Причины краха СССР. Мифы и реальность. (кухонно-диванная экспертиза)

Описание: Здесь можно просто поговорить о чём-нибудь. Например, о пиве...

Звёзды Светят M
Новичок
Аватара
Звёзды Светят M
Новичок
Возраст: 61
Репутация: 415 (+625/−210)
Лояльность: 0 (+0/−0)
Сообщения: 630
Зарегистрирован: 18.09.2013
С нами: 10 лет 6 месяцев
Имя: Олег
Откуда: Арктика, Мурманск.
Отправить личное сообщение Сайт Skype

#21 Звёзды Светят » 27.05.2018, 22:02

tia1957 писал(а):При Брежневе рабочие жили вольготно.

Курица - не птица, водяра - не коньяк, восьмидесятые - не семидесятые.

А в целом - конъюнктура горбачёвских времён...
- Сам-то ты когда сдохнешь? - спросил король астролога.
- Незадолго до трагической гибели Вашего Величества... - ответил астролог королю.

oleg_wolkov M
Новичок
Аватара
oleg_wolkov M
Новичок
Возраст: 57
Репутация: 1738 (+1782/−44)
Лояльность: 3676 (+3720/−44)
Сообщения: 567
Зарегистрирован: 25.08.2011
С нами: 12 лет 7 месяцев
Имя: Олег
Откуда: Ростов-на-Дону
Отправить личное сообщение

#22 oleg_wolkov » 28.05.2018, 11:55

Немножко не диванной экспертизы:
"О причинах распада СССР" Отрывок из книги академика РАН Ю.В. Ярёменко "Экономические беседы"

Общие причины кризиса советской системы. Дезинтеграция государственной власти. Эгоизм ведомств. Бремя милитаризации. Его связь с эгоизмом ведомств. Проблема структурного неравновесия. Режим ресурсорасточительства. Исчерпание трудового потенциала и его последствия.

