#255 Александр М. » 13.07.2012, 20:32
6 марта 1904 года. 22-20 по местному времени.
Тихий океан, 29 гр. СШ, 130 гр. ВД.
БДК «Иван Вилков»
Павел Павлович Одинцов.
Ну нет нам покоя ни ночью ни днем. Только собирался отойти ко сну, как пять минут назад мне позвонил Лев Борисович Шкловский.
- Павел Павлович, уважаемый, - донесся из трубки его чуть дребезжащий голос, - должен вам сообщить, что Джек Лондон только что вышел из медикаментозного сна. Знаете, он хочет немедленно увидеться с вами, и я, даже, могу дать такое разрешение.
- Лев Борисович, скажите, как его состояние? - Я протер покрасневшие глаза, весь день перечитывал все, что было в моей библиотеке по этим временам - по старой привычке все свое вожу с собой, два терабайтных накопителя отданных под тексты это вполне себе не мало. Тем более, что один офицер с «Трибуца», по моему командир ракетно-артиллерийской части, оказался завсегдатаем Цусимского форума, естественно, когда был на берегу. А замвоспит Трибуца, кавторанг Ильенко был фанатом политических хитросплетений Серебряного века. Что-то мысли мои ушли в сторону, точно заработался, что-то там Лев Борисович говорит….
- Павел Павлович, алло, вы меня слышите? Ну, наконец-то! Нормально он, ну в смысле, положение стабильное, наблюдается частичная ремиссия.
- А на людском языке, Лев Борисович, я вашего медицинского не понимаю?
- Ему уже лучше, выздоравливает.
- Ну, слава богу! – я натянул свитер, - скажите мистеру Лондону, что я приду.
В импровизированной палате интенсивной терапии, переоборудованной из кубрика десанта, было тепло, даже немного жарковато. Пахло дезинфекцией и лекарствами. Возле койки попискивала и моргала огоньками неизвестная мне медицинская аппаратура. Ну не разбираюсь я в их эскулапских хитростях. Кстати коек было десять, хотя больной, только, один, Джек Лондон.
- Лев Борисович, вы, что здесь целый госпиталь собрались разворачивать?
- Павел Павлович, - всплеснул раками как актер в мелодраме профессор Шкловский, - да, кто знал, как эти ваши испытания обернутся? Перестраховались маленько, да только не от того. Правда, что всем необходимым запаслись из расчета на большой количество пострадавших, это сильный плюс, здесь же банального кислорода для искусственного дыхания не достать, а про медикаменты я вообще молчу. Два чудо лекарства – йод и аспирин!
- Лев Борисович, - я поднял руку, - давайте об этом поговорим потом, невежливо это, мистер Лондон, все-таки, меня звал….
Я подошел к постели больного.
- Мистер Лондон, как вы себя чувствуете?
- Плохо мистер Одинцов, - Джек Лондон приоткрыл глаза, - мне кажется, что я умираю.
- Ерунда, Джек! Можно мне тебя так называть? – Джек Лондон кивнул, - Хорошо, Джек. Ты не умираешь, наоборот, профессор говорит, что ты быстро поправишься.
- О, мистер Одинцов, у вас здесь есть даже профессор, причем медицины? Интересно?! Врач на пакетботе сказал, что у меня нет шансов…. Мистер Одинцов, какое сегодня число?
- В Америке девятнадцатое, в России шестое, марта, разумеется. - Я пожал плечами.
- О, этот ваш юлианский календарь…. - Джек Лондон закрыл глаза. - И все же, я до сих пор жив…. Мистер Одинцов, голова кружится, я устал, давайте поговорим завтра.
Я поманил Льва Борисовича к выходу. – Скажите мне, сколько времени надо, чтобы он встал на ноги?
- Через три дня я выпущу его гулять на палубе, - Профессор пожевал губами в раздумье, - а через неделю он будет полностью здоров. – Лев Борисович улыбнулся. - Знаете, не каждый доктор может похвастаться, что он лечил Джека Лондона.
Я уже почти поднялся палубой выше, как услышал ясно различимую орудийную стрельбу. Как мальчишка бегом я бросился на палубу, мне хотелось самому увидеть, что там происходит. Застал я только самый конец драмы, «Трибуц» уже прекратил огонь, а в километрах десяти от нас, в ночной темноте, ярко, как фейверк, горел какой-то военный корабль. Потом, через несколько минут, прозвучала серия сильных взрывов, во все стороны полетели пылающие обломки и огонь потух.
