежил память. Многое его из прочитанного поразило.
Оказалось, действительно была проявлена поспешность, и не танкистами. А бойцами разведвзвода, что выдали себя при перемещении со стороны. Видимо это напрягло бандитов и те ускорились, сворачивая раньше, чем должны были. Поэтому танкисты и открыли огнь покидая место засады, ещё немного и грузовики выйдут за дальность прицельной стрельбы. Когда Татищев взбежал на небольшую возвышенность и достал бинокль, то первое что он рассмотрел это жирный столб от горевшей техники. Не знаю удача поспособствовала, или наводчик был такой меткий, но первый же снаряд попал в замыкающий грузовик, вызвав пожар. Сейчас там разведчики суетились собирали оружие и осматривали три тела, которые взрывом, снаряд рванул у кабины пролетев через весь кузов, вышвырнуло наружу. Оказалось один жив, сильно контужен и ранен, но говорить мог. Особист, младший лейтенант Овечкин, Павел Геннадьевич только сейчас узнал, как того звали, умчался с переводчиком допрашивать пленного, пока тот не отошёл в мир иной. Дальше была встреча с преследователями, сообщив им результаты боя и куда уехали диверсанты, направив по следу, капитан снова застроил батальон и повёл его дальше в сторону дальней канонады.
В этот раз внезапного налёта у «мессеров» не получилось. Более того, и им крепко досталось. Один наткнулся на очередь зенитки, вспыхнув, вошёл в землю, второй ушёл сильно дымя. Ему тоже серьёзно прилетело, но уйти он смог. Правда Павлу Геннадьевичу это не помогло, когда они проходили то озеро, где он погиб под огнём истребителей в прошлый раз, от опушки донёсся далёкий и такой не страшный хлопок винтовочного выстрела, вот только от него голова Татищева разлетелась на куски.