Вопрос: Давайте мысленно вернемся в 1985 год. Ясно, что в стране назревал кризис. Была ли возможность избежать этого кризиса? Если да, то какой сценарий должен был быть, по Вашему мнению, реализован?
Ответ: Если говорить о ситуации 1985 года, то следует отметить, что в то время были очень большие потенциальные возможности, поскольку государство располагало значительной индустриальной мощью. Если бы оно могло этой мощью разумно распорядиться, то даже неэффективная экономика могла бы быть с незначительными издержками переориентирована на массовое производство товаров народного потребления. В первую очередь я имею в виду так называемые товары длительного пользования, то есть всевозможную бытовую технику. Пусть даже эти товары были бы не самого высокого технического уровня, не самого высокого качества, но, тем не менее, с точки зрения тех потенциальных возможностей, которые у нас были, я считаю, что наладить массовое производство товаров длительного пользования было очень легко. Технологически мы были очень близки к тому, чтобы стать так называемым потребительским обществом.
Когда я разговаривал с Ростоу, автором книги "Стадии экономического роста", то он мне сказал: "Неужели ваша мощная индустриальная страна не может осилить производство товаров народного потребления? Если этот этап смогли пройти совершенно неразвитые в индустриальном отношении страны, то ваша страна может сделать это очень легко. Мне кажется, что все разговоры, касающиеся сомнения о вашем будущем - просто недоразумение".
Все это действительно так. У нас все было: источники сырья, достаточно развитое машиностроение. С этой стороны, кажется, что все было очень просто, но с другой стороны, с точки зрения расклада политических сил и социальной структуры общества, которые сложились к тому времени, этот процесс, конечно, не мог так просто начаться. В это время КПСС уже перестала быть абсолютным авторитетом. Другими словами, "обручи", которые скрепляли отдельные части нашего государственного механизма, ослабли. Крупные государственные министерства, ведомства, все эти административные "монстры" почувствовали свою независимость от КПСС. К этим монстрам относятся прежде всего армия, военная промышленность, в какой-то степени КГБ, далее Совмин, который в определенной степени представлял гражданскую экономику. Особо в этом списке следует назвать торговлю, которая коррумпировала многие этажи власти и вкупе с ними образовала свое суперведомство. Силился превратиться в суперструктуру Агропром, но это ему плохо удалось. Он напоминал человека, которого все время обделяли за общим столом и все его попытки выбить себе какие-то права не имели успеха.
Все эти структуры рвали на части имеющиеся в стране ресурсы, но всем им все равно было их мало, так как все они имели колоссальные ресурсоемкие программы, которые очень часто не были связаны ни с какими реальными проблемами. Экономика, как и армия, были просто пространством для расширения бюрократических структур того или иного административного "монстра". В этом смысле их рост приобрел как бы иррациональные черты, став средством бюрократического самовоспроизводства, самовоссоздания, расширения. Поэтому они стремились к тому, чтобы было больше заводов, капиталовложений. В брежневскую эпоху экономика, и военное строительство, и партийное строительство - все это стало вторичным по отношению к самовоспроизводству и расширению этих административно-социальных структур.
Особенно это проявлялось в гражданской экономике, которой, с одной стороны, выделялись очень скудные ресурсы, но с другой - потенциал автономного иррационального роста был очень значительным. У каждого министерства были свои амбиции. Например, в бытность Силаева было начато крупномасштабное гражданское индустриальное строительство. Гражданские отрасли захотели обзавестись своей электронной промышленностью, так как военные не давали им своей электроники. Поэтому гражданские отрасли начали создание своей электронной промышленности. В результате, когда Силаев ушел, в области электронного машиностроения осталась незавершенка на миллиарды рублей.
Описывая эти процессы, я ощущаю определенную неудовлетворенность, связанную с отсутствием адекватного языка описания. Строго говоря, эти явления не являются экономическими, их скорее следует осмыслять в терминах социологии. Вторичность нашей экономики по отношению к воссозданию и расширению вышеописанных административно-социальных структур - это та проблема, которую никто до сих пор правильно не понял и не оценил, потому что мы привыкли жить в неком умозрительном мире экономического детерминизма. Поэтому нам трудно было осознать, что наше общество похоже не на Европу или Америку, а скорее на древний Египет, где строительство пирамид являлось цементирующим элементом самой египетской цивилизации. Так и наша экономика в своем развитии не имела какого-то внутреннего смысла, а была неким пространством для воспроизводства и расширения административных структур.
(Мое примечание: прямо по Станиславу Лему, - "А где ваша вода?", помнит кто? Из "Звездных дневников Иона Тихого")
Спойлер
Вопрос: Какую роль играла во всем этом партия?
Ответ: КПСС была тем органом, который действительно пытался согласовать, примирить интересы различных суперведомств (административных монстров). Несомненно, это была исключительно важная функциональная роль. Как только партия в начале 70-х годов начала слабеть, центробежные силы сразу очень возросли. В этом смысле главным пороком брежневской эпохи, как не парадоксально, было вырождение партии, ее коррупция, появление в самой партии внутренних автономных интересов. Партийный аппарат в этот период приобрел характер некого общественного института, который с одной стороны пытался согласовать все и вся, привести все к "общему знаменателю", но с другой - сам уже имел в своих органах материальные интересы. Мне кажется, необходимо подумать над тем, как получилось, что партия из института, который выполнял универсальные общегосударственные функции, выродилась в такого же бюрократического монстра (административное суперведомство), о которых мы уже говорили выше.
Вопрос: Вы объяснили, чем была плоха брежневская эпоха. Значит, прежние в каком-то смысле были лучше?
Ответ: Здесь нельзя оперировать понятиями лучше или хуже. Государство в предшествующие эпохи было более монолитным. Если, к примеру, взять период Хрущева и начальный период брежневской эпохи, то дезинтеграция, центробежные силы в это время сдерживались, уравновешиваясь существованием партии как цементирующего института. Другой вопрос - какими средствами это достигалось. Я не обсуждаю этого вопроса. Я констатирую лишь, что в брежневский период это институциональное равновесие оказалось нарушенным. Появилась тенденция превращения партии из координирующего органа в одного из "игроков" системы. Этот процесс, может быть, не завершился до конца, но во всяком случае, он шел. Причиной тому, наверное, была коррупция. Особенно эта тенденция проявилась на местах, где партия сращивалась с торговой мафией. Естественно, что при этом партия утрачивала рычаги управления.
Может быть, этот процесс шел естественным путем. По одной из версий, в начале развития нашей системы между партийными и промышленными кадрами пролегала некая граница. Иными словами, были партийцы, и были хозяйственники, спецы. Но с каждым годом, с каждой пятилеткой эта граница стиралась. И в какой-то период она почти совсем размылась. В результате, жреческое сословие (партийные кадры) как бы потеряло право первородства, лишилось морального авторитета и авторитета силы. В итоге все стали хозяйственниками с единой психологией и единым социальным статусом.
