Павла лежала на мокром, залитом водой и кровью, полу. Сквозь оплывшие веки углядеть она смогла только выглаженный бетон прямо перед своим носом. В теле была частая резкая боль. Боль не прекращалась. Она, то усиливалась, то ненадолго затихала. В ушах шумело. Словно сквозь туман доносились чьи-то истеричные мужские вопли. «- На тебе, с.ука! На! Будешь рассказывать товарищу следователю?! А?! – Погоди бить! Видишь, уже поплыл гад. Принеси ка ему водички». Она почувствовала, как ее окатили водой, потом подхватили под мышки и резко швырнули на деревянный стул. Заплывшие глаза почти не различали окружающего. Сквозь алеющие веки можно было лишь догадаться об искусственном характере освещения. Из-за спины послышался спокойный снисходительный голос «- Гражданин, Колун. Ну что же это вы? Может, хватит уже играть в молчанку. Мы про вас итак уже много знаем, а сейчас просто даем вам шанс исправиться и искупить свою вину перед народом. Расскажите, все, что вам известно и вас отпустят». С разбитых губ и с носа Павлы капала кровь. «Хм. И чего это вы соколики узнать-то хотите? Рассказать вам, что я из будущего? Того самого будущего, в котором и страны и нашей партии уже нет. А народ нашей великой страны разбежался по национальным квартиркам, и грозит друг дружке пальчиком под умильные разглагольствования общечеловеков. Или рассказать, что очень скоро многих из вас, кто верой и правдой грыз и своих и чужих, скоро тоже расстрельная стенка ждет. Хотя, кто еще вам "свои"? Это еще поглядеть надо. Своими вы считаете, тех, кто от вас зависит. Даже хозяев своих паразитирующих на теле нашей партии, вы до мокрых штанов боитесь и ненавидите. А может рассказать вам про двадцатый съезда партии, который все не только ваши, но и народные победы в унитаз спустит. Так это все без толку. На таких, как у вас должностях слишком умных и гибких людей просто не держат. Небось, сами свою жизнь и свободу отрабатываете, зная, сколько компромата на вас уже накопано. Ну и работайте, горемычные. Кто-то же должен и в дерьме копаться, да и тонуть в нем, когда уже не нужен станет. А вот меня вам сынки не напугать. Я уже была мертвой. И ничего страшного в этом нет. А боли я хлебнула достаточно, столько сколько никто из вас не переживал, и не переживет никогда. Поэтому и этим тоже меня не испугаешь. Так что… Язык свой обратно закатайте. Ничего я вам не скажу. Хотите стрелять, стреляйте! А появится у меня возможность, так я вам еще и помогу для этого повод найти. Хороший такой повод «при попытке к бегству». Только глупые вы, если думаете, что сейчас своими действиями, хоть что-то полезное для страны и для партии делаете. Вы не партию и не народ обслуживаете, вы смрадным гадам служите, которые право говорить от имени партии узурпировали. И твари эти ничуть не лучше вас самих. Плевать они хотели и на народ и на партию. Им власть подавай, а для чего и сами толком не знают. Забыли они, что партия это не место для дискуссий, а место где тщательно разобранные по косточкам проблемы, люди сообща решают, а не за любую херню единогласно голосуют. А вот, когда вся страна будет кровью захлебываться, вот тогда от вашей работы может какой-нибудь толк выйти. Да и то, если поумней руководители у вас появятся. Которые начнут по-настоящему работать, а не план перевыполнять, да фашистские доносы на толковых людей радостно и, причмокивая, хавать. Которые перестанут на каждый чих начальства кланяться, и в рот своим кормильцам ежеминутно заглядывать. Вот эти люди будут настоящим шпионам руки крутить, и пули от них получать. Только у вас для такой работы кишка тонка. Ну, а от меня вы хрен чего путного узнаете, хоть сыворотку правды мне колите. Вот вам и весь сказ. Давай-давай. Что-то совсем ты ослабел бедолага. А ты страдалец, еще покричи-покричи, сегодня ты мне в ухо истерику закатываешь, а скоро сам перед расстрельной стенкой на пузе ползая, как резаная свинья вопить будешь. Желаю вам всем удачи, в вашем бесполезном желании уцелеть. А партия… НАША ПАРТИЯ! Наша партия, она не на таких, как вы паразитах держится. Гниет она заживо от таких, как вы червей, которые живое мясо от мертвого отличить не могут. А потом вот такие же, как вы зажравшиеся твари будут все, что было кровью миллионов добыто с г..ном мешать, и с культом личности бороться, который сами же своими глотками луженными поддерживали, пока он их кормил и устраивал. И хрен с ним, если это моя последняя речь, которую и не услышит никто. Главное, я сама своей партийной совести в глаза без стыда глядеть буду. До самого последнего вздоха, а может и после. Стучи-стучи мать-моржиха головой в ледяной бубен. Мне твои пинки по ребрам, что монументу вождя дерьмо голубиное… ». Сильная боль снова разлилась по телу и сознание, наконец, погасло.
Павла услышала шаги за дверью. Дернула головой, ожидая почувствовать боль. Боли не было. Лишь скрипнула крахмальной наволочкой подушка. Шаги за дверью затихли в отдалении. Повернувшись на бок, Павла с интересом прислушивалась к ощущениям тела. Напрягая поочередно спину, пресс, руки и ноги она не почувствовала боли от недавних побоев.
«Неужели все кончилось? И где это я? Кровать, как в общаге. Блин, да это же, и есть общага. Гордо называемая Гостиница номер один. Выходит мне все эти пытки приснились. Не! Ну, вот, зараза! Что за сны такие дурацкие! Тьфу ты, я же там уже с жизнью простилась. А теперь опять мучайся. Ищи, придумывай. Эх! Так. И что у нас там со временем?».
На наручном будильнике было еще пять часов. До времени отъезда на поиски «пригодных для пересадки органов, с относительно свежих авиатрупов» оставалось еще часа два с половиной.
«Идиотские какие-то сны были. То меня над лесом сбивают, то в подвале пытают. Хм. Словно…Словно чьи-то подсказки в голове всплывают. Типа «раз меня собьют, значит нужно о сбитых пилотах думать». Ну, а если из меня признание выколачивают, значит…значит…Ну и хрен знает, что это может значить. То ли нужно самому идти признаваться. То ли, наоборот, в бега пускаться. Ничего путного в голову не лезет. Да и кто вообще эти подсказки мне подсовывает? Мдааа. Вопросы-вопросы на мою бедную головушку. Но кое-что этот сон мне, все же, объяснил. Если меня возьмут сейчас, значит, не успеют мои слова в правильные уши попасть, застынут они ледяными глыбами, так и не став живой водой. А значит…значит».
Опасливо покосившись на хищный оскал золингеновской бритвы, Павла приступила к утренним процедурам, попутно планируя направления своих раздумий и поисков.
«Итак, что я могу еще путного придумать? Хм. Может по производству чего-нибудь вспомнить? Сварку бы неплохо перед войной продвинуть. Нет. Я сейчас летчик, мои навыки сварщика, вообще никак объяснить не удастся. Потом на эту тему думать буду. А с летной темой что? Парашюты уже были. Вообще-то… Вообще-то я хоть и не ас, но не только сбитым, но и крылатым летчикам кое-что полезное посоветовать могу. Но об этом пока, ни гу-гу…»
Бритье у нее получалось со скрипом, бывали и мелкие порезы, но раз за разом качество брадобрейства все более прибывало. Умывшись и побрившись, Павла рванулась в штаб. Сонно жмурящийся дежурный по штабу был позавчерашний. Узнав ее, он приветливо кивнул.
- Ты чего так рано. Еще нету никого?
- Да у нас учения на носу, времени совсем мало. Слушай, мне для методичек по учениям пишущая машинка нужна, можно вашей попользоваться? Всю ночь не спал, текст этот придумывал.
- Пока нет никого можно, бумаги и копирки полно, так что не жалко.
- Угу. Спасибо, я не долго.
Это "не долго" вылилось в час. Притом, что Павла не отвлекалась и писала единым духом. К концу ее бурной работы, в штаб уже начали прибывать наиболее ранние командиры, и она поскорее закруглилась. Кроме пары листочков методички по десантированию, в зажатой подмышкой картонной папке она несла два интереснейших документа напечатанные аж в шести экземплярах.
Вернувшись в гостиницу Павла, стала намечать себе еще несколько интересных тем. Вот тут ее, наконец, настигли сомнения и терзания творческих мук, при написании предыдущего опуса совсем не беспокоившие. Но, привыкшая забарывать любые препятствия, она и тут нашла несколько интересных решений. Потом хлебнув чая у дежурного по гостинице, отправилась на поиски лейтенанта Гусакка. Тот явно не спал, и, судя по наполовину намыленному лицу, поднялся он совсем недавно. Суровый взгляд амазонской анаконды смотрел на Павлу непроницаемо.
- Здорово. Слышь, чекист! Валера, мне тут одна полезная идея в голову пришла. Поможешь мне найти какого-нибудь гончара, желательно умеющего работать с клеями и смолами?
- Слышь, пилот. А ты не забыл, что нам сначала запчасти к самолету найти нужно, а потом еще и к рейду готовиться?
- Ну, Валера. Ну, помоги. Обещаю, что тебе результат моих новаций точно понравится.
- Чего придумал-то?
- Заранее не скажу. Но сегодня вечером после рейда обещаю показать. Так как?
- Угу. Ты много чего обещал, и пока ничего из обещанного не выполнил.
- Если ты про Муай Тай, то мы с тобой договорились после полета «Антея». Он летал? Вот и жди назначенного срока. А я свое слово всегда держу.
- Ладно. Есть тут один местный старикан. Напишу я к нему записку, он поможет. Но чтоб через полтора часа ты у гостиницы, как штык был! Машина ждать не будет.
- Лады! Я успею. Мне только в магазин какой-нибудь забежать, где охотничьей дробью торгуют, потом к тому кузнецу и все.
***
- Уважаемый Исмаил, я же не прошу у вас, слишком многого. Просто мне сказали, что вы хороший гончар, да и клеить разными клеями умеете.
- Извини, хёрмэтле иптэш очучы, но сегоднэ никак не могу. Послезавтра приходи. А?
- Уважаемый Исмаил, ну помоги! Мне очень - очень надо, а времени ну совсем нет!
- Понэмаю хезмэт. Но у меня гости приехали. Сегодня ну никак нэ могу помочь.
- Ну, хоть посоветуйте, того, кто сможет.
Пожилой усатый гончар на минуту задумался, и, просветлев лицом, выдал решение.
- Хочешь, сын мой все тебе сделает? Правда, он еще не мастер, но способный хезмәтче.
- Согласен, только побыстрей, пожалуйста!
- Ахмет! Ташла-рга эш. Ярдэм иптэш очучы. Это мой сын Ахмет, ты ему все расскажи, он все, что надо, сделать может. Будет тебя, как меня самого слушаться. А если спорить с тобой будет, то ты сразу мнэ скажи, я сам его накажу.
- Благодарю вас, уважаемый Исмаил. Думаю, обойдемся без наказаний.
«Гм. Да пусть бы и спорил на доброе здоровье, лишь бы дело толково сделать мог. Мда. А паренек-то явно не глупый. Не глупый и хитрый видать жучок мне попался».
- Рад познакомиться, Ахмет, я Павел. Мне для начала нужна глиняная форма для отливки тренировочных пуль. Сделаешь?
- Смотря, что на самом деле нужно, товарищ старший лейтенант. Из чего этими пулями стрелять будут?
- Стрелять-то будут из пулемета, только сами пули должны при ударе в дюраллюминевый лист рассыпаться.
- Не слышал я о таких.
- А их и нет еще. Вот гляди. Что это такое, знаешь?
- Это мелкая дробь на утку.
- Правильно. Так вот представь, что пуля частично состоит из такой дроби, а частично из смолы или клея какого-нибудь.
Паренек задумался, подбрасывая на ладони дробинку.
- Товарищ…
- Да просто Павлом меня зови.
- Понимаете Павел, форму-то я для пуль сделаю. Только думаю, если смола будет слишком хорошей, то пули будут слишком крепкими. Слишком сильно бить такие пули будут, могут и пробить не очень толстый лист. Тут и толстый дюралюминий может не выдержать, если совсем близко стрелять. Да еще и вынуть пули из формы трудно будет, если пуля с формой склеится. Вам ведь нужно по своим самолетам стрелять? И, наверное, так стрелять нужно, чтобы не повредить ничего.
- Хм. Все правильно. И что же нам делать?
- Есть у меня одна мысль. Только она не бесплатная.
«Не ну точно жук этот Ахмет. Вот откуда, оказывается, корни растут у постперестроечной «базарно-ларечной» промышленности. Хотя мозги у парня работают, просто сказочно. Как рентген, всю мою идею сразу просек, да еще и узкие места нашел. Мдааа. Хотя если этот пионер все толково сделает, то тогда и денег не жалко. А и хрен с тобой золотая рыбка, согласен я на твой развод, но на своих условиях».
- Предлагаю тебе такой договор. Ты ведь отцу должен деньги отдать, так?
- Так.
- Ну, так вот. За мой исходный заказ, ты отцу деньги до копейки принесешь. А за то, что я лично у тебя закажу, себе оставишь. Ну как, идет?
- Хм. Идет, товарищ, Павел. А сколько нужно таких пуль?
- Хотя бы сотню. Но лучше тысячу.
Юный новатор гончарного дела, нахмурил брови, и закатил глаза, пробормотав что-то вроде «О, мин бас-арга! Ярдәмче кирәк». Потом серьезно взглянул в лицо собеседнику.
- Даже не знаю Павел. Это слишком много. А еще людей привлекать к этому можно?
- Лучше не надо. Я, правда, сейчас отъеду по делам, но к вечеру вернусь. Так что могу тебе помочь доделывать. Ты пока расскажи, что ты придумал?
- Думаю пулю надо меньше обычной калибром делать из какого-нибудь материала, который легко плавится и хорошо скользит. Чтоб когда нужно готовые заготовки для пуль из формы вынимать, можно было бы просто форму нагреть, и они бы сами выпали. А уже потом, их нужно клеем из смолы покрывать, и еще калибр потом придется как-то выравнивать. Только вот материал тот для заготовки с дробью, который легко плавится и скользит хорошо, я еще не придумал из чего его можно делать.
«Ай да умник! Ай да Ахмет! Как же мне повезло, что у Исмаила сегодня гости. Небось, старый мастер мне бы неделю мудрил. Молодец мальчишка! Ты свою лепту внес, теперь мой черед».
- А если мы, как ты и сказал тот сердечник пули из молочного сахара и дроби сделаем. Или из карамели какой-нибудь. Ну, вот, гляди. Укладываем в форму дробинки, а сверху заливаем молочный сахар или карамель. А когда остынет, то уже смолой их покрыть в несколько слоев и, как высохнет, сразу через кондуктор протащить.
- Павел, а что такое кондуктор?
- Это формочка такая будет. Внутренняя часть ее точно повторяет форму пули нормального калибра. А от этой выемки несколько щелей в специальные раковины ведут, чтобы стружка в них уходила. Вставляем в такую формочку заготовку пули, и вращаем. И она ее, как карандаш затачивает. Вот гляди, я тебе прямо тут нарисую. Ну как, понял?
- Понял
- Только материал формы кондуктора должен быть очень прочным иначе пяток пуль его быстро в диаметре расточат.
- Не беспокойся Павел, теперь я уже знаю, как это правильно сделать. Мне даже помощь твоя не сильно нужна. Мне только нужны деньги на материалы и несколько патронов настоящих и холостых. Я у отца карабин возьму, чтобы проверять, как новые пули стрелять будут. Вдруг прямо в стволе разваливаться начнут.
- Молодец! Правильно придумал. Патроны я тебе через полчаса принесу, а деньги…На, держи.
***
Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Павла лежала на мокром, залитом водой и кровью, полу. Сквозь оплывшие веки углядеть она смогла только выглаженный бетон прямо перед своим носом. В теле была частая резкая боль. Боль не прекращалась. Она, то усиливалась, то ненадолго затихала. В ушах шумело. Словно сквозь туман доносились чьи-то истеричные мужские вопли. «- На тебе, с.ука! На! Будешь рассказывать товарищу следователю?! А?! – Погоди бить! Видишь, уже поплыл гад. Принеси ка ему водички». Она почувствовала, как ее окатили водой, потом подхватили под мышки и резко швырнули на деревянный стул. Заплывшие глаза почти не различали окружающего. Сквозь алеющие веки можно было лишь догадаться об искусственном характере освещения. Из-за спины послышался спокойный снисходительный голос «- Гражданин, Колун. Ну что же это вы? Может, хватит уже играть в молчанку. Мы про вас итак уже много знаем, а сейчас просто даем вам шанс исправиться и искупить свою вину перед народом. Расскажите, все, что вам известно и вас отпустят». С разбитых губ и с носа Павлы капала кровь. «Хм. И чего это вы соколики узнать-то хотите? Рассказать вам, что я из будущего? Того самого будущего, в котором и страны и нашей партии уже нет. А народ нашей великой страны разбежался по национальным квартиркам, и грозит друг дружке пальчиком под умильные разглагольствования общечеловеков. Или рассказать, что очень скоро многих из вас, кто верой и правдой грыз и своих и чужих, скоро тоже расстрельная стенка ждет. Хотя, кто еще вам "свои"? Это еще поглядеть надо. Своими вы считаете, тех, кто от вас зависит. Даже хозяев своих паразитирующих на теле нашей партии, вы до мокрых штанов боитесь и ненавидите. А может рассказать вам про двадцатый съезда партии, который все не только ваши, но и народные победы в унитаз спустит. Так это все без толку. На таких, как у вас должностях слишком умных и гибких людей просто не держат. Небось, сами свою жизнь и свободу отрабатываете, зная, сколько компромата на вас уже накопано. Ну и работайте, горемычные. Кто-то же должен и в дерьме копаться, да и тонуть в нем, когда уже не нужен станет. А вот меня вам сынки не напугать. Я уже была мертвой. И ничего страшного в этом нет. А боли я хлебнула достаточно, столько сколько никто из вас не переживал, и не переживет никогда. Поэтому и этим тоже меня не испугаешь. Так что… Язык свой обратно закатайте. Ничего я вам не скажу. Хотите стрелять, стреляйте! А появится у меня возможность, так я вам еще и помогу для этого повод найти. Хороший такой повод «при попытке к бегству». Только глупые вы, если думаете, что сейчас своими действиями, хоть что-то полезное для страны и для партии делаете. Вы не партию и не народ обслуживаете, вы смрадным гадам служите, которые право говорить от имени партии узурпировали. И твари эти ничуть не лучше вас самих. Плевать они хотели и на народ и на партию. Им власть подавай, а для чего и сами толком не знают. Забыли они, что партия это не место для дискуссий, а место где тщательно разобранные по косточкам проблемы, люди сообща решают, а не за любую херню единогласно голосуют. А вот, когда вся страна будет кровью захлебываться, вот тогда от вашей работы может какой-нибудь толк выйти. Да и то, если поумней руководители у вас появятся. Которые начнут по-настоящему работать, а не план перевыполнять, да фашистские доносы на толковых людей радостно и, причмокивая, хавать. Которые перестанут на каждый чих начальства кланяться, и в рот своим кормильцам ежеминутно заглядывать. Вот эти люди будут настоящим шпионам руки крутить, и пули от них получать. Только у вас для такой работы кишка тонка. Ну, а от меня вы хрен чего путного узнаете, хоть сыворотку правды мне колите. Вот вам и весь сказ. Давай-давай. Что-то совсем ты ослабел бедолага. А ты страдалец, еще покричи-покричи, сегодня ты мне в ухо истерику закатываешь, а скоро сам перед расстрельной стенкой на пузе ползая, как резаная свинья вопить будешь. Желаю вам всем удачи, в вашем бесполезном желании уцелеть. А партия… НАША ПАРТИЯ! Наша партия, она не на таких, как вы паразитах держится. Гниет она заживо от таких, как вы червей, которые живое мясо от мертвого отличить не могут. А потом вот такие же, как вы зажравшиеся твари будут все, что было кровью миллионов добыто с г..ном мешать, и с культом личности бороться, который сами же своими глотками луженными поддерживали, пока он их кормил и устраивал. И хрен с ним, если это моя последняя речь, которую и не услышит никто. Главное, я сама своей партийной совести в глаза без стыда глядеть буду. До самого последнего вздоха, а может и после. Стучи-стучи мать-моржиха головой в ледяной бубен. Мне твои пинки по ребрам, что монументу вождя дерьмо голубиное… ». Сильная боль снова разлилась по телу и сознание, наконец, погасло.
Павла услышала шаги за дверью. Дернула головой, ожидая почувствовать боль. Боли не было. Лишь скрипнула крахмальной наволочкой подушка. Шаги за дверью затихли в отдалении. Повернувшись на бок, Павла с интересом прислушивалась к ощущениям тела. Напрягая поочередно спину, пресс, руки и ноги она не почувствовала боли от недавних побоев.