***

- Значит, слушайте такой приказ. Скоро появятся диверсанты на трёх советских грузовиках, - описывал предстоящую задачу Павел Геннадьевич командирам. – Ваша задача пропустить их к лесу, где они спокойно выгрузятся и, построившись в колонну, вместе с пленными скроются в лесу. Мне нужны грузовики целыми.
- Товарищ капитан, - поднял руку комроты-три лейтенант Смелов. – Может на дороге их встретим, блокируем, ну и наших освободим?
- Три десятка раз пробовали, результат всегда одни, или уходят или все погибают, включая пленных. Фиговые из вас группы для освобождения пленных, не та подготовка. Нет, в этот раз реализуем другой план. На дороге, как я уже убедился, у нас ничего не выходит.
- А почему три десятка раз, мы же тут впервые? – уточнил особист, с интересом ожидая ответа.
- Не берите в голову, всё равно не объяснить… Ладно, дальше действуем так, диверсанты уходят, их со стороны сопровождают разведчики и как появляется группа преследования под командованием старшего лейтенанта госбезопасности Олейникова, наводим с помощью разведчиков его на немцев. Сами мы тут задерживаться не можем, нашу помощь под Минском ждут. Всем всё ясно?
- А откуда вы знаете, кто преследует немцев? – снова уточнил особист. В этот раз в его тоне было куда больше подозрительности.
Снова получать пулю от подозрительного особиста Павел Геннадьевич не хотел, это и так происходило с завидной регулярностью, а точнее семь раз. Из них шесть ещё на станции, и один раз тут на дороге. А всё разные словечки что как паразиты жили в лексиконе Павла Геннадьевича и принесённые им сюда из будущего. Да и другие косяки за ним водились, это тоже сказывалось. На его взгляд особист батальона был излишне подозрителен и недоверчив, приходилось командовать так чтобы лавировать между этими его подозрительностью и недоверчивостью.
- Разведка донесла, - спокойно пояснил капитан, складывая карту.
Дальше особо батальон не участвовал в действиях против диверсантов. Лишь когда они ушли, были высланы три водителя из автороты, те что уцелели, ну и два сапёра чтобы машины проверить. Нормально, не заминированы. Когда машины как раз отогнали к дороге и на них начали грузить имущество и вооружение подразделений, подъехали преследователи из НКВД. Их уже ждал один из разведчиков. Тот и повёл их за собой к лесу, остальные разведчики сопровождали со стороны диверсантов. Надеюсь, они не выдадут себя бандитам и выведут на них преследователей. Ну а дальше батальон направился к передовой. Как и в прошлые разы на опушке леса укрывался снайпер, что стрелял по армейским колоннам выцеливая командиров. Павлу Геннадьевичу потребовалось почти три десятка попыток, чтобы понять простую истину. Не хочешь получить пулю, слейся с массой. Вот и шагал он в обычном красноармейском обмундировании сменив его на командирский френч. Так что в этот раз удалось обойтись без пули. Квест, как его стал называть Павел Геннадьевич, в прошлые разы с какой-то мистической определённостью заканчивался тут. Погибали ротные и он, комбат, если первым пулю не успевал схватить. Он за все эти попытки так и не узнал кто этот снайпер.
- Колонна стой, - скомандовал Татищев.
В прошлые разы он засёк по вспышкам, где укрывался снайпер, да и засечь эти вспышки удавалось не сразу, но место повторялось, так что где засел снайпер тот знал. Пока огня тот не открывал, поэтому, когда батальон замер, капитан вскинул пулемёт, использовав как опору плечо одного из бойцов, и со злости, но прицельными очередями выпустил по макушке нужного дерева весь диск.
К его удивлению отправленное к лесу отделение бойцов притащило не только винтовку, между прочим «СВТ» в снайперском исполнении, но и самого стрелка, который откровенно говоря, у Татищева уже в печёнках сидел. Пусть серьёзно пораненного, пуля в бедре, и сильно порванного, это он с дерева падал после ранения, вот его ветками и подрало, но живого. Особист уже крутился вокруг него, придерживая локтем трофейный «ППД», было видно, что сам паренёк из наших, местный.
Объявив привал полчаса Татищев тоже подошёл к месту где вели допрос. Он усложнялся тем, что при падении стрелок крепко приложился челюстью об одну из веток, если и не сломал, то дикция стала такой, что понять было его практически невозможно, но особист как-то понимал и вёл запись. Мельком обернувшись, когда подошёл капитан и ухмыльнулся, сообщив:
- А сначала говорить ничего не хотел, ругался. Пару ударов прикладом по коленке и сразу язык развязался, вон как чешет.
- И ты его понимаешь?
- А почему нет? Он из деревни, что находиться за Минском. Почти в сорока километрах от нас. Далеко ушёл от родных мест. Там немцы сейчас, так что посетить его родных не получиться. Тот это знает и буквально лопается от радости.
- А сам он кто?
- Из идейных, фанатик. Недобиток польский. Затаился на время, а как оно пришло, вот и стал наших отстреливать. Говорит наша шестая колонна, которую он обстреливает. Ворошиловский стрелок, хренов, даже значок имеет, гад.
- Оружие откуда?
- Да подобрал у разбомблённой колонны в первый день войны. Он тварь так и действует, укроется, ждёт, когда бомбить немцы начнут или мимо пролетают, отвлекая внимания, сделает десяток выстрелов, как раз обойму выпустит и на утёк. С нами так не получилось, «мессеры» вдалеке нас обстреляли, вот тот и решил просто так бить. Там на дереве верёвка была привязана, он по ней быстро спустился бы и ушёл. Ловко вы его срезали товарищ капитан, как будто знали где тот сидит. При этом он ещё и за стволом дерева укрывался, но вы всё равно его достали. Так знали, где он сидит или нет?
- Знал, - пожал плечами Татищев.
Глупо было отрицать очевидное. Выпустил целый диск и по единственной достойной цели. Других ответов особист бы не принял, а так кивнул, как бы подтверждая собственные мысли и продолжил допрос, пока клиент в сознании, явно оставив этот разговор на потом. Павел Геннадьевич тоже понимал, что разговор отложен, слишком много за ним косяков с момента пробуждения, которые не могли не привлечь внимания особиста батальона. Странные знания, которые всегда сбывались, странные приказы, которые как ни странно в последствии оказывались вполне логичны и даже понятны. Много странностей всего за один день и это следует обсудить. Именно так считал особист. Что ж, посмотрим.
Шлёпнули стрелка там же, на обочине, и особист заторопился нагонять батальон, которых уходил всё дальше, сближаясь с канонадой, которая уже была хорошо слышна. Времени объявленного комбатом привала для допроса ему не хватило, вот тот и запоздал. Однако ничего догнал. Оба грузовика ползли в конце, именно оба, потому как основной целью атаки «мессеров» в каждой зеркальной реальности была техника вот им и доставалось. Да и последствия атак были разными, когда два грузовика сгорало, когда оба «мессера» в землю утыкалось. А бывало что уходили целыми обе стороны. Много разных вариаций приходилось видеть Павлу Геннадьевичу. В этот раз немцам во время атаки подожгли «полуторку» и хотя бойцам батальона с зенитчиками удалось сбить оба истребителя, одну машину они всё же потеряли. По иронии судьбы как раз ту, что выделил Татищев зенитчикам для установки в кузове их оружия. Так они и потеряли единственную защиту от атак с воздуха. Зенитка сгорела вместе с машиной, из расчёта уцелели командир и два его подчинённых, остальные погибли или были ранены, отправленные санитарной двуколкой к станции. Там железнодорожники обещали провести эвакуацию раненых, когда восстановят пути. Да, состав пострадал, и сильно, но как ни странно паровоз уцелел, так что в урезанном составе было вполне возможно вывезти ночью раненых. Один из посыльных на трофейном мотоцикле был отправлен в штаб дивизии с докладной запиской о всём что произошло, но пока тот не вернулся.
Когда особист добрался до головы колонны, то прошёл приказ батальону встать. Причину остановки тот определил по курьеру, что догнал их батальон. Сам боец стоял у лошади, держа её за поводья пока капитан изучал послание. Подойдя тот стал терпеливо ожидать пока комбат закончит чтение, но задуматься тот ему не дал, сразу же поинтересовавшись, когда заметил что тот оторвался от бумаги:
- Что там?
Особист, как фактически привлечённое лицо опосредственно подчиняющееся командиру батальона вполне мог задавать такие вопросы, вот тот и задал. Мельком обернувшись, Татищев пояснил:
- Сообщение от командира второго батальона нашего полка. Ему удалось связаться со штабом дивизии. Мне поступил приказ принять временно командование полком, до момента назначения нового комполка или утверждения меня на эту должность. Ну и есть информация по второму батальону и его состоянию на тот момент. Им тоже досталось, под налёт попали, правда один, однако потери имеется. Приказ принять полк за подписью командира сорок четвёртого стрелкового корпуса, генерала Юшкевича.
- О, с повешением тебя командир, майорская должность.
- Да как-то оно меня не радует, - задумчиво пробормотал Татищев, явно что-то обдумывая.
Посыльный терпеливо ожидал пока комбат примет решение. Задумчивость долго не продлилась и достаточно быстро на чистом листе блокнота, который комбат достал из планшета, приказ он убрал туда же, легли первые строки. Достаточно долго тот писал распоряжения для командира второго батальона и третьего, а также для сопутствующих подразделений, что входили в штат полка. Причём как отметил особист, капитан слабо представлял что имелось в полку, так как часто уточнял у посыльного что вообще есть у него. Например, его поразило, что только два батальона были перекинуты по железной дороге. Третий шёл своим ходом, а это почти полусотня километров с места где полк стоял в резерве. Уточнял и по танкистам, откуда они вообще взялись. Тут стоит отметить что Павлу Геннадьевичу всё не удавалось пообщаться нормально с танкистами, всё времени не было во всех зеркальных реальностях, так что уточнил это у посыльного. Оказалось, все танки с полигона, заезженные в хлам, но из этого хлама удалось собрать неполную роту, ну или усиленный взвод из одиннадцати танков и вот придать полку в качестве усиления. Слабенького резерва если честно, большая часть танков были пулемётными. Четыре танка сгорели вовремя налёта на станцию, ещё два потеряли во время налёта на эшелон со вторым батальоном, остальные вполне целые и уже своим ходом догоняли подразделение Татищева. Опаздывали часа на четыре, должны к вечеру нагнать их. У третьего батальона кроме трёх «сорокапяток» никаких противотанковых средств больше не было. Даже гранат или бутылок с зажигательной смесью, всё шло войскам на передовой. Да и два других батальона этими средствами вооружены не были.
Расписавшись и сложив послание с приказами, Павел Геннадьевич передал всё это посыльному, его уже и покормить успели, пусть и всухомятку, после чего приказал тому возвращаться обратно ко второму батальону, а сам велел продолжить движение. Посыльный ускакал, но тут произошло сразу два момента. Прозвучал крик со стороны арьергарда, что их нагоняют разведчики, причём в полном составе, шесть всадников. Передав через бойцов чтобы их командир, старший сержант Лохин немедленно прибыл для доклада, как прозвучал уже панический крик:
- Танки! Немцы!
Мгновенно сориентировавшись, отмахнувшись от особиста который всё пытался что-то уточнить, капитан в оптику изучил горизонт, где медленно вырастали коробки танков. Похоже, снова произошёл прорыв на передовой куда так стремился батальон, и подразделение Татищева оказалось на острие удара. Решение созрело мгновение. Бежать, или по-военному отступить, смысла не было, догонят и раскатают, намотав на гусеницы. Танки действительно были видны, и Татищев насчитал шестнадцать приземистых коробок, включая шесть похожих на гробы бронетранспортёров. Пехоты, не считая тех что были в бронетранспортёрах, он не заметил, как и другой техники. Так что на миг задумавшись, стал тут же раздавать приказы:
- Расчёту противотанковой пушки немедленно занять оборону и открыть огонь, когда противник войдёт в зону уверенно поражения. Первой роте растянуться по левой стороне от обочины на глубину двести метров, начать откапывать позиции для стрельбы лёжа. Третьей роте позиции с правой стороны от дороги. Вторая рота отойти назад и находиться в резерве. Машины отогнать назад, предварительно разгрузив. Танкистам и пулемётной роте отойти к оврагу в пятистах метрах позади, занять там оборону. Танкистам постоянно маневрируя, показывая только башню, вести обстрел немцев, уверенно, не подставляя борта. Как немцы сомнут позиции батальона, вы наш последний шанс задержать немцев. Командирам рот, собрать все гранаты и навязать связки для противодействия бронетехнике. Насколько я помню, у нас хватает «РГД». Вот их и вяжите используя любые доступные средства, включая бинты. Всё, выполнять. У нас минут пять, максимум десять, если артиллеристы продержатся дольше, позволив нам хоть немного закопаться.
Пока танк с грузовиками уходил назад, к оврагу, который батальон недавно пересекал, стралей, командир танковой роты, задержался слушая комбата. Павел Геннадьевич вспомнив об авиационном бензине в бочке привязанной тросами на корме, решил воспользоваться этим. Опросили бойцов и удалось собрать у них тридцать семь бутылок из-под разных напитков. Вот комбат и отдал распоряжение залить эти бутылки бензином. Для батальона это не поможет, не успеют их им передать, но вот второй засадной группе, которой будет командовать особист, Татищев отсылал его с ними, они могут пригодится. Последними опросил разведчиков, отослав их так же к засадникам.
Сам бой вышел сумбурным, и фактически не подготовленным. Пушка успела сделать всего три выстрела после чего была подавлена на открытой позиции сосредоточенным огнём всех немецких танков, в зоне прицельной стрельбы которых та находилась. Причём промахами досталось бойцам окапывающегося батальона, появились первые убитые и раненые. Что плохо, все три выстрелы «сорокапятки» ушли в пустую. Рикошет один Татищев рассмотрел, были брызги металла от попадания, но это всё что успели добиться артиллеристы до гибели, так что немецкие панцеры казалось бы несокрушимым катком продолжали катится на окапывающейся батальон.
Только благодаря тому, что роты окапывались на поле, где была мягкая земля и что уж говорить не убранная рожь, позволило, нет, не остановить танки, а хотя бы проредить их. Бойцы, ох и смельчаки, при приближении танков ползли к ним на встречу со связками в руках и подрывали танки. Три полыхало, рожь пятнами горела вокруг них, ещё два остановились с разбитыми гусеницами и ходовой, экипажи что пытались покинуть свои машины были расстреляны, но большая часть банально обошла позиции батальона стороной, ударив с тыла, а пехота из бронетранспортёров прочёсывали место боя, добивая раненых. После чего двинув дальше. Так и погиб батальон, засадная группа, как и приказал комбат, огонь не открыла, да и немцы раскатывали батальон вне пределах досягаемости уверенного открытия огня. Что было дальше, дали ли прикурить засадники оставшимся немцам или нет, Павел Геннадьевич узнать не смог. Он погиб на своей позиции, слишком долго не менял позицию, обстреливая ближайший бронетранспортёр борта которого пули его «ДП» рвали с лёгкостью, вот и нарвался на танковый снаряд. Разорванный снарядом почти пополам, отброшенный в сторону вместе с исковерканным пулемётом и одним из посыльных выполнявшего роль второго номера, Татищев только и видел надвигающуюся громаду танка с блестящими траками, и на этом всё. Только и расслышал под какофонию боя хруст собственных костей. Всё это под рёв танка проходящим над ним.