Мне бы особенно хотелось заметить, что потеря этого статуса привела к появлению центробежных сил, что и явилось одной из главных причин перегрузки в нашей экономики. Был, конечно, и другой фактор: очень большую роль сыграла конкуренция с США в гонке вооружений. Тем не менее, если бы эта конкуренция шла в условиях более монолитного государства, то последствия были бы менее разрушительными. Таким образом, сработали оба фактора, то есть усилилось военное противостояние Соединенным Штатам на мировой арене и в то же время разрушилась монолитность нашего государства. Возникшее напряжение в экономике явилось поводом для усиления влияния суперведомств, помогло захватить им больше ресурсов и больше экономического пространства. В результате гражданская промышленность начала свое фиктивное развитие на пустом ресурсном пространстве. У нее возникла как бы собственная инерция - потенциал бюрократического роста. Фикция проявлялась в фиктивных планах, в фиктивных отчетах и т.д. Для того времени это был совершенно бесспорный, любопытный эффект. В худшем положении находилась та часть бюрократии, которая была связана с сельским хозяйством.
Вопрос: Охарактеризуйте, хотя бы коротко, сталинскую и послесталинскую эпохи.
Ответ: Это мне сделать очень трудно, я не специалист по этим эпохам, хотя и думал о них. Первое, что я могу сказать, это то, что сталинская и послесталинская эпохи имеют существенные различия. Истоки возникновения сталинской системы следует отчасти искать в ситуации 20-х годов, для которых была характерна примерно та же дезинтеграция власти, которая вновь возникла и стала усиливаться в 70-е годы. Но в 20-е годы эта дезинтеграция, судя по опубликованным мемуарам, принимала гораздо более крайние формы Институционального способа преодоления этой дезинтеграции в те годы, как мне кажется, не было. Сталин просто подавил ее со всей жестокостью, на какую был способен.
Далее, в распоряжении Сталина был колоссальный ресурс - крестьянство. Он "разменял" его на индустриализацию. Этот сюжет достаточно хорошо известен, и я сейчас не буду на нем останавливаться.
Наконец, я хочу сказать, что сталинская эпоха, с моей точки зрения, не являлась эпохой чистого принуждения, когда за каждым исполнителем стоял человек с ружьем. Она была в своем роде очень последовательной в обеспечении целостности институтов, обеспечивающих функционирование общественных структур. Проблема трудовых мотиваций решалась путем формирования социальных страт с разным уровнем привилегий. На этой системе стратификации очень многое держалось. В этой системе крестьянство являлось низшим эксплуатируемым классом; рабочие были уже некоторым сословием с определенным уровнем гарантий; высокий статус имела наука, высшая администрация и армия. Во всей этой системе была своя жестокая логическая стройность.
Общество, по сути дела, было сословным, причем каждое вышестоящее сословие имело определенные привилегии. Доступ к различным видам благ, к городской инфраструктуре, тип жилья, даже сама зарплата - все это входило в описанную выше систему сословных привилегий. Эта система обеспечивала высокую мотивацию продвижения по социальной лестнице. Люди откликались на эти стимулы, и готовы были платить за них ту цену, которую от них требовали. Типичная карьера тех лет была такова: выходец из деревни после армии поступал учиться в ПТУ, затем работал на заводе, рос в должности, постепенно получал городское жилье, заканчивал вечерний ВУЗ, становился ИТР, затем переходил на работу в партийные органы и т.д. В этой схеме могли быть некоторые вариации, но в принципе она была такова.
В послесталинскую эпоху эта стратификационная система дала трещину, в ней появился некий дуализм. С одной стороны, вся описанная выше система привилегий осталась как способ обеспечения устойчивых мотиваций, создающих определенный динамизм. Люди стремились преодолеть ступеньки этой системы, чтобы получить более высокий статус (лимитчики и другие). С другой стороны, в общество все больше стали проникать элементы чисто денежных стимулов, которые входили в большое противоречие со статусной системой привилегий. Появились жилищные кооперативы и другие сферы реализации денежных доходов. Начались попытки идеологического внедрения в сознание людей идей конкуренции, экономического соревнования.
Вопрос: Я думал, что Вы скажете другое, что денежные стимулы автомизировались, что торговле был изначально придан определенный низкий статус, но она путем воровства и некоторой бесконтрольности стала захватывать более значительное положение и постепенно коррумпировала аппарат управления. В результате возникли две иерархические системы: одна государственная, которая держалась на статусных привилегиях, а другая - мафиозная, основанная на деньгах и украденных у государства ресурсах.
Ответ: То, о чем Вы говорите, произошло позднее. Я пока говорю о первом послесталинском десятилетии. Этот дуализм возник уже тогда, и его источником была отнюдь не только торговля. Перевод колхозов на денежную оплату (а другого пути не было, "крепостное право" надо было отменять) явился очень крупным шагом в этом направлении. Эта акция была осуществлена не только как некий стимул, но и как некая льгота, гарантирующая оплату труда. Другими словами, оплата труда стала гарантированной. С одной стороны, это была попытка введения каких-то экономических стимулов, а с другой, - подключение сельского хозяйства к системе иерархической структуры, к системе льгот, которая уже существовала в нашей экономике. В результате таких мер в какой-то период сельское хозяйство начало развиваться усиленными темпами, но прежняя система стратификации дала трещину.
Вопрос: Какова Ваша оценка деятельности Хрущева?
Ответ: Я считаю, что Хрущев нанес экономике страшно много вреда. Здесь на первое место я бы поставил проведенную им кампанию по урезанию личных приусадебных хозяйств. Этой мерой он ликвидировал социальную базу в деревне.
Вопрос: Почему он это сделал?
Ответ: Как мне кажется (это моя версия, но не исключено, что она верна), основную роль здесь сыграло то, что Советский Союз стал утрачивать в мировой социалистической системе свой идеологический приоритет. Это был период, когда претензии на лидерство в этом отношении предъявил Китай. Эти претензии были не только декларативны. В 1958 году в Китае начался период "Большого скачка". В это же самое время Хрущев объявил, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме и что мы тоже будем ускорять построение коммунизма. Я глубоко убежден, что политика Хрущева на селе в отношении приусадебных хозяйств, явилась результатом конкуренции за лидерство в мировом коммунистическом движении. Эта конкуренция (между Китаем и Советским Союзом) приобрела очень жесткий характер и вскоре вылилась в конфронтацию, но началась она с вопроса о том, кто быстрее построит коммунизм.
Вопрос: Как из этой ситуации вытекала политика ликвидации подсобного хозяйства?
Ответ: Хрущев был очень азартным человеком, поэтому чисто идеологические причины могли его спровоцировать на подобного рода действия. Я был в те годы в Китае и мог сопоставлять то, что происходит там с тем, что делалось у нас. В результате я проследил четкую корреляцию между изменениями в Китае и тем, что делалось в Советском Союзе.
Вопрос: Мне казалось, что причиной такого действия Хрущева было мнение председателей колхозов, которые имели на приусадебное хозяйство своего рода "зуб", считая, что оно отвлекает кадры от общественного сектора производства.
Ответ: Может быть такой фактор и имел место, но трудно себе вообразить, что мнение этого председательского лобби имело достаточно сил, чтобы материализоваться в такое масштабное всесоюзное движение, приведшее к колоссальным и необратимым изменениям. Ваша гипотеза не соответствует тому раскладу сил, которые тогда имели место.
Говоря об эпохе Хрущева, следует указать на своего рода непреходящую эйфорию, связанную с тем, что руководство страны держало в своих руках колоссальные ресурсы. Эта эйфория всегда была свойственна всем нашим руководителям, но в послевоенные годы - особенно. Это была своего рода болезнь партийной диктатуры. Ее я наблюдал в различных формах как у нас, так и в Китае. Руководству всегда казалось, что достаточно приложить еще немного усилий, централизовать ресурсы, и цель будет достигнута. Поэтому в акции Хрущева по отношению к приусадебным хозяйствам преобладали не экономические соображения, которые, конечно, тоже имели место, а абстрактная схема, замешанная на идеологии. Конечно, выдвигая такие гипотезы, надо соблюдать известную осторожность, поскольку мы отравлены идеей экономического волюнтаризма. Тем не менее я не считаю, что в этой акции Хрущева кто-то сильно поддерживал, кроме, может быть, председателей колхозов. Это была чисто волюнтаристическая акция.