«Неужели все кончилось? И где это я? Кровать, как в общаге. Блин, да это же, и есть общага. Гордо называемая Гостиница номер один. Выходит мне все эти пытки приснились. Не! Ну, вот, зараза! Что за сны такие дурацкие! Тьфу ты, я же там уже с жизнью простилась. А теперь опять мучайся. Ищи, придумывай. Эх! Так. И что у нас там со временем?».
На наручном будильнике было еще пять часов. До времени отъезда на поиски «пригодных для пересадки органов, с относительно свежих авиатрупов» оставалось еще часа два с половиной.
«Идиотские какие-то сны были. То меня над лесом сбивают, то в подвале пытают. Хм. Словно…Словно чьи-то подсказки в голове всплывают. Типа «раз меня собьют, значит нужно о сбитых пилотах думать». Ну, а если из меня признание выколачивают, значит…значит…Ну и хрен знает, что это может значить. То ли нужно самому идти признаваться. То ли, наоборот, в бега пускаться. Ничего путного в голову не лезет. Да и кто вообще эти подсказки мне подсовывает? Мдааа. Вопросы-вопросы на мою бедную головушку. Но кое-что этот сон мне, все же, объяснил. Если меня возьмут сейчас, значит, не успеют мои слова в правильные уши попасть, застынут они ледяными глыбами, так и не став живой водой. А значит…значит».
Опасливо покосившись на хищный оскал золингеновской бритвы, Павла приступила к утренним процедурам, попутно планируя направления своих раздумий и поисков.
«Итак, что я могу еще путного придумать? Хм. Может по производству чего-нибудь вспомнить? Сварку бы неплохо перед войной продвинуть. Нет. Я сейчас летчик, мои навыки сварщика, вообще никак объяснить не удастся. Потом на эту тему думать буду. А с летной темой что? Парашюты уже были. Вообще-то… Вообще-то я хоть и не ас, но не только сбитым, но и крылатым летчикам кое-что полезное посоветовать могу. Но об этом пока, ни гу-гу…»
Бритье у нее получалось со скрипом, бывали и мелкие порезы, но раз за разом качество брадобрейства все более прибывало. Умывшись и побрившись, Павла рванулась в штаб. Сонно жмурящийся дежурный по штабу был позавчерашний. Узнав ее, он приветливо кивнул.
- Ты чего так рано. Еще нету никого?
- Да у нас учения на носу, времени совсем мало. Слушай, мне для методичек по учениям пишущая машинка нужна, можно вашей попользоваться? Всю ночь не спал, текст этот придумывал.
- Пока нет никого можно, бумаги и копирки полно, так что не жалко.
- Угу. Спасибо, я не долго.
Это "не долго" вылилось в час. Притом, что Павла не отвлекалась и писала единым духом. К концу ее бурной работы, в штаб уже начали прибывать наиболее ранние командиры, и она поскорее закруглилась. Кроме пары листочков методички по десантированию, в зажатой подмышкой картонной папке она несла два интереснейших документа напечатанные аж в шести экземплярах.
Вернувшись в гостиницу Павла, стала намечать себе еще несколько интересных тем. Вот тут ее, наконец, настигли сомнения и терзания творческих мук, при написании предыдущего опуса совсем не беспокоившие. Но, привыкшая забарывать любые препятствия, она и тут нашла несколько интересных решений. Потом хлебнув чая у дежурного по гостинице, отправилась на поиски лейтенанта Гусакка. Тот явно не спал, и, судя по наполовину намыленному лицу, поднялся он совсем недавно. Суровый взгляд амазонской анаконды смотрел на Павлу непроницаемо.
- Здорово. Слышь, чекист! Валера, мне тут одна полезная идея в голову пришла. Поможешь мне найти какого-нибудь гончара, желательно умеющего работать с клеями и смолами?
- Слышь, пилот. А ты не забыл, что нам сначала запчасти к самолету найти нужно, а потом еще и к рейду готовиться?
- Ну, Валера. Ну, помоги. Обещаю, что тебе результат моих новаций точно понравится.
- Чего придумал-то?
- Заранее не скажу. Но сегодня вечером после рейда обещаю показать. Так как?
- Угу. Ты много чего обещал, и пока ничего из обещанного не выполнил.
- Если ты про Муай Тай, то мы с тобой договорились после полета «Антея». Он летал? Вот и жди назначенного срока. А я свое слово всегда держу.
- Ладно. Есть тут один местный старикан. Напишу я к нему записку, он поможет. Но чтоб через полтора часа ты у гостиницы, как штык был! Машина ждать не будет.
- Лады! Я успею. Мне только в магазин какой-нибудь забежать, где охотничьей дробью торгуют, потом к тому кузнецу и все.
***
- Уважаемый Исмаил, я же не прошу у вас, слишком многого. Просто мне сказали, что вы хороший гончар, да и клеить разными клеями умеете.
- Извини, хёрмэтле иптэш очучы, но сегоднэ никак не могу. Послезавтра приходи. А?
- Уважаемый Исмаил, ну помоги! Мне очень - очень надо, а времени ну совсем нет!
- Понэмаю хезмэт. Но у меня гости приехали. Сегодня ну никак нэ могу помочь.
- Ну, хоть посоветуйте, того, кто сможет.
Пожилой усатый гончар на минуту задумался, и, просветлев лицом, выдал решение.
- Хочешь, сын мой все тебе сделает? Правда, он еще не мастер, но способный хезмәтче.
- Согласен, только побыстрей, пожалуйста!
- Ахмет! Ташла-рга эш. Ярдэм иптэш очучы. Это мой сын Ахмет, ты ему все расскажи, он все, что надо, сделать может. Будет тебя, как меня самого слушаться. А если спорить с тобой будет, то ты сразу мнэ скажи, я сам его накажу.
- Благодарю вас, уважаемый Исмаил. Думаю, обойдемся без наказаний.
«Гм. Да пусть бы и спорил на доброе здоровье, лишь бы дело толково сделать мог. Мда. А паренек-то явно не глупый. Не глупый и хитрый видать жучок мне попался».
- Рад познакомиться, Ахмет, я Павел. Мне для начала нужна глиняная форма для отливки тренировочных пуль. Сделаешь?
- Смотря, что на самом деле нужно, товарищ старший лейтенант. Из чего этими пулями стрелять будут?
- Стрелять-то будут из пулемета, только сами пули должны при ударе в дюраллюминевый лист рассыпаться.
- Не слышал я о таких.
- А их и нет еще. Вот гляди. Что это такое, знаешь?
- Это мелкая дробь на утку.
- Правильно. Так вот представь, что пуля частично состоит из такой дроби, а частично из смолы или клея какого-нибудь.
Паренек задумался, подбрасывая на ладони дробинку.
- Товарищ…
- Да просто Павлом меня зови.
- Понимаете Павел, форму-то я для пуль сделаю. Только думаю, если смола будет слишком хорошей, то пули будут слишком крепкими. Слишком сильно бить такие пули будут, могут и пробить не очень толстый лист. Тут и толстый дюралюминий может не выдержать, если совсем близко стрелять. Да еще и вынуть пули из формы трудно будет, если пуля с формой склеится. Вам ведь нужно по своим самолетам стрелять? И, наверное, так стрелять нужно, чтобы не повредить ничего.
- Хм. Все правильно. И что же нам делать?
- Есть у меня одна мысль. Только она не бесплатная.
«Не ну точно жук этот Ахмет. Вот откуда, оказывается, корни растут у постперестроечной «базарно-ларечной» промышленности. Хотя мозги у парня работают, просто сказочно. Как рентген, всю мою идею сразу просек, да еще и узкие места нашел. Мдааа. Хотя если этот пионер все толково сделает, то тогда и денег не жалко. А и хрен с тобой золотая рыбка, согласен я на твой развод, но на своих условиях».
- Предлагаю тебе такой договор. Ты ведь отцу должен деньги отдать, так?
- Так.
- Ну, так вот. За мой исходный заказ, ты отцу деньги до копейки принесешь. А за то, что я лично у тебя закажу, себе оставишь. Ну как, идет?
- Хм. Идет, товарищ, Павел. А сколько нужно таких пуль?
- Хотя бы сотню. Но лучше тысячу.
Юный новатор гончарного дела, нахмурил брови, и закатил глаза, пробормотав что-то вроде «О, мин бас-арга! Ярдәмче кирәк». Потом серьезно взглянул в лицо собеседнику.
- Даже не знаю Павел. Это слишком много. А еще людей привлекать к этому можно?
- Лучше не надо. Я, правда, сейчас отъеду по делам, но к вечеру вернусь. Так что могу тебе помочь доделывать. Ты пока расскажи, что ты придумал?
- Думаю пулю надо меньше обычной калибром делать из какого-нибудь материала, который легко плавится и хорошо скользит. Чтоб когда нужно готовые заготовки для пуль из формы вынимать, можно было бы просто форму нагреть, и они бы сами выпали. А уже потом, их нужно клеем из смолы покрывать, и еще калибр потом придется как-то выравнивать. Только вот материал тот для заготовки с дробью, который легко плавится и скользит хорошо, я еще не придумал из чего его можно делать.
«Ай да умник! Ай да Ахмет! Как же мне повезло, что у Исмаила сегодня гости. Небось, старый мастер мне бы неделю мудрил. Молодец мальчишка! Ты свою лепту внес, теперь мой черед».
- А если мы, как ты и сказал тот сердечник пули из молочного сахара и дроби сделаем. Или из карамели какой-нибудь. Ну, вот, гляди. Укладываем в форму дробинки, а сверху заливаем молочный сахар или карамель. А когда остынет, то уже смолой их покрыть в несколько слоев и, как высохнет, сразу через кондуктор протащить.
- Павел, а что такое кондуктор?
- Это формочка такая будет. Внутренняя часть ее точно повторяет форму пули нормального калибра. А от этой выемки несколько щелей в специальные раковины ведут, чтобы стружка в них уходила. Вставляем в такую формочку заготовку пули, и вращаем. И она ее, как карандаш затачивает. Вот гляди, я тебе прямо тут нарисую. Ну как, понял?
- Понял
- Только материал формы кондуктора должен быть очень прочным иначе пяток пуль его быстро в диаметре расточат.
- Не беспокойся Павел, теперь я уже знаю, как это правильно сделать. Мне даже помощь твоя не сильно нужна. Мне только нужны деньги на материалы и несколько патронов настоящих и холостых. Я у отца карабин возьму, чтобы проверять, как новые пули стрелять будут. Вдруг прямо в стволе разваливаться начнут.
- Молодец! Правильно придумал. Патроны я тебе через полчаса принесу, а деньги…На, держи.
Павла услышала шаги за дверью. Дернула головой, ожидая почувствовать боль. Боли не было. Лишь скрипнула крахмальной наволочкой подушка. Шаги за дверью затихли в отдалении. Повернувшись на бок, Павла с интересом прислушивалась к ощущениям тела. Напрягая поочередно спину, пресс, руки и ноги она не почувствовала боли от недавних побоев.
«Неужели все кончилось? И где это я? Кровать, как в общаге. Блин, да это же, и есть общага. Гордо называемая Гостиница номер один. Выходит мне все эти пытки приснились. Не! Ну, вот, зараза! Что за сны такие дурацкие! Тьфу ты, я же там уже с жизнью простилась. А теперь опять мучайся. Ищи, придумывай. Эх! Так. И что у нас там со временем?».
На наручном будильнике было еще пять часов. До времени отъезда на поиски «пригодных для пересадки органов, с относительно свежих авиатрупов» оставалось еще часа два с половиной.
«Идиотские какие-то сны были. То меня над лесом сбивают, то в подвале пытают. Хм. Словно…Словно чьи-то подсказки в голове всплывают. Типа «раз меня собьют, значит нужно о сбитых пилотах думать». Ну, а если из меня признание выколачивают, значит…значит…Ну и хрен знает, что это может значить. То ли нужно самому идти признаваться. То ли, наоборот, в бега пускаться. Ничего путного в голову не лезет. Да и кто вообще эти подсказки мне подсовывает? Мдааа. Вопросы-вопросы на мою бедную головушку. Но кое-что этот сон мне, все же, объяснил. Если меня возьмут сейчас, значит, не успеют мои слова в правильные уши попасть, застынут они ледяными глыбами, так и не став живой водой. А значит…значит».
Опасливо покосившись на хищный оскал золингеновской бритвы, Павла приступила к утренним процедурам, попутно планируя направления своих раздумий и поисков.
«Итак, что я могу еще путного придумать? Хм. Может по производству чего-нибудь вспомнить? Сварку бы неплохо перед войной продвинуть. Нет. Я сейчас летчик, мои навыки сварщика, вообще никак объяснить не удастся. Потом на эту тему думать буду. А с летной темой что? Парашюты уже были. Вообще-то… Вообще-то я хоть и не ас, но не только сбитым, но и крылатым летчикам кое-что полезное посоветовать могу. Но об этом пока, ни гу-гу…»
Бритье у нее получалось со скрипом, бывали и мелкие порезы, но раз за разом качество брадобрейства все более прибывало. Умывшись и побрившись, Павла рванулась в штаб. Сонно жмурящийся дежурный по штабу был позавчерашний. Узнав ее, он приветливо кивнул.
- Ты чего так рано. Еще нету никого?
- Да у нас учения на носу, времени совсем мало. Слушай, мне для методичек по учениям пишущая машинка нужна, можно вашей попользоваться? Всю ночь не спал, текст этот придумывал.
- Пока нет никого можно, бумаги и копирки полно, так что не жалко.
- Угу. Спасибо, я не долго.
Это "не долго" вылилось в час. Притом, что Павла не отвлекалась и писала единым духом. К концу ее бурной работы, в штаб уже начали прибывать наиболее ранние командиры, и она поскорее закруглилась. Кроме пары листочков методички по десантированию, в зажатой подмышкой картонной папке она несла два интереснейших документа напечатанные аж в шести экземплярах.
Вернувшись в гостиницу Павла, стала намечать себе еще несколько интересных тем. Вот тут ее, наконец, настигли сомнения и терзания творческих мук, при написании предыдущего опуса совсем не беспокоившие. Но, привыкшая забарывать любые препятствия, она и тут нашла несколько интересных решений. Потом хлебнув чая у дежурного по гостинице, отправилась на поиски лейтенанта Гусакка. Тот явно не спал, и, судя по наполовину намыленному лицу, поднялся он совсем недавно. Суровый взгляд амазонской анаконды смотрел на Павлу непроницаемо.
- Здорово. Слышь, чекист! Валера, мне тут одна полезная идея в голову пришла. Поможешь мне найти какого-нибудь гончара, желательно умеющего работать с клеями и смолами?
- Слышь, пилот. А ты не забыл, что нам сначала запчасти к самолету найти нужно, а потом еще и к рейду готовиться?
- Ну, Валера. Ну, помоги. Обещаю, что тебе результат моих новаций точно понравится.
- Чего придумал-то?
- Заранее не скажу. Но сегодня вечером после рейда обещаю показать. Так как?
- Угу. Ты много чего обещал, и пока ничего из обещанного не выполнил.
- Если ты про Муай Тай, то мы с тобой договорились после полета «Антея». Он летал? Вот и жди назначенного срока. А я свое слово всегда держу.
- Ладно. Есть тут один местный старикан. Напишу я к нему записку, он поможет. Но чтоб через полтора часа ты у гостиницы, как штык был! Машина ждать не будет.
- Лады! Я успею. Мне только в магазин какой-нибудь забежать, где охотничьей дробью торгуют, потом к тому кузнецу и все.
***
- Уважаемый Исмаил, я же не прошу у вас, слишком многого. Просто мне сказали, что вы хороший гончар, да и клеить разными клеями умеете.
- Извини, хёрмэтле иптэш очучы, но сегоднэ никак не могу. Послезавтра приходи. А?
- Уважаемый Исмаил, ну помоги! Мне очень - очень надо, а времени ну совсем нет!
- Понэмаю хезмэт. Но у меня гости приехали. Сегодня ну никак нэ могу помочь.
- Ну, хоть посоветуйте, того, кто сможет.
Пожилой усатый гончар на минуту задумался, и, просветлев лицом, выдал решение.
- Хочешь, сын мой все тебе сделает? Правда, он еще не мастер, но способный хезмәтче.
- Согласен, только побыстрей, пожалуйста!
- Ахмет! Ташла-рга эш. Ярдэм иптэш очучы. Это мой сын Ахмет, ты ему все расскажи, он все, что надо, сделать может. Будет тебя, как меня самого слушаться. А если спорить с тобой будет, то ты сразу мнэ скажи, я сам его накажу.
- Благодарю вас, уважаемый Исмаил. Думаю, обойдемся без наказаний.
«Гм. Да пусть бы и спорил на доброе здоровье, лишь бы дело толково сделать мог. Мда. А паренек-то явно не глупый. Не глупый и хитрый видать жучок мне попался».
- Рад познакомиться, Ахмет, я Павел. Мне для начала нужна глиняная форма для отливки тренировочных пуль. Сделаешь?
- Смотря, что на самом деле нужно, товарищ старший лейтенант. Из чего этими пулями стрелять будут?
- Стрелять-то будут из пулемета, только сами пули должны при ударе в дюраллюминевый лист рассыпаться.
- Не слышал я о таких.
- А их и нет еще. Вот гляди. Что это такое, знаешь?
- Это мелкая дробь на утку.
- Правильно. Так вот представь, что пуля частично состоит из такой дроби, а частично из смолы или клея какого-нибудь.
Паренек задумался, подбрасывая на ладони дробинку.
- Товарищ…
- Да просто Павлом меня зови.
- Понимаете Павел, форму-то я для пуль сделаю. Только думаю, если смола будет слишком хорошей, то пули будут слишком крепкими. Слишком сильно бить такие пули будут, могут и пробить не очень толстый лист. Тут и толстый дюралюминий может не выдержать, если совсем близко стрелять. Да еще и вынуть пули из формы трудно будет, если пуля с формой склеится. Вам ведь нужно по своим самолетам стрелять? И, наверное, так стрелять нужно, чтобы не повредить ничего.
- Хм. Все правильно. И что же нам делать?
- Есть у меня одна мысль. Только она не бесплатная.
«Не ну точно жук этот Ахмет. Вот откуда, оказывается, корни растут у постперестроечной «базарно-ларечной» промышленности. Хотя мозги у парня работают, просто сказочно. Как рентген, всю мою идею сразу просек, да еще и узкие места нашел. Мдааа. Хотя если этот пионер все толково сделает, то тогда и денег не жалко. А и хрен с тобой золотая рыбка, согласен я на твой развод, но на своих условиях».
- Предлагаю тебе такой договор. Ты ведь отцу должен деньги отдать, так?
- Так.
- Ну, так вот. За мой исходный заказ, ты отцу деньги до копейки принесешь. А за то, что я лично у тебя закажу, себе оставишь. Ну как, идет?
- Хм. Идет, товарищ, Павел. А сколько нужно таких пуль?
- Хотя бы сотню. Но лучше тысячу.
Юный новатор гончарного дела, нахмурил брови, и закатил глаза, пробормотав что-то вроде «О, мин бас-арга! Ярдәмче кирәк». Потом серьезно взглянул в лицо собеседнику.
- Даже не знаю Павел. Это слишком много. А еще людей привлекать к этому можно?
- Лучше не надо. Я, правда, сейчас отъеду по делам, но к вечеру вернусь. Так что могу тебе помочь доделывать. Ты пока расскажи, что ты придумал?
- Думаю пулю надо меньше обычной калибром делать из какого-нибудь материала, который легко плавится и хорошо скользит. Чтоб когда нужно готовые заготовки для пуль из формы вынимать, можно было бы просто форму нагреть, и они бы сами выпали. А уже потом, их нужно клеем из смолы покрывать, и еще калибр потом придется как-то выравнивать. Только вот материал тот для заготовки с дробью, который легко плавится и скользит хорошо, я еще не придумал из чего его можно делать.
«Ай да умник! Ай да Ахмет! Как же мне повезло, что у Исмаила сегодня гости. Небось, старый мастер мне бы неделю мудрил. Молодец мальчишка! Ты свою лепту внес, теперь мой черед».
- А если мы, как ты и сказал тот сердечник пули из молочного сахара и дроби сделаем. Или из карамели какой-нибудь. Ну, вот, гляди. Укладываем в форму дробинки, а сверху заливаем молочный сахар или карамель. А когда остынет, то уже смолой их покрыть в несколько слоев и, как высохнет, сразу через кондуктор протащить.
- Павел, а что такое кондуктор?
- Это формочка такая будет. Внутренняя часть ее точно повторяет форму пули нормального калибра. А от этой выемки несколько щелей в специальные раковины ведут, чтобы стружка в них уходила. Вставляем в такую формочку заготовку пули, и вращаем. И она ее, как карандаш затачивает. Вот гляди, я тебе прямо тут нарисую. Ну как, понял?
- Понял
- Только материал формы кондуктора должен быть очень прочным иначе пяток пуль его быстро в диаметре расточат.
- Не беспокойся Павел, теперь я уже знаю, как это правильно сделать. Мне даже помощь твоя не сильно нужна. Мне только нужны деньги на материалы и несколько патронов настоящих и холостых. Я у отца карабин возьму, чтобы проверять, как новые пули стрелять будут. Вдруг прямо в стволе разваливаться начнут.