***

- Так товарищи командиры, - расстилая карту, собрал вокруг себя всех командиров Татищев. Даже зенитчик подошёл, в этот раз его зенитка уцелела, да и все машины тоже, налёт у «мессеров» не удался. – Диспозиция у нас такая. Через час на горизонте появятся немецкие танки. Произошёл очередной прорыв обороны и в тылу наших войск гуляет небольшая моторизованная группа немцев, которая на нас и наткнётся. Командует этой группой гауптамн, то есть, по-нашему капитан Мейер, в составе группы шестнадцати танков, из которых восемь лёгкие, три чешских пушечных, две «тройки», и три «четвёрки». То есть, собран целый зоопарк и с этим зверинцем нам вскоре предстоит столкнуться лоб о лоб. Танками силы Майера не заканчиваются, у него шесть бронетранспортёров, набитых пехотой, те идут во второй линии, есть ещё грузовики и артиллерия, это третья линия. Где-то до роты пехоты, батарея лёгких гаубиц, но всё это в тылу и третью линию мы не увидим. Вряд ли до них дойдёт, нам и передовой бронегруппы хватает. Как показал опыт… То есть, по моим предположениям, идеальное место для обороны это линия оврага. Поэтому комроты-три бегом выводит все роты на позиции и ставит задачу окопаться. Окапываться следует для стрельбы лёжа, на что-то большее у нас просто нет времени. Так что не стоит терять времени, бегом. Артиллеристам, орудие лучше установить вот тут на крайнем левом фланге, чтобы бить немецким панцерам в борта. Как показал опыт… То есть по моему мнению это самое эффективная позиция для противотанкистов, чтобы они могли нанести максимальный урон немцам.
Когда комроты-три убежал, комбат осмотрел всех присутствующих командиров и предложил высказываться, озвучивая идеи по обороне. Честно говоря он уже сломал голову как остановить и удержать немцев. Да, это не в первый раз, когда они готовят оборону с момента той первой встречи. Если честно, то Павел Геннадьевич уже и счёт потерял сколько раз он выводил батальон на эти позиции и держал оборону, но то что цифра давно перевалила за двести попыток, он был уверен. Да и сам видел, что раз за разом командует батальоном и держит оборону всё лучше и лучше. Он и с пленными танкистами успел пообщаться во время обороны, и отбития первых атак, составил психопортреты всех экипажей танков, своих бойцов и командиров лучше узнал, в общем эти все попытки, где батальон раз за разом погибал, становились для него той кузницей, из которой Павла Геннадьевича выковали стальной брусок, закалили его. Да, после первого раза у него случилась настоящая истерика, на момент очередного пробуждения на станции, видимо сказался наезд танка, но в следующих попытках тот пришёл в себя и воевал дальше уже зло и с ненавистью. Пока сбоев не было.
Кстати, как оказалось и инженера можно было спасти с семьёй. Павел Геннадьевич успевал. Вырубал бойца с рязанской рожей и бегом под разрывы и обстрелов с самолётов, «мессеры» делали очередной заход, бежал к станции и успевал уводить инженера в укрытие. Раз он так немцам нужен то нам точно пригодится. Помимо этого узнавал что там с диверсантами что бросали машины у опушки леса, не всегда их удавалось взять без крови, освободив наших пленных, но выяснив как это можно сделать без крови, через своих разведчиков передавал эту информацию группе преследования, и как потом докладывали разведчики, НКВД всегда брало в ножи поляков, а это были они, и освобождали пленных. Ну почти всегда, случались всё же косяки у них. Редкость, но было. Потом обстрел с «мессеров», видимо пары охотников, живыми ни одного из пилотов за это время так и не удалось взять ни разу, чтобы прояснить этот момент. Следом взятие стрелка, ну и вот эта встреча с прорвавшимися немцами, что спешили к дамбе где можно перекрыть дорогу отступающим советским войскам и окончательно замкнуть колечко окружения.
Конечно же, Павел Геннадьевич испробовал всё, он даже укрывал батальон и пропускал немцев стороной что вызывало недоумение у командиров и подозрение у особиста, но это мало помогало, прорыв расширялся и через него выходили другие немецкие части и всё равно батальон погибал, встречаясь с ними. Татищева как только не убивали. Хотя, откровенно говоря, бывало, что его и в плен брали, полуоглушённого, раненого заводили в колонну военнопленных, среди которых хватало бойцов его батальона и вели в тыл. Именно тогда после первого раза когда тот уснул на грязной сопревшей соломе в каком-то сарае, он подтвердил свои предположения, что не только гибель влияет на повторение дня, но и уход ко сну, так как снова просыпался от взрыва на станции на которую совершался налёт немецкой авиации. Вот и выходило, что как не приведи день, хоть погибни, хоть просто усни в конце дня, результат один, он снова и снова приходил в себя на станции.
А вообще Павел Геннадьевич немало размышлял и анализировал. Конечно время жизни того же простого взводного коротка, один бой, максимум два, у ротных чуть больше, как в принципе и у комбатов, однако по мнению попаданца, с Татищевым за день шёл явный перебор с гибелями. Как будто Судьба решила раз и навсегда, Татищев в этот день должен умереть, и так закрутила его судьбу, что доживал тот до встречи с прорвавшимися немцами только благодаря Павлу Геннадьевичу. Правда, дальше квест тормознул на довольно продолжительнее время, не смотря на все попытки, дальше продвинуться пока не получалось, а надо было.
По всем прикидкам, которые после долго анализа провёл Павел Геннадьевич, батальон должен был остановить немцев, их передовую группу. Если не уничтожить, то хоть рассеять и соединившись со вторым батальном полка, закрыть прорыв, так как у оборонявшихся советских войск на это уже не был сил, а единственный резерв, это как раз они, их трёхсот тридцать третий полк. Так что кровь из носу, но нужно разбить немцев и закрыть прорыв, восстановив оборону. Пока же это не удавалось, но Павел Геннадьевич учился, с каждым разом приобретая тот уникальный опыт, который у советских командиров появится ближе к сорок четвёртому, а то и сорок пятым годам.
Я не писатель - я просто автор.

леликМ M
Новичок
Аватара
леликМ M
Новичок
Репутация: 1199 (+1234/−35)
Лояльность: 569 (+594/−25)
Сообщения: 855
Зарегистрирован: 05.11.2014
С нами: 9 лет 4 месяца
Имя: Леонид Мешалкин
Откуда: г. Шарья, Гиперборейская Империя
Отправить личное сообщение

#3 леликМ » 30.09.2017, 21:12

Мокренка недавно День сурка писал...
лелик
http://samlib.ru/editors/l/leonid_w_m/

Владимир_1
Автор темы, Автор
Владимир_1
Автор темы, Автор
Возраст: 42
Репутация: 20289 (+20369/−80)
Лояльность: 6935 (+6954/−19)
Сообщения: 3324
Зарегистрирован: 22.03.2011
С нами: 12 лет 11 месяцев
Имя: Владимир.
Откуда: Россия. Татарстан. Алексеевское.
Отправить личное сообщение Сайт

