#1491 Road Warrior » 03.02.2015, 21:29
4. Девятый вал.
Представьте себе - ломаный силуэт высоких отвесных чёрных гор, кое-где небольшая полоска земли перед ними - а далее бурное море, прямо-таки списанное с картин Айвазовского. И сильный, пронизывающий до костей южный ветер, делавший пребывание на палубе весьма некомфортным. Но, тем не менее, красота была неописуемая, и мне хотелось вернуться сюда летом - особенно после того, как, согласно нашему плану, на побережье будут заложены русские форты.
Как обычно, мы не собирались претендовать на те земли, которые Испания считала своими. Но южной своей границей капитан-генеральство Чили считало остров Чилоэ, довольно далеко на севере. Да и всё, что было между ними и рекой Биобио, кроме отдельных крепостей, было прочно в руках индейцев уиличе, мапуче и кунко. И шансов отвоевать эти земли у испанцев в ближайшие десятилетия не было; в нашей истории колонизация их начнётся только в восемнадцатом веке, а Патагонии, вдоль берегов которой мы шли на север, в девятнадцатом. У нас уже были планы основать пограничную крепость примерно там, где на наших картах находился Пуэрто Монтт, и провести границу через Анды и до аргентинской Рио Негро. Но всё это в будущем...
А как только мы отошли от Огненного, мне пришлось вернуться в настоящее. Передали радиограмму, не заставшую нас в Огненном: на Пуэрто-Рико недавно созданное там Собрание грандов признало Виктора Амадея Савойского, внука Филиппа I, законным королём Испании. Меня это не удивило - по мужской линии не оставалось ни единого претендента, а из оставшихся он был самым близким родственником покойного короля. От расправы от рук самозванца его спас случай - в 1605 году умер его старший брат Филипп, и он вернулся в Савойю как законный наследник савойского трона.
Подробностей я не знал - вполне вероятно, что он дал понять, что согласен занять испанский трон, буде такая возможность. Но, в любом случае, на Пуэрто-Рико провозгласили крестовый поход за свержение самозванца и коронацию легитимного монарха. Ну что ж, чем можем, поможем, хотя, конечно, кто знает, как сложатся наши отношения с Испанией Виктора Амадея. В любом случае, хуже, чем теперь, они вряд ли будут.
Меня ещё тревожило, что в результате гражданской войны Испания ослабеет ещё, и проникновенье других европейских держав на американский континент может только ускориться. Английская Ямайка уже - очень тревожный звоночек. В Николаеве и Александрове усиленными темпами идёт строительство кораблей для Русско-Американской Атлантики - деревянных, парусно-винтовых, с новыми гладкоствольными орудиями производства Борисовского завода, которые хоть и примитивны с точки зрения двадцатого века, но намного превосходят всё, что есть у потенциальных противников - и по дальности стрельбы, и по скорострельности, и по разрушительной силе, и даже по точности. Одновременно, Тихоокеанская эскадра пополнится в скором времени ещё более совершенными кораблями, хотя до цельнометаллических нам ещё, увы, далеко. В любом случае, на Карибах-то мы договоримся с Пуэрто-Рико о полицейских силах, а вот что будет на тихоокеанском побережье, где от Нижней Калифорнии до Огненной Земли у нас только пара-тройка военно-морских баз?
"Колечицкий" был намного менее уютен, чем даже "Победа", так что отдохнуть можно было только в своей каюте (где я достаточно часто принимал гостей), в гостях (а почти все каюты и другие помещения были переполнены до того, что такие посиделки были крайне редки), или на палубе, когда ветер был не слишком силён. И когда мы проходили мимо Чилоэ, море было весьма бурным, а вот ветер несколько стих, стало чуть теплее, и я вышел прогуляться. И вдруг я услышал крик:
- Лодка!
То, что я увидел, было похоже на "Девятый вал" Айвазовского, с той разницей, что вместо обломка мачты на волнах прыгала шлюпка. "Колечицкий" подошёл поближе и послужил своего рода волнорезом - море чуть успокоилось. Я сбросил свою одежду и надел спасательный жилет, подумав, что неплохо бы вспомнить старые навыки - и вскоре меня спустили вместе с десятком моряков с "Колечицкого" на бурную стихию.
Мы подошли к лодчонке, и кто-то бросил туда конец. Но в тот самый момент волна всё-таки перевернула её, и я, не задумываясь, прыгнул в воду. Было очень холодно - градусов четырнадцать-пятнадцать. В воду полетели круги, и кто-то ухватился за два из них. Чуть впереди я увидел чью-то голову и волосы, разметавшиеся по воде. Я подхватил небольшую фигурку, и меня потащили обратно на шлюпку. Больше, увы, мы никого не увидели, хотя какое-то время шлюпка оставалась на воде.