- Молодец! Правильно придумал. Патроны я тебе через полчаса принесу, а деньги…На, держи.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 2 от 22.03.12
- Глядите товарищи командиры! Вот еще один разбитый лежит. У него вроде прилично двигатель смотрится. Значит три эмсемнадцатых, мы уже, считай, нашли. И по списку мы тоже почти все собрали.
- А хватит ли нам этого?
- Конечно, хватит, товарищ старший лейтенант. Кое-что из запчастей к М-17 и у нас у самих на складе есть. Так что из четырех полудохлых, мы один живой мотор точно собрать сможем. Мелкие детали уже все есть, нам бы сейчас, еще хоть один вот такой амортизатор, и можно обратно ехать. Жалко, конечно, что нам с этого Р-6 дутики брать нельзя, вот они бы идеально подошли, но с ними самолет никто в небо не выпустит.
- Как это так, воентехник? Это еще почему?
- Дак после аварийной посадки остаточный ресурс колес считается равным нулю. Если их поставить, то любая проверка за такое нарушение сразу же дело заведет. Наш Зампотех этого точно не разрешит.
- А какие, нам дутики нужны?
- Дак на том пассажирском 1100 на 250 стояли, но они во время аварийной посадки лопнули. Будь на складе шасси от Р-6-го, вот они бы точно подошли. От ТБ-1, те 1250 на 250, слишком тяжелые будут. Ну и от Р-5-го, те 900 на 200. По размеру, наверное, подошли бы, но тогда полную нагрузку нести не сможет, или лопнут при посадке. А от истребителей те и вовсе слишком маленькие. В общем, проблема. Мы ведь без них мы его к вечеру и выкатить не сможем.
-Хм. А если пару колес помассивнее от какого-нибудь истребителя поставить на каждую стойку? Что-нибудь 750 на 125. Есть у вас такие?
- Гм. На Ди-6 похожие стоят. Но тогда придется оси из каких-нибудь других переделывать. Да и тяжелее все равно шасси будет. В общем, не знаю, да и по времени можем не успеть.
«Снова-здорово! Опять какая-то хрень вылезла. Гм. А что тут еще летающего, из похожего по массе? Может амфибии какие-нибудь? Или… Тут, наверняка должен быть… Угхм. Елки палки, да где ж моя память-то! Да тут же СБ косяками водятся! А ну ка».
- А если от СБ дутики взять? Там, какие стоят?
- Там-то 900 на 300. Вот их, наверное, можно. Ну, может, чуть-чуть пониже шасси станет, зато с нагрузкой проблем быть не должно.
- И на складе они есть? А амортизаторы от СБ есть, может и они бы подошли?
- Да вроде были. Наверное, и они тоже подойдут если покумекать.
- Ну, так и не закручивай нам мозги, воентехник. Какого хрена мы вообще столько времени потеряли, если подходящие запчасти у вас на складе, итак уже есть. Все едем назад! Пора вашим гениям уже заканчивать ремонтировать этого «Антея». Нет стой! Пойдем вон туда еще прогуляемся. Нам еще какой-нибудь дюралевый аппарат для отстрела оружия нужен. Вон тот фюзеляж от И-4 видишь? Проверь его, сильно помятый?
Пока воентехник с парой помощников устало осматривал очередной «авиатруп». Подошедший, со скучающим видом Гусакк, невозмутимо поинтересовался.
- Ну, нашли что-нибудь?
- Представляешь, Валера, ваш Зампотех, оказывается, знал, что к шасси АНТ-9 запчасти и дутики от СБ годятся. И что дутики, найденные на свалках он нам на «подранка» точно не даст ставить. Знал, но ничего не сказал. Вроде того, «Помучайтесь пока ребятки, а вот, когда вы все сроки продинамите, и начальство начнет громы и молнии метать, вот тогда я и предложу это решение». Ну не жук ли?
- Даже если жук, ну и что?
- А то, что из-за него мы с тобой еще пару часов могли бы тут ерундой заниматься, а если бы приехали мы, не солоно хлебавши, то Зампотех, командиру полка наши шкурки в почищенном виде бы сдал. И охота тебе время терять и незаслуженную головомойку получать? Вот и мне не охота. И, слышь, Валера, есть тут в Саках стрельбище, какое-нибудь, на котором авиапулеметы пристреливают?
- Есть, даже не одно. А для чего тебе?
- Я же тебе вечером показ обещал. Вот для этого и нужно. Место там много? Где-нибудь в углу, с краешку стрельбища, вот этот фюзель поместится?
- Поместится, только он-то тебе зачем?
- Нужно Валер. Скомандуй, им, пожалуйста, как запчасти выгрузят, съездить за ним и на стрельбище поставить. Ну, очень тебя прошу.
- Скомандую, но долгов за тобой с каждым часом все больше становится. Павел.
- Эй, воентехник, вытащите его к дороге, и как разгрузитесь на базе, за ним вернитесь.
***
По мотоциклу, несмотря на травму, никаких трудностей Павла не заметила. Самым тяжелым для нее оказалось освоение управления грузовика, но приученная к заводским погрузчикам она постепенно приспособилась и к новым для себя раритетам ГАЗ-А, и М-1.
«Чертова крыша, а рука-то болит. Хотя разве ж это боль. Вот когда метастазы тебя заживо каждую секунду грызут. Хва уже страшилок. А Бандура – тетерев, за то, что перчатки не принес нам на старт, теперь должен мне. Уж я с него засранца стрясу магарыч. Гм. Вот так аппарат, а я полуторку иначе себе изнутри представляла. Хмм. Так, что тут у нас? Оп. А дорога серою лентою вьется, что же за х.рня со сцеплением тут… И пусть его заводскому папаше икнется… Чтобы… Чтобы ... Тьфу ты…Так чтоб он зимою был в лапти обут. Угу. И что же это за бред такой мне все время в голову лезет? А ладно, разобралась уже. Вроде бы и получаться стало. Это вам не И-16 разберемся».
Стрелять Павле было неудобно. В стрелковой секции ей разрешалось стрелять с двух рук. Чем она часто и пользовалась. На соревнованиях, правда, стреляла и с одной. И даже призы брала. Правда, так стрелять приходилось все больше из Марголина. Из боевых стволов все же привычнее было стрелять, поддерживая правую руку левой. А вот сейчас левая рука висела вдоль тела перетянутая окровавленными бинтами, и помочь ею правой руке удерживать ТТ, было невозможно. Боль в безымянном и мизинце была надоедливая, но с постоянными пульсирующими болями от раковой опухоли, ни в какое сравнение не шла. Павла даже не морщилась.
«А как Гусак-то удивился, когда я его попросила перевязать. А инструктор только кивнул, мол, "да действительно когда летчики в рейде сами своим должны первую помощь оказывать". А Валера, пока мои ногти совсем отрывал, и рваные раны прижигал, все в глаза мне заглядывал с интересом. Вроде своим взглядом спрашивая - «Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе синяя?». А ведь понятно мне, Валерик, и кто ты и для чего тут вокруг меня хоровод водишь. Не очень тебе моя улыбка тогда понравилась. Ладно. Прочь левые мысли! Сейчас стрелять нужно, значит, будем стрелять».
Она расслабила руку и решила особо мишень не выцеливать. А сама в это время стала внимательно прислушиваться к своим ощущениям. Мышцы ее нового тела немного иначе гасили отдачу ТТ. А нудная боль в левой руке все же слегка нет-нет да и отвлекала внимание. Часть выстрелов кучно ушли к левому верхнему краю, другие распределились равномерно по всей мишени. Лейтенант Мосол, принес ей мишень и прочел лекцию о том, как нужно правильно целиться и стрелять.
«Салага ты еще Мосол, меня учить. Хоть и десантник. Если бы меня левая разбитая немного не отвлекала, я бы и в первой серии, хоть одной пулей центр бы зацепила. А сейчас…Да просто я и к этому стволу, да и к своему телу еще не совсем привыкла, вот и подстраиваюсь. Как-никак четверть века прошло, с момента моей последней стрельбы, а тут еще и руки не те... Да и, кстати, слишком резко демонстрировать свои снайперские навыки мне тоже спешить не надо. И вообще…Сделаем ка мы вот так…».
Следующую серию Павла положила со средней кучностью справа и чуть ниже от центра мишени.
- Ну вот, товарищ старший лейтенант. Уже лучше. Вам бы чуть-чуть руку потверже держать, тогда и точность появится.
После еще пяти серий, Павла, наконец, сжалилась над зрителями, и положила большинство пуль в районе восьмерки и несколько в девять и десять.
«Это вам, чтоб потом моей меткости не удивлялись. Считайте товарищи, что это вы прямо вот тут меня стрелять и научили. Мелочь, а приятно вам. Я ж все понимаю».
***
- Глядите товарищи командиры! Вот еще один разбитый лежит. У него вроде прилично двигатель смотрится. Значит три эмсемнадцатых, мы уже, считай, нашли. И по списку мы тоже почти все собрали.
- А хватит ли нам этого?
- Конечно, хватит, товарищ старший лейтенант. Кое-что из запчастей к М-17 и у нас у самих на складе есть. Так что из четырех полудохлых, мы один живой мотор точно собрать сможем. Мелкие детали уже все есть, нам бы сейчас, еще хоть один вот такой амортизатор, и можно обратно ехать. Жалко, конечно, что нам с этого Р-6 дутики брать нельзя, вот они бы идеально подошли, но с ними самолет никто в небо не выпустит.
- Как это так, воентехник? Это еще почему?
- Дак после аварийной посадки остаточный ресурс колес считается равным нулю. Если их поставить, то любая проверка за такое нарушение сразу же дело заведет. Наш Зампотех этого точно не разрешит.
- А какие, нам дутики нужны?
- Дак на том пассажирском 1100 на 250 стояли, но они во время аварийной посадки лопнули. Будь на складе шасси от Р-6-го, вот они бы точно подошли. От ТБ-1, те 1250 на 250, слишком тяжелые будут. Ну и от Р-5-го, те 900 на 200. По размеру, наверное, подошли бы, но тогда полную нагрузку нести не сможет, или лопнут при посадке. А от истребителей те и вовсе слишком маленькие. В общем, проблема. Мы ведь без них мы его к вечеру и выкатить не сможем.
-Хм. А если пару колес помассивнее от какого-нибудь истребителя поставить на каждую стойку? Что-нибудь 750 на 125. Есть у вас такие?
- Гм. На Ди-6 похожие стоят. Но тогда придется оси из каких-нибудь других переделывать. Да и тяжелее все равно шасси будет. В общем, не знаю, да и по времени можем не успеть.
«Снова-здорово! Опять какая-то хрень вылезла. Гм. А что тут еще летающего, из похожего по массе? Может амфибии какие-нибудь? Или… Тут, наверняка должен быть… Угхм. Елки палки, да где ж моя память-то! Да тут же СБ косяками водятся! А ну ка».
- А если от СБ дутики взять? Там, какие стоят?
- Там-то 900 на 300. Вот их, наверное, можно. Ну, может, чуть-чуть пониже шасси станет, зато с нагрузкой проблем быть не должно.
- И на складе они есть? А амортизаторы от СБ есть, может и они бы подошли?
- Да вроде были. Наверное, и они тоже подойдут если покумекать.
- Ну, так и не закручивай нам мозги, воентехник. Какого хрена мы вообще столько времени потеряли, если подходящие запчасти у вас на складе, итак уже есть. Все едем назад! Пора вашим гениям уже заканчивать ремонтировать этого «Антея». Нет стой! Пойдем вон туда еще прогуляемся. Нам еще какой-нибудь дюралевый аппарат для отстрела оружия нужен. Вон тот фюзеляж от И-4 видишь? Проверь его, сильно помятый?
Пока воентехник с парой помощников устало осматривал очередной «авиатруп». Подошедший, со скучающим видом Гусакк, невозмутимо поинтересовался.
- Ну, нашли что-нибудь?
- Представляешь, Валера, ваш Зампотех, оказывается, знал, что к шасси АНТ-9 запчасти и дутики от СБ годятся. И что дутики, найденные на свалках он нам на «подранка» точно не даст ставить. Знал, но ничего не сказал. Вроде того, «Помучайтесь пока ребятки, а вот, когда вы все сроки продинамите, и начальство начнет громы и молнии метать, вот тогда я и предложу это решение». Ну не жук ли?
- Даже если жук, ну и что?
- А то, что из-за него мы с тобой еще пару часов могли бы тут ерундой заниматься, а если бы приехали мы, не солоно хлебавши, то Зампотех, командиру полка наши шкурки в почищенном виде бы сдал. И охота тебе время терять и незаслуженную головомойку получать? Вот и мне не охота. И, слышь, Валера, есть тут в Саках стрельбище, какое-нибудь, на котором авиапулеметы пристреливают?
- Есть, даже не одно. А для чего тебе?
- Я же тебе вечером показ обещал. Вот для этого и нужно. Место там много? Где-нибудь в углу, с краешку стрельбища, вот этот фюзель поместится?
- Поместится, только он-то тебе зачем?
- Нужно Валер. Скомандуй, им, пожалуйста, как запчасти выгрузят, съездить за ним и на стрельбище поставить. Ну, очень тебя прошу.
- Скомандую, но долгов за тобой с каждым часом все больше становится. Павел.
- Эй, воентехник, вытащите его к дороге, и как разгрузитесь на базе, за ним вернитесь.
***
По мотоциклу, несмотря на травму, никаких трудностей Павла не заметила. Самым тяжелым для нее оказалось освоение управления грузовика, но приученная к заводским погрузчикам она постепенно приспособилась и к новым для себя раритетам ГАЗ-А, и М-1.
«Чертова крыша, а рука-то болит. Хотя разве ж это боль. Вот когда метастазы тебя заживо каждую секунду грызут. Хва уже страшилок. А Бандура – тетерев, за то, что перчатки не принес нам на старт, теперь должен мне. Уж я с него засранца стрясу магарыч. Гм. Вот так аппарат, а я полуторку иначе себе изнутри представляла. Хмм. Так, что тут у нас? Оп. А дорога серою лентою вьется, что же за х.рня со сцеплением тут… И пусть его заводскому папаше икнется… Чтобы… Чтобы ... Тьфу ты…Так чтоб он зимою был в лапти обут. Угу. И что же это за бред такой мне все время в голову лезет? А ладно, разобралась уже. Вроде бы и получаться стало. Это вам не И-16 разберемся».
Стрелять Павле было неудобно. В стрелковой секции ей разрешалось стрелять с двух рук. Чем она часто и пользовалась. На соревнованиях, правда, стреляла и с одной. И даже призы брала. Правда, так стрелять приходилось все больше из Марголина. Из боевых стволов все же привычнее было стрелять, поддерживая правую руку левой. А вот сейчас левая рука висела вдоль тела перетянутая окровавленными бинтами, и помочь ею правой руке удерживать ТТ, было невозможно. Боль в безымянном и мизинце была надоедливая, но с постоянными пульсирующими болями от раковой опухоли, ни в какое сравнение не шла. Павла даже не морщилась.
«А как Гусак-то удивился, когда я его попросила перевязать. А инструктор только кивнул, мол, "да действительно когда летчики в рейде сами своим должны первую помощь оказывать". А Валера, пока мои ногти совсем отрывал, и рваные раны прижигал, все в глаза мне заглядывал с интересом. Вроде своим взглядом спрашивая - «Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе синяя?». А ведь понятно мне, Валерик, и кто ты и для чего тут вокруг меня хоровод водишь. Не очень тебе моя улыбка тогда понравилась. Ладно. Прочь левые мысли! Сейчас стрелять нужно, значит, будем стрелять».
Она расслабила руку и решила особо мишень не выцеливать. А сама в это время стала внимательно прислушиваться к своим ощущениям. Мышцы ее нового тела немного иначе гасили отдачу ТТ. А нудная боль в левой руке все же слегка нет-нет да и отвлекала внимание. Часть выстрелов кучно ушли к левому верхнему краю, другие распределились равномерно по всей мишени. Лейтенант Мосол, принес ей мишень и прочел лекцию о том, как нужно правильно целиться и стрелять.
«Салага ты еще Мосол, меня учить. Хоть и десантник. Если бы меня левая разбитая немного не отвлекала, я бы и в первой серии, хоть одной пулей центр бы зацепила. А сейчас…Да просто я и к этому стволу, да и к своему телу еще не совсем привыкла, вот и подстраиваюсь. Как-никак четверть века прошло, с момента моей последней стрельбы, а тут еще и руки не те... Да и, кстати, слишком резко демонстрировать свои снайперские навыки мне тоже спешить не надо. И вообще…Сделаем ка мы вот так…».
Следующую серию Павла положила со средней кучностью справа и чуть ниже от центра мишени.
- Ну вот, товарищ старший лейтенант. Уже лучше. Вам бы чуть-чуть руку потверже держать, тогда и точность появится.
После еще пяти серий, Павла, наконец, сжалилась над зрителями, и положила большинство пуль в районе восьмерки и несколько в девять и десять.
«Это вам, чтоб потом моей меткости не удивлялись. Считайте товарищи, что это вы прямо вот тут меня стрелять и научили. Мелочь, а приятно вам. Я ж все понимаю».
***
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 3 от 22.03.12
- Ну как Георгий, понравился тебе рейд?
- Мне-то понравился. А ты-то как теперь будешь? Рука-то ведь не скоро пройдет. Как же тебя угораздило на эту крышу приземлиться?
- Ветер помешал. А рука…Ничего, пройдет рука, куда ж она денется-то. Я даже особисту нашему приемы, как обещал, завтра утром еще даже до полета покажу. И, кстати, у нас сегодня по плану еще одно представление намечается.
- Еще одно! Павел, ты вообще, когда отдыхать-то будешь. Ты ведь как-никак раненый. Да и побегали мы все же прилично.
- Ничего, я вам с Валерой сегодня еще один фокус покажу, а потом и отдохнуть можно.
После ужина Павлу вызвал к входу в гостиницу долгожданный посетитель. Дежурный по гостинице с интересом глядел на встречу летчика с татарским мальчиком.
- Ну, как Ахмет, получилось?
- Павел. Я пока только три раза по сорок штук сделал. Одни из карамели другие на молочном сахаре, и еще одни на клею. Все пристрелял по три патрона. В стволе не разваливаются. Если вам какие-нибудь из этих понравятся, то завтра часам к двенадцати еще штук двести таких же готово будет. Если нет, придется заново сердечники придумывать. А что с рукой у вас случилось? – «Гм. Поскользнулся, упал…и далее по тексту».
- Сто двадцать? Здорово! А на руку внимания не обращай. Здесь меня подожди, я еще двух человек найду, и сходим, проверим твою работу.
***
На стрельбище стояла тишина.
- Павел, ты с ума сошел!
- Георгий, да не бойся ты так за меня. Я же еще изнутри по дюралевому листу поставил. Даже если первый из них пробьет, то дальше все равно не полетит. И вы сами слишком близко не подходите, кто его знает, какой у них разлет осколков.
- А если тебя ранит, тогда что?
- Да не ранит меня. Валера, как Георгий с рубежа отойдет, начинай!
- Ну, ты, Павел, и псих. Ладно, ухожу я.
«Тук, тук, тук. Мдя. Из ШКАССа, наверное, и покучнее, да и почаще раза в три пули пойдут. Главное чтобы пули из патронов недоходя до казенников от нагрузок не выскакивали. А то, из ДА Валера поливает, как бычок траву. Половина пуль мимо идут. Вот ведь мазила! Эх, и мазила, наш товарищ дятел. А звук-то от расколовшейся пули не особо громкий получается. Теперь одна проблема останется с бронестеклом что-то мудрить. Ага, все патроны последней серии извел наш «снайпер». Вылезать надо».
- Ну, давайте смотреть. Перкаль с фюзеля снимайте, оба слоя. Это рванье уже не пригодится.
- Снова вмятины есть, а где же хоть одна пробоина?
- А нету их товарищ испытатель! Что в первых сериях не было, что в последней. А дистанция тут метров сто пятьдесят - двести. Ну, что скажете, товарищи коллеги?
- То есть ты предлагаешь пилотов из боевого оружия такими пулями прямо в воздухе обстреливать. И зачем это?
- Это, товарищ лейтенант, чтобы находящийся под обстрелом пилот научился головой думать, а не тем, на чем сидит. Пару раз получит очередь в спину, услышит, как к нему смертушка в обшивку стучится, да и научится за своим хвостом глядеть. А вообще-то… вообще-то я вам товарищи остальное в гостинице дорасскажу. Эй, Ахмет! Ты молодец! Завтра я у тебя все пули выкуплю, делай два варианта поровну, второй и третий. Будем их потом на большей дальности смотреть.
- Нет, Павел. Давай лучше завтра. А то сегодня устали. Да и помыться нужно и в порядок себя привести.
- А это мысль Георгий! Валера, слушай, ты насчет бани договориться сможешь? И помылись бы, и заодно по сегодняшнему договорили бы. А?