Я повторяю, что Хрущев нанес экономике очень много вреда. Здесь сыграла роль упомянутая мной эйфория: ощущение того, что мы все можем сделать, а также идея о том, что нужно спешить в деле строительства нового общества, причем чисто внешних его атрибутов. Ликвидация приусадебных хозяйств рассматривалась как прогрессивная мера, делавшая нас более похожими на цивилизованные страны, где люди покупают все необходимое в магазинах. В этом же ряду следует назвать переход на пятидневную рабочую неделю (страшное само по себе мероприятие), затем сокращение рабочего дня. К сожалению, я не помню, когда было принято новое пенсионное законодательство, которое также явилось преждевременной акцией. Таким образом в недопустимой спешке создавались атрибуты социалистического общества, как оно тогда мыслилось. При этом для указанных мер не было создано никаких экономических предпосылок. Они породили лишь инфляцию в потребительском секторе.
Конечно, надо отметить, что у Никиты Сергеевича тоже были свои проблемы. В чисто политическом отношении ему необходимо было оторваться от прошлого. Отсюда большая часть его усилий была замешана на социальной демагогии, что также являлось традицией нашей политики.
Вопрос: Прокомментируйте, пожалуйста, следующий этап, а именно экономическую реформу 1964 года.
Ответ: Всю эту историю необходимо изучать заново, так как в то время мы видели только отдельные части этой реформы. Сейчас же гораздо удобнее взглянуть на эту реформу как бы со стороны и можно более отчетливо понять, что же тогда происходило. К сожалению мы этим мало занимались.
В первую очередь здесь надо отметить, что после Хрущева (с 1964 года) мы не только перешли к реформам, но и восстановили отраслевую структуру управления. Это было сделано одновременно. В каком-то смысле эти два вопроса были сопряжены и были призваны создать условия для управления производством новым удобным способом.
Вопрос: Можно ли сказать, что в этом коренился зародыш экономики 70-х годов, того процесса автономизации суперведомств, о котором Вы говорили?
Ответ: Да, конечно это так, хотя идеология тех реформ была весьма неоднородна. Например, и в Китае и в России имели место крупные государственно-общественные начинания, которые в основном носили демагогический характер и были призваны прикрывать интересы бюрократии, неких крупных ведомств. Тем не менее было и некоторое подлинное реформистское начало, хотя оно и характеризовалось несколько наивными взглядами. Это начало было затем отсечено событиями 1968 года в Чехословакии. Однако до этого момента идеи либерализации экономической жизни в некоторой скрытой форме присутствовали в идеологии реформы.
Надо отметить, что никаких экономических условий для проведения самих реформ тогда не было. Все свелось в основном к некой имитации. Имела место некая система частных мер, смена вывесок, смена показателей.
Когда Вы задаете мне вопросы, касающиеся нашей экономической истории, я хорошо понимаю Ваше стремление понять генезис нашей системы и ее эволюцию. К сожалению, на многие из этих вопросов я не могу ответить, по крайней мере вот так, сразу. Моя активная научная жизнь началась в шестидесятые годы. Только этой эпохе я был свидетелем, и только о ней могу сказать, что что-то в ней понимаю. Историей нашего хозяйства я никогда не занимался. Конечно, существовали статистические ряды, которые уходили в прошлое и создавали базу для сравнения. Но для экономистов моего поколения естественным началом этих рядов были послевоенные годы, а если говорить конкретно, то 1950 год, с которого начинались все таблицы в статистических справочниках. Я занимался текущим анализом нашей экономики, ее функционированием, и, как мне кажется, понял что-то в ее "физиологии". Эта система существовала для меня как данность, и ее эволюция происходила параллельно с моей личной эволюцией.
Вместе с тем я хочу сказать, что восприятие нашей системы как данности было наиболее конструктивным подходом к ее изучению. Знакомство с описаниями сталинской эпохи, типа книг Солженицына порождало у людей сильнейший нравственный шок и приводило к тому, что наше общество 20-х годов как бы приравнивалось к сталинскому и оценивалось по тем же моральным меркам. Заявления о том, что наша система нелепа и так далее были, как мне кажется, скорее вторичным явлением по отношению к этим моральным оценкам. Отсюда мы приходим к несколько парадоксальному выводу, что само требование перехода к рынку было в своих истоках моральным, а не экономическим требованием.
Вопрос: Вы говорили, что главную причину кризиса конца 70-х годов Вы видите в ослаблении КПСС и ее дезинтеграции?
Ответ: Да, по этому поводу я всегда сталкивался с непониманием. Мне говорили: "О каком структурном неравновесии ты толкуешь? Пока у нас у власти КПСС, ничего хорошего все равно не будет". Но я не настаиваю на том, что именно ослабление центральной власти в 70-е годы выпустило на свободу административных "монстров", которые разорвали нашу страну. Прагматичная централизованная власть могла вовремя одуматься и осуществить конверсию, которая была нашим реальным шансом на спасение.
Вопрос: Но диссидентов такая власть все равно должна была бы сажать?
Ответ: Вовсе нет. Дело в том, что проблемы диссидентства, ужесточение цензуры,, идеологический прессинг были вторичными по отношению к ресурсному перенапряжению. Конечно, у нас создалась парадоксальная ситуация, когда "комариный писк" задавленного диссидента был слышен во всем мире и становился своего рода картой в глобальной политической игре. Не решить эту проблему, на мой взгляд, было легче многих других. Безусловно, нужна была деидеологизация. В 70-е годы идеи построения коммунизма уже никого не вдохновляли. Нужна была также разрядка международной напряженности, которая, наряду с созданием ресурсного перенапряжения, была одной из главных причин нагнетания идеологической истерии внутри страны. Наконец, нужна была и реформа экономики, но не рыночная, а структурная, направленная на восстановление структурного равновесия. Эта реформа обеспечила бы людям рост их благосостояния и дала бы им реальную жизненную перспективу. Я считаю, что для многих наших диссидентов такой прагматичный курс оказался бы вполне приемлемым, а что касается "непримиримых", то в новых условиях они не нашли бы осуществленной поддержки. Для сравнения можно указать, что в Китае сейчас нет диссидентов, по крайней мере нашем понимании этого слова.
Вопрос: Вы говорили, что в 70-е годы процесс автомизации ведомств зашел уже достаточно далеко, и они конкурировали за ресурсы. Эту ситуацию называют иногда административным рынком. Согласны ли Вы с этим определением?
Ответ: Мне совершенно непонятна эта точка зрения. Насколько я понял, ее авторы считают, что в брежневскую эпоху уже существовал рынок, потому что существовал административный торг. Я могу сказать, что в Госплане и Госснабе действительно шел торг, или препирательства, по поводу распределения ресурсов. Но я не могу понять, почему это называется административным рынком. Получается чисто семантическая основа для каких-то глубоких выводов. Имеет место такое употребление слова "торг", когда один человек хочет получить или "выбить" столько-то ресурсов, а другой ему возражает и предлагает меньшее количество. Так они препираются, спорят. В данном случае слово "торг" определяет какие-то деловые переговоры, взаимное силовое давление и установление некого равновесия в этих переговорах. Но авторы указанной точки зрения из слова "торг", употребляемого именно в вышеуказанном значении, делают вывод, что в Госплане и Госснабе велась своего рода торговля, шел обмен, то есть имел место рынок. Мне непонятно, что на что там менялось, где эквивалент?
Вопрос: Чем определялась сила "игроков" в их борьбе за распределение ресурсов?