Те, что ухватились за круги, оказались индианками, третья же - та, которую я спас - прекрасной молодой девушкой лет двадцати. Посмотрев на меня, она отвела глаза и сказала с чуть заметной улыбкой:
- Дон Алесео, я очень рада опять вас видеть, но, увы, молодой девушке не стоит смотреть на незнакомых мужчин в таком виде.
Обе индианки - которые, в отличие от их спутницы, не отводили глаз, захихикали, и я поскорей завернулся в предоставленное мне полотенце. Девушка же добавила:
- Вы меня, наверное, не помните, мне было тогда одиннадцать лет, но я - Инес де Вальдивия, дочь Гонсало де Вальдивия. Я вас видела в Талькауано. А вот эти две бесстыжих девицы - мои служанки, Мария и Кармен.
И я вдруг вспомнил - Гонсало, дядя Марии де Монтерос, а ныне Марии Алексеевой, был комендантом Талькауано, и он мне представил тогда своих дочерей. Тогда они были куколками в белых платьицах, и Инес была старшей, этаким сорванцом в юбке, которого я никогда бы не узнал в прекрасной женщине, сидящей передо мной. Разве что глаза оставались такими же.
Тем временем, шлюпку подняли на "Колечицкого", и всех четырёх отправили в больничку, хотя я и отбивался и говорил, что всё нормально. Как ни странно, то же самое говорили и три девицы. Тем не менее, нас не выпустили, девушек положили за ширму, но Инес, как была в больничной пижаме, вышла ко мне поговорить.
По её рассказам, в шлюпке, кроме них, было двое слуг. Узнав, что на Талькауано идёт флот из Перу, отец послал их в своё поместье на Чилоэ, но кораблик попал в бурю, и только они успели спастись.
- Жалко Эрнесто и Альфредо, - сказала Мария. - Они служили ещё у моего деда, когда он впервые пришёл в Чили. Именно Эрнесто спас нас с тонущего корабля. Да будет им вода пухом...
И заплакала. Когда, наконец, всхлипы прекратились, я спросил:
- А почему флот идёт на Талькауано?
- Губернатор Чили, Алонсо Гарсиа де Рамон, отказался присягать самозванцу. Пока губернатором Перу был Диего Нуньес де Авенданьо, проблем не было - тот, судя по всему, просто не сообщил в Мадрид про своеволие Гарсиа де Рамона. Но дона Диего недавно сняли, и новый губернатор, Хуан Альфонсо де Пиментель и Эррера, потребовал у дона Алонсо, чтобы он присягнул королю. Когда тот отказался, Пиментель послал флот. Отец на всякий случай послал меня на Чилоэ - а остальное вы знаете, дон Алесео.
Так, подумал я. И вскочил с постели, забыв, что я, в отличие от девушек, так и не одел пижаму. Инес засмеялась:
- Дон Алесео, хватит смущать бедную девушку!
Я извинился и попросил её отвернуться, после чего оделся и в одной пижаме побежал на мостик. Капитан Неверов посмотрел на меня и захохотал:
- А это что ещё за бегство от врачей?
- Саша, срочно меняем курс и идём на Талькауано. Нужно зарядить всё, что стреляет.
- А что случилось?
Я рассказал ему про испанский флот, добавив:
- А ещё хотелось бы избежать лишних потерь - нам не нужна испанская слабость. А то набегут шакалы...
- Понял. Всё, идём. А ты, хоть и начальство, возвращайся в больницу. А то я не посмотрю, что ты князь всего, чего только можно, да ещё и министр... Я скажу радисту - пусть придёт к тебе, тебе ж небось захочется связаться с нашими.
- Да лучше я сам пойду в радиорубку.
- Ладно, иди, но я к тебе пришлю врачей.
- Да подожди ты... Успеют.
- Хорошо, но если ты через полчаса не окажешься обратно в лазарете...
- Скажем, через час. Или через два. Кто знает, сколько будут идти сообщения.
- Ладно, хрен с тобой. Действуй.
В больничку я вернулся только через три часа - громко кашляя. Прибежал военврач и устроил мне взбучку. Но я был доволен - Форт-Росс одобрил мой план, а Пуэрто-Рико я решил пока не ставить в известность. Посмотрим, что день грядущий нам готовит.