#65 Александр М. » 29.08.2012, 22:02
09 марта 1904 года. Полчаса после рассвета, час Ч+35,5
Японское Море, пять миль восточнее порта Вонсан.
БДК «Николай Вилков»
Старший лейтенант морской пехоты Рагуленко (Слон).
В наушниках звучит приказ «Приготовиться». Высовываю голову из люка БТРа. Прямо передо мной медленно распахиваются створки грузового люка и в трюм, заполненный сизой гарью работающих на холостом режиме двигателей, врывается волна свежего воздуха и сиреневый свет раннего утра. Наш батя, комбат, рявкает «Вперед!». Сначала я вижу как впереди стоящий БТР тронувшись, исчезает в сияющем светом проеме, как и два его напарника, потом приходит и наш черед. Мой водитель дает газ и выжимает сцепление… Несколько секунд и мы плюхаемся в свинцовые предутренние воды. Берег прямо перед нами, не далее полукилометра. Кручу головой. И справа и слева с двух других БДК также идет высадка десанта. Высаживается вся бригада, пока без тяжелого вооружения. Нам сказали, что чтобы его доставить нужно будет сделать еще один рейс в 2012 год. Ну ничего, здесь у японцев не должно быть больших сил, на первых порах справимся и так. Силища неимоверная, кажется, весь залив заполнен плывущими по воде БТРами. Слева первые машины уже выбираются на мыс. Это будет наш фланговый дозор. Пока мы в этой войне не сделали ни одного выстрела. Вот, накаркал, на берег, выскочила толпа, по другому не скажешь, японских кавалеристов. Гарцуют, стреляют в воздух, будто не серьезные сыны Ямато, а буйные кавказцы. С соседней машины с большим белым номером 535 на борту, звучит первая короткая очередь из КПВТ. Несколько секунд спустя почин подхватывают еще несколько машин первой линии, у которых нет риска попасть по своим. На берегу воцаряется сущий ад. Четырнадцать с половиной ме-ме, это четырнадцать с половиной ме-ме… шуток они не любят. Все заволакивает облако из пыли, дыма из которого время от времени вылетают какие-то обломки, и даже куски человеческих тел и конских туш.
- «Прекратить огонь!» - командует Батя, и так ясно, что те кто остались в живых давно удрали под прикрытием этого облака куда глаза глядят. Постепенно пыль оседает, а дым рассеивается. Действительно, кроме разбросанных людских тел и конских туш не видно никого. Хотя мы уже достаточно близко, и колеса БТРа вот-вот зацепят дно. Наводчики все равно бдят, только не хватало что бы вон из тех кустов выкатили сейчас трехдюймовку… Броня БТРа не способна выдержать ни гранату в упор, ни шрапнель поставленную на удар. Но обошлось. Просто не было у япов здесь еще артиллерии. Взревев двигателем, БТР выкатился на берег. Распахнулись люки десантного отделения и морские пехотинцы стали покидать машину, разворачиваясь в цепь.
Из нескольких десятков японцев, разбросанных вдоль берега, некоторые были еще живы. Им пришлось помочь переселиться в лучший мир, ну негуманно заставлять людей мучиться, когда спасти их жизни мог бы только полностью оборудованный госпиталь армейского уровня. И то, выжив, они бы на всю жизнь остались бы инвалидами. Живьем взяли только одного, его ногу придавила упавшая лошадь, которой пулей из КПВТ снесло пол головы. Обезоруживаем его и оставляем высадившейся вслед за нами разведроте бригады. А дальше все было просто, и ни одного выстрела. Обошли городок по южной окраине, заодно бегло осмотрели поле, где в 2012 году будет городской аэродром. К четырнадцати ноль-ноль наша рота перекрыла горную дорогу, ведущую вглубь Кореи, в сторону Сеула.
Замаскировав БТРы в кустах, наши морпехи начали долбить окопчики к жесткой каменистой почве. На склонах горы оборудовались секреты и пулеметные точки. Мы помнили, что японцев горами не удивить, и в этом отношении они ничуть не хуже привычных нам кавказцев. Метрах в ста позади нашей позиции была небольшая корейская деревня. Примерно через полчаса оттуда явилась делегация в полтора десятка мужчин, вооруженных заступами и кетменями. Жестами они выразили желание помочь нашим парням в отрывке окопов и ходов сообщения. Хоть японская власть была тут крайне недолго, но она оставила по себе такую память, что любой, кто не кинулся сразу грабить, насиловать и убивать, воспринимается не как чужеземный захватчик, а как защитник и освободитель. Чуть позже староста деревни с незапоминающимся корейским именем, помню только что начиналась оно на Тян, отвел меня, и еще двух офицеров, туда где японцы убили полтора десятка молодых людей, на глаз в возрасте от пятнадцати, до двадцати пяти лет. Все жертвы были предварительно связаны, а потом обезглавлены. Я вышел на связь и вызвал представителя военной прокуратуры из штаба бригады, пусть протоколы и прочее составляют прокурорские, а мне воевать надо. Только вот в плен я этих ублюдков буду брать только в самом крайнем случае, а по иному их ждет свидание с их же предками и никак иначе. Причем с особым цинизмом. По другому эта болезнь не лечится.