Я бегом поднялся в рубку «Вилкова».
- Сергей, что там у вас стряслось, кого ты только что потопил?
- Не волнуйся Паша, все в норме, на нас, к своему несчастью, напоролась японская канонерка. Мы ее того, потопили.
- Видел, молодцы!
- Да, японцы даже ничего понять не успели, мой артиллерист уложился в минуту времени и двадцать снарядов. – Карпенко закашлялся, - Слушай, как думаешь, стоит ли остановиться и поискать выживших, после пожара и взрыва, вряд ли кто в живых остался….
- Знаешь, давай все делать по правилам, чтоб козлами не назвали, положено искать живых – давай искать. А то узнают, какие мы негуманные - вони будет. Хотя, согласен с тобой, после такого мало кто может выжить.
Несмотря на двухчасовые поиски, на месте гибели японской канонерки не удалось найти ничего, кроме обгорелых деревянных обломков. Не удалось даже узнать название корабля. В японском флоте было несколько канонерских лодок вооруженных четырьмя сто двадцати ме-ме пушками.
7 марта 1904 года. 06-25 по местному времени.
Тихий океан, 30 гр. СШ, 129 гр. ВД.
Мостик БПК «Адмирал Трибуц»
Отметка на радаре, на левой раковине, в двадцати пяти милях цель, средняя, оценочно от трех до пяти с половиной тысяч тонн, одиночная и для этих времен достаточно скоростная, целых четырнадцать узлов. Чешет на север, немного уклоняясь к западу, и чтобы ее перехватить, надо иметь около двадцати пяти узлов хода. Пакетбот так не сможет, поэтому «Трибуц» будет играть соло. Взвыли, раскручиваясь, турбины и корабль начал разгоняться, набирая ход. Форштевень, как гигантский лемех, рвет неровную волну, пена разлетается мельчайшими брызгами. А в рубке работа, деловая и сосредоточенная. Капитан первого ранга Карпенко уже на месте, как все те офицеры, что обязаны, быть здесь по боевому расписанию, хотя боевая тревога еще не объявлена. Расстояние до цели быстро сокращается, свой караван остался далеко позади. По приказу командира из ангара выкатывают Ка-27 с подвешенными торпедами. Пусть будет наготове, если что, он сможет вернуться и прикрыть караван.
- Сергеич, - прозвучало в переговорном, это старший офицер вышел на связь. - Двадцать седьмой к вылету готов! Вот что я подумал, командир, если мы на танкере сделаем запасную площадку и перегоним двадцать седьмой туда, с торпедами. Тогда сможем уходить от каравана, не зарабатывая лишнюю седину.
- Годится! – кивнул Карпенко, - как все кончится, свяжешься с «Бутомой», пусть готовят площадку и крепеж. Чтоб, не дай бог, в шторм не смыло. И брезент для маскировки.
Тем временем на горизонте невооруженным глазом стала заметна жирная черточка дыма. Угольный пароход выдал себя уже визуально дымными хвостами. Карпенко поднял к глазам бинокль.
- Две трубы, Александр Васильевич, это или крейсер, тогда этот ход для него экономический или купец, тогда ход для него полный.
- Может быть так на так - пожал плечами командир БЧ-1. - Что будем делать, если все-таки крейсер?
- Дуэль с ним я затевать не буду, - хищно оскалился Карпенко, - подниму вертушку, благо она готова, и разорюсь на одну торпеду! Ничего, от одной торпеды не обеднеем!
Через четверть часа цель была уже хорошо видна в бинокль… ничего похожего на крейсер, банальный купец. Там, кажется, «Трибуца» еще не замечали и шпарили по прямой, не глядя по сторонам. В чем было дело, может быть наблюдатели, в первую очередь, искали на горизонте дым, и только потом сам корабль, а может, в очередной раз, сработал камуфляж, только, на идущем под британским «юнион джеком» «купце», «Трибуц» заметили только тогда, когда расстояние сократилось до полутора миль. Соответственно до перехвата осталось менее пяти минут. «Купец» резко отвернул влево и бросился наутек, как взвизгнувший кот, внезапно увидавший злобного пса. Точнее попытался броситься, потому что четырнадцати узлам не ускользнуть от двадцати пяти. Эта выходка взбесила Карпенко и он приказал дать один снарядный разрыв по курсу купца. Безрезультатно, тот продолжал убегать. И еще один снаряд тоже не возымел положенного действия. Карпенко взялся за переговорное устройство. – Майора Новикова в рубку, скажите есть работа по специальности, непыльная.