#4 Владимир_1 » 01.10.2017, 09:56

Идеи что высказывали взводные и ротные кончено были интересными, но всё это Татищев слышал в прошлые попытки, ничего нового, так что разогнав командиров по позициям, пусть контролируют подготовку бойцов к бою, а сам пройдясь по полициям пулемётной роты, та копала окопы во второй линии, вышел к механизированной группе старшего лейтенанта Мельника, командира танковой роты. Для них, в принципе в очередной раз, у того было своё задание. В прошлых попытках рейды Мельника в тыл к немцам заканчивались удачно, было бы глупо отказывать от них. Вот Татищев и описывал на словах что ожидает старлея и его подразделения, когда он обойдя немецкую передовую группу далеко по правому флангу ударит по их тылам. Для усиления капитан придавал ему все три грузовика, вторую роту, она была самой малочисленной, ну и зенитчиков. Задача у старлея была той же самой, когда немецкие танкисты вступят в бой с батальоном, внезапно атаковать тыловую группу капитана Майера. То есть уничтожить грузовики и пехоту, а так же расстрелять готовившуюся к открытию огня лёгкую полевую батарею гаубиц. В прошлые варианты, когда удавалось отбить первые атаки, эти гаубицы засыпали плохо отрытые мелкие окопы батальона, нанося батальону довольно сильные потери в людях и вооружении. Это кстати и сподвигло Павла Геннадьевича к формированию такой моторизованной группы. Первые попытки заканчивались неудачами, но как уже говорилось, с получением опыта, Татищев стал ставить конкретные задачи Мельнику, что и приводило к нужным результатам.
В этот раз ставя задачу, Павел Геннадьевич, подумав, приказал не уничтожать батарею, а захватить её вместе с техникой. Да и немецкую пехоту при возможности уничтожить, так же захватив её технику целой. Пригодится. После этого танкисты и часть пехоты должны были развернуть гаубицы и открыть огонь с тыла по группе капитана Майера, а Мельник поддержит их своим танком. Подумав, Татищев вызвал младшего лейтенанта Орлова, командира противотанковой батареи, точнее того что от неё осталось. Профессиональный артиллерист Мелькну пригодиться. Тем более у «сорокапятки» был свой командир. Орлов задачу понял быстро, кивнул и убежал за своими бойцами, из батареи после налёта уцелело полтора десятка артиллеристов, и тот собирался забрать их с собой, чему комбат не препятствовал. Посмотрим, что из этой идеи в этот раз выйдет. Такой версии Павел Геннадьевич ещё не осуществлял, может она будет рабочей?
Моторизованная группа уже ушла, грузовики были перегружены, даже к зенитчикам народ в кузов забрался. В основном артиллеристы, но главное группа ушла подальше в тыл и готовилась, обойдя место боя, ударить по тылам Майера. Татищев же пройдя по позициям, добрался до обочины дороги где оба его посыльных махая пехотными лопатками готовили позицию на пятерых. Тут кроме комбата и их двойки, разместиться телефонист, что заканчивал с коллегами пробрасывать телефонные линии между участками обороны, а так же писарь из штаба батальона. Начштаба с ранеными остался на станции, политрук батальона, тот самый что пытался поднять Татищева во время налёта, сейчас на правом фланге людей морально поддерживал, адъютант погиб, так что из штаба батальона мало кто уцелел и фактически все штабные функции тянул сам Татищев, частично перекладывая их на плечи писаря. Сейчас же обойдя позиции, тот вернулся к окопчику и отстегнув свою лопатку, так же приступил к рытью, вгрызаясь в мягкую белорусскую землю. Скорее даже не землю, а больше песчаник. Но капитана это только радовало, мягкая почва позволяла быстрее подготовить позиции, пусть даже для стрельбы лёжа. Про полноценные окопы тут и мечтать не стоило, слишком мало времени. Хотя некоторые бойцы успевали даже вырыть окопчики для стрельбы с колена, а парочка так полноценные стрелковые ячейки, но это единичные случаи.
Когда прозвучал крик наблюдателей, что они видят танки, Татищев лишь приказал ускорить работы по подготовке позиций. Посыльные разбежались на оба фланга, а сам капитан, продолжая монотонно работать лопаткой, укладывал бруствер. Потом стал брать отложенный нарезанными платами дёрн, и укладывать его, маскируя позицию. Телефонист, что как раз закончил проверять линию, закинув карабин за спину, стал помогать ему, а тут и посыльные вернулись. Позиции батальона не были велики, триста метров на правом фланге от дороги, и четыреста метров на левом. Тут фланг усилен был, пулемётная рота ко всему расположилась. Тыловые подразделения, хозвзвод и остальных Татищев отправил тыл, отдав им обе санитарные двуколки. А вот разведчиков не было, они уходили в рейд вместе моторизованной группой, пусть и верхом, но пригодятся Мельнику.
Когда немцы сблизились, а они рассмотрели окапывающийся батальон, всегда издалека его видели, и лишь увеличили ход, наваливаясь на позиции Татищева. В этот раз были и бутылки с бензином, и связки грант, так что встретили немцев как надо. Пушка пока не стреляла, как и станковые пулемёты, они считались засадными. Когда танкисты не встречая сопротивления фактически навалились на позиции батальона, как показывал опыт, это был единственный способ быстро и качественно, хотя и с большими потерями выбить максимальное количество немецкой бронетехники, то в танки полетели как бутылки с бензином, так и гранаты. Почти сразу встало четыре танка, две «двойки», один чех и одна «четвёрка» вспыхнув ярким бензиновым пламенем. Экипажи что пытались покинуть подожжённые машины, расстреляли стрелки. Ещё три танка встали с разбитыми связками гусеницами, но остальные дальше не пошли а маневрируя кормой назад стали отходить отстреливая все обнаруженные огневые точки на позициях советского батальона.
Тут веское слово сказала «сорокапятка», да и пулемёты стали бить по лёгким танкам и бронетранспортёрам. Заранее снаряжённые ленты с бронебойными патронами изрядно в этом помогали и если лёгким танкам пулемёты ничего сделать не могли лишь снеся всё навесное оборудование, то бронетранспортёры расковырять вполне могли, что и сделали. Три из них замерли тёмными массами, один начал дымить, но тройка других укрылась за тушами танков, что и позволило им уцелеть. Пушка же била по отходящим танкам, хотя вблизи были отличные цели с разбитыми гусеницами. Правда опасен был только один из них, экипаж которого свою машину не покинул, а остальных при попытке покинуть подбитые танки расстреляли злые стрелки первой роты которая держала там оборону. Сбив гусеницу первому танку, расчёт пушки вогнал бронебойный снаряд прямо под башню отходящей «четвёрки», вызвав детонацию боекомплекта. Ставя задачу, Татищев особенно напирал на то, чтобы расчёт выбивал в первую очередь самые серьёзные танки у немцев. Вот артиллеристы этим и занимались, били по «тройкам» и «четвёркам». Под прицел попался и один чех, но от него отмахнулись одним снарядом, раз уж сам в прицел заполз, и тот вспыхнул разом, откинув пламенем внутренней детонации люки.
Поначалу позиция пушки немцы обнаружить не могли, все роты стреляли, включая станковые пулемёты, и не сразу в этом огне удалось найти место, откуда по ним так убийственно били. Противотанкисты успели выбить все «четвёрки», одну «тройку», одного чеха, бронетранспортёр и два лёгких танка, когда, наконец, их позицию обнаружили и просто закидали снарядами два оставшихся танка. «Тройка» и «двойка». Ну и тот подбитый, экипаж которого остался внутри, внёс свою лепту. Наши стрелки это заметили, и к танку поползло сразу несколько бойцов. Бутылок с бензином уже не осталось, так что его закидали связками. После чего вскочив на броню и прикладами сбив люки, кинули гранаты внутрь, прыснув в разные стороны.
Остальные немцы этому не мешали, это имелось виду о двух оставшихся танках и бронетранспортёрах. Точнее их уже не осталось, мешать было не кому. Мельник пока батальон вёл бой, успел уйти в тыл к Майеру и ударил по резерву немца, рассеяв пехоту и захватив согласно моему приказу батарею, даже не повредив орудия. Пока Орлов осваивал их, отобрав для усиления два десятка стрелков, они ему для расчётов нужны были, сам Мельник, прихватив зенитку, рванул на танке к месту боя, выходя к противнику с тыла. Так что можно сказать подкравшись, используя складки местности, тот вогнал бронебойный снаряд сначала в корму «тройке», а потом и «двойке», пока зенитчики длинными очередями превращали бронетранспортёры в дуршлаг. В принципе на этом бой и закончился. Разведчики верхом и часть второй роты занимались прочёсыванием поля, где была частично уничтожена и частично рассеяна пехотная рота Майера, добивая и загоняя уцелевших. Артиллеристы осваивали захваченные гаубицы, так и не сделав ни одного выстрела, танкисты осматривали захваченные машины, были и разбитые и целые, ну а батальон готовился выходить.
Потери были большими, фактически как боевая единица батальон перестал существовать. Уцелело едва сотня штыков, но и этому Татищев был до безумия рад. В прошлых версиях подобного результата не удавалось добиться ни разу. Особист и политрук погибли, из ротных уцелел лишь ротный-три, да и то дважды ранен был, так что, отправив его к медикам, тылы уже подошли и работали на позициях, капитан сформировал из всех уцелевших бойцов одну роту стрелковую роту и пулемётный взвод, и направил их дальше. Восемьдесят семь штыков в роте и двадцать четыре в пулемётном взводе, если посмотреть, то ещё есть чем воевать. Тут остались лишь тылы что собирали оружие, трофеи, складировали тела погибших, как своих, так и немцев. Ну и про раненых не забывали, медики зашивались. Два санинструктора на всех. Пришлось тыловикам им помогать. Сам Татищев на броне танка добрался до места где была захвачена автотехника, две автоматические зенитки, и гаубицы, последних уже цепляли к тягачам. Сразу подтвердив, что Орлов остаётся командовать захваченной батарей, пусть сдваивает как орудия, так и тягачи, да машины с боеприпасами, передал сержант-зенитчику обе захваченные машины с трофейными зенитками в кузове, и приказал формировать усиленный взвод. Потом распределил бойцов по захваченным машинам, благо нужное количество водителей найти удалось. Все безлошадных танкистов Татищев отправил на позиции батальона с приказом как можно быстрее привести трофейную технику в порядок. Имея в виду ту, что потеряла ход после повреждения ходовой или гусениц. Пленные из танкистов, а они были, им помогут. Сам капитан, сосредоточив вокруг себя все силы, рванул на трофейных грузовиках вперёд. Ему как можно быстрее нужно было закрыть прорыв, а кроме него никаких сил больше у советского командования тут не было.
Честно говоря, Павел Геннадьевич был в лёгкой растерянности. Что будет дальше он не знал и маялся в неизвестности. Первый бой покажет, по нему в следующих попытках он и собирался ориентироваться. А пока эта неизвестность его томила. Разведчики верхом уже давно ушли вперёд, разведывая путь, а они двигались следом развив максимально возможную скорость, но следя чтобы артиллеристы не отстали. Без них Татищев не видел возможности не то чтобы закрыть прорыв, а просто отбросить противника. Сил для этого не достаточно.
Заметив, вдали как в их сторону несётся всадник, Павел Геннадьевич позволил себе слегка расслабится, скоро неизвестность закончиться и появиться хоть какая-то конкретика. Отдав приказ на остановку и разрешение отправиться, привести себя бойцам в порядок, тот покинул кабину трофейного «Опеля», который лично вёл и, спрыгнув с подножки на пыльную дорогу, дождался пока разведчик подскачет. Колона двигалась таким образом. В передовом дозоре танк сержанта Антонова, Мельник остался формировать из восстановленных трофейных танков взвод, за ним зенитка, потом колонна грузовиков, передним как раз управлял комбат, ну и замыкали артиллерийские тягачи, с двумя трофейными зенитками. Оба легковых мотоцикла остались с Мельником для связи.
- Товарищ капитан, есть сведенья от старшего сержанта Лохина, - покинув седло, вытянулся молодой боец из разведвзвода. – На месте прорыва идёт бой.
- Я это и сам слышу, - прислушавшись к близкой канонаде и даже пулемётно-ружейной стрельбе, кивнул комбат. – Конкретика есть?
- Да, товарищ капитан, мы успели пронаблюдать за боем. Видимо у наших откуда-то резерв был, целый кавполк. Вот они сроем и атакуют место прорыва. Всё поле лошадями и кавалеристами усеяно. Жарко им там сейчас, товарищ командир, поспешать бы на помощь надо.
Несмотря на умоляющий тон разведчика, капитан спешить не стал, вызвал командиров и пока те подходили, велел разведчику указать на карте где позиции немцев и как атакуют противника дальше. Тот с картой работать умел, хоть и плохо, но умел. По этим данным Павел Геннадьевич и стал отдавать приказы. Артиллеристы уходят в сторону, у них своя задача, развернуть гаубицы для стрельбы, прокинуть телефонный провод для корректировщиков и открыть прицельный огонь. Как у них это получиться, всё же оружие не знакомое, будет видно по ходу дела, но артиллерийская поддержка была очень нужна и на них у Татищева были определённые надежды.
Разведчик ускакал у него был приказ наладить взаимодействие с кавалеристами, тягачи артиллеристов, тоже покинув колонну прямо по полю стали уходить в сторону, а комбат, отдав приказ загружаться обратно на машины, повёл колонну дальше. Выезжать на прямую видимость к месту прорыва он не стал, технику не хотел терять, поэтому разгрузившись под прикрытием небольшой рощи, всю технику, все машины, капитан сразу отправил обратно, благо горючего захвачено было порядочно, чтобы активно использовать трофеи. А отправил он их ко второму батальному. Чтобы на грузовиках можно было максимально быстро перекинуть хотя бы пару рот. Захвачено было двенадцать грузовиков, плюс ещё два советских. Тот «Зис» что имел в кузове зенитку, Павел Геннадьевич передал артиллеристам. Те ему были очень нужны и поэтому единственную защиту от воздушного нападения, тот и передал им. У двух других зениток ещё шло формирование расчётов и помощь пока оказать те никакую не могли, поэтому тоже остались с артиллеристами и продолжили формирование расчётов. С бору по сосенки как говорится.
Как оказалось, очередная атака кавалеристов была отбита и те не смогли закрепиться в захваченных немцами окопах. От кавполка уцелело едва полтора эскадрона, так что, когда комбат стал готовить своих бойцов к атаке, машины уже уехали, а танк стоял неподалёку, на него у Татищева были свои планы, прибыл исполняющий обязанности командира кавалерийского полка старший лейтенант Бессонов, застав капитана за планированием новой уже вечерней совместной атаки. Узнав, что кроме танка у стрелков имеется и гаубичная батарея, пусть и лёгкая, тот обрадовался. Хоть чем-то можно будет подавить огневые точки немцев. Тут пришлось его приземлить, описав что гаубицы трофейные и артиллеристы там неопытные. Можно сказать, не артиллеристы даже, а так собранные сбору по сосенке бойцы.
Телефонисты успели прокинуть кабеля, пусть имевшие множество повреждений, но связь была. Павел Геннадьевич сам сел за корректировщика. Он спланировал так. Артиллеристы, сделав несколько пристрелочных выстрелов, устроят настоящий огненный вал на позициях противника и под прикрытием этого вала, рота, танк и кавалеристы атакуют, заняв окопы и восстанавливая оборону которая по счастью рухнуть ещё не успела. То есть все соседние части не ушли, открывая прорыв ещё больше. Не понятно, что это было, стойкость, или приказ держатся до конца, но факт остаётся фактом, оборона трещала, но ещё держалась.
Они успели, и подготовиться и к накоплению немцами резервов, открыть огонь. Причём на удивление точный, видимо тут действительно сказалось везение, но накрыли эти резервы сплошными разрывами. Перенеся огонь с тыла на окопы, Татищев одновременно отдал сигнал Бессонову атаковать, именно тот командовал атакой, а сам снова перенёс огонь гаубиц в тыл, чтобы подобравшиеся к немцам бойцы заняли полуразрушенные и осыпавшиеся окопы, добивая раненых немцев и очищая их от всякого мусора. От трупов тоже. Не все немцы, конечно же, полегли под гаубичными снарядами. Поэтому то тут то там вспыхивали перестрелки, но зачистка продолжалась. Так и часть кавалеристов не остановились, а рванули вглубь тылов немцев врезавшись в недобитые артиллерией резервы. По прикидкам Татищева там был полнокровный пехотный батальон. Да, изрядно помятый снарядами трофейных гаубиц, частично рассеянный, но всё ещё опасный. Это лихие бойцы ощутили на своей шкуре. Танк Антонова заполыхал подбитый у позиций противотанкистов, а из кавалеристов вернулось едва десяток из полусотни. Всё это под матерки Павла Геннадиевича, который не планировал подобного. Видимо кавалеристы и танкисты сами настолько увлеклись атакой, что ушли дальше чем нужно, вот и получили. Павел Геннадьевич мысленно отметил, что в следующей попытке нужно этого не допустить.
Сам Татищев был весь в работе. Позиции наблюдателя на холме, а это в километре в тылу от окапывающегося батальона, что восстанавливал позиции, он пока не покидал, да и не собирался, откровенно говоря. Конечно, кавалеристов и его роты с пулемётчиками мало чтобы закрыть такую брешь, но если вытянуть бойцов в тонкую нитку, то хоть и слабую оборону создать можно, этим он с Бессоновым и занимался, хоть и со стороны. Непосредственно ротой командовал один из уцелевших взводных, похоже, единственный уцелевший. Павел Геннадьевич не вмешивался в действия временного ротного, так лишь приглядывал и осуществлял общее командование обороной. Первым делом, тот отдал приказ Орлову сменить позиции батареи и максимально замаскироваться. То, что обиженные немцы пожалуются Люфтваффе, сомневаться не приходилось, а терять гаубицы, пусть и трофейные, ему совершенно не хотелось. Этим артиллеристы и занимались, остатки батальона окапывался, кстати, кавалеристы, выполнив свою задачу, уходили, ну а Татищев, когда ему протянули линию местной связи, подключившись к ней, успел известить командование дивизии об изменившейся обстановке. Благо связь была. Комдив уже собиравшийся было отвести дивизию, чтобы избежать окружения, явно был рад подобным новостям и окончательно подтвердил Татищева на должности комполка.
Передышки и не было, как только немцы, разобрались что произошло, то подтянули артиллерию и миномёты и стали буквально засыпать минами позиции окапывающейся роты и пулемётчиков. Кавалеристы ушли, лишь оставили небольшую группу, что ранеными занималась. Немцы били не только по окопам, но и по тылам прошлись, видимо чем-то КП Татищева себя выдал, так как снаряды начали сыпаться вокруг него. Тут ещё прибыла колонна с одной из рот второго батальона в сопровождении танков. После разгрузки, капитан оставил их пока в тылу пережидать обстрел за рощей, а машины отправил обратно за остальным батальоном. Новичкам он приказал укрыться в низине, а технику замаскировать, но до появления пятёрки бомбардировщиков сделать это они не успели. Поговорить с прибывшими Павел Геннадьевич не успел, послышался свист падающей бомбы и…