Ответ: Это сложный вопрос. Тем не менее ответить можно так, что система имела свои приоритеты, некие целевые установки, что определяло силовую позицию каждого из "игроков". В первую очередь это были глобальные (мировые) интересы: самоутверждение на мировой арене, контроль за политическими силами в мире. По этой причине имели место приоритеты военных программ, а отсюда передовая военно-промышленная наука в плане разработки новых материалов и технологий под эти программы. Соотнесенность функций ведомств с реализацией этих приоритетов и определяла их позиции в Госплане. Конечно, эти приоритеты корректировались, так как сумма "аппетитов" была по сути дела безгранична. Таким образом, дележ проходил в соответствии с существовавшей системой приоритетов. Мировая экспансия и великодержавные интересы являлись тем началом, которое определяло всю их иерархию. В брежневское время такая система приоритетов уже "поедала" сама себя. Даже с точки зрения тех внеэкономических задач, которые ставило перед собой наше государство, она была совершенно неадекватной. Не было никаких объективных автоматических механизмов для изменения чего-либо, были только субъективные механизмы. В это время лоббистские силы в этой управленческой структуре были уже настолько сильны, что стали абсолютно доминировать. К тому же они захватили необходимые места в партийных структурах. Партия утратила свое универсальное координирующее начало, и в какой-то момент в самой партии появилось слишком много сторонников военно-промышленного комплекса и армии. Их влияние стало доминирующим. Таким образом партия утратила функции верховного арбитра.
Вопрос: Можно ли сказать, что в брежневскую эпоху руководство страны утратило способность менять приоритеты?
Ответ: Можно сказать так, что в брежневскую эпоху структура приоритетов (об этом я неоднократно писал) совершенно не отвечала объективным потребностям даже реализации тех неэкономических сверхзадач, которые ставило перед собой руководство страны.
Вопрос: А раньше эта структура отвечала этим сверхзадачам?
Ответ: Да, отвечала. Правильнее будет сказать, что она вписалась в наши ресурсные возможности. Компенсационный эффект от использования массовых некачественных, но легкодоступных ресурсов (в том числе трудовых) был настолько велик, что эти сверхзадачи соответствовали нашим возможностям.
Вопрос: Правильно ли будет сказать, что в 70-е годы партийные структуры стали своего рода придатком отраслевых структур?
Ответ: Вернее было бы сказать, что они стали транслировать без какой-либо коррекции некую жизненную инерцию этих отраслевых структур. В период руководства Устинова, можно сказать, вообще началось бедствие. Финансировалось огромное количество военных суперпрограмм. Про этого человека можно сказать: "Пустили козла в огород". Устинов был не военным, а промышленником, он работал в военной промышленности и когда стал Министром обороны, то использовал свою квалификацию для усиленного раскручивания военных программ. Таким образом, в этот период раскрутка военно-промышленного комплекса стала совершенно несоразмерна экономическим возможностям страны. Тылы гражданской промышленности не смогли быть подтянуты, что привело к их технологическому отставанию. Следствием этого стала огромная растрата сырьевых ресурсов, огромная инвестиционная нагрузка для поддержания гражданской промышленности. Более того, когда для поддержания структурного равновесия (покрытия дефицита сырья) была создана гигантская топливная промышленность, металлургическая промышленность, то оказалось, что эти сырьевые отрасли не могли существовать в своих прежних технологических формах, то есть не могли развиваться чисто экстенсивно. Поэтому были приняты усилия по их интенсификации, началось создание атомной энергетики, новых систем транспортировки газа и нефти и т.п. Таким образом, второй приоритет после оборонной промышленности получили сырьевые отрасли, хотя они обслуживали неэффективную гражданскую экономику, которая, в свою очередь, в гигантских масштабах перепотребляла ресурсы. Возникала такая ситуация: гражданское машиностроение производило машины, которые пополняли парки очень неэффективного оборудования во всех гражданских отраслях. В результате возникла система ресурсорасточительного инвестирования, что в свою очередь вело и колоссальным транспортным и сырьевым расходам. Эта уродливая система производства и создавала некий компенсационный эффект, уравновешивающий концентрацию высоких технологий и квалифицированных кадров в оборонной промышленности. Чтобы удержать это равновесие, нам пришлось часть наших технологических возможностей переместить на сырьевой фланг. В результате уже совсем ничего не осталось для модернизации той части экономики, которая и порождала эту структурную диспропорцию (режим ресурсорасточительства). Это - главный сюжет моей книги, написанной еще в 70-е годы.
Вопрос: Считаете ли Вы, что эта схема актуальна и сейчас?
Ответ: Да, безусловно. Иерархия структурных подразделений в нашей экономике, на мой взгляд, есть проблема номер один. Это то наследство, которое нам досталось. На этом очень много "замешано". Если иметь в виду вопрос: "как нам жить дальше?", то без решения этой проблемы не обойтись.
Вопрос: Вы как-то сказали, что наша плановая система - это функция высокой внеэкономической нагрузки. Что Вы имели в виду?
Ответ: Вообще, это не совсем так. Дело в том, что плановая система является попыткой согласования. Ведь партия регулировала приоритеты ведомств. Система планирования должна была выполнить, по крайней мере, две функции. Одна из них - реализация системы приоритетов, ведь и гражданские ведомства были выстроены в иерархическую лестницу по степени их ориентации на некие конечные цели, например, по степени их приближения к оборонному комплексу. Поэтому одна из задач Госплана состояла в том, чтобы реализовать аранжировку этих ведомств. В этом смысле плановая система и являлась в какой-то степени производной от внеэкономической функции. Но! Поскольку, начиная с определенного периода, мы жили в условиях хронического структурного неравновесия, когда сумма всякого рода целевых программ превышала наши текущие возможности и сама структура инвестиционных программ не соответствовала их реализации, то есть порождала неравновесие, то в задачу Госплана входила постоянная концентрация усилий для восстановления и поддержания структурного равновесия. Поэтому проблема тяжелого структурного неравновесия, порожденная перегрузкой экономики (технологического неравновесия, чрезмерной концентрацией технологических усилий в военном секторе) привела к тому, что главной функцией плановой системы стало постоянное поддержание этого равновесия, необходимого для обеспечения функционирования систем жизнеобеспечения страны. По сути это означало формирование таких инвестиционных программ, которые могли бы поддержать это равновесие хотя бы в ближайшей перспективе. В одной из своих статей я писал, что устраивались как бы две очереди, одна из которых была связана с реализацией потребностей иерархической структуры отраслей, а другая определялась настоятельной потребностью поддержания равновесия в экономике. Окончательная же единая очередь выстраивалась из очень сложной системы упорядочивания этих двух очередей. Вот здесь и происходил так называемый "торг". Как упорядочить эти очереди, если одна из этих очередей построена по иерархическому принципу текущих военных приоритетов, а другая - по принципу долгосрочных потребностей экономики?
Госплан был достаточно умной организацией, чтобы понять, что для поддержания равновесия в складывающихся условиях необходимо обеспечить введение в строй мощностей по углю, нефти, металлу, которые позволили бы обеспечить его хотя бы в перспективе до пяти лет. Это было "латание дыр", обреченное на провал. Но система совершенно не понимала сама себя.
Таким образом, самым трудным делом было совместить эти две очереди. Я бы сказал, что благотворная роль Госплана состояла в том, что его работники все время пытались упорядочить эти очереди, исходя из интересов поддержания пусть не долгосрочного, но хотя бы среднесрочного равновесия. Это было очень трудно, так как со стороны первой очереди шло политическое давление, а со стороны второй, представленной гражданскими отраслями, никакого авторитета не было. И только когда авторитет самого Госплана клался на их чашу весов, тогда гражданское ведомство получало соответствующие капиталовложения.