- Ладно. Но долги за тобой все копятся и копятся.
- Валер. А у тебя часом в роду банкиров не было?
- Посмейся, посмейся у меня.
На столе кроме пива стояла и бутылка Московской. НКВД-шник и испытатель степенно начали с пива. А Павла сразу же объяснила свою антиалкогольную политику, и получила понимание. Мыться и париться ей пришлось с резиновой перчаткой на левой руке, но это не беспокоило. Вениками похлестали друг друга без Зубановского фанатизма. Выйдя из парной, Георгий сразу же пошел в наступление.
- Павел, и для чего все это было нужно? Ведь летают же на воздушный бой. Вон кинопулеметы как раз для этого и нужны.
- Все так, Георгий. Но разве ж это настоящий воздушный бой? Это же балет!
- Не понял, объясни.
- И я тоже не понял. Что тебе не нравится в системе обучения воздушному бою?
«Ух, как научили тебя, Валера, правильные вопросы задавать. Ну да расслабься пока, сейчас сначала я тебя маленько поспрошаю, а уж потом и сама кой-чего порассказываю».
- А что тут товарищи понимать. Вот скажи, чекист, ты женат? – «Чего так напрягся-то? Не боись не за себя зову».
- Не женат. И причем тут это?
- Это было нужно для уточнения рассматриваемого образа. Вот представь. Ты летним вечером пришел в гости к своей любимой женщине, в надежде на приятный вечер. А там тебя встречают все ее родственники, коллеги по работе, соседи там по дому. Кроме того, сама дама одета в водолазный скафандр. И спряталась от тебя на балконе пятого этажа, закрыв за собой стеклянную дверь на щеколду. Каковы у тебя перспективы, что этот вечер все же будет приятным?
- Ну и образ ты придумал. И что же ты, Павел, этим хотел сказать?
- В этом образе можно увидеть некоторые преувеличенные черты нашей типовой обстановки обучения воздушному бою. Разве в воздушном бою тот, кого атакуют, всегда знает, когда какими силами и каким примерно набором тактических приемов он будет атакован? Или в бою он помнит о правилах, которые он нарушать не должен, поскольку снизу начальство за ним наблюдает?
- Хм.
- Вот поэтому, ребята, смысл таких учебных боев выхолащивается не только предсказуемостью начальной фазы боя, и единой тактической схемой обучения пилотов. Есть и другие моменты. Например, отсутствие реального фактора опасности от огня противника. То есть «дерущиеся» не боятся быть сбитыми, и потому могут себе позволить воевать без того напряжения сил, которое соответствует реальному бою. Они не опасаются подставлять самолет под кинопулеметы.
- Что же ты предлагаешь? Выдать им боевые патроны и самим сбивать свои же самолеты!?
- Сбивать. Но самолеты и пилотов при этом не терять. Вы же видели, как эти учебные пули бьют.
- А если в голову попадет такая?
- Жаль, у меня было времени мало. А то бы показал, как такая пуля от склеенного в четыре слоя бутербродом плексигласа рассыпается.
- Думаешь можно такое стекло склеить?
- Уверен. Покумекать над процессом, конечно, придется, но результат точно будет, и ждать его не долго. Главное чтобы руки были на месте у того, кто это делать будет. Вот такие же руки примерно, как у того мальчишки Ахмета.
Слушатели задумчиво и без тостов пропустили по паре стопок. Павла отхлебнула кваса и продолжила свои кроткие увещевания.
- Вот и представьте, товарищи соратники, что в учебном воздушном бою по крыльям, бронеспинке, бортам и даже остеклению кабины вашего самолета стучат такие пули. Вот только пробить кабину и достать пилота они не могут. А ты Валера представь, что когда ты в тот раз с У-2 прыгал, "дегтярь" эрпятого по твоей кабине такими вот пулями лупил, только сама кабина была дюралем и бронестеклом обшита. Представил звук?
Гусакк задумчиво кивнул, и наполнил стопки заново.
- Вот когда такие штуки у нас в ВВС появятся, вот тогда можно будет строить бой максимально приближенно к боевым условиям. То есть у каждой стороны учений несколько своих аэродромов и несколько небольших полигонов с охраняемыми объектами. Самолеты обучающих несут раскраску и опознавательные знаки наиболее вероятного противника. Воздушные удары и вылеты не согласовываются между противниками по времени, а контролируются постами их воздушного наблюдения и… например, какой-нибудь аккустической разведки. Я вроде в каком-то журнале читал, что уже можно километров за двадцать по звуку определять, сколько и каких самолетов летят. Вроде даже высоту определять можно.
«Не зыркай, на меня, лейтенант, не зыркай. Есть уже такие технологии, даже если ты о них не слышал. А про радар я сейчас заикаться не буду, а то твое начальство после доклада Кондратий хватит. «Где это этот старлей сверхсекретную информацию добыл?»».
- Так вот. Получив сигнал об обнаружении воздушного противника, командование тренировочной авиачасти сводит все сообщения о своих и чужих самолетах на едином планшете воздушной обстановки. А противодействующая им специальная авиачасть в зависимости от легенды учений применяет оборонительную или атакующую тактику реального противника. Вот тут, наверное, встанет организационная задача либо собрать в одной авиачасти пилотов имеющих боевой опыт и знающих приемы противника. Либо обучить через таких пилотов других инструкторов, чтобы они наиболее реалистично могли имитировать тактику противника. Ну, а когда условно сбитым пилотам надоест глотать в кабине дым от сработавших пиропатронов, вот тогда они, наконец, научатся по-настоящему драться. И результаты вот таких учений уже можно будет разбирать по косточкам для своевременного обновления действующей военной доктрины применения ВВС.
- Даааа, Павел. Ну, ты и замахнулся. Это ж, сколько народных денег нужно?
- Народные деньги, Георгий, можно тратить по-разному. Можно потратить многие сотни тысяч, выкармливая, одевая, обувая, обучая и снаряжая пилота-истребителя, который в первом же бою, погибнет сам, погубит дорогущий боевой самолет, да еще и подставит своими глупыми и непрофессиональными действиями своих товарищей под вражеский огонь. А поражение этих пилотов на этом участке фронта, окажется просто подарком для врага, который успеет быстро провести свою контратаку, до появления над линией фронта хорошо обученных советских пилотов. А вот из таких кирпичиков как раз и складываются маленькие и большие победы воюющей страны. Так на чьих же победах, мы с вами товарищи, собрались деньги экономить, а? Вот и задумайтесь о сальдо этого баланса.
«Задумались мыслители. Гм. И сколько же водки они уже, под мой ненавязчивый бубнеж, приговорили-то? Вроде бы не первая бутылка на столе. Хорошо мне с ними сопротивляться не надо. Хотя иногда и хочется расслабиться».
- Ну, а если сделать, как ты сказал. Тогда что?
- Тогда деньги народные будут потрачены. Жаль этих денег. Возможно, на эти деньги можно было бы построить сотню боевых самолетов. Но эти же деньги помогут сэкономить тысячи жизней наших пилотов и тысячи же самолетов, которые вернутся после боя на свои аэродромы, а не сгорят кострами на земле. И если уж если встретят такие обученные пилоты настоящего противника в воздухе, то, по крайней мере, уж точно удивляться ничему не будут. А будут они просто нормально воевать. Поставлена боевая задача охранять свои бомберы, будут охранять, не отвлекаясь на встречные бомберы противника, и не теряя сбитыми своих подопечных. Надо лететь на разведку, будут хорониться, и избегать встреч с противником, пока разведданные в штаб не доставят. А уж если поставлена задача прикрывать наземные войска, станут прикрывать их. На смерть стоять будут, не бросаясь за одиночными вражескими истребителями, а выбивая бомберов и штурмовиков. Вот тогда это будет война, а не балет.
- Все это здорово, но где же ты, Павел предлагаешь для всего этого самолеты брать. Ведь их же еще строить надо.
- Строить надо. Но! С самого чертежного листа ничего делать не надо.
- Как это?
- А вот так. Я и в Харькове слышал, да и тут ребята рассказывали. В позапрошлом году вроде бы перестали выпускать и уже даже возможно сняли с вооружения один цельнометаллический самолет. Вот, глядите, я его вам на столе нацарапаю. Узнаешь его Георгий?
- ИП-1, что ли?
- Он самый. Этот пушечный истребитель, как я слышал, скоростями не вышел, и со штопором там что-то неприятное было, но вроде бы исправили.
- Точно! Он недав…
- Правильно Георгий, не надо нам с Валерой тут ничего рассказывать. И у стен ведь бывают уши. Но вот про знакомых умеющих летать на такой машине я тебя прошу поделиться.
- А зачем они тебе?
- Ты же был на стрельбище с нами. Если взять тот самый ИП-1, да и снять с него все кроме пары пулеметов, поставить бронестекло на кабину, а крылья и фюзеляж еще пропитанным лаком полотном обтянуть, то…
- То получится учебный истребитель. А поскольку его действительно сняли с вооружения, и, как я знаю, пока не придумали, что с ним делать, то получится хорошая экономия денег. Да и готовые самолеты ломать и в переплавку отправлять не нужно. Ну и голова у тебя Павел! И не смотри на меня так, я тебе сейчас ничего секретного не выдал. А что, ведь толковая идея выходит. Кстати есть еще одна машина, которая для этих целей вроде бы годится, но про нее я сам Громову расскажу. Ты Валера прости нас, что мы тут о своем пилотском общаемся. Но ведь здорово же, Павел придумал. Этих никому ненужных ипэшек сотни две, наверное. Да это же четыре учебных полка можно сделать!
- Думаю и побольше. Ведь для учебного полка шесть десятков самолетов не норма. Вдобавок и учебными машинами дополнить можно. УТИ-4, там УТ-1, может еще чего-нибудь. Ну, а СБ первых выпусков или Р-6 можно в качестве учебных бомберов туда же вписать. Даже И-Z старый, на котором я в Харькове летал, и тот может для чего-нибудь пригодиться. Будет какого-нибудь старого японца изображать. В идеале, самолеты тренирующих надо бы еще и внешне под вражеские замаскировать, чтобы они на них похожи стали. Но с этим я думаю что-нибудь придумается. Ну как, испытатель. Дашь мне прицел, чтоб со знающими ИП-1 дядьками пообщаться?
- Гм. В Харьковской 43-й смешанной бригаде, где на них летали, я, конечно, бывал и комбрига Самойлова года два назад видел. Но его, говорят, посадили за что-то. А с остальными я и общался-то раз или два всего. Хотя есть один майор Скрынников Алексей Иванович. Он вначале 37-го чем-то проштрафился перед Самойловым, а потом из-за этого вроде бы в Харьковское летное училище переводился.
- Напиши ему записку про меня, а? Очень тебя прошу Георгий.
- Только ты его там, в свои темные дела не вовлекай и под монастырь не подводи, жалко человека-то.
- Не боись. Вон Валера, своим скажет, что я к нему учиться летать на ИП-1 поеду. А, Валера?
- А по сопатке?
- Ну как Георгий, понравился тебе рейд?
- Мне-то понравился. А ты-то как теперь будешь? Рука-то ведь не скоро пройдет. Как же тебя угораздило на эту крышу приземлиться?
- Ветер помешал. А рука…Ничего, пройдет рука, куда ж она денется-то. Я даже особисту нашему приемы, как обещал, завтра утром еще даже до полета покажу. И, кстати, у нас сегодня по плану еще одно представление намечается.
- Еще одно! Павел, ты вообще, когда отдыхать-то будешь. Ты ведь как-никак раненый. Да и побегали мы все же прилично.
- Ничего, я вам с Валерой сегодня еще один фокус покажу, а потом и отдохнуть можно.
После ужина Павлу вызвал к входу в гостиницу долгожданный посетитель. Дежурный по гостинице с интересом глядел на встречу летчика с татарским мальчиком.
- Ну, как Ахмет, получилось?
- Павел. Я пока только три раза по сорок штук сделал. Одни из карамели другие на молочном сахаре, и еще одни на клею. Все пристрелял по три патрона. В стволе не разваливаются. Если вам какие-нибудь из этих понравятся, то завтра часам к двенадцати еще штук двести таких же готово будет. Если нет, придется заново сердечники придумывать. А что с рукой у вас случилось? – «Гм. Поскользнулся, упал…и далее по тексту».
- Сто двадцать? Здорово! А на руку внимания не обращай. Здесь меня подожди, я еще двух человек найду, и сходим, проверим твою работу.
***
На стрельбище стояла тишина.
- Павел, ты с ума сошел!
- Георгий, да не бойся ты так за меня. Я же еще изнутри по дюралевому листу поставил. Даже если первый из них пробьет, то дальше все равно не полетит. И вы сами слишком близко не подходите, кто его знает, какой у них разлет осколков.
- А если тебя ранит, тогда что?
- Да не ранит меня. Валера, как Георгий с рубежа отойдет, начинай!
- Ну, ты, Павел, и псих. Ладно, ухожу я.
«Тук, тук, тук. Мдя. Из ШКАССа, наверное, и покучнее, да и почаще раза в три пули пойдут. Главное чтобы пули из патронов недоходя до казенников от нагрузок не выскакивали. А то, из ДА Валера поливает, как бычок траву. Половина пуль мимо идут. Вот ведь мазила! Эх, и мазила, наш товарищ дятел. А звук-то от расколовшейся пули не особо громкий получается. Теперь одна проблема останется с бронестеклом что-то мудрить. Ага, все патроны последней серии извел наш «снайпер». Вылезать надо».
- Ну, давайте смотреть. Перкаль с фюзеля снимайте, оба слоя. Это рванье уже не пригодится.
- Снова вмятины есть, а где же хоть одна пробоина?
- А нету их товарищ испытатель! Что в первых сериях не было, что в последней. А дистанция тут метров сто пятьдесят - двести. Ну, что скажете, товарищи коллеги?
- То есть ты предлагаешь пилотов из боевого оружия такими пулями прямо в воздухе обстреливать. И зачем это?
- Это, товарищ лейтенант, чтобы находящийся под обстрелом пилот научился головой думать, а не тем, на чем сидит. Пару раз получит очередь в спину, услышит, как к нему смертушка в обшивку стучится, да и научится за своим хвостом глядеть. А вообще-то… вообще-то я вам товарищи остальное в гостинице дорасскажу. Эй, Ахмет! Ты молодец! Завтра я у тебя все пули выкуплю, делай два варианта поровну, второй и третий. Будем их потом на большей дальности смотреть.
- Нет, Павел. Давай лучше завтра. А то сегодня устали. Да и помыться нужно и в порядок себя привести.
- А это мысль Георгий! Валера, слушай, ты насчет бани договориться сможешь? И помылись бы, и заодно по сегодняшнему договорили бы. А?
- Ладно. Но долги за тобой все копятся и копятся.
- Валер. А у тебя часом в роду банкиров не было?
- Посмейся, посмейся у меня.
На столе кроме пива стояла и бутылка Московской. НКВД-шник и испытатель степенно начали с пива. А Павла сразу же объяснила свою антиалкогольную политику, и получила понимание. Мыться и париться ей пришлось с резиновой перчаткой на левой руке, но это не беспокоило. Вениками похлестали друг друга без Зубановского фанатизма. Выйдя из парной, Георгий сразу же пошел в наступление.
- Павел, и для чего все это было нужно? Ведь летают же на воздушный бой. Вон кинопулеметы как раз для этого и нужны.
- Все так, Георгий. Но разве ж это настоящий воздушный бой? Это же балет!
- Не понял, объясни.
- И я тоже не понял. Что тебе не нравится в системе обучения воздушному бою?
«Ух, как научили тебя, Валера, правильные вопросы задавать. Ну да расслабься пока, сейчас сначала я тебя маленько поспрошаю, а уж потом и сама кой-чего порассказываю».
- А что тут товарищи понимать. Вот скажи, чекист, ты женат? – «Чего так напрягся-то? Не боись не за себя зову».
- Не женат. И причем тут это?
- Это было нужно для уточнения рассматриваемого образа. Вот представь. Ты летним вечером пришел в гости к своей любимой женщине, в надежде на приятный вечер. А там тебя встречают все ее родственники, коллеги по работе, соседи там по дому. Кроме того, сама дама одета в водолазный скафандр. И спряталась от тебя на балконе пятого этажа, закрыв за собой стеклянную дверь на щеколду. Каковы у тебя перспективы, что этот вечер все же будет приятным?
- Ну и образ ты придумал. И что же ты, Павел, этим хотел сказать?
- В этом образе можно увидеть некоторые преувеличенные черты нашей типовой обстановки обучения воздушному бою. Разве в воздушном бою тот, кого атакуют, всегда знает, когда какими силами и каким примерно набором тактических приемов он будет атакован? Или в бою он помнит о правилах, которые он нарушать не должен, поскольку снизу начальство за ним наблюдает?
- Хм.
- Вот поэтому, ребята, смысл таких учебных боев выхолащивается не только предсказуемостью начальной фазы боя, и единой тактической схемой обучения пилотов. Есть и другие моменты. Например, отсутствие реального фактора опасности от огня противника. То есть «дерущиеся» не боятся быть сбитыми, и потому могут себе позволить воевать без того напряжения сил, которое соответствует реальному бою. Они не опасаются подставлять самолет под кинопулеметы.
- Что же ты предлагаешь? Выдать им боевые патроны и самим сбивать свои же самолеты!?
- Сбивать. Но самолеты и пилотов при этом не терять. Вы же видели, как эти учебные пули бьют.
- А если в голову попадет такая?
- Жаль, у меня было времени мало. А то бы показал, как такая пуля от склеенного в четыре слоя бутербродом плексигласа рассыпается.
- Думаешь можно такое стекло склеить?
- Уверен. Покумекать над процессом, конечно, придется, но результат точно будет, и ждать его не долго. Главное чтобы руки были на месте у того, кто это делать будет. Вот такие же руки примерно, как у того мальчишки Ахмета.
Слушатели задумчиво и без тостов пропустили по паре стопок. Павла отхлебнула кваса и продолжила свои кроткие увещевания.
- Вот и представьте, товарищи соратники, что в учебном воздушном бою по крыльям, бронеспинке, бортам и даже остеклению кабины вашего самолета стучат такие пули. Вот только пробить кабину и достать пилота они не могут. А ты Валера представь, что когда ты в тот раз с У-2 прыгал, "дегтярь" эрпятого по твоей кабине такими вот пулями лупил, только сама кабина была дюралем и бронестеклом обшита. Представил звук?
Гусакк задумчиво кивнул, и наполнил стопки заново.
- Вот когда такие штуки у нас в ВВС появятся, вот тогда можно будет строить бой максимально приближенно к боевым условиям. То есть у каждой стороны учений несколько своих аэродромов и несколько небольших полигонов с охраняемыми объектами. Самолеты обучающих несут раскраску и опознавательные знаки наиболее вероятного противника. Воздушные удары и вылеты не согласовываются между противниками по времени, а контролируются постами их воздушного наблюдения и… например, какой-нибудь аккустической разведки. Я вроде в каком-то журнале читал, что уже можно километров за двадцать по звуку определять, сколько и каких самолетов летят. Вроде даже высоту определять можно.
«Не зыркай, на меня, лейтенант, не зыркай. Есть уже такие технологии, даже если ты о них не слышал. А про радар я сейчас заикаться не буду, а то твое начальство после доклада Кондратий хватит. «Где это этот старлей сверхсекретную информацию добыл?»».
- Так вот. Получив сигнал об обнаружении воздушного противника, командование тренировочной авиачасти сводит все сообщения о своих и чужих самолетах на едином планшете воздушной обстановки. А противодействующая им специальная авиачасть в зависимости от легенды учений применяет оборонительную или атакующую тактику реального противника. Вот тут, наверное, встанет организационная задача либо собрать в одной авиачасти пилотов имеющих боевой опыт и знающих приемы противника. Либо обучить через таких пилотов других инструкторов, чтобы они наиболее реалистично могли имитировать тактику противника. Ну, а когда условно сбитым пилотам надоест глотать в кабине дым от сработавших пиропатронов, вот тогда они, наконец, научатся по-настоящему драться. И результаты вот таких учений уже можно будет разбирать по косточкам для своевременного обновления действующей военной доктрины применения ВВС.
- Даааа, Павел. Ну, ты и замахнулся. Это ж, сколько народных денег нужно?
- Народные деньги, Георгий, можно тратить по-разному. Можно потратить многие сотни тысяч, выкармливая, одевая, обувая, обучая и снаряжая пилота-истребителя, который в первом же бою, погибнет сам, погубит дорогущий боевой самолет, да еще и подставит своими глупыми и непрофессиональными действиями своих товарищей под вражеский огонь. А поражение этих пилотов на этом участке фронта, окажется просто подарком для врага, который успеет быстро провести свою контратаку, до появления над линией фронта хорошо обученных советских пилотов. А вот из таких кирпичиков как раз и складываются маленькие и большие победы воюющей страны. Так на чьих же победах, мы с вами товарищи, собрались деньги экономить, а? Вот и задумайтесь о сальдо этого баланса.