***

В этот раз бойцы батальона были отведены с позиций до начала артналёта, немцы серьёзно разозлились что советские войска закрыли место прорыва и щедро сыпали минами и снарядами, да ещё и авиаподдержку вызвали. Так что в этот раз подразделения батальона практически не пострадали, пережидая обстрел в стороне, свой КП Татищев тоже покинул со всеми службами, пережидая налёт в сторонке. Благо отправленный встретить машины с бойцами второго батальона разведчик успел их предупредить и тех высадились раньше. Машины ушли обратно, а танкисты и стрелки замаскировались в складках местности. Вроде успели, Татищеву пока об этом не доложили, понесли те потери или нет.
Когда немцы улетели, а обстрел пошёл на спад, прибыл командир первой роты второго батальона, ну и командир танкового взвода что с ним шёл. Не успели те начать доклад, как восстановившие линию телефонисты срочно вызвали Татищева к телефону. На связи штаб дивизии. Приказ, полученный устно, письменный курьером тоже был отправлен, звучал категорично и недвусмысленно. Оставить позиции, отойти к реке Волма и занять оборону на её берегу. На недоумение Татищева, разозлившийся начальник штаба дивизии, что и передавал приказ, пояснил что немцы смогли образовать ещё два прорыва и корпусу грозит окружение, поэтому и было решено дать приказ на отход.
Так же разозлённый Павел Геннадьевич выбрался из небольшой землянки КП наружу, и несколько разъярённо осмотрелся. То, что немцы действительно прорвались, было хорошо слышно по усилившейся канонаде вдали, что смещалась в тыл советских войск, но злило старика не это, а то что все его потуги, все брошенные силы на решение задачи закрыть брешь, оказались тщётны, снова нужно отходить. Вот такие выверты Судьбы на войне, то мы их, то они нас. Он даже особо и не думал насчёт того, что начштаба может быть липовым, сели немцы на линию и гонят дезу, раньше капитан с ним не разговаривал и голос не знал, и так было слышно, что немцы действительно прорвались. Да и курьера нужно дождаться. Если тот вообще доберётся живём до позиций полка. Всё же от штаба дивизии до штаба полка, что разворачивал Павел Геннадьевич на базе штаба своего батальона, было порядка восемнадцати километров, сложная и опасная дорога, особенно рядом с передовой.
Курьер прибыл за час до наступления темноты, когда бойцы первого и второго батальона совместными усилиями отразило несколько немецких атак, положив достаточно солдат противника. Татищев даже был в недоумении, понятно же, что скоро советские подразделения отступят, можно будет спокойно сниматься и преследовать их. О чём думал немецкий командир отправляя эти два батальона в атаку? Потеряли те совместно не меньше трёхсот солдат, что не могло не радовать, и надо сказать, Павлу Геннадьевичу озвученные цифры потерь противника пришлись по душе. Да и сам он не сидел сложа руки, готовя подразделения к отходу. Тем более второй батальон подошёл полностью, но позиции не занимал, находился в тылу. Где третий батальон, Павел Геннадьевич пока не знал, пропал где-то на дорогах Белоруссии направляясь сюда, к этому месту своим ходом. Тот надеялся, что их удастся перехватить. Была весточка и от Мельника, его Татищев собирался подхватить на пути во время отхода. Советские подразделения, как докладывали наблюдатели и разведчики, снимались со своих позиций, видимо тоже получили приказ на отход. Его получил и Татищев от пропылённого курьера прибывшем на мотоцикле-одиночке, так что подписавшись в получении, тот отпустил курьера и отдал приказ об отходе. Все подразделения уже были к этому готовы, так что выстроившись в колонну, полк направился в тыл, уходя к посёлку, точнее к посёлку городского типа Смолевичи, с правой стороны от которого и предполагалось держать оборону триста тридцать третьему стрелковому полку под командованием капитана Татищева.
Дороги были забыты отступающими войсками, но раздробить полк Татищева не удалось, шли те спаянной колонной, артиллеристы и тылы в конце, так и шли, постепенно уходя при стоявшей луне подальше от основных дорог, пользуясь полевыми. По пути забрали и Мельника со всеми его восстановленными трофейными танками и другой техникой. Да, это удлинило путь, зато забитые шоссе остались далеко в стороне. Так как бойцы воевали вторые сутки без отдыха, то Татищев, когда полк удалился от оставленных позиций километров на десять, отдал приказ. Весь автотранспорт с танками, с остатками первого батальона и артиллерией отправить к месту будущей обороны, а сам остановил полк на опушке достаточно большой рощи и отдал приказ на три часа отдыха. Чуть позже полк продолжил следование к месту назначения.
Регулировщики на дороге особо не справлялись, но всё же как-то умудрялись поддерживать порядок на дороге. Вот и их полк один такой регулировщик, уже где-то под утро отправил в сторону от шоссе, в обход. Вроде бы ничего такого, но когда полк удалился от дороги километра на три, с опушки мимо которой они проходили, оставляя её в ста метрах по правому боку, вдруг ударили орудия и пулемёты. Причём опытным ухом Татищев определил, использовалось немецкое оружие. Засада. Регулировщики явно были липовыми. Последнее что запомнил Павел Геннадьевич, выскакивая из повреждённого грузовика, а было попадание в двигатель, как капот следующего за ним грузовика, с перепуганным водителем за рулём, под рёв мотора надвигается на него. И хруст. Уже привычный.