Однако, надо понимать, что и между гражданскими ведомствами шла конкуренция. Одновременно и в Госплане имелись свои лоббистские силы, которые представляли интересы соответствующих ведомств. Тем не менее все определялось определенной системой приоритетов и ни о каком административном рынке говорить в данном случае не приходится.
Надо еще сказать, что оборонная и гражданская части Госплана были разделены. Госплан не был единой структурой и в этом смысле его влияние на аппетиты огромных ведомств было очень и очень незначительным. В результате принималось огромное количество программ по конструированию и запуску в производство новых видов военных самолетов, ракет и тому подобного, чего ни одна страна не могла бы себе позволить. Я не знаю, был ли у нас хоть один случай, когда программа производства нового вида вооружений была отвергнута по причине ее дороговизны или больших ресурсных затрат. Решения принимались без всякой оглядки, поэтому масштабы перегрузки экономики были колоссальными. Как мне кажется, такого рода аппетиты определялись лишь внутренними возможностями, конечными мощностями оборонного комплекса. То есть в той мере, в какой конечные мощности позволяли осуществлять экспансию, в той мере и расширялась нагрузка на экономику. Надо еще учесть, что в отраслях оборонной промышленности существовало по несколько дублирующих друг друга конструкторских бюро. В связи с этим интересно рассмотреть вопрос об инерции потенциала их научно-производственного ядра, которое было по сути дела инициатором разработки многих программ. Принято считать, что важным фактором возникшей перегрузки экономики была гонка вооружений с Америкой. Влияние этого фактора несомненно, но существовал еще фактор внутренней динамики научно-технических мощностей военно-промышленных конструкторских бюро. Ясно, что военно-промышленный комплекс очень нарастил свой потенциал. Он создал не только заводы, но и свои города, университеты и прочее. Строительство всего этого интенсивно шло в 50-е, 60-е и 70-е годы. Но возможности наращивания мощностей были не безграничны. К началу 80-х годов они достигли, по-видимому, своего предела. Их нельзя было наращивать без оглядки на тот общепромышленный потенциал, который подкреплял оборонную промышленность. Но с этим фактором никто не желал считаться.
Когда я думаю, что же все-таки было главным лимитирующим звеном в наращивании военной нагрузки на экономику, меня не оставляет ощущение, что инерция научно-производственного ядра военных конструкторских бюро и была мощным автономным фактором, который сдерживал эту нагрузку. Ведь финансовых ограничений у них не было, ресурсные ограничения, которые возникали в других секторах экономики, не принимались во внимание. Экономика неравновесна, гибнет, постепенно деградирует - это не принималось во внимание. Что же тогда было ограничением? Моя гипотеза заключается в том, что это были мощности военно-промышленных конструкторских бюро, которые создавали все новые и новые системы вооружений, формировали все новые программы.
Определенный импульс шел, конечно, и от армии, которая предъявляла свои требования. Когда Министром обороны стал Устинов, аппетиты армии дополнительно возросли. Но все же не армия была главным заказчиком. Военно-промышленный комплекс был главным заказчиком сам себе. Именно он определял программу вооружения и сам ее реализовывал.
Вопрос: А что значит - экономика гибла или деградировала? В чем конкретно это выражалось?
Ответ: Экономика держалась на массовых инвестициях и качество этих массовых инвестиций не только не росло, оно падало. Падал технический уровень. Качество исполнения падало еще быстрее, чем технический уровень. В этом смысле у нас шел очень быстрый процесс снижения качества, инфляции качества. Причем это касалось не только инвестиционных ресурсов, но и потребительских ресурсов. Даже такие вроде бы однородные продукты как макароны, картофель - качество всего этого быстро катилось вниз. Кроме того, вырождались производственные мощности. По продукции ясно, что вырождались сами характеристики этих мощностей, производственный потенциал гражданских отраслей. По мере исчерпания мощной подпорки рабочей силы из сельского хозяйства эти отрасли все в большей мере жили за счет собственных трудовых ресурсов городов, за счет людей, которые, приехав из села, прошли через строительство, через "лимит", который являлся своего рода школой приобретения асоциальных навыков. Происходил также физический износ мощностей, сказывалось отсутствие научных, конструкторских заделов и, конечно, шло очень сильное разрушение трудового потенциала. Мы об этом много рассуждали, какое произошло разрушение трудового потенциала. Этот потенциал перемалывался через систему "лимита". Мы из своей собственной страны создали колонию, потому что в других индустриальных странах эти низкостатусные рабочие места замещались малокультурными слоями населения и очень часто этнической периферии. Собственный этнос (дело даже не в этническом принципе, а в уровне образования, культуре населения) мы пустили на заполнение этих низкостатусных рабочих мест и тем самым разрушили существенную часть нашего трудового потенциала. И в этом заключаются, наверное, самые большие потери, которые мы понесли. Искусственным образом, создавая перепад в условиях жизни города и деревни, поддерживая, сохраняя этот перепад, мы закачивали трудовые ресурсы на низкостатусные рабочие места. Этот перепад состоял главным образом в условиях существования крупных городов, в тех гарантиях, которые они предоставляли своему населению, в жилищных условиях, условиях снабжения и т.д. Это был колоссальный насос, важный элемент механизма перекачки трудовых ресурсов и вообще воспроизводства нашего производственного механизма, а итогом было разрушение трудового потенциала. Потом эти люди, которые сначала закачивались на худшие, самые низкие трудовые места, потом они, отработав какой-то срок, освобождались, перемещались вверх, но те испытания, которым они подвергались в начале своего трудового пути, конечно, не проходили для них бесследно.
Вопрос: В 30-е и в 50-е годы та же самая ситуация была. Почему тогда это не было столь разрушительно, как в 70-е годы?
Ответ: У нас был большой потенциал в аграрном секторе. Грубо говоря, было еще очень много людей, которых можно было "перемалывать".
Вопрос: Но по сути ситуация была та же?
Ответ: Нет, не та же, потому что раньше, когда мы хотели найти новых добросовестных, квалифицированных людей, мы снова брали их в сельском хозяйстве. Совсем другая ситуация возникла, когда эти ресурсы оказались исчерпаны и мы должны были уже отработанные в системе "лимита" рабочие силы задействовать на более квалифицированных работах из-за дефицита трудовых ресурсов. Мы вынуждены были это делать, потому что рабочая сила стала главным компенсационным ресурсом, потому что у нас все-таки низкий технический уровень производства и он создавал огромный спрос на первичные сырьевые ресурсы и на труд. И труд стал основной разменной монетой в условиях хозяйственной перегрузки. Я думаю, что эту ресурсную проблему мы должны отдельно проговорить. Поскольку труд стал главной разменной монетой, то ясно, что мы жили в условиях хронического дефицита труда, поэтому селекцию стало проводить очень трудно. Низкокачественные трудовые ресурсы, перемолотые, деформированные, отчасти даже деградировавшие уже на первых этапах своего трудового пути, приходилось вновь закачивать на производство. Ясно, что эти люди снова могли перемещаться и ясно, что высокая текучесть кадров, которая была свойственна нашей экономике, была связана не только с конкуренцией, не просто с конкуренцией рабочей силы. Это была обостренная конкуренция, она была вызвана постоянным отторганием части рабочей силы на предприятиях.
Вопрос: Кто кого отторгал?
Ответ: Приходили недисциплинированные работники. Их увольняли, они шли на новые рабочие места и т.д. и т.д. Поэтому, с одной стороны, спрос на рабочую силу определялся механизмами воспроизводства, а с другой стороны - высокая текучесть в чистом виде была функцией низкого качества труда.