«Задумались мыслители. Гм. И сколько же водки они уже, под мой ненавязчивый бубнеж, приговорили-то? Вроде бы не первая бутылка на столе. Хорошо мне с ними сопротивляться не надо. Хотя иногда и хочется расслабиться».
- Ну, а если сделать, как ты сказал. Тогда что?
- Тогда деньги народные будут потрачены. Жаль этих денег. Возможно, на эти деньги можно было бы построить сотню боевых самолетов. Но эти же деньги помогут сэкономить тысячи жизней наших пилотов и тысячи же самолетов, которые вернутся после боя на свои аэродромы, а не сгорят кострами на земле. И если уж если встретят такие обученные пилоты настоящего противника в воздухе, то, по крайней мере, уж точно удивляться ничему не будут. А будут они просто нормально воевать. Поставлена боевая задача охранять свои бомберы, будут охранять, не отвлекаясь на встречные бомберы противника, и не теряя сбитыми своих подопечных. Надо лететь на разведку, будут хорониться, и избегать встреч с противником, пока разведданные в штаб не доставят. А уж если поставлена задача прикрывать наземные войска, станут прикрывать их. На смерть стоять будут, не бросаясь за одиночными вражескими истребителями, а выбивая бомберов и штурмовиков. Вот тогда это будет война, а не балет.
- Все это здорово, но где же ты, Павел предлагаешь для всего этого самолеты брать. Ведь их же еще строить надо.
- Строить надо. Но! С самого чертежного листа ничего делать не надо.
- Как это?
- А вот так. Я и в Харькове слышал, да и тут ребята рассказывали. В позапрошлом году вроде бы перестали выпускать и уже даже возможно сняли с вооружения один цельнометаллический самолет. Вот, глядите, я его вам на столе нацарапаю. Узнаешь его Георгий?
- ИП-1, что ли?
- Он самый. Этот пушечный истребитель, как я слышал, скоростями не вышел, и со штопором там что-то неприятное было, но вроде бы исправили.
- Точно! Он недав…
- Правильно Георгий, не надо нам с Валерой тут ничего рассказывать. И у стен ведь бывают уши. Но вот про знакомых умеющих летать на такой машине я тебя прошу поделиться.
- А зачем они тебе?
- Ты же был на стрельбище с нами. Если взять тот самый ИП-1, да и снять с него все кроме пары пулеметов, поставить бронестекло на кабину, а крылья и фюзеляж еще пропитанным лаком полотном обтянуть, то…
- То получится учебный истребитель. А поскольку его действительно сняли с вооружения, и, как я знаю, пока не придумали, что с ним делать, то получится хорошая экономия денег. Да и готовые самолеты ломать и в переплавку отправлять не нужно. Ну и голова у тебя Павел! И не смотри на меня так, я тебе сейчас ничего секретного не выдал. А что, ведь толковая идея выходит. Кстати есть еще одна машина, которая для этих целей вроде бы годится, но про нее я сам Громову расскажу. Ты Валера прости нас, что мы тут о своем пилотском общаемся. Но ведь здорово же, Павел придумал. Этих никому ненужных ипэшек сотни две, наверное. Да это же четыре учебных полка можно сделать!
- Думаю и побольше. Ведь для учебного полка шесть десятков самолетов не норма. Вдобавок и учебными машинами дополнить можно. УТИ-4, там УТ-1, может еще чего-нибудь. Ну, а СБ первых выпусков или Р-6 можно в качестве учебных бомберов туда же вписать. Даже И-Z старый, на котором я в Харькове летал, и тот может для чего-нибудь пригодиться. Будет какого-нибудь старого японца изображать. В идеале, самолеты тренирующих надо бы еще и внешне под вражеские замаскировать, чтобы они на них похожи стали. Но с этим я думаю что-нибудь придумается. Ну как, испытатель. Дашь мне прицел, чтоб со знающими ИП-1 дядьками пообщаться?
- Гм. В Харьковской 43-й смешанной бригаде, где на них летали, я, конечно, бывал и комбрига Самойлова года два назад видел. Но его, говорят, посадили за что-то. А с остальными я и общался-то раз или два всего. Хотя есть один майор Скрынников Алексей Иванович. Он вначале 37-го чем-то проштрафился перед Самойловым, а потом из-за этого вроде бы в Харьковское летное училище переводился.
- Напиши ему записку про меня, а? Очень тебя прошу Георгий.
- Только ты его там, в свои темные дела не вовлекай и под монастырь не подводи, жалко человека-то.
- Не боись. Вон Валера, своим скажет, что я к нему учиться летать на ИП-1 поеду. А, Валера?
- А по сопатке?
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 4 от 22.03.12
С баней им сильно повезло. Так поздно в этот день никто не мылся, поэтому торопиться было совершенно некуда. И хотя за столом «расслаблялись» лишь Шиянов с Гусакком, но постепенно и Павла почувствовала большую легкость во всем теле. Что называется "за компанию". Разговоры еще несколько раз возвращались к теме воздушного боя. Иногда даже разгорались яростные споры. Верх, как и прежде, в них был за Павлой. Вскоре обсуждение плавно скатилось и на другие темы.
- А я говорю. Дисциплина это самое главное у нас. И в Красной Армии и в НКВД, да и в партии в первую очередь.
- Да кто ж, Валера, с этим спорит-то? Но, вот в личной жизни человека, какая же тут тебе партийная или ведомственная дисциплина? Коммунист и комсомолец должен ведь иметь еще и самодисциплину. Просто в своей личной жизни требуется определять, как свои личные цели реализовать не в ущерб, а, наоборот, на пользу общественным, партийным и ведомственным целям.
- У коммуниста и комсомольца личной жизни быть не может!
- Ребята не надо так спорить! Валера не кричи.
- Погоди Георгий. Секундочку, Валера! А решать за тебя, с кем тебе спать, тоже партия будет?
- Если партия или управление мне прикажет с кем-нибудь спать, буду спать!
- Что, и с мужиком спать по приказу станешь?
- Чего?!!! – Рука лейтенанта безуспешно шарила на голом теле в поисках кобуры с ТТ.
- Валера, он шутит.
- Если и шучу, то не сильно. Мне в Китае наши предшественники рассказывали, что там всякие мужики - садомиты с мужиками живут. Ну, так, как тебе твоя партийная совесть об этом тебе глаголет? А, Валера?
- Ты чего, Паша, охренел?! Да не может наша партия или наркомат такого приказать!
- А если от этого будет зависеть вербовка важного источника во вражеском тылу, и приказ тебе по твоему ведомству придет?
- Да ты…
Георгий, покачиваясь со скорбным лицом, пытался примирить обоих защитников схлестнувшихся в жарком споре воинственных философий.
- Павел, Валерий! Ребята! Все, хватит мужики, про всякую ерунду рассуждать. Давайте лучше выпьем за нашу непобедимую и легендарную Красную Армию, и ее крылатый меч и щит ВВС.
- И за «летающую гвардию» ВДВ!
- И за «карающую длань» НКВД!
- А про всяких садомитов, я тебя, Паша, очень прошу больше не рассказывать.
***
Следующий день был полон хлопот. Началось все традиционно с врачей и прощания с клиникой. Павла презентовала начмеду бутылку коньяка, выставленную ей за свой грех капитаном Бандурой. Привезенный из Харькова коньяк, она решила пока не трогать. Остальному персоналу клиники достался шикарный торт. Надо же как-то марку держать. Медработницы провожали ее уход томными взглядами, мол «эх, красавчик, ведь поматросил и бросил ты нас». На что Павла, мысленно вздохнув с облегчением, сама себе заметила.
«Хорошо хоть, той коровы сегодня не было. А ну, как на прощание целоваться бы полезла. А теперь наконец-то… свобода! Все! С глаз долой из сердца вон. Пусть другие летуны с вами шашни заводят».
Занятия по Муай Тай, прошли в сильно скомканом режиме. Гусакк хмурился, но Павла спешила и показав десятка полтора связок приемов, через полчаса объявила об окончании занятия.
- Извини, Валера, времени нет. Если когда-нибудь пересечемся, продолжим. Да. Имей ввиду, я к тебе еще до отлета кое что занесу.
Потом были испытания наконец-то окончательно доделанного «Антея». Шиянов сделал четыре полета, после чего начал стажировать десантных пилотов в правом и левом креслах. Гонял их безжалостно, и, несмотря на неплохие результаты, все время был ими недоволен. Еще через пару часов с него выбросили в полной выкладке восьмерых десантников вместе с капитаном Бандурой. Кресла из салона были демонтированы, скамеек для десантников в салоне пока не сделали, поэтому сидели они все на ровном полу, с трудом удерживаясь при наборе высоты за шпангоуты и за своих соседей. Первое же что увидела Павла после возвращения выброшенного из «Антея» отделения десантников на летное поле, это широчайшую улыбку капитана.
- Ну, Пабло! Оказывается выгодно с тобой дело иметь. За это я мне тебе никакого коньяка не жалко. А после учений-то оставят нам его?
- Коньяк ты, голуба, сам проср.л, обещал же мне перчатки и не принес к старту. А «Антея» вам оставят. Вон видишь, Гаврилов уже с местным начальством сделку заключает. Так что не переживай. О! Извини, кажется, меня кличут. Бывай капитан.
Бодрой рысью преодолев полсотни метров до стоящего кучкой начальства, Павла уже привычно вытянулась в струнку с рукой у виска. Рапорт был прерван повелительным жестом.
- Товарищ полковник…
- Значит так старлей! Жаль, что ты сам из-за руки пока прыгать не можешь, но вот тебе новое задание. Бери вон те два десятка летунов и гоняй их в хвост и гриву, чтобы через час они были готовы из этого «Антея» прыгнуть. Выпускать их тоже ты будешь. Как половина прыгнет, собирай их всех и рассказывай, что нужно исправить, чтоб все нормально стало. И еще подготовь из них сегодня двоих - троих на выпускающего. Все понял старший лейтенант?
- Так точно, понял! Разрешите выполнять?
- Выполняй!
«А Гаврилов-то аж подмигнул. Доволен как котяра, сметаной объевшийся. Ну как же еще пока ему не подчиненный, а уже на его мельницу воду льет. Ничего майор, может, и сойдутся у нас дорожки. Кто ж его знает, судьба штука хитрая».
В первом старте оказалось двое из недавних знакомых. Буланова из-за синяков пока к прыжкам не допускали, а у Льва ноги зажили, и ему начальство разрешило прыгать. Василий все норовил поддеть нежданное начальство, но Павла ловко уходила от подколок.
- Ну что, товарищи, условно сбитые летчики, сегодня вы выпрыгиваете можно сказать в тепличных условиях. Как самочувствие? В норме, тогда в самолет марш!
Поймав Василия за рукав, она усадила его на место правого пилота и сунула в руку пачку листов.
- Вот это пока почитай расслабься. Буду тебя на выпускающего стажировать. И…Вася…то, что ты сейчас прочел, мы не обсуждаем. Просто прочитай, если согласен подпиши, если нет, не подписывай.
- Колун! Это что это еще за хрень?
- Читай Вася, потом поговорим. Ты главное сам почитай и не только бомберам, но и истребителям покажи. А подписи пусть ставят не все, кто согласен, а только те, кто в течение семи дней точно из Саков отбудет, чтобы местное начальство не гневить.
«Антей» легко оторвался от земли и заложил крутой вираж над тактическим полем. Наконец он выровнялся. И Шиянов с пилотского места показал правой рукой два пальца и подмигнул Павле.
«Ага. Ясно. Через пару минут, значит, на боевой курс выйдем. Надо бы потом хоть скамейки и лампочки как в Ан-2 поставить, а то неудобно. Гляди ка ты, одни ржут, другие трясутся от страха. Мдяя. А еще летчики. Хотя я когда-то такая же была. Ничего. Сейчас я этих «воздушных волков» в тонус приведу»
- Теперь слушайте, орлы. Никакой спешки сегодня нет. Прыгать спокойно и неспеша, никто вас не гонит. Поле прыжковое большое «Антей» над ним кругами ходит. Не успели в одном проходе выпрыгнуть, на другом спокойно сиганете. Повторяться не буду. Делаем все точно так же, как на земле отрабатывали. На один борт и на хвост всей бандой не наваливаться. Вот так вот за петли держитесь. Все понятно? Ну и молодцы.
То и дело Павле приходилось подбадривать сквозь рокот моторов своих коллег пилотов. После первого прыжка адреналин сделал свое дело и дело пошло лучше. Но для следующей группы все повторялось.
- Не с.ать ребята! Чего лицами-то позеленели?! Мимо земли еще ни один не пролетал. Вспоминайте, как в детстве с печки прыгали, и вперед. Кольцо дергать только после счета. Главное, считайте не раз в минуту. И про ноги вместе не забудьте. Да чего я вас учу-то? Вы же и сами грамотные вроде!
Через четыре часа суеты, криков и мелькания лиц и амуниции перед глазами Павлы, мучения, наконец, закончилось. Голос выпускающего за это время охрип.
С баней им сильно повезло. Так поздно в этот день никто не мылся, поэтому торопиться было совершенно некуда. И хотя за столом «расслаблялись» лишь Шиянов с Гусакком, но постепенно и Павла почувствовала большую легкость во всем теле. Что называется "за компанию". Разговоры еще несколько раз возвращались к теме воздушного боя. Иногда даже разгорались яростные споры. Верх, как и прежде, в них был за Павлой. Вскоре обсуждение плавно скатилось и на другие темы.
- А я говорю. Дисциплина это самое главное у нас. И в Красной Армии и в НКВД, да и в партии в первую очередь.
- Да кто ж, Валера, с этим спорит-то? Но, вот в личной жизни человека, какая же тут тебе партийная или ведомственная дисциплина? Коммунист и комсомолец должен ведь иметь еще и самодисциплину. Просто в своей личной жизни требуется определять, как свои личные цели реализовать не в ущерб, а, наоборот, на пользу общественным, партийным и ведомственным целям.
- У коммуниста и комсомольца личной жизни быть не может!
- Ребята не надо так спорить! Валера не кричи.
- Погоди Георгий. Секундочку, Валера! А решать за тебя, с кем тебе спать, тоже партия будет?
- Если партия или управление мне прикажет с кем-нибудь спать, буду спать!
- Что, и с мужиком спать по приказу станешь?
- Чего?!!! – Рука лейтенанта безуспешно шарила на голом теле в поисках кобуры с ТТ.
- Валера, он шутит.
- Если и шучу, то не сильно. Мне в Китае наши предшественники рассказывали, что там всякие мужики - садомиты с мужиками живут. Ну, так, как тебе твоя партийная совесть об этом тебе глаголет? А, Валера?
- Ты чего, Паша, охренел?! Да не может наша партия или наркомат такого приказать!
- А если от этого будет зависеть вербовка важного источника во вражеском тылу, и приказ тебе по твоему ведомству придет?
- Да ты…
Георгий, покачиваясь со скорбным лицом, пытался примирить обоих защитников схлестнувшихся в жарком споре воинственных философий.
- Павел, Валерий! Ребята! Все, хватит мужики, про всякую ерунду рассуждать. Давайте лучше выпьем за нашу непобедимую и легендарную Красную Армию, и ее крылатый меч и щит ВВС.
- И за «летающую гвардию» ВДВ!
- И за «карающую длань» НКВД!
- А про всяких садомитов, я тебя, Паша, очень прошу больше не рассказывать.
***
Следующий день был полон хлопот. Началось все традиционно с врачей и прощания с клиникой. Павла презентовала начмеду бутылку коньяка, выставленную ей за свой грех капитаном Бандурой. Привезенный из Харькова коньяк, она решила пока не трогать. Остальному персоналу клиники достался шикарный торт. Надо же как-то марку держать. Медработницы провожали ее уход томными взглядами, мол «эх, красавчик, ведь поматросил и бросил ты нас». На что Павла, мысленно вздохнув с облегчением, сама себе заметила.
«Хорошо хоть, той коровы сегодня не было. А ну, как на прощание целоваться бы полезла. А теперь наконец-то… свобода! Все! С глаз долой из сердца вон. Пусть другие летуны с вами шашни заводят».
Занятия по Муай Тай, прошли в сильно скомканом режиме. Гусакк хмурился, но Павла спешила и показав десятка полтора связок приемов, через полчаса объявила об окончании занятия.
- Извини, Валера, времени нет. Если когда-нибудь пересечемся, продолжим. Да. Имей ввиду, я к тебе еще до отлета кое что занесу.
Потом были испытания наконец-то окончательно доделанного «Антея». Шиянов сделал четыре полета, после чего начал стажировать десантных пилотов в правом и левом креслах. Гонял их безжалостно, и, несмотря на неплохие результаты, все время был ими недоволен. Еще через пару часов с него выбросили в полной выкладке восьмерых десантников вместе с капитаном Бандурой. Кресла из салона были демонтированы, скамеек для десантников в салоне пока не сделали, поэтому сидели они все на ровном полу, с трудом удерживаясь при наборе высоты за шпангоуты и за своих соседей. Первое же что увидела Павла после возвращения выброшенного из «Антея» отделения десантников на летное поле, это широчайшую улыбку капитана.
- Ну, Пабло! Оказывается выгодно с тобой дело иметь. За это я мне тебе никакого коньяка не жалко. А после учений-то оставят нам его?
- Коньяк ты, голуба, сам проср.л, обещал же мне перчатки и не принес к старту. А «Антея» вам оставят. Вон видишь, Гаврилов уже с местным начальством сделку заключает. Так что не переживай. О! Извини, кажется, меня кличут. Бывай капитан.
Бодрой рысью преодолев полсотни метров до стоящего кучкой начальства, Павла уже привычно вытянулась в струнку с рукой у виска. Рапорт был прерван повелительным жестом.
- Товарищ полковник…
- Значит так старлей! Жаль, что ты сам из-за руки пока прыгать не можешь, но вот тебе новое задание. Бери вон те два десятка летунов и гоняй их в хвост и гриву, чтобы через час они были готовы из этого «Антея» прыгнуть. Выпускать их тоже ты будешь. Как половина прыгнет, собирай их всех и рассказывай, что нужно исправить, чтоб все нормально стало. И еще подготовь из них сегодня двоих - троих на выпускающего. Все понял старший лейтенант?
- Так точно, понял! Разрешите выполнять?
- Выполняй!
«А Гаврилов-то аж подмигнул. Доволен как котяра, сметаной объевшийся. Ну как же еще пока ему не подчиненный, а уже на его мельницу воду льет. Ничего майор, может, и сойдутся у нас дорожки. Кто ж его знает, судьба штука хитрая».
В первом старте оказалось двое из недавних знакомых. Буланова из-за синяков пока к прыжкам не допускали, а у Льва ноги зажили, и ему начальство разрешило прыгать. Василий все норовил поддеть нежданное начальство, но Павла ловко уходила от подколок.
- Ну что, товарищи, условно сбитые летчики, сегодня вы выпрыгиваете можно сказать в тепличных условиях. Как самочувствие? В норме, тогда в самолет марш!
Поймав Василия за рукав, она усадила его на место правого пилота и сунула в руку пачку листов.
- Вот это пока почитай расслабься. Буду тебя на выпускающего стажировать. И…Вася…то, что ты сейчас прочел, мы не обсуждаем. Просто прочитай, если согласен подпиши, если нет, не подписывай.
- Колун! Это что это еще за хрень?
- Читай Вася, потом поговорим. Ты главное сам почитай и не только бомберам, но и истребителям покажи. А подписи пусть ставят не все, кто согласен, а только те, кто в течение семи дней точно из Саков отбудет, чтобы местное начальство не гневить.
«Антей» легко оторвался от земли и заложил крутой вираж над тактическим полем. Наконец он выровнялся. И Шиянов с пилотского места показал правой рукой два пальца и подмигнул Павле.
«Ага. Ясно. Через пару минут, значит, на боевой курс выйдем. Надо бы потом хоть скамейки и лампочки как в Ан-2 поставить, а то неудобно. Гляди ка ты, одни ржут, другие трясутся от страха. Мдяя. А еще летчики. Хотя я когда-то такая же была. Ничего. Сейчас я этих «воздушных волков» в тонус приведу»
- Теперь слушайте, орлы. Никакой спешки сегодня нет. Прыгать спокойно и неспеша, никто вас не гонит. Поле прыжковое большое «Антей» над ним кругами ходит. Не успели в одном проходе выпрыгнуть, на другом спокойно сиганете. Повторяться не буду. Делаем все точно так же, как на земле отрабатывали. На один борт и на хвост всей бандой не наваливаться. Вот так вот за петли держитесь. Все понятно? Ну и молодцы.
То и дело Павле приходилось подбадривать сквозь рокот моторов своих коллег пилотов. После первого прыжка адреналин сделал свое дело и дело пошло лучше. Но для следующей группы все повторялось.
- Не с.ать ребята! Чего лицами-то позеленели?! Мимо земли еще ни один не пролетал. Вспоминайте, как в детстве с печки прыгали, и вперед. Кольцо дергать только после счета. Главное, считайте не раз в минуту. И про ноги вместе не забудьте. Да чего я вас учу-то? Вы же и сами грамотные вроде!