***

После приказа штаба дивизии на отход, выстроив колонну, тут и стрелковые роты шли пешком, не всем машин хватило, да и раненые были, капитан Татищев осмотрелся и сев в кабину передового грузовика заспешил догнать колонну и встать во главе неё. Отдельно шли танкисты, шесть советских танков, включая тот что с утра воевал в батальоне Татищева, пять прибыли со вторым батальоном и четыре, включая два бронетранспортёра смогли восстановить из трофеев танкисты Мельника. Так что по бронетехнике у полка было всё серьёзно. Тем более гаубицы имелись, и три противотанковые пушки второго батальона.
Когда показался пост с ложными регулировщиками, разведчики и особист, а он в этот раз дожил до этого момента, были готовы. Да и танкисты, бывшие в курсе операции, были готовы их поддержать. Так что взяли регулировщиков без шума и пыли. Да и те полуоглохшие от постоянно проходившей мимо техники не сразу заметили, что вырвавшиеся вперёд две машины, проехав мимо, потом остановились поодаль и когда подошла основная колонна полка с трофейной техникой и танками, то их так тихо и незаметно взяли. Было их пятеро, трое в советской военной форме, они и выполняли роль регулировщиков и двое в прикрытие лежали за пулемётом. Вот они были в камуфляже, а под ним форма солдат Вермахта.
Где будет засада, Татищев и так знал, его интересовали состав и количество и вооружение засадной группы. То что это не парашютисты было ясно, помимо пушек по ним в прошлый раз стреляли и танки. Значит действовала во взаимодействии с диверсантами подвижная мангруппа. Понимая, что подобная засада может натворить страшных дел, новоиспечённый комполка решил уничтожить противника во чтобы-то ни стало. Но после допроса, проведённого особистом, а тот взятых диверсантов не жалел, да и среди разведчиков оказался мастер своего дела, хорошо вёл допрос, умеючи, стало ясно что таких групп аж три. Регулировщики отправляли им те советские подразделения, которые те могли «переварить». То есть засады имели разную способность по уничтожению количественного состава советских подразделений. Например, та группа в которую попал второй батальон полка в прошлый раз, как раз и был рассчитан до тысячи человек. Полк он бы «переварить» явно не смог. Да и сам капитан удивился, узнав, что тогда они попали в засаду к пехотной роте, противотанковой батарее и пяти лёгким танкам, все чехи. Две другие засады тоже были по составу засадников не так и велики, в принципе если постараться, то Татищев даже своими силами вполне способен был их уничтожить. Даже если не уничтожить, то сбить с места и рассеять. Ночной бой он такой.
Взяв на раздумья небольшую пазу, и после минеты раздумий приняв решение, капитан вызвал командиров. В этот раз Павел Геннадьевич прикладывал все силы чтобы к вечеру выжило как можно больше ротных и взводных, так что то что его стала окружать плотная группка командиров, можно считать его заслугой. Даже зенитчик был тут. Так как он был единственным подготовленным командиром, то именно поэтому обе трофейные автоматические зенитки перешли к нему, а самому сержанту Пагудину, Татищев дал старшего, он мог это сделать своей властью, да и сам сержант его вполне радовал своим профессионализмом и смекалкой. Вон всего двенадцать часов как принял под командование две трофейные зенитки, а уже и расчёты есть и бдят. Справится. Особиста оставим на дороге. Он будет контролировать радиста диверсантов, что будут сообщать засадным группам кого к ним направляют, состав и количество советских войск. Конечно силы полка будут сильно приуменьшены, да и танков указано всего два, оба пусть пулемётными будут, так что встреча будет неожиданной скорее для засады. А так будет видно, ночной встречный бой достаточно сложное дело. Главное успеть до утра уничтожить все три группы. Прикинув, Татищев улыбнулся, он был уверен, что они справятся. А если нет, то в следующий раз обязательно получится. Сейчас в себе и своих бойцах он был уверен полностью.
Я не писатель - я просто автор.

Владимир_1
Автор темы, Автор
Владимир_1
Автор темы, Автор
Возраст: 42
Репутация: 20289 (+20369/−80)
Лояльность: 6935 (+6954/−19)
Сообщения: 3324
Зарегистрирован: 22.03.2011
С нами: 12 лет 11 месяцев
Имя: Владимир.
Откуда: Россия. Татарстан. Алексеевское.
Отправить личное сообщение Сайт

#5 Владимир_1 » 01.10.2017, 21:11

Эпилог.