Взято отсюда: https://aftershock.news/?q=node/649514
Не сдирайте с людей маски - вдруг это просто намордник.

Ольгерт Иванов
Новичок
Аватара
Ольгерт Иванов
Новичок
Возраст: 60
Репутация: 24692 (+24792/−100)
Лояльность: 2005 (+2209/−204)
Сообщения: 5314
Зарегистрирован: 13.12.2010
С нами: 13 лет 3 месяца
Имя: Ольгерт Иванов
Откуда: Украина Чернигов
Отправить личное сообщение

#23 Ольгерт Иванов » 13.01.2020, 11:16

Продавшие Союз: за джинсы, жвачки и симулякры
Как исправить ошибку прошлого поколения, ввести школьные уроки рационального потребления и построить общество без брендов.
10 марта 1975 года в московском Дворце спорта «Сокольники» произошла жуткая трагедия. На товарищеском матче канадской юношеской сборной иностранцы принялись бросать в толпу упаковки со жвачками.
Не просто жвачки, а вожделенную мечту советского школьника. Культовую вещь, которую не производили в СССР. Одну резинку жевали три дня всем классом по очереди, заворачивая в обёртку из фольги для сохранности.А тут не одна жвачка. На каждого иностранца в канадской сборной приходилось по 15 килограммов этого сверхценного в Советском Союзе ресурса. Спонсор турнира компания Wrigley проводила рекламный тур, собирая красивые фотокадры, как толпы счастливых детей выдирают друг у друга желанную жвачку. В павильоне такую реалистичную постановку не создашь.
Спойлер
Не будем разбираться, кто больше виноват — спонсоры, канадские спортсмены или руководители Дворца спорта, ответственные за безопасность. Но в давке погибло больше двадцати человек, 13 из которых были детьми до 16 лет.В наших СМИ ничего не сказали об этом случае. Да и что было говорить? Что советские дети дошли до такого уровня низкопоклонства перед западными товарами, что готовы унижаться, выпрашивать жвачку и даже топтать друг друга? И ради чего. Ради кусочков ароматизированного каучука. Таким образом, за одной трагедией стоит следующая, ещё большего масштаба. Трагедия всего Союза, который шёл в будущее и к звёздам, а споткнулся на жвачке и джинсах. Вся мощь советского проекта, весь его созидательный потенциал, как оказалось, не смогли противостоять самому простому и примитивному трюку, отработанному на индейцах с бусами.Советская карикатура на джинсоманию, журнал «Крокодил». Старшее поколение, пережившее войну и голод, не могло себе представить, зачем покупать штаны по цене выше, чем среднемесячная зарплата горожанина.Пузырь из жвачкиРуководители в брежневскую эпоху тоже были людьми пожилыми и модные тенденции не разделяли. Тем не менее проблема налицо, и её нужно было решать. Советский школьник не должен клянчить жвачки у иностранцев. К тому же в 1980 году Москве предстояло принимать Олимпиаду.В 1977 году фабрика «Ереванские сладости» выпустила первую советскую жвачку. Армянский почин был поддержан множеством других предприятий СССР. Жевательные резинки производили на макаронных фабриках, сахарных заводах, в хлебопекарнях — в общем, везде.Советская жвачка стоимостью 50 копеек за упаковку из 5 шт. На выбор были доступны следующие ароматы: апельсиновый, малиновый, клубничный, мятный и кофейный.Не без усилий, но её можно было жевать. Правда, из отечественной жвачки плохо выдувались пузыри. Помогли союзники по народной демократии — чешская жевательная резинка Pedro (можно было купить за 50 копеек в луна-парке) соответствовала самым высоким требованиям специалистов по выдуванию.
Но теперь оказалось, что сама жвачка — это ещё не всё. В ней обязательно должен быть вкладыш, «мультик». Вкладыши коллекционировали с такой же маниакальной методичностью, как раньше значки или марки. Выкупали, обменивали, собирали серии и коллекции…Как видим, эта абсурдная гонка может быть вечной. Всегда появляются бусы какой-то новой модели, которую обязательно стоит заиметь. Остаётся лишь принцип, что ценности надуваются и лопаются, как пузырь жвачки.
Так, современные дети проходят мимо прилавков с жевательными резинками, они на них даже не реагируют. В этом поколении другие символы и другие культы.Всё остальное — просто штаныПсихология взрослых мало чем отличается от детской.Был в юридической практике Советского Союза такой случай. В 1961 году судили фарцовщика Яна Рокотова, которого поймали на незаконных валютных операциях. Дали восемь лет.
Так бы и отсидел, но дело попало на глаза Хрущёву. Генсек психанул и пообещал посадить судей вместе с прокурорами, которые допустили такой мягкий, по мнению Никиты Сергеевича, приговор. Дело пересмотрели. Дали пятнадцать лет. Хрущёв не унимался.
В конце концов, переписали Уголовный кодекс и Рокотова приговорили к расстрелу, что, конечно, было грубым нарушением права — закон обратной силы не имеет. Приговорённый, очевидно, понимал безысходность своей ситуации и в заключительном слове откровенно паясничал: «Прошу суд обратить внимание, что джинсы бывают только марки "Левис", всё остальное — просто штаны».Можно сказать, что человек жил, боролся и принял мученическую смерть за джинсы.Ян Тимофеевич Рокотов, он же Косой, он же Купец. Торговал джинсами, также устроил нечто вроде системы денежных переводов между ФРГ и СССР с обменом рублей на марки по значительно более выгодному курсу, чем официальный. При обыске было изъято полтора миллиона долларов в различных валютах и золоте.Другие советские граждане, хоть и не шли на смерть, однако ради брюк из хлопчатобумажной ткани были готовы на многое. Свои первые джинсы покупали, как правило, с первых заработанных денег. Ради джинсов ехали в стройотряды и перебирали картошку на овощебазах. Неспособные заработать самостоятельно обещали родителям сдать сессию без троек, лишь бы получить желанное.Отечественные фабрики пытались наладить собственное производство дефицитных штанов, но у них был серьёзный недостаток. Они не тёрлись! Синяя краска упорно держалась на плотной советской ткани, даже если по ней елозить кирпичом. Конечно, это ведь не индиго.Более того. Не все импортные джинсы котировались на одинаково высоком уровне. Специалисты по нитке, заклёпкам и лейблам сразу могли сказать, что перед ними — настоящая «фирмА» за 200 рублей или турецкая подделка, красная цена которой «всего лишь» 120.Высмеивание западной моды не имело никакого эффекта, кроме обратного.Политэкономия теневого социализмаХуже всего, что джинсы и прочие статусные дефициты были только симптомом. Настоящая болезнь общества оказалась намного серьёзней. Высокий уровень денежных запасов у населения в комплексе с нехваткой самых разных товаров автоматически сформировал чёрный рынок. Мелкие начальники, директора, заведующие складами и магазинами, равно как и фарцовщики, перепродавали дефицитную продукцию по тройной цене. Так шёл процесс первичного накопления капитала.Деятельность советской теневой буржуазии находилась в явном противоречии с уголовным законодательством. Миллионы людей мечтали о том, чтобы легализовать нажитые богатства, другие хотели приобщиться к спекуляциям. Общество, пропитанное буржуазными настроениями, добровольно отрекалось от социалистического проекта.
По расчётам американских экономистов, опиравшихся на советские исследования и статистические данные, к 1988 году общий объём приобретённых незаконным способом личных сбережений и накоплений составлял 200—240 млрд рублей. А это, на минуточку, более чем пятая часть всего имущества.Легальный и теневой ВНП Советского Союза в текущих ценах. В 1960 г. неформальная часть экономики составляла лишь 2,4%. К 1988 г. теневой сектор разрастается до 20%, а затем падает до 12,8% в 1990 г., что было связано с легализацией многих видов деятельности, которые ранее считались противозаконными.Естественно, подпольные капиталисты не могли рассчитывать на то, что их частная собственность будет защищена законом и советской правоохранительной системой. За «крышей» они обращаются к криминалу.
Отсюда тесная спайка между бизнесом и «братвой», которая была отличительной чертой постсоветского экономического уклада на протяжении как минимум полутора десятилетий, а кое-где и подольше. Одна причина тянет за собой другие следствия.