Через четыре часа суеты, криков и мелькания лиц и амуниции перед глазами Павлы, мучения, наконец, закончилось. Голос выпускающего за это время охрип.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 5 от 22.03.12
Вечером после всех хлопот и треволнений Павла отбывала из гостеприимной авиабазы в Симферополь. Прощальный ужин устраивать не стала. Навестила бомберов и их соседей, и забрала свои листы. Народ чесал в затылке, и глядел немного хмуро. Долго пообщаться им не удалось, время до отправки поджимало. Кое-что она все же ответила. Но вопросов было море, и, собрав со всех, кто до нее дотянулся адреса, пообещала, что ответит письмом. Булановцы долго не хотели отпускать «главный мозг авиации» требуя проставу, и пришлось сходить в гостиницу за коньяком. Сама Павла пить снова не стала, сославшись на спешку. Ее похлопали по плечам, и отпустили.
С Георгием они простились прямо у самолета. Новый конверт для Громова перекочевал в руки испытателя, потом недавние соратники пожали друг другу руки и расстались. Надолго ли никто из них не знал.
- Удачи Георгий. И запомни, прямо в руки Залевскому письмо надо вручить, сделаешь?
- Придумаю что-нибудь. Мы с Громовым, может, тоже чего напишем. Давай, лети беспокойный ты человек.
Последняя встреча с Гусакком, прошла быстро и сумбурно. Павла знала про него, он о чем-то догадывался по старшему лейтенанту Колуну. Но говорить им было, в общем, уже не о чем.
- Держи Валера.
- Что это?
- Подписи на конвертах видишь? Один отдашь когда захочешь своему начальству. А второй ровно через семь дней передай командованию полка НИИ ВВС.
-…
- Не спрашивай, не отвечу. Счастливо тебе чекист.
- Ну, счастливо, летчик.
Сборы к отлету закончились. В этот раз лететь ей предстояло без Петровского. Перед самым отъездом полковник сам нашел ее в гостинице.
- Значит так Паша. Ты у нас теперь конечно орел и десантник. И вот что я тебе скажу. Твой желанный карантин тебе будет. Созвонился я со Скоморохами. В общем, мы с комбригом покумекали и решили так. На неделю тебя приписываем к окружной школе младших авиаспециалистов. Через неделю вернешься из Пряжево в Скоморохи, но не к нам в полк, а временно в 46-й, пока тоже в парашютную службу. Потом, если летать тебе разрешат, начнешь с инструкторской работы. Ты же у нас недавно начал «Ишака» осваивать, вот и будешь на УТИ-4 ребят обучать. Сперва сам освоишься, потом другим поможешь. А то еще неизвестно, какие нам там самолеты дадут. Ну что рад, что обратно возвращаешься? Так чего кислый такой? А?
- Да рад я Иваныч. А только сердцу беспокойно что-то. А ну как сорвусь я там или еще какая-нибудь глупость случится.
- Ты мне это брось! Раз решил держаться, так держись! Мы с комбригом и комесками тебе всем, чем только можно поможем. Но и сам держись! Ну, а всех, кто мешать твоему выздоровлению вздумает, сразу к ногтю прижмем. Да и Громову я вчера все твое передал. Удивился он сильно. Даже минут пять меня вопросами пытал. Вот какие у нас теперь с тобой знакомые. Так что не куксись, он мужик толковый, чем-нибудь поможет харьковчанам.
- Спасибо Иваныч. А с Харьковом что? Можно мне туда на пару дней наведаться?
- Ладно. Знаю я, что тебя твой «Тюльпан» теперь сильнее родного полка заботит. Да и разбитых сердец девичьих, небось, вагон там оставил. А?! Ладно, можешь съездить. Только на рожон там не лезь и с органами не балуй. Ну, а если на один день позже из отпуска вернешься, я тебе прощу. Но если…В общем, гляди у меня Паша.
Сидя в кресле пассажирского ПС-84, Павла вспоминала эту странно приятную страницу своей жизни. На память ей остались два забинтованных пальца на левой руке, и выцветающие словно старинные фотографии образы людей и событий.
***
На следующее утро на столе у майора госбезопасности, начальника 4-го отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР Бабича Исая Яковлевича в папку к уже собранным ранее бумагам добавился следующий развернутый документ.
---------------------------------------------------------
«Получен итоговый доклад Дедала по объекту «Кантонец».
Дедал докладывает, что переданный нашими людьми пять дней назад из «Черноводска» объект «Кантонец», охотно пошел на контакт с «Икаром». Наблюдение за ним было установлено в первый же день его появления в «Соколовке». Единственным сбоем в наблюдении можно считать неполностью проконтролированный «Икаром» случайный контакт с командованием «турбазы 31». Хотя по косвенным свидетельствам, сам «Кантонец» этот контакт и не планировал, и вероятно имела место чистая импровизация. С участниками и свидетелями предшествующей этому драки «Кантонец» общался потом всего один раз (для иллюстрации самой драки прилагаю рапорт районного отделения милиции). Повторная встреча с этими личностями произошла на следующий день после «турпохода» к «турбазе 31». Происходило это у всех на виду, прямо у входа в здание «Соколовской» администрации. Кроме этого чисто профессионального общения, прочих разговоров «Кантонца» с указанными личностями в дальнейшем не зафиксировано. Поэтому все эти случайные объекты отнесены мной к категории стандартного контроля, и ориентировки на них переданы по месту их приписки.
Телефонная беседа «Кантонца» с его контактами в «Черноводске», также вызывает некоторое недоумение. Переговоры происходили прямо в здании администрации, с грубейшим нарушением правил конспирации. И хотя информация и была получена от объекта «Помазок» в слегка зашифрованном виде, но сами переговоры между объектами, опять же, носят случайный характер (Ведь, как нам чуть позже сообщили из «Черноводска», объект «Помазок», заходил попрощаться с объектом «Лукошко», которого не застал. Уже уходя, он случайно услышал, что звонит «Кантонец» из «Соколовки» и решил с ним побеседовать). Полученные «Кантонцем» от «Помазка» сведения об интересе наших коллег к его «Черноводским» контактам, очевидно, сильно расстроили первого. Несмотря на это «Кантонец» не пустился в бега, а остался в «Соколовке» и даже умудрился в этот же день передать с объектом «Гранит» и от его имени официальные предложения для местного руководства, по совместным занятиям с «турбазой 31».
Второй личный контакт «Кантонца» произошел чуть позже также при свидетелях, на этот раз с неподконтрольным нам объектом «Стратег». Этот контакт также не мог быть заранее спланирован «Кантонцем», поскольку объекты «Стратег» и «Крестьянин» оказались в этот день в «Соколовке» практически случайно. По оперативным данным они двигались к объекту «Ущелье» и оказались в этот день в «Соколовке» по сугубо техническим причинам (поездка в «Соколовку» стояла в их планах, но значительно позднее). В дальнейшем неподконтрольные нам объекты «Стратег» и «Крестьянин» имели с «Кантонцем» краткую беседу, опять же в присутствие ряда людей. Причем профессиональный интерес объектов «Стратег» и «Крестьянин» к «Кантонцу» был достаточно серьезный. Если бы не заявление «Кантонца» о состоянии собственного здоровья и лечении, то с высокой степенью вероятности было возможно его скорое проникновение на объект «Медвежий». Однако, по всей видимости, такая цель перед «Кантонцем» пока не стоит, иначе трудно объяснить допущенную им тактическую ошибку. Несмотря на это, вечером того же дня «Кантонец» все же попытался выйти на контакт со «Стратегом», но застал одного «Крестьянина» и передал ему лишь часть принесенных документов. Остальные документы, очевидно приготовленные им для передачи «Стратегу», «Кантонец» передать через «Крестьянина» категорически отказался. Через два дня эти документы были переданы «Стратегу» объектом «Гранит». Сам объект «Гранит», опекал «Кантонца» еще с «Черноводска». Возможно, он даже частично в курсе ближайших целей «Кантонца». Наблюдение за «Гранитом» ведется постоянно, но подозрительных действий пока нами не зафиксировано. Между тем, арест «Гранита» для допроса может моментально спугнуть «Кантонца» и поэтому пока признан мной преждевременным.
Вызывает также интерес перехваченная нами записка «Кантонца» к «Граниту». Передача записки опять же выполнена «Кантонцем» безо всякой конспирации. В самой записке «Кантонец» просит у «Гранита», организовать ему карантин. Несмотря на общую логичность такой просьбы, лично у меня складывается мнение, что «Кантонец», хочет изолироваться от собственных прежних связей и привязанностей. Такое поведение могло бы свидетельствовать, либо о подмене личности «объекта», либо о том, что сам объект знает, что находится под контролем, и поэтому пытается вывести из нашей разработки максимально возможное количество знакомых и близких ему людей.
Первый вывод опровергается поведением объекта «Гранит» и описанной выше дракой. Очевидно, что противник «Кантонца» по драке хорошо знал его ранее, хотя и не был его другом. Именно старые счеты и привели к той драке, участие в которой спонтанно привело «Кантонца» на «турбазу 31». Впрочем, не смотря на это, я уже озаботился получением образца почерка «Кантонца» для проведения графологической экспертизы. О результатах доложу.
Что же до объекта «Гранит», то по имеющимся данным, его отношение к «Кантонцу» носит не только служебный, но и дружеский - опекающий характер, что также исключает совсем уж явную подмену объекта, ведь они знакомы не один год. Характеристики же полученные нами на объект «Кантонец» пока не позволяют считать его самостоятельной и сильной фигурой или значимым участником, какой либо группы лиц. Кроме того, весной этого года «Кантонец» был близок к полной собственной дискредитации. Причиной этого стали медицинские проблемы и отстранение «Кантонца» от работы, вызвавшие нервное расстройство и усилившие его тягу к спиртному. Спасли его тогда только активный контроль и опека «Гранита». В то же время из текста упомянутой выше записки можно сделать вывод, что имевшие место ранее причины деморализации, вероятно, перестали оказывать влияние на «Кантонца», и у него, наконец, появились не только условия для окончательного освобождения от алкогольной зависимости, но и некая серьезная цель в жизни. На данный момент сама эта цель пока нами не установлена. Между тем, большинство наблюдаемых действий и предложений «Кантонца», так или иначе, направлены на снижение потерь и повышение эффективности нашей авиации и частично других родов войск. Для более точного анализа, требуется подключение к экспертизе наших профильных специалистов.
Мое же личное мнение таково. Если бы целью этих действий «Кантонца» был служебный рост и приближение к техническим секретам, то комбинация со «Стратегом» была бы разыграна стремительно, или был бы использован более прямой выход на руководство «Сокольников» или еще более высокое начальство. Возможности и связи «Гранита» позволяли «Кантонцу» добиться всего этого, но не были использованы полностью. Пока же все что делается «Кантонцем» для повышения своих возможностей, как агента, не выдерживает никакой критики. И в части конспирации и в части целевой направленности его действий. С этой точки зрения время им расходуется непроизводительно, сам же он все больше и больше привлекает к себе внимание. Возможно, это им делается умышлено, но вот смысл таких действий пока не ясен.
Кроме того, последние сведения от «Икара» позволяют рассматривать «Кантонца», как частично подготовленного непрофессионала. А именно:
1) Владеет рукопашным боем, на среднем, чуть ниже среднего уровне, в используемом «Кантонцем» стиле, прослеживаются мотивы, самбо, дзюдо, классической борьбы, борьбы вольного стиля и еще одного явно восточного стиля неизвестного нам ранее. Возможно, что это упоминаемый «Икаром» Муай Тай – он же тайский бокс.
2) Навыками стрельбы «Кантонец» в целом владеет, но видимо давно не стрелял. После длительного инструктажа и тренировки на «турбазе 31» стал показывать вполне приличные результаты в стрельбе из ТТ и нагана (стреляет только с правой руки). Стрелять в движении «Кантонец» пока не научился.
3) Владеет хорошими навыками пилотирования самолетов. По полученным нами сведениям, «Кантонец» успешно пилотировал минимум четыре типа самолетов, а его навыки пилотажа впечатлили даже «Стратега».
4) Владеет хорошими прыжковыми навыками. Демонстрировал, прыжки на двух типах парашютов, в том числе затяжные.
5) Хорошо ориентируется на местности и разбирается в топографии. Несмотря на помощь в «турпоходе» местных проводников, и даже вопреки этой помощи, выбрал самый сложный маршрут из возможных, чем сильно затруднил преследование. Умело применял тактику прикрытия основной группы, фланговым и тыловым дозором.
6) Навыки управления наземным транспортом у «Кантонца» средние. Мотоцикл знает, ездить умеет, но видно, что не мастер. Автомобиль освоил в процессе «турпохода» на "удовлетворительно". Заметно, что прежде если и водил, то очень давно. И та машина, которую он мог водить, видимо была слишком проста в управлении. Сцепление освоено им очень слабо.
7) По утверждению представителей командования «турбазы 31» объект обладает неким достаточно странным набором специальных навыков, возможно, своего собственного изобретения. В частности поиски его на местности были сопряжены со значительными трудностями, из-за применения им запутывания следов и условного минирования. Можно предположить, что при наличии у «Кантонца» боевого оружия такие поиски были бы связаны и с серьезной опасностью для жизни преследователей. Многие техники «Кантонца» в целом нам известны, но вот их применение достаточно оригинально.
8) Кроме перечисленного, «Кантонец» явно обладает отличными навыками работы с металлами и другими материалами, о чем свидетельствует, как информация от наших коллег из «Черноводска», так и сведения полученные «Икаром». В частности предложения «Кантонца» по специальным методикам обучения стрельбе в воздушному бою, явно опираются на глубокие знания свойств материалов. Сведений о знании «Кантонцем» химии взрывчатых веществ не имеется.
9) Навыки оперативной работы и конспирации у «Кантонца» либо отсутствуют, либо осознанно им не применяются. Причина нам не известна.
10) Организаторские способности «Кантонца» чрезвычайно высоки. При почти полном отсутствии начальных данных, он способен выстраивать работоспособные планы и удачно подключать к их реализации подходящих людей. По информации «Икара» даже в день отъезда «Кантонец», умудрился собрать с пилотов авиабазы подписи под коллективным письмом руководству ВВС и НИИ ВВС, по повышению безопасности полетов и боевой подготовке. Сами документы прилагаю. С оценкой значения документов прошу оказать нам помощь аналитиков и экспертов.
11) По всей видимости «Кантонец» в какой-то степени освоил навыки контроля собственных болевых ощущений. В частности «Икар» докладывал, о том, что при получении травм, как в процессе уже упомянутой драки, так и во время повторного «турпохода», «Кантонец» демонстрировал практически полное равнодушие к, несомненно, серьезной боли. В последнем примере объект получил легкое, но очень болезненное ранение левой руки (потерял пару ногтей, вырванных с мясом при парашютировании на крышу).
12) По полученной нами информации с исходного места контроля, объект «Кантонец» знает немецкий в объеме знаний 7-ми классов средней школы. Повода проверить эти сведения пока не представилось. С учетом же предпоследнего этапа биографии, неисключено, что «Кантонец» частично освоил китайский язык. Хотя на счет последнего у меня есть большие сомнения. Например, «Икар» докладывал Дедалу, что все демонстрируемые приемы борьбы Муай Тай, «Кантонец» называет русскими словами («В зуб коленом», «В бок коленом» и т.п.).
Возможно наличие у «Кантонца» и других навыков, пока что нами не выявленных. Степень опасности объекта в городских условиях нами оценивается значительно ниже, чем в условиях дикой местности. Поэтому ведение «Кантонца» в населенных пунктах, считаю возможным и желательным. Дедал предложил не вести его обычными методами, а вместо тесной опеки самим подкинуть ему информацию в русле его нынешних поисков. При таком методе больше шансов установить отношения с «Кантонцем» по типу выстроенных «Икаром». Сам я поддерживаю мнение Дедала
Исходя из всего вышеперечисленного, считаю, что арест и допрос «Кантонца» сейчас нам ничего не дадут. Его звание и связи на сегодняшний день не позволяют нам сколь-нибудь успешно разыграть эту карту, ни для работы с военными, ни для разработки руководства «Медвежьего», ни даже для продолжения разработки многочисленных объектов в «Черноводске». Единственный реальный интерес для нас в настоящее время могли бы представлять восточные связи «Кантонца», но о них объект не хочет говорить не только с «Икаром», но даже и с «Гранитом» и «Крестьянином». Прошу вашего разрешения на достижение более тесного контакта с ним. Для этого прошу санкции на оказание «Кантонцу» помощи в реализации его предложений (тем более что они и для нас представляют некоторый интерес). В настоящее время «Кантонец» выбыл из «Соколовки» и дальнейшая его разработка предполагается нами уже в «Черноводске» и «Солнцевске».
Казбек.
----------------------------------------------------------
Вечером после всех хлопот и треволнений Павла отбывала из гостеприимной авиабазы в Симферополь. Прощальный ужин устраивать не стала. Навестила бомберов и их соседей, и забрала свои листы. Народ чесал в затылке, и глядел немного хмуро. Долго пообщаться им не удалось, время до отправки поджимало. Кое-что она все же ответила. Но вопросов было море, и, собрав со всех, кто до нее дотянулся адреса, пообещала, что ответит письмом. Булановцы долго не хотели отпускать «главный мозг авиации» требуя проставу, и пришлось сходить в гостиницу за коньяком. Сама Павла пить снова не стала, сославшись на спешку. Ее похлопали по плечам, и отпустили.
С Георгием они простились прямо у самолета. Новый конверт для Громова перекочевал в руки испытателя, потом недавние соратники пожали друг другу руки и расстались. Надолго ли никто из них не знал.
- Удачи Георгий. И запомни, прямо в руки Залевскому письмо надо вручить, сделаешь?
- Придумаю что-нибудь. Мы с Громовым, может, тоже чего напишем. Давай, лети беспокойный ты человек.
Последняя встреча с Гусакком, прошла быстро и сумбурно. Павла знала про него, он о чем-то догадывался по старшему лейтенанту Колуну. Но говорить им было, в общем, уже не о чем.
- Держи Валера.
- Что это?
- Подписи на конвертах видишь? Один отдашь когда захочешь своему начальству. А второй ровно через семь дней передай командованию полка НИИ ВВС.
-…
- Не спрашивай, не отвечу. Счастливо тебе чекист.
- Ну, счастливо, летчик.
Сборы к отлету закончились. В этот раз лететь ей предстояло без Петровского. Перед самым отъездом полковник сам нашел ее в гостинице.
- Значит так Паша. Ты у нас теперь конечно орел и десантник. И вот что я тебе скажу. Твой желанный карантин тебе будет. Созвонился я со Скоморохами. В общем, мы с комбригом покумекали и решили так. На неделю тебя приписываем к окружной школе младших авиаспециалистов. Через неделю вернешься из Пряжево в Скоморохи, но не к нам в полк, а временно в 46-й, пока тоже в парашютную службу. Потом, если летать тебе разрешат, начнешь с инструкторской работы. Ты же у нас недавно начал «Ишака» осваивать, вот и будешь на УТИ-4 ребят обучать. Сперва сам освоишься, потом другим поможешь. А то еще неизвестно, какие нам там самолеты дадут. Ну что рад, что обратно возвращаешься? Так чего кислый такой? А?
- Да рад я Иваныч. А только сердцу беспокойно что-то. А ну как сорвусь я там или еще какая-нибудь глупость случится.
- Ты мне это брось! Раз решил держаться, так держись! Мы с комбригом и комесками тебе всем, чем только можно поможем. Но и сам держись! Ну, а всех, кто мешать твоему выздоровлению вздумает, сразу к ногтю прижмем. Да и Громову я вчера все твое передал. Удивился он сильно. Даже минут пять меня вопросами пытал. Вот какие у нас теперь с тобой знакомые. Так что не куксись, он мужик толковый, чем-нибудь поможет харьковчанам.
- Спасибо Иваныч. А с Харьковом что? Можно мне туда на пару дней наведаться?
- Ладно. Знаю я, что тебя твой «Тюльпан» теперь сильнее родного полка заботит. Да и разбитых сердец девичьих, небось, вагон там оставил. А?! Ладно, можешь съездить. Только на рожон там не лезь и с органами не балуй. Ну, а если на один день позже из отпуска вернешься, я тебе прощу. Но если…В общем, гляди у меня Паша.
Сидя в кресле пассажирского ПС-84, Павла вспоминала эту странно приятную страницу своей жизни. На память ей остались два забинтованных пальца на левой руке, и выцветающие словно старинные фотографии образы людей и событий.
***
На следующее утро на столе у майора госбезопасности, начальника 4-го отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР Бабича Исая Яковлевича в папку к уже собранным ранее бумагам добавился следующий развернутый документ.
---------------------------------------------------------
«Получен итоговый доклад Дедала по объекту «Кантонец».