Услышав мерные глухие удары по дереву, особист батальона, а теперь и полка, младший лейтенант Овечкин прислушался и чему-то улыбнувшись, направился в сторону звуков. Обойдя трофейного чеха, где два танкиста возились у правой гусеницы, пытаясь её подтянуть, тот вышел к опушке где капитан Татищев, в небольшом окружении командиров, показал мастер-класс в метании разных острых предметов, и не только ножей. Обучение шло непринуждённо, под шутки, так что слышался лёгкий и беззаботный смех.
Подойдя особист сам невольно хохотнул, когда комполка выдал неожиданный перл из анекдота. Ничего подобного тот ранее не слышал.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться? – почти официально обратился тот к комполка.
Опустив пехотную лопатку, которую капитан как раз собирался метнуть в ствол дерева, тот обернулся и приподнял в недоумение правую бровь. Получилось у него это неожиданно красиво и вполне гармонично, но при этом особист не мог припомнить чтобы хоть раз видел этот жест, хотя и проходил службу в батальоне всего две недели с момента назначения.
- Это срочно? - уточнил тот, внимательно посмотрел тот на Овечкина красными он недосыпа глазами.
Особист прекрасно знал, что капитан не спит третьи сутки и честно говоря был в недоумении, однако причина беседы была другой. Слишком много вопросов было к капитану Татищеву за действия батальона, а потом и полка в последние сутки двое, вот их и хотелось бы прояснить. Ещё почему-то особисту показалось, что капитан знал, о чем пойдёт разговор. Более того он и разворачиваться начал к подходящему особисту, до того как тот его окликнул, как будто зная обо всём заранее. В принципе это и была причина разговора, так как подобные моменты были замечены в комбате, а потом и в комполка, с утра вчерашнего дня.
- Хотелось бы поговорить наедине.
На подобное уточнение Татищев лишь кивнул головой и резко от бедра метнул лопатку что вошла в ствол дерева чуть ниже остальных колюще-режущих предметов.
- И долго подобному учится? – неожиданно для себя спросил Овечкин.
- Каждый день на протяжении пары тройки лет. Нужно выделять по паре часов каждый день… Хм, а ведь два дня назад я этого не умел.
Последнего высказывания особист не понял, и размышлял чтобы это значило, пока он сопровождал комполка в сторону, где стояла штабная палатка. Рядом с ней стояло два трофейных мотоцикла-одиночки взятых у диверсантов на станции. Оба теперь приписаны к штабу полка. Сам полк смог выйти на рубеж где и занимал позиции на реке Волма, штаб полка и танкисты находились в километре позади полка. Да и потеряшку нашли, третий батальон, так что оба батальона окапывались, а первый батальон сведённый в две роты находился в резерве. Батальоном принял командование комроты-три, вполне достоин. Гаубицы были замаскированы в тылу, огня пока не открывали, хотя командир батареи и объехал все места, изучая местность, выискивая ориентиры. В общем война продолжалась. Сейчас же когда возникла хоть и краткая передышка, особист и решил переговорить с комполка.
- Давай в палатку не пойдём, - предложил Татищев. – Душно там.
Они отошли к большой груде трофейного оружия где работало два оружейника, их задача проверить качество трофеев и распределить по ротам. Что такое «МГ» в обороне, советские бойцы оценить успели, да и Татищев отдал приказ по полку, разрешающий применять трофейное оружие, так что пулемёты отправлялись в подразделения в первую очередь, потом автоматы. Их среди командиров распределяли. Пистолетов не было, они до этого по рукам разошлись, ну а карабины, это так, резерв. Гранаты тоже шли в дело. В общем вкусного хватало.
- Сейчас ты спросишь откуда я всё знаю и не ясновидящий ли я, - усмехнувшись, сказал вдруг Татищев, причём подобрав момент так чтобы рядом никого не было и не мог их подслушать. – Кстати, сейчас повар Иванов уронит поварёшку на ногу и обматерит помощника помянув его бабушку.
Почти сразу у двух походных кухонь что стояли в стороне действительно произошло описанное действие. Особист и рта даже не успел открыть, как Татищев продолжил:
- А сейчас в стороне пролетит тройка наших «ишачков», это будет единственное появление советской авиации за весь день. Правда насчёт вечера я не уверен. Ни разу до него пока не дотянул.
Овечкин был впечатлён, раздавлен фактически. Он ничего не понимал и это его волновало. Тем более, как и предсказывал комполка, вдали действительно прогудело звено советских истребителей. Вопрос вырвался у него сам собой:
- Вы ясновидящий?
Смех комполка тут же заставил его замолчать, тот искренне без всяких камней за душой веселился и это было заметно.
- С чего ты так решил? – всхлипывая от смеха спросил капитан.
- Множество моментов, долго перечислять. Например, во время боя с группой гауптмана Майера, вы дёрнули за руку комроты-три и мимо просвистел осколок. Если бы вы его не увели в сторону, тот бы просто разрубил лейтенанта пополам. Или сами, когда иногда ходили под разрывами, то приседали и уклонялись. Вокруг свистят осколки, а вам хоть бы хны. Такое впечатление как будто вы знали где какой осколок пролетит и какая пуля. Когда вы инструктировали бойцов, то в подробностях расписывали действия каждого перед тем или иным боем, где перемещаться броском, где по-пластунски, а где вообще в воронках отсиживаться и не показываться. Да, потери у нас как ни странно, минимальны и били мы немцев не силой, а умением, но всё равно странно. Тот же стрелок из местных, которого вы срезали из пулемёта. Это ведь тоже трудно объяснимо, и блеск оптики, который якобы его выдал, тут вам не поможет. Солнце у него за спиной было, не могло отблеска быть. А эти непонятно откуда взятые сведенья о диверсантах, которых мы за день встречали просто массово. Откуда всё это?
- Знаешь для меня мы эту беседу ведём не в первый раз, я бы даже сказал не тридцатый, но всё равно интересно тебя слушать. Обязательно какой-то новенький вопрос добавишь. Объяснить я могу, но готов ли ты его выслушать?
- Готов, - уверенно кивнул младлей.
- Что ж, слушай. Представь себе такой день. Например, первое мая. Утром ты проснулся и прожил целый день. Возможно даже интересный. Вечером лёг спать, но дальше пошло не по стандарту. Проснулся ты не утром следующего дня, а этим же утром первого мая. Всё так же, ты в изумлении, всё повторяется. Ладно, прожил день, но новое утро начинается всё так же первого мая. И так день ото дня, ты пытаешься его поменять, даже выходишь на плац и пускаешь перед всеми себе пулю в висок, но снова просыпаешься первого мая.
- Я понял…
- Ты умный, всегда понимаешь, - усмехнулся Татищев.
- Если я правильно понимаю вчерашний день у вас, товарищ капитан, повторяется день ото дня? С какого именно момента?
- Как очнулся вовремя первого налёта на станции. И всегда я возвращаюсь в этот же день. Когда меня убивают, когда просто засыпаю. Стоит мне хоть носом клюнуть, как снова очнусь на станции.
- Поэтому вы так старательно гоните сон и не ложитесь?
- Точно, но до вечера сил мне не хватит, уже не в первый раз убеждаюсь.
- Даже как-то не вериться. Что нас ждут в ближайшее время?
- Прибудет посыльный из штаба дивизии с новыми приказами, а также приказом назначить меня комполка с присвоением звания майора. Остальным тоже звания достанутся. На награды за вчерашний день можешь не рассчитывать. После отбытия посыльного произойдёт налёт немецкой авиации на тылы нашего полка, которые успешно отразят наши зенитчики, они уже предупреждены о времени появления немцев и готовятся, организовывая зенитную засаду. Столкновений с передовыми пехотными частями противника до вечера не произойдёт, полк может спокойно готовить позиции, что дальше будет, точно не знаю. Обычный день войны, хотя и очень долгий. Особенно для меня.
- Это конечно всё неожиданно и интересно, но как-то не вериться. Хотелось бы услышать доказательства. Они есть?
- Я много раз их давал тебе, результаты в основном одни и те же, я арестован и под конвоем отправляюсь в особый отдел штаба дивизии. Ты всегда действуешь прямолинейно и предсказуемо. Скорее всего и сейчас так же поступишь, а насчёт доказательств… Скажи, а мы с тобой хорошо знакомы?
- Мы мало послужили вместе, но я считаю, что те дни за время войны сблизили нас куда быстрее чем в обычное время.
- В чём-то ты прав. Что ж, ты не раз умирал на моих руках, не один десяток раз, у меня была возможность узнать всё о твоей жизни.
Овечкин стоял и слушал описание совей жизни. Этого никто не мог знать, некоторые момент знал лишь один человек, сам хозяин воспоминаний, а сейчас выяснилось, что всё известно ещё и комполка.
- Я не мог всё это рассказать, - с трудом выдавил из себя особист.
- Поверь, когда при смерти, хочется выговорится. У тебя тоже было такое, да ещё не раз, - ответил Татищев, и вдруг грустно усмехнулся. - Кстати, в этот раз я впервые сделал то чего не делал ранее.
- Что именно?
- А инженера с семьёй таскал с полком. Того что ты отправил по своему ведомству в тыл сегодня утром. До этого я на него вообще не обращал внимания.
- И давно у тебя этот долгий день длиться?
- Больше четырёх лет. Если так посчитать…
Тут Татищев вдруг содрогнулся и всхрапнул, дёрнув головой. Было такое впечатление что тот на миг заснул стоя. Тут же вскинувшись он дико осмотрелся резко и хрипло спросив:
- Где мы?
Насторожившийся особист уточнил:
- Товарищ капитан, а что вы помните последним?
- Налёт немцев на станции при разгрузке… - потерев щетину на щеке пробормотал тот. - Где мы?
Овечкин задумался, немедленного ответа у него не было, с интересом рассматривая капитана он анализировал ситуацию и понимал, что тот Татищев, всё ушёл обратно и у него начинался новый долгий день одного дня войны.

Очнувшись Павел Геннадьевич скрипнул койкой и сел, осматриваясь в полутёмном помещении казармы. Она была полной, слышались похрапывания, скрипы коек, когда бойцы ворочались, да другие звуки присущие присутствию большому количеству народа. Да уж, то что это казарма ошибиться было трудно. Взяв гимнастёрку со стула, проведя пальцами по треугольникам сержанта в петлицах, тот держа её в руках подошёл сначала к зеркалу, висевшему на стене у выхода, взглянув на себя. В этот раз его весили в молоденького курносого светловолосого паренька лет двадцати на вид. Потом направился к окну и осмотрел обширный двор, но не он привлёк внимание Павла Геннадьевича, а характерная часовня Брестской крепости. Ошибиться было невозможно.
- Похоже начинается квест два, - криво усмехнувшись, пробормотал тот. – С кем бы поспорить что нападение произойдёт с минуту на минуту. Ну точно, вон и бомбардировщики гудят вдали. Хм, значит это инженер ключ к окончанию «дня сурка», и кого нужно спасти тут?.. Эх, попался бы мне тот сценарист что всё это делает… Ладно, пора. Тревога-а-а!!!

Конец.
Я не писатель - я просто автор.