Таким образом, покупая джинсы у фарцовщика, советский обыватель из своего кармана финансировал похороны социалистической системы.Дефицит айфонов и денегСегодня у многих есть иллюзия, что нынешнему обществу подобные проблемы уж точно не грозят. Дефицит остался в совковом прошлом. Смешно даже вспоминать, что когда-то люди мечтали о сорока сортах колбасы на прилавке.«Общество дефицита», экспозиция в Ельцин-центре (Екатеринбург). За прилавком печальная продавщица, на полках ничего нет, кроме банок морской капусты и берёзового сока.Товары есть. Теперь нет денег. «Айфон» не нужно везти контрабандой, однако его покупка для человека средней обеспеченности превращается в такую же детективную историю, как раньше доставали джинсы.
Опять же, старшеклассники обещают своим родителям хорошо учиться. Молодёжь ищет возможность подзаработать, чтобы наконец получить этот гаджет. Находятся и те, кто покупает в кредит. Вот это вообще идеальные юниты общества потребления.Хотя более дешёвых и не менее удобных моделей смартфонов на рынке достаточно. Как и штанов в своё время. Но «Айфон» — это «Айфон». По ценовой категории он как раз соответствует джинсам советской эпохи, т. е. немного выше среднестатистической зарплаты в России или Беларуси. Именно поэтому всё остальное — это просто телефон. Люди платят за бренд.Знак качества против брендаХарактерно, что в тот момент, когда рушилась социалистическая идеология Советского Союза, в мире шли также другие эпохальные сдвиги. В 80-е годы XX столетия появились корпорации современного типа.
Старые динозавры, которые были фактически гигантскими фабриками по производству товаров, оказались неконкурентоспособными — слишком много сотрудников, слишком сложное управление, слишком много ответственности.Новые корпорации пришли с революционной идеей, что производство товаров является лишь незначительной частью их деятельности. Вместо этого они производят идеи, образы, ценности и жизненные цели, которые отражают их бренды.
А реальное производство благополучно переезжает подрядчикам, т. е. в бедные страны с либеральным законодательством, где могут работать даже дети, получая зарплату три доллара в день.
В борьбе за рынок выигрывает тот, у кого меньше штат, меньше имущества и меньше расходов, зато самый яркий и убедительный стиль жизни.Постер к фантастическому сериалу «Корпорация». По фильму, будущее человечества оказалось не слишком радужным. Большинство людей живёт в нищете, а планетой руководят могущественные корпорации.Вот почему нам рано или поздно, но всё-таки придётся начать борьбу против корпораций. Подобная система по умолчанию закрепляет разделение между «золотым миллиардом» и третьим миром. Кто-то должен дёшево производить и предоставлять свои ресурсы для того, чтобы кто-то другой мог статусно потреблять. Объективно: нам в этой пищевой пирамиде уготована не самая лучшая позиция.Трудно, почти невозможно выиграть у корпораций на их же поле. Наши корпорации не смогут вытеснить чужие, потому что эти фабрики производят не товары, а смыслы. Единственный шанс в том, чтобы смести все фигуры с доски. Попытаться построить общество без корпораций и брендов. Вы спросите, как в таком случае отличить качественный продукт от халтуры? Очень просто. На нём должен быть знак.
Например, такой:Государственный знак качества СССР, введённый в 1967 г. В советское время ходил анекдот по поводу его формы, мол, руки развёл в стороны и говорит: «Ну, какой есть!»По задумке, эту маркировку ставили только на товары самого высокого качества. На деле случалось по-разному. Нередко прохождение госаттестации было связано не столько с качеством товара, сколько с лоббистскими возможностями директора предприятия. В целом по многим отраслям качество советского ширпотреба сильно страдало.
Во всяком случае, советский знак качества сам по себе стал лучшим брендом, который только могла предложить в тот момент наша страна и наша промышленность.Уроки рационального потребленияВ своё время советский проект поддержали многие писатели, философы, интеллектуалы стран Запада. Эта поддержка была не только моральной. Вспомним супругов Розенбергов, казнённых в США за передачу атомных секретов советской разведке. Безусловно, это были идейные люди, которые считали своим нравственным долгом помочь СССР.В Европе просоветские симпатии населения так вообще были существенным фактором внутренней политики.
Например, «Фиат» взялся за постройку Волжского автозавода за 1 миллиард долларов, без ощутимой экономической выгоды, тогда как «Форд» за аналогичный проект требовал 5 миллиардов.
Дело в том, что итальянская компартия пообещала владельцам концерна, что в случае отказа от советского предложения профсоюзы гарантированно и надолго сорвут работу предприятия.Итальянские коммунисты празднуют победу на выборах, 1972 г.Точно так же и в XXI веке. Тот, кто не побоится поднять знамя антикорпоративной борьбы, найдёт идеологических союзников во всех уголках земного шара. Многие религиозные конфессии официально осуждают бездумное и безудержное потребительство.
Есть серьёзный философский базис — возьмём Жана Бодрияра. Художественная литература и кинематограф, например, экранизация Бегбедера «99 франков». Общественные активисты и журналисты: Наоми Кляйн «No Logo. Люди против брендов» или Вайс Ганс, Вернер Клаус «Чёрная книга корпораций».
Есть страны, которые в корне не согласны с мировым разделением труда в том виде, в котором его предложили корпорации. Наконец, есть огромное количество людей, которые не хотят, чтобы им навязывали ложные потребности и выставляли их неполноценными идиотами, которым постоянно нужно что-то бесполезное.В ряде исторических обзоров мы высказывали некоторые пожелания насчёт того, как лучше осветить те или иные исторические события в школьных учебниках России и Беларуси.
Однако в данном вопросе нельзя ограничиться косметическими правками.В современном обществе давно уже назрела и перезрела необходимость отдельного учебного предмета о том, как рационализировать потребление, сделать его более осмысленным и продуктивным.Пример демотиватора, который органично бы смотрелся в учебнике по рациональному потреблению.Абсурдная недоработка школы. В мире, где вся система ценностей построена на удовлетворении естественных (а на самом деле навязанных) потребностей масс, человека вообще не готовят к реальной жизни.
Между тем с первых лет жизни мозг ребёнка подвергается сильнейшему и неконтролируемому рекламному давлению. Каждый день он получает сотни рекламных сообщений, зачастую замаскированных (в виде продакт-плейсмента). Это тотальная промывка мозгов.Значит, надо учить тому, как воспринимать рекламу, как рассчитывать свой бюджет, как выбирать товары. Можно ещё добавить практические занятия для школьников в торговых центрах. Пусть посмотрят на джинсы отечественного производства.
Альтернативка - книга о том, что могло бы быть.
Прежде, чем писать альтернативку - вспомни, чьи танки стояли в Берлине?
Я-شوروی — šûravî-Шурави
生が終わって死が始まるのではない。生が終われば死もまた終わってしまうのだ。
«Когда кончается жизнь, смерть не начинается, смерть кончается вместе с ней»
寺山修司 Тэраяма Сюудзи
Лучшая месть - забвение, оно похоронит врага в прахе его ничтожества. (с) Бальтасар Грасиан-и-Моралес

Ефрейтор M
Новичок
Аватара
Ефрейтор M
Новичок
Возраст: 50
Репутация: 4859 (+5261/−402)
Лояльность: 13430 (+13430/−0)
Сообщения: 1614
Зарегистрирован: 08.08.2011
С нами: 12 лет 7 месяцев
Имя: Андрей
Откуда: Брянск
Отправить личное сообщение

#24 Ефрейтор » 13.01.2020, 11:39

Ольгерт Иванов писал(а):Государственный знак качества СССР, введённый в 1967 г.
Шуточная загадка тех времен:
Вопрос: Что такое "Без рук, без ног, а на все цепляется?"
Ответ: Знак Качества!
Мы рождены, чтоб сказки сделать былью!!! ... даже самые страшные ...


Вернуться в «Просто трёп»

Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: 47 гостей