Дедал докладывает, что переданный нашими людьми пять дней назад из «Черноводска» объект «Кантонец», охотно пошел на контакт с «Икаром». Наблюдение за ним было установлено в первый же день его появления в «Соколовке». Единственным сбоем в наблюдении можно считать неполностью проконтролированный «Икаром» случайный контакт с командованием «турбазы 31». Хотя по косвенным свидетельствам, сам «Кантонец» этот контакт и не планировал, и вероятно имела место чистая импровизация. С участниками и свидетелями предшествующей этому драки «Кантонец» общался потом всего один раз (для иллюстрации самой драки прилагаю рапорт районного отделения милиции). Повторная встреча с этими личностями произошла на следующий день после «турпохода» к «турбазе 31». Происходило это у всех на виду, прямо у входа в здание «Соколовской» администрации. Кроме этого чисто профессионального общения, прочих разговоров «Кантонца» с указанными личностями в дальнейшем не зафиксировано. Поэтому все эти случайные объекты отнесены мной к категории стандартного контроля, и ориентировки на них переданы по месту их приписки.
Телефонная беседа «Кантонца» с его контактами в «Черноводске», также вызывает некоторое недоумение. Переговоры происходили прямо в здании администрации, с грубейшим нарушением правил конспирации. И хотя информация и была получена от объекта «Помазок» в слегка зашифрованном виде, но сами переговоры между объектами, опять же, носят случайный характер (Ведь, как нам чуть позже сообщили из «Черноводска», объект «Помазок», заходил попрощаться с объектом «Лукошко», которого не застал. Уже уходя, он случайно услышал, что звонит «Кантонец» из «Соколовки» и решил с ним побеседовать). Полученные «Кантонцем» от «Помазка» сведения об интересе наших коллег к его «Черноводским» контактам, очевидно, сильно расстроили первого. Несмотря на это «Кантонец» не пустился в бега, а остался в «Соколовке» и даже умудрился в этот же день передать с объектом «Гранит» и от его имени официальные предложения для местного руководства, по совместным занятиям с «турбазой 31».
Второй личный контакт «Кантонца» произошел чуть позже также при свидетелях, на этот раз с неподконтрольным нам объектом «Стратег». Этот контакт также не мог быть заранее спланирован «Кантонцем», поскольку объекты «Стратег» и «Крестьянин» оказались в этот день в «Соколовке» практически случайно. По оперативным данным они двигались к объекту «Ущелье» и оказались в этот день в «Соколовке» по сугубо техническим причинам (поездка в «Соколовку» стояла в их планах, но значительно позднее). В дальнейшем неподконтрольные нам объекты «Стратег» и «Крестьянин» имели с «Кантонцем» краткую беседу, опять же в присутствие ряда людей. Причем профессиональный интерес объектов «Стратег» и «Крестьянин» к «Кантонцу» был достаточно серьезный. Если бы не заявление «Кантонца» о состоянии собственного здоровья и лечении, то с высокой степенью вероятности было возможно его скорое проникновение на объект «Медвежий». Однако, по всей видимости, такая цель перед «Кантонцем» пока не стоит, иначе трудно объяснить допущенную им тактическую ошибку. Несмотря на это, вечером того же дня «Кантонец» все же попытался выйти на контакт со «Стратегом», но застал одного «Крестьянина» и передал ему лишь часть принесенных документов. Остальные документы, очевидно приготовленные им для передачи «Стратегу», «Кантонец» передать через «Крестьянина» категорически отказался. Через два дня эти документы были переданы «Стратегу» объектом «Гранит». Сам объект «Гранит», опекал «Кантонца» еще с «Черноводска». Возможно, он даже частично в курсе ближайших целей «Кантонца». Наблюдение за «Гранитом» ведется постоянно, но подозрительных действий пока нами не зафиксировано. Между тем, арест «Гранита» для допроса может моментально спугнуть «Кантонца» и поэтому пока признан мной преждевременным.
Вызывает также интерес перехваченная нами записка «Кантонца» к «Граниту». Передача записки опять же выполнена «Кантонцем» безо всякой конспирации. В самой записке «Кантонец» просит у «Гранита», организовать ему карантин. Несмотря на общую логичность такой просьбы, лично у меня складывается мнение, что «Кантонец», хочет изолироваться от собственных прежних связей и привязанностей. Такое поведение могло бы свидетельствовать, либо о подмене личности «объекта», либо о том, что сам объект знает, что находится под контролем, и поэтому пытается вывести из нашей разработки максимально возможное количество знакомых и близких ему людей.
Первый вывод опровергается поведением объекта «Гранит» и описанной выше дракой. Очевидно, что противник «Кантонца» по драке хорошо знал его ранее, хотя и не был его другом. Именно старые счеты и привели к той драке, участие в которой спонтанно привело «Кантонца» на «турбазу 31». Впрочем, не смотря на это, я уже озаботился получением образца почерка «Кантонца» для проведения графологической экспертизы. О результатах доложу.
Что же до объекта «Гранит», то по имеющимся данным, его отношение к «Кантонцу» носит не только служебный, но и дружеский - опекающий характер, что также исключает совсем уж явную подмену объекта, ведь они знакомы не один год. Характеристики же полученные нами на объект «Кантонец» пока не позволяют считать его самостоятельной и сильной фигурой или значимым участником, какой либо группы лиц. Кроме того, весной этого года «Кантонец» был близок к полной собственной дискредитации. Причиной этого стали медицинские проблемы и отстранение «Кантонца» от работы, вызвавшие нервное расстройство и усилившие его тягу к спиртному. Спасли его тогда только активный контроль и опека «Гранита». В то же время из текста упомянутой выше записки можно сделать вывод, что имевшие место ранее причины деморализации, вероятно, перестали оказывать влияние на «Кантонца», и у него, наконец, появились не только условия для окончательного освобождения от алкогольной зависимости, но и некая серьезная цель в жизни. На данный момент сама эта цель пока нами не установлена. Между тем, большинство наблюдаемых действий и предложений «Кантонца», так или иначе, направлены на снижение потерь и повышение эффективности нашей авиации и частично других родов войск. Для более точного анализа, требуется подключение к экспертизе наших профильных специалистов.
Мое же личное мнение таково. Если бы целью этих действий «Кантонца» был служебный рост и приближение к техническим секретам, то комбинация со «Стратегом» была бы разыграна стремительно, или был бы использован более прямой выход на руководство «Сокольников» или еще более высокое начальство. Возможности и связи «Гранита» позволяли «Кантонцу» добиться всего этого, но не были использованы полностью. Пока же все что делается «Кантонцем» для повышения своих возможностей, как агента, не выдерживает никакой критики. И в части конспирации и в части целевой направленности его действий. С этой точки зрения время им расходуется непроизводительно, сам же он все больше и больше привлекает к себе внимание. Возможно, это им делается умышлено, но вот смысл таких действий пока не ясен.
Кроме того, последние сведения от «Икара» позволяют рассматривать «Кантонца», как частично подготовленного непрофессионала. А именно:
1) Владеет рукопашным боем, на среднем, чуть ниже среднего уровне, в используемом «Кантонцем» стиле, прослеживаются мотивы, самбо, дзюдо, классической борьбы, борьбы вольного стиля и еще одного явно восточного стиля неизвестного нам ранее. Возможно, что это упоминаемый «Икаром» Муай Тай – он же тайский бокс.
2) Навыками стрельбы «Кантонец» в целом владеет, но видимо давно не стрелял. После длительного инструктажа и тренировки на «турбазе 31» стал показывать вполне приличные результаты в стрельбе из ТТ и нагана (стреляет только с правой руки). Стрелять в движении «Кантонец» пока не научился.
3) Владеет хорошими навыками пилотирования самолетов. По полученным нами сведениям, «Кантонец» успешно пилотировал минимум четыре типа самолетов, а его навыки пилотажа впечатлили даже «Стратега».
4) Владеет хорошими прыжковыми навыками. Демонстрировал, прыжки на двух типах парашютов, в том числе затяжные.
5) Хорошо ориентируется на местности и разбирается в топографии. Несмотря на помощь в «турпоходе» местных проводников, и даже вопреки этой помощи, выбрал самый сложный маршрут из возможных, чем сильно затруднил преследование. Умело применял тактику прикрытия основной группы, фланговым и тыловым дозором.
6) Навыки управления наземным транспортом у «Кантонца» средние. Мотоцикл знает, ездить умеет, но видно, что не мастер. Автомобиль освоил в процессе «турпохода» на "удовлетворительно". Заметно, что прежде если и водил, то очень давно. И та машина, которую он мог водить, видимо была слишком проста в управлении. Сцепление освоено им очень слабо.
7) По утверждению представителей командования «турбазы 31» объект обладает неким достаточно странным набором специальных навыков, возможно, своего собственного изобретения. В частности поиски его на местности были сопряжены со значительными трудностями, из-за применения им запутывания следов и условного минирования. Можно предположить, что при наличии у «Кантонца» боевого оружия такие поиски были бы связаны и с серьезной опасностью для жизни преследователей. Многие техники «Кантонца» в целом нам известны, но вот их применение достаточно оригинально.
8) Кроме перечисленного, «Кантонец» явно обладает отличными навыками работы с металлами и другими материалами, о чем свидетельствует, как информация от наших коллег из «Черноводска», так и сведения полученные «Икаром». В частности предложения «Кантонца» по специальным методикам обучения стрельбе в воздушному бою, явно опираются на глубокие знания свойств материалов. Сведений о знании «Кантонцем» химии взрывчатых веществ не имеется.
9) Навыки оперативной работы и конспирации у «Кантонца» либо отсутствуют, либо осознанно им не применяются. Причина нам не известна.
10) Организаторские способности «Кантонца» чрезвычайно высоки. При почти полном отсутствии начальных данных, он способен выстраивать работоспособные планы и удачно подключать к их реализации подходящих людей. По информации «Икара» даже в день отъезда «Кантонец», умудрился собрать с пилотов авиабазы подписи под коллективным письмом руководству ВВС и НИИ ВВС, по повышению безопасности полетов и боевой подготовке. Сами документы прилагаю. С оценкой значения документов прошу оказать нам помощь аналитиков и экспертов.
11) По всей видимости «Кантонец» в какой-то степени освоил навыки контроля собственных болевых ощущений. В частности «Икар» докладывал, о том, что при получении травм, как в процессе уже упомянутой драки, так и во время повторного «турпохода», «Кантонец» демонстрировал практически полное равнодушие к, несомненно, серьезной боли. В последнем примере объект получил легкое, но очень болезненное ранение левой руки (потерял пару ногтей, вырванных с мясом при парашютировании на крышу).
12) По полученной нами информации с исходного места контроля, объект «Кантонец» знает немецкий в объеме знаний 7-ми классов средней школы. Повода проверить эти сведения пока не представилось. С учетом же предпоследнего этапа биографии, неисключено, что «Кантонец» частично освоил китайский язык. Хотя на счет последнего у меня есть большие сомнения. Например, «Икар» докладывал Дедалу, что все демонстрируемые приемы борьбы Муай Тай, «Кантонец» называет русскими словами («В зуб коленом», «В бок коленом» и т.п.).
Возможно наличие у «Кантонца» и других навыков, пока что нами не выявленных. Степень опасности объекта в городских условиях нами оценивается значительно ниже, чем в условиях дикой местности. Поэтому ведение «Кантонца» в населенных пунктах, считаю возможным и желательным. Дедал предложил не вести его обычными методами, а вместо тесной опеки самим подкинуть ему информацию в русле его нынешних поисков. При таком методе больше шансов установить отношения с «Кантонцем» по типу выстроенных «Икаром». Сам я поддерживаю мнение Дедала
Исходя из всего вышеперечисленного, считаю, что арест и допрос «Кантонца» сейчас нам ничего не дадут. Его звание и связи на сегодняшний день не позволяют нам сколь-нибудь успешно разыграть эту карту, ни для работы с военными, ни для разработки руководства «Медвежьего», ни даже для продолжения разработки многочисленных объектов в «Черноводске». Единственный реальный интерес для нас в настоящее время могли бы представлять восточные связи «Кантонца», но о них объект не хочет говорить не только с «Икаром», но даже и с «Гранитом» и «Крестьянином». Прошу вашего разрешения на достижение более тесного контакта с ним. Для этого прошу санкции на оказание «Кантонцу» помощи в реализации его предложений (тем более что они и для нас представляют некоторый интерес). В настоящее время «Кантонец» выбыл из «Соколовки» и дальнейшая его разработка предполагается нами уже в «Черноводске» и «Солнцевске».
Казбек.
----------------------------------------------------------
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Часть 1 от 27.03.12
- Пу-пу-пу-пу-пууу. Пу…Хэх! Пу-пу-пу-пу…
- И почему это вы, товарищ мастер опытного производства, таким ясным безоблачным рабочим утром отдыхаете от производства, в трудах на собственный карман? А?
- Павлуша! Неужт вернулся! А мы уж с Маринкой…Эх. Ну ка, дай ка погляжу на тебя. А загореть-то успел!
- Михалыч, погоди! Дай хоть переоденусь, иначе сам потом будешь мне форму отстирывать.
- Ой! Шож это я, пень трухлявый! Хотя… А, и, правда, Паша! Давай ка быстренько скидывай свое, и халат накинь, да помоги мне тут кое-шо доделать. А как управимся, сходим ко мне домой позавтракаем. А?
- Где хоть халат с калошами, эксплуататор?
- Стой! А ну ка покажь! Ах, ты ж г.споди! Ой, Паша?!
- Успокойся, дядька. Это я так с парашютом прыгал, что чуть крышу с одного крымского дома случайно не снял. Вовсе не то, о чем ты подумал.
«А хоть бы и прав ты оказался, чего так шугаться-то? Или застращали вас всех уже по самые залысины? Подумаешь, пару ногтей с моей могутной длани ободрали. Стрелять все равно могу, прыгать могу, летать чуть попозже и то смогу, а работать даже прямо сейчас могу. Значит, не ранение это было, а так царапина. В общем, хорош тут панику наводить, товарищ «Диоген». Работаем».
- Точно с парашютом? Может, тогда просто постоишь тут, и меня подождешь? А, я скоренько. А?
- Точно, Михалыч. Да и не болит она уже. Сейчас вот эту перчатку накину, даже и не замечу ничего в работе.
- Ну, гляди у меня, пострел.
Пока руки делали, языки, и уши, тоже без устали трудились. Михалыч, тактично интересовался делами в Крыму, не претендуя на глубокие подробности. На минутку впал в ступор после рассказа о Громове, но дальше выпытывать не стал. Павла потихоньку выспрашивала о событиях вокруг ХАИ.
- В общем, Паша, ерунда какая-то у нас тут творится. Одно хорошо, что профессор этот все по закону делал. Все бумаги у него в порядке оказались. Но вот Люлька с тем длинным Лозино-Лозинским, ну который крыло моему ИЖу помял, вот на этих видать зуб у кого-то большой вырос. Оба они, в тот же день, как началось у нас, попрощались с нами. Да в Питер, через Москву и уехали. А Архип-то Михайлович, который Люлька в первый день как сюда приехал, до глубокой ночи, все кино с испытаниями крутил. Радовался, ну прям, как дитё. Руками по ляжкам себя хлопал, через слово тебя хвалил. А еще, все-то ему хотелось с тобой покалякать, а тебя и нету. Уж как сильно он из-за энтого расстраивался. Зато мне он в отместку все уши прожужжал, и такими вопросами меня засыпал, что у меня не только уши, но и мозги свернулись. Я про такую заумь в жизни не думал. А они с этим Лозино-Лозинским все время до приезда комиссии шалыми зайцами по институту носились, никому покою не давали. Ну и я, было, обрадовался, думал пошло дело-то. А тут раз, и на тебе. Приехали, эти проверяльщики…Эх! Такому ведь важному делу мешают! Неужт не поймут бесы!
- Тихо, Михалыч! Зря воздух не сотрясай. И еще, расскажи ка ты мне дядька, а что с там «Тюльпаном» нашим сталось?
- С «Тюльпаном»? Не о том ты Пашенька беспокоишься. О себе бы лучше думал.
- Ты о чем это?
«Вот те раз! Только, что грустного ослика изображал, а сейчас словно Тарас Бульба сынов из Киевской Бурсы встречает. И чего это ты мне аксакал тут опять своим нахальным оком подмигиваешь? Опять что ли за старое взялся. А может, это он про Маринку опять намекает? Хм».
- А о том. Сперва о здоровье своем надо думать, а потом уж и суету наводить. А потому давай ка, мы с тобой Пашенька, до завтрака к той бабке-знахарке прямо сейчас и съездим?
- Откуда спешка, у меня ж еще завтрашний день есть?
- Ты малец, лучше старших слушай, да не перечь! Убираем тут все, да поехали к ней. К Софье обычно натощак люди ходют. А вот уж, как вернемся от нее, так и поснедаем с тобой.
«Ой, что-то темнит старый хрен. Прямо чую, своими вылеченными Сакской грязью почками, что этот кудесник мне какой-то «сурприз» приготовил. Ну да ладно, пусть тешится старый деть».
Примерно через полчаса работа над каким-то насосом была закончена. Стальной конь владельца сарая снова пыхтел и плевался дымом из выхлопной трубы. Крыло было аккуратно выправлено, но былой красоты все же лишилось. Видать руки у владельца пока просто до него не доходили. Зато мотор ИЖа все также услаждал слух. Дорога заняла минут пятнадцать. Сельский дом в пригороде Харькова был обычным крытым тесом бревенчатым пятистенником на каменном фундаменте. И на избушку на курьих ногах этот дом явно не тянул.
- Тёть Сонь! Ты дома што ли?!
- Кто там? Ты ли Саввушка?
- Я! Я тут к тебе человека привел, поглядеть. Не прогонишь нас?
- Коли нужда есть, чего ж гнать?
На крыльцо вышла высокая худая, но совсем даже несгорбленная женщина неопределенного возраста. Совсем не крючконосое лицо, даже несло в себе следы былой красоты. На первый взгляд она была лишь чуть постарше спутника Павлы, вот только в глазах плескалась такая усталость, словно жила она уже несколько сверхсроков.
- Баб Соней меня кличут. Ну, а тебя как звать воин?
- Доброго вам здоровья, Баба Соня. Меня Павлом зовут.
- Саввушка, съезди ка на базу, да мне пока керосину привези.
- Да я ж тебе неделю назад привозил, али торговать по соседям взялась?
- Ступай, говорю, и не перечь! Через часок сюда вертайся.
Знахарка обошла вокруг Павлы с чуть прикрытыми глазами. Потом постояла на месте, к чему-то прислушиваясь.
- Вон там колун возьми, да дров мне наколи. – «Угу. Каламбур выходит. Колун возьми колун».
- Как скажете. Только не забудьте скомандовать, когда уже хватит …
- Пошуткуй, пошуткуй создание б.жие…
«Гммм. Словно в сказку попала. Точно меня эта сонная Яга испытывает на что-то. Видать, это она диагностику проводит. Интересно, она мысли-то читать умеет? И что же мне тогда делать, если мою «нездешнюю сучность» эта «премудрая Василиса» сейчас возьмет и просечет? Может самой ей все рассказать, пока Михалыча тут нет. Она ж его специально за керосином спровадила, чтоб конфиденцию соблюсти. Хм. А толку то, что спровадила? Всего-то дрова рубить, зачем то заставила. Угум. Или, может, это она мне «огневые» испытания проводит, как я тогда «Тюльпану». Мда. Вот так «лаборатория разноцветных сил» тут у бабушки. Но если думает, что я, по слабости женского нутра быстро выдохнусь, то хреновая она колдунья. На тебе! Получай, Буратино неструганное! На еще».
- Хватит уже колоть, в избу иди.
- Слушаюсь.
- Иж, как покладисто отвечает. Словно и, правда, мальчишка. Да не бойся меня, не обижу.
- А кто это тут боится?
- А вам безбожникам, комсомольцам, да коммунистам и не положено бояться. Вы лишь тогда бояться начинаете, когда все, во что верили, трухой оказывается. А пользы от вашей боязни тогда тьфу, да вытереть.
«Вот, оказывается, кто Михалычу его политграмоту закладывал. Угу. Только не шибко далеко смотрит кудесница, не далеко. Ни хрена-то она в коммунизме и комсомолии не поняла еще».
- Нет, Баба Соня, не правы вы. Даже, когда все вокруг трухой станет, вера у нас все равно остается. И страхи наши, очень быстро лечатся. А вот те, кто надолго испуганными остаются, те и вовсе не наши, и нашими не были никогда.
- Вот оно что. Значит, не ошибка это? Видать совсем уж я состарилась, что перестала своему первому взгляду верить. Дааа. Обмишулилась малость. За долгие годы единый раз. Ну, да и б.г с ним. Буду знать, что не перевелись еще чудеса на земле.
«Совсем вроде заговаривается бабка. О чем это она? Какая ошибка? Какой первый взгляд? Какие чудеса? Хотя если первым взглядом она рентгеноскопию делает, то… А ведь то, что со мной случилось, точно на чудеса тянет. Значит, все же дело толкует стихийный диагност. Ну ка, еще ее послушаем. Говори, говори бабушка. Не таи от пациента результаты исследований».
- Здоровье у тебя уже без скверны. Что было худого, то все проходит потихоньку. Хорошо тебя лечили, да и справится мужское тело-то. Ну и я кой-чем вспомогну тебе. А вот в челе да в сердце твоем лихая беда угнездилась. Нельзя вот таким человеку шибко долго быть. Наступит день, когда крепко выбирать тебе придется, вот тогда и заплачет снова душа твоя страдалица.
- А может и не придется мне выбирать, если жизнь сама все по чугункам разложит. А душа пусть плачет, такая ей видать планида.
«Не знаешь ведь ты бабка, что нас ждет. Что из тех, кто с порога уйдет, едва половина назад вернется. А еще ведь и до начала той бойни дожить нужно. Хотя дожить я все же постараюсь, а вот когда мой час придет, точно беречься не стану. Вот так вот знахарка».
- Зря я себя хулила. Вовсе не ошиблась я. От тех годов долгих одно название тут. Голова шибко умная, да разум дурной. Что было дитё, что дитём стало. Одно слово орясина бестолковая. Ничё, ничё. Жизнь она и, правда, всех по шесткам рассадит. А жить тебе создание б.жие, еще всяко дольше, чем тобой самовольно отмерено.
- Спасибо, и на добром слове.
- Не благодари. А вот когда заплачет душа твоя, да так, что выть на луну захочется, тогда просто вспомни и проведай. Ну, ступай, помоги Саввушке бидон с керосином в сарай занести.
«Мдааа. Точно, как в сказке побывала. И, правда, не все еще чудеса перевелись. А про душу пусть не свистит «Ванга Харьковская». Нам бы только Победу нашу приблизить. Отвести эту беду у меня навряд ли сил хватит, а вот жизней людских нужно поболее спасти. Эх! Да лишь бы вышло у меня».
Бидон занял свое место на высокой скамейке. Михалыч утер трудовой пот, и снова хитро взглянул Павле в глаза.
- Ну что летун, все еще страдаешь по своему «Цветку аленькому», а?
- Давай уже показывай, чего от людского сглазу спрятал.
- И тут меня просек. Ай да Паша! Ну, идем тогда.
Михалыч отодвинул в сторону половик и легко вынул доску внутреннего крыльца. В невысоком подвальчике было темно. Электричество тут явно не ночевало, и Михалыч споро зажег керосиновую лампу. Подождав, пока цветные пятна истают в глазах, Павла не спеша огляделась. На широком столе в ряд лежали несколько довольно странных агрегатов. На что они похожи, Павла сразу поняла, но размеры и детали отделки ее просто поразили.
- Что это дядька, такое здоровое?!
- Али не узнал? Это Павлуша «Тюльпан» нумер два. Только без мотоциклетного мотора он. Лозино-Лозинский тот пока ты в отъезде был, умудрился с Турбинным заводом договориться. Видать у них похожие детали оказались. А когда учуял, что «первые холодные ветры» подули, он сразу же в мою сараюшку все детали-то и перевез. И пока те «архангелы» институт курочили, я все потихоньку доделал, сюда перетащил и собрал.
- А испытания как же?
- По три раза их «кадилом» испытал. Вроде правильно я их собрал, не напортачил. Ну, а «огневые» уж ты сам проводить будешь.
- А сколько они весят-то? И на что я эти дуры ставить-то буду?
- Весят они почти семь пудов, то есть килограммов по стодесять примерно. Ну а какую мощу дают, то пока не спытаешь, никто тебе не скажет. Длинный тот, Глеб Евгеньевич, говорил, что от восьмидесяти, до стапятидесяти килограммов должны давать тяги. Но кто ж это заранее скажет-то.
- Дааа, дядька! Ну, ты и колдун. Всего ведь неделю, как расстались, а ты уже четыре двигателя собрал. А работать они как будут, где у них мотогенераторный узел?
- Не суетись, Пашенька, все у них есть. Вон туда глянь.
Посмотрев в указанном направлении, Павла увидела пару немаленьких аккумуляторов с явно очень мощными электромоторами.
- Ну что, «огнелетчик». Все теперь понял?
- То есть выходит сразу два самолета по паре движков ставить можно. А компрессор прямо от основного двигателя запитан будет. Так что ли?
- Так, да не так. Запчастей еще штуки на три двигателя есть. Можно было бы и их собрать, если б по мелочи все недостающее добавить. Но сейчас я тихонько сижу, пока тут все не уляжется.
- Ну, дядька!
- Павлуша! Гляди у меня, от радости стол не сверни. Все поглядел, ну и поехали отсюда. Если Сонька тебя отпустила, значит, нечего ей тут глаза мозолить. Да и червяка нам пора заморить.
- Пу-пу-пу-пу-пууу. Пу…Хэх! Пу-пу-пу-пу…
- И почему это вы, товарищ мастер опытного производства, таким ясным безоблачным рабочим утром отдыхаете от производства, в трудах на собственный карман? А?
- Павлуша! Неужт вернулся! А мы уж с Маринкой…Эх. Ну ка, дай ка погляжу на тебя. А загореть-то успел!
- Михалыч, погоди! Дай хоть переоденусь, иначе сам потом будешь мне форму отстирывать.
- Ой! Шож это я, пень трухлявый! Хотя… А, и, правда, Паша! Давай ка быстренько скидывай свое, и халат накинь, да помоги мне тут кое-шо доделать. А как управимся, сходим ко мне домой позавтракаем. А?
- Где хоть халат с калошами, эксплуататор?
- Стой! А ну ка покажь! Ах, ты ж г.споди! Ой, Паша?!
- Успокойся, дядька. Это я так с парашютом прыгал, что чуть крышу с одного крымского дома случайно не снял. Вовсе не то, о чем ты подумал.
«А хоть бы и прав ты оказался, чего так шугаться-то? Или застращали вас всех уже по самые залысины? Подумаешь, пару ногтей с моей могутной длани ободрали. Стрелять все равно могу, прыгать могу, летать чуть попозже и то смогу, а работать даже прямо сейчас могу. Значит, не ранение это было, а так царапина. В общем, хорош тут панику наводить, товарищ «Диоген». Работаем».
- Точно с парашютом? Может, тогда просто постоишь тут, и меня подождешь? А, я скоренько. А?
- Точно, Михалыч. Да и не болит она уже. Сейчас вот эту перчатку накину, даже и не замечу ничего в работе.
- Ну, гляди у меня, пострел.
Пока руки делали, языки, и уши, тоже без устали трудились. Михалыч, тактично интересовался делами в Крыму, не претендуя на глубокие подробности. На минутку впал в ступор после рассказа о Громове, но дальше выпытывать не стал. Павла потихоньку выспрашивала о событиях вокруг ХАИ.
- В общем, Паша, ерунда какая-то у нас тут творится. Одно хорошо, что профессор этот все по закону делал. Все бумаги у него в порядке оказались. Но вот Люлька с тем длинным Лозино-Лозинским, ну который крыло моему ИЖу помял, вот на этих видать зуб у кого-то большой вырос. Оба они, в тот же день, как началось у нас, попрощались с нами. Да в Питер, через Москву и уехали. А Архип-то Михайлович, который Люлька в первый день как сюда приехал, до глубокой ночи, все кино с испытаниями крутил. Радовался, ну прям, как дитё. Руками по ляжкам себя хлопал, через слово тебя хвалил. А еще, все-то ему хотелось с тобой покалякать, а тебя и нету. Уж как сильно он из-за энтого расстраивался. Зато мне он в отместку все уши прожужжал, и такими вопросами меня засыпал, что у меня не только уши, но и мозги свернулись. Я про такую заумь в жизни не думал. А они с этим Лозино-Лозинским все время до приезда комиссии шалыми зайцами по институту носились, никому покою не давали. Ну и я, было, обрадовался, думал пошло дело-то. А тут раз, и на тебе. Приехали, эти проверяльщики…Эх! Такому ведь важному делу мешают! Неужт не поймут бесы!
- Тихо, Михалыч! Зря воздух не сотрясай. И еще, расскажи ка ты мне дядька, а что с там «Тюльпаном» нашим сталось?
- С «Тюльпаном»? Не о том ты Пашенька беспокоишься. О себе бы лучше думал.
- Ты о чем это?
«Вот те раз! Только, что грустного ослика изображал, а сейчас словно Тарас Бульба сынов из Киевской Бурсы встречает. И чего это ты мне аксакал тут опять своим нахальным оком подмигиваешь? Опять что ли за старое взялся. А может, это он про Маринку опять намекает? Хм».
- А о том. Сперва о здоровье своем надо думать, а потом уж и суету наводить. А потому давай ка, мы с тобой Пашенька, до завтрака к той бабке-знахарке прямо сейчас и съездим?
- Откуда спешка, у меня ж еще завтрашний день есть?
- Ты малец, лучше старших слушай, да не перечь! Убираем тут все, да поехали к ней. К Софье обычно натощак люди ходют. А вот уж, как вернемся от нее, так и поснедаем с тобой.
«Ой, что-то темнит старый хрен. Прямо чую, своими вылеченными Сакской грязью почками, что этот кудесник мне какой-то «сурприз» приготовил. Ну да ладно, пусть тешится старый деть».
Примерно через полчаса работа над каким-то насосом была закончена. Стальной конь владельца сарая снова пыхтел и плевался дымом из выхлопной трубы. Крыло было аккуратно выправлено, но былой красоты все же лишилось. Видать руки у владельца пока просто до него не доходили. Зато мотор ИЖа все также услаждал слух. Дорога заняла минут пятнадцать. Сельский дом в пригороде Харькова был обычным крытым тесом бревенчатым пятистенником на каменном фундаменте. И на избушку на курьих ногах этот дом явно не тянул.
- Тёть Сонь! Ты дома што ли?!
- Кто там? Ты ли Саввушка?
- Я! Я тут к тебе человека привел, поглядеть. Не прогонишь нас?
- Коли нужда есть, чего ж гнать?
На крыльцо вышла высокая худая, но совсем даже несгорбленная женщина неопределенного возраста. Совсем не крючконосое лицо, даже несло в себе следы былой красоты. На первый взгляд она была лишь чуть постарше спутника Павлы, вот только в глазах плескалась такая усталость, словно жила она уже несколько сверхсроков.
- Баб Соней меня кличут. Ну, а тебя как звать воин?
- Доброго вам здоровья, Баба Соня. Меня Павлом зовут.
- Саввушка, съезди ка на базу, да мне пока керосину привези.
- Да я ж тебе неделю назад привозил, али торговать по соседям взялась?
- Ступай, говорю, и не перечь! Через часок сюда вертайся.
Знахарка обошла вокруг Павлы с чуть прикрытыми глазами. Потом постояла на месте, к чему-то прислушиваясь.
- Вон там колун возьми, да дров мне наколи. – «Угу. Каламбур выходит. Колун возьми колун».
- Как скажете. Только не забудьте скомандовать, когда уже хватит …
- Пошуткуй, пошуткуй создание б.жие…
«Гммм. Словно в сказку попала. Точно меня эта сонная Яга испытывает на что-то. Видать, это она диагностику проводит. Интересно, она мысли-то читать умеет? И что же мне тогда делать, если мою «нездешнюю сучность» эта «премудрая Василиса» сейчас возьмет и просечет? Может самой ей все рассказать, пока Михалыча тут нет. Она ж его специально за керосином спровадила, чтоб конфиденцию соблюсти. Хм. А толку то, что спровадила? Всего-то дрова рубить, зачем то заставила. Угум. Или, может, это она мне «огневые» испытания проводит, как я тогда «Тюльпану». Мда. Вот так «лаборатория разноцветных сил» тут у бабушки. Но если думает, что я, по слабости женского нутра быстро выдохнусь, то хреновая она колдунья. На тебе! Получай, Буратино неструганное! На еще».
- Хватит уже колоть, в избу иди.
- Слушаюсь.
- Иж, как покладисто отвечает. Словно и, правда, мальчишка. Да не бойся меня, не обижу.
- А кто это тут боится?
- А вам безбожникам, комсомольцам, да коммунистам и не положено бояться. Вы лишь тогда бояться начинаете, когда все, во что верили, трухой оказывается. А пользы от вашей боязни тогда тьфу, да вытереть.
«Вот, оказывается, кто Михалычу его политграмоту закладывал. Угу. Только не шибко далеко смотрит кудесница, не далеко. Ни хрена-то она в коммунизме и комсомолии не поняла еще».
- Нет, Баба Соня, не правы вы. Даже, когда все вокруг трухой станет, вера у нас все равно остается. И страхи наши, очень быстро лечатся. А вот те, кто надолго испуганными остаются, те и вовсе не наши, и нашими не были никогда.
- Вот оно что. Значит, не ошибка это? Видать совсем уж я состарилась, что перестала своему первому взгляду верить. Дааа. Обмишулилась малость. За долгие годы единый раз. Ну, да и б.г с ним. Буду знать, что не перевелись еще чудеса на земле.
«Совсем вроде заговаривается бабка. О чем это она? Какая ошибка? Какой первый взгляд? Какие чудеса? Хотя если первым взглядом она рентгеноскопию делает, то… А ведь то, что со мной случилось, точно на чудеса тянет. Значит, все же дело толкует стихийный диагност. Ну ка, еще ее послушаем. Говори, говори бабушка. Не таи от пациента результаты исследований».
- Здоровье у тебя уже без скверны. Что было худого, то все проходит потихоньку. Хорошо тебя лечили, да и справится мужское тело-то. Ну и я кой-чем вспомогну тебе. А вот в челе да в сердце твоем лихая беда угнездилась. Нельзя вот таким человеку шибко долго быть. Наступит день, когда крепко выбирать тебе придется, вот тогда и заплачет снова душа твоя страдалица.
- А может и не придется мне выбирать, если жизнь сама все по чугункам разложит. А душа пусть плачет, такая ей видать планида.
«Не знаешь ведь ты бабка, что нас ждет. Что из тех, кто с порога уйдет, едва половина назад вернется. А еще ведь и до начала той бойни дожить нужно. Хотя дожить я все же постараюсь, а вот когда мой час придет, точно беречься не стану. Вот так вот знахарка».
- Зря я себя хулила. Вовсе не ошиблась я. От тех годов долгих одно название тут. Голова шибко умная, да разум дурной. Что было дитё, что дитём стало. Одно слово орясина бестолковая. Ничё, ничё. Жизнь она и, правда, всех по шесткам рассадит. А жить тебе создание б.жие, еще всяко дольше, чем тобой самовольно отмерено.
- Спасибо, и на добром слове.
- Не благодари. А вот когда заплачет душа твоя, да так, что выть на луну захочется, тогда просто вспомни и проведай. Ну, ступай, помоги Саввушке бидон с керосином в сарай занести.
«Мдааа. Точно, как в сказке побывала. И, правда, не все еще чудеса перевелись. А про душу пусть не свистит «Ванга Харьковская». Нам бы только Победу нашу приблизить. Отвести эту беду у меня навряд ли сил хватит, а вот жизней людских нужно поболее спасти. Эх! Да лишь бы вышло у меня».
Бидон занял свое место на высокой скамейке. Михалыч утер трудовой пот, и снова хитро взглянул Павле в глаза.
- Ну что летун, все еще страдаешь по своему «Цветку аленькому», а?
- Давай уже показывай, чего от людского сглазу спрятал.
- И тут меня просек. Ай да Паша! Ну, идем тогда.
Михалыч отодвинул в сторону половик и легко вынул доску внутреннего крыльца. В невысоком подвальчике было темно. Электричество тут явно не ночевало, и Михалыч споро зажег керосиновую лампу. Подождав, пока цветные пятна истают в глазах, Павла не спеша огляделась. На широком столе в ряд лежали несколько довольно странных агрегатов. На что они похожи, Павла сразу поняла, но размеры и детали отделки ее просто поразили.
- Что это дядька, такое здоровое?!
- Али не узнал? Это Павлуша «Тюльпан» нумер два. Только без мотоциклетного мотора он. Лозино-Лозинский тот пока ты в отъезде был, умудрился с Турбинным заводом договориться. Видать у них похожие детали оказались. А когда учуял, что «первые холодные ветры» подули, он сразу же в мою сараюшку все детали-то и перевез. И пока те «архангелы» институт курочили, я все потихоньку доделал, сюда перетащил и собрал.
- А испытания как же?
- По три раза их «кадилом» испытал. Вроде правильно я их собрал, не напортачил. Ну, а «огневые» уж ты сам проводить будешь.
- А сколько они весят-то? И на что я эти дуры ставить-то буду?
- Весят они почти семь пудов, то есть килограммов по стодесять примерно. Ну а какую мощу дают, то пока не спытаешь, никто тебе не скажет. Длинный тот, Глеб Евгеньевич, говорил, что от восьмидесяти, до стапятидесяти килограммов должны давать тяги. Но кто ж это заранее скажет-то.
- Дааа, дядька! Ну, ты и колдун. Всего ведь неделю, как расстались, а ты уже четыре двигателя собрал. А работать они как будут, где у них мотогенераторный узел?
- Не суетись, Пашенька, все у них есть. Вон туда глянь.
Посмотрев в указанном направлении, Павла увидела пару немаленьких аккумуляторов с явно очень мощными электромоторами.
- Ну что, «огнелетчик». Все теперь понял?
- То есть выходит сразу два самолета по паре движков ставить можно. А компрессор прямо от основного двигателя запитан будет. Так что ли?
- Так, да не так. Запчастей еще штуки на три двигателя есть. Можно было бы и их собрать, если б по мелочи все недостающее добавить. Но сейчас я тихонько сижу, пока тут все не уляжется.
- Ну, дядька!
- Павлуша! Гляди у меня, от радости стол не сверни. Все поглядел, ну и поехали отсюда. Если Сонька тебя отпустила, значит, нечего ей тут глаза мозолить. Да и червяка нам пора заморить.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Часть 2 от 27.03.12
Обратно ехали молча. Павла в уме сводила баланс своих успехов и неудач. А кустарь-одиночка словно бы почувствовал ее состояние, и тоже помалкивал. В квартире Михалыча ничего не изменилось. На сковороде в этот раз вместо яичницы шкворчала жаренная на сале картошка с луком. Тревоги и заботы Павлы словно растворились в этом шкворчании, и она впервые за эти дни почувствовала покой.
- Не на свадьбе сидишь, ешь, давай! Хотя, и, правда, что-то засиделся ты, Пашенька, в бобылях-то …
- Михалыч, не замай. Вот лет через шесть-семь можно будет и семью заводить и детей растить, если еще будет с кем. И не рычи, ем я, ем.
«Опять вру. Никакая семья мне не светит. Ни там у меня ее не было, ни здесь мне не сподобиться. Бороться вот моя судьба. А надо будет в землю лечь, уж постараюсь это сделать с большим смыслом, чем в том моем проклятом будущем. Эх, если поскорее б на пару истребителей эти новые Тюльпаны поставить да в боевых условиях их испытать. Ээээх! Но сейчас нужно очень аккуратно все делать. Главное без глупостей. Хотя, как без них делать-то ничего и в голову не лезет. Шила ведь в мешке не утаишь».
- Ххе. И чего это ты Паша, своим деткам не спешишь, свое родительское слово передать? А? Всё планы свои агромадные строишь… Своей-то ведь судьбы никто не ведает, а ну как это последние спокойные годы у тебя выдались.
- Вот потому и не спешу, дядька. Что эти последние годы для дела использовать надо. А дети…Ну родят сейчас жены офицерские детей. А на долю тех жен, да и на долю детей их, может, такие скоро муки выпадут, что лучше бы и не рожали их.
- Тьфу, на тебя, Паша! И что за язык-то у тебя дурной! Ну, разве ж можно о таких страстях заранее говорить. Что будет, то и будет! И неча допрежь времени беду кликать!
- Я тебя дядька очень уважаю, но иногда ты меня просто поражаешь. Если у тебя дом деревянный, ты что же это ни песка, ни воды на случай пожара, пока дымом совсем не потянет, и запасать не станешь?
- Ну не мешай же ты, Павлуша, все в одну кучу-то! Оружье клепать и землю оборонять-то, или детей рожать да растить, ну вовсе ведь разное дело. Одно с другим никак не связано. А ежели, по-твоему судить, то и вовсе скоро вымрет держава. Перестанут бабы рожать, так через полвека не только воевать некому станет, но и вооружать защитников народ переведется.
- Я ж не про всю Россию, а про тех, кто раньше всей страны хлебнуть может. Вот ты скажи, сколько километров от Житомира, где я служу до государственной границы?
- И к чему ты об энтом спрашиваешь?
- Всего-то километров триста, Михалыч. А знаешь ли ты дядька, что радиус действия, даже не дальней, а той же фронтовой авиации составляет те самые триста километров. А?
- Хм. Ну, а ты-то сам на что? Вот ты свой Житомир и защити. Иначе, на кой хрен народ вас кормит, поит, одевает и вооружает?
- Того, кто под моими крыльями окажется я, как сумею, прикрою. Надо будет ради этого самому под огонь подставиться, подставлюсь. А вот чтоб ты понимал чуть лучше возможности ВВС, я тебе эту картину немного поярче обрисую. У тебя в доме мыши или крысы водились когда-нибудь?
- Давненько у мамки в хате были, да повывели их всех.
- А сколько нужно котов чтобы тех мышей извести?
- Да одного и хватит, если конечно не ленивый, да умный.