Соловейчик M
Новичок
Соловейчик M
Новичок
Возраст: 36
Репутация: 403 (+451/−48)
Лояльность: 1172 (+1175/−3)
Сообщения: 765
Зарегистрирован: 27.01.2013
С нами: 11 лет 1 месяц
Имя: Игорь
Откуда: Кемеровская область.
Отправить личное сообщение

#6 Соловейчик » 02.10.2017, 16:00

Вот это испытание.....

lerner
Новичок
lerner
Новичок
Возраст: 61
Репутация: 408 (+1126/−718)
Лояльность: 0 (+11/−11)
Сообщения: 1251
Зарегистрирован: 08.12.2011
С нами: 12 лет 3 месяца
Имя: Алекс
Откуда: Новгород
Отправить личное сообщение

#7 lerner » 07.03.2020, 21:34

Да. Очень красочная и живая картинка. Я иногда перечитываю этот рассказ.
Ложь – удел рабов, свободные люди должны говорить правду. \Мишель де Монтень\
Свободен тот, кто может не лгать. \А.Камю\

lerner
Новичок
lerner
Новичок
Возраст: 61
Репутация: 408 (+1126/−718)
Лояльность: 0 (+11/−11)
Сообщения: 1251
Зарегистрирован: 08.12.2011
С нами: 12 лет 3 месяца
Имя: Алекс
Откуда: Новгород
Отправить личное сообщение

#8 lerner » 08.03.2020, 12:11

С одной стороны речь об одном человеке, с другой стороны его можно рассматривать как некий аккумулятор полезного навыка, распространяющегося от него на окружающих. Он ведь фактически 4 года накапливал полезные военные навыки, которые затем в течении 3 суток (он не спал минимум 60 часов) концентрированно передавал своим подчиненным фактически на весь полк и как минимум на трех комбатов и десяток ротных командиров и командиров танкового, артиллерийского и зенитного подразделения (в котором появилось даже понятие зенитной засады). Все эти люди уже другие.
Ложь – удел рабов, свободные люди должны говорить правду. \Мишель де Монтень\
Свободен тот, кто может не лгать. \А.Камю\

Звёзды Светят M
Новичок
Аватара
Звёзды Светят M
Новичок
Возраст: 60
Репутация: 415 (+625/−210)
Лояльность: 0 (+0/−0)
Сообщения: 630
Зарегистрирован: 18.09.2013
С нами: 10 лет 6 месяцев
Имя: Олег
Откуда: Арктика, Мурманск.
Отправить личное сообщение Сайт Skype

#9 Звёзды Светят » 08.03.2020, 13:36

Да, этому рассказу может быть много продолжений...
- Сам-то ты когда сдохнешь? - спросил король астролога.
- Незадолго до трагической гибели Вашего Величества... - ответил астролог королю.

Wektor M
Новичок
Wektor M
Новичок
Возраст: 54
Репутация: 122 (+123/−1)
Лояльность: 76 (+76/−0)
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07.05.2014
С нами: 9 лет 10 месяцев
Имя: Влад
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение

#10 Wektor » 11.03.2020, 10:23

Владимир_1 писал(а):Название повести: Круги ада. Один долгий день.
Терпеть ненавижу короткие произведения - только распробуешь, а уже и все:(((
Потому обычно их вообще не читаю.
Но попробовал-таки прочитать этот рассказ - и не оторвался до его - жаль - оченно быстрого завершения:)))
Вещь получилась самобытной и практически незаштампованной (по сравнению с - увы - последними произведениями Автора:(((), концентрированно-интересной и совершенной.
Спасибо:)))

Зы: Ежли Автор пожелает углУбить/расширить/дополнить и/или продлить произведение - не надо его портить бессмысленной всехнагибаторской мерисьюшностью и глупой отмороженностью - МС днесурковой петли вполне достаточно для любого реального победизьма:)))

lerner
Новичок
lerner
Новичок
Возраст: 61
Репутация: 408 (+1126/−718)
Лояльность: 0 (+11/−11)
Сообщения: 1251
Зарегистрирован: 08.12.2011
С нами: 12 лет 3 месяца
Имя: Алекс
Откуда: Новгород
Отправить личное сообщение

#11 lerner » 18.03.2021, 17:55

Wektor писал(а):МС днесурковой петли вполне достаточно для любого реального победизьма:)))
Ну да..., боевой техники - самолетов, артиллерии и танков у РККА было втрое больше чем в армии вторжения Германии. Опять же РККА в обороне.

Другое дело, что ГГ судя по всему рядовой солдат. Ну может быть сержант, максимум замкомвзвода, но 4-летний опыт интенсивной войны вообще без отдыха, даже без сна, у него есть. Ну и опыт командования батальоном и полком. Наверное смог бы раскрутится.
Ложь – удел рабов, свободные люди должны говорить правду. \Мишель де Монтень\
Свободен тот, кто может не лгать. \А.Камю\

Sanprosvet77 F
Новичок
Sanprosvet77 F
Новичок
Возраст: 64
Репутация: 648 (+652/−4)
Лояльность: 387 (+387/−0)
Сообщения: 331
Зарегистрирован: 06.02.2018
С нами: 6 лет 1 месяц
Имя: Галина
Откуда: Нижний Новгород
Отправить личное сообщение

#12 Sanprosvet77 » 19.03.2021, 03:41

Страшно, четыре года, без отдыха и всё из - за одного инженера. Но мужик силён, всему научился и людей спас.

lerner
Новичок
lerner
Новичок
Возраст: 61
Репутация: 408 (+1126/−718)
Лояльность: 0 (+11/−11)
Сообщения: 1251
Зарегистрирован: 08.12.2011
С нами: 12 лет 3 месяца
Имя: Алекс
Откуда: Новгород
Отправить личное сообщение

#13 lerner » 19.03.2021, 11:44

Sanprosvet77 писал(а):Но мужик силён, всему научился и людей спас.
На уровне командира стрелкового батальона и полка он наверное лучший на всей планете - 4 года практики, ежедневно, 24 часа в сутки и без перерывов. Ну разве что на прием пищи отвлекался.

Боевой устав, и вообще уставы наверное по страничке в день, от корки до корки вызубрил.
Даже оружие и боевую технику наверное всю освоил, вплоть до саперной лопатки. Можно представить как это выглядело, когда он мимоходом снайпера из тут же взятого у кого-то пулемета скашивал одной очередью. И так во всем.

Особиста тоже можно понять. Ни одного лишнего слова или движения - все по делу. Как терминатор.
Не пролетарское какое то поведение, старорежимное.
Ложь – удел рабов, свободные люди должны говорить правду. \Мишель де Монтень\
Свободен тот, кто может не лгать. \А.Камю\

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21374 (+21446/−72)
Лояльность: 1526 (+1526/−0)
Сообщения: 11655
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 3 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#14 Uksus » 19.03.2021, 12:24

Флуд? :adm:
Да, я зануда, я знаю...

Sanprosvet77 F
Новичок
Sanprosvet77 F
Новичок
Возраст: 64
Репутация: 648 (+652/−4)
Лояльность: 387 (+387/−0)
Сообщения: 331
Зарегистрирован: 06.02.2018
С нами: 6 лет 1 месяц
Имя: Галина
Откуда: Нижний Новгород
Отправить личное сообщение

#15 Sanprosvet77 » 20.03.2021, 23:03

Флуд? :adm:
Нет - это обсуждение и уточнение сюжета! :ki_ss:

Побратим Гошан M
Новичок
Аватара
Побратим Гошан M
Новичок
Возраст: 48
Репутация: 1549 (+1582/−33)
Лояльность: 4578 (+4667/−89)
Сообщения: 607
Зарегистрирован: 08.10.2013
С нами: 10 лет 5 месяцев
Имя: Гошан
Откуда: Республика Карелия Сестрорецк- Колпино
Отправить личное сообщение ICQ Сайт Google+ Skype ВКонтакте

#16 Побратим Гошан » 30.03.2021, 08:49

Интересно к этому 9 мая Дню Победы про второй сюжет Дня трудного и долгого что то стоит ждать? В принципе судя по планам о книгах апрель свободен, лето свободно для отдыха ... На май в планах:
*. Алхимик. Книга вторая. Серия Крикун. В планах начать 3 мая.
На июнь в планах:
* Я попал 3. Жаркое лето 43-го.
**** В планах летом отдыхать, поэтому до июля-августа новых книг не будет. (Надеюсь на это).
На сентябрь в планах:
* . Собиратель. Попаданец в мир ЕВЕ. Книга первая.
На соктябрь в планах:
* . Огненное лето 44-го. Я попал часть 4.
Поживём- Увидим; Доживём- Узнаем; Упрёмся- Разберёмся; Выживу- УЧТУ!!

Alekc M
Новичок
Alekc M
Новичок
Возраст: 29
Репутация: 31 (+32/−1)
Лояльность: 17 (+20/−3)
Сообщения: 36
Зарегистрирован: 05.12.2017
С нами: 6 лет 3 месяца
Имя: Алекс
Откуда: Россия
Отправить личное сообщение

#17 Alekc » 30.03.2021, 17:09

Побратим Гошан писал(а):Алхимик. Книга вторая. Серия Крикун. В планах начать 3 мая.
жду этот сюжет, надеюсь Владимир начнет раньше выкладывать

Пока ждёте, освежите в памяти правила русского языка. :adm: Uksus

denisjocer M
Новичок
denisjocer M
Новичок
Возраст: 35
Репутация: 10 (+10/−0)
Лояльность: 40 (+42/−2)
Сообщения: 15
Зарегистрирован: 21.01.2011
С нами: 13 лет 1 месяц
Имя: Денис
Откуда: Павлодар
Отправить личное сообщение

#18 denisjocer » 07.04.2021, 17:57

Автор куда-то пропал уже 7 а новой книги нет :ny_tik:


Вернуться в «Поселягин Владимир»

Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: 8 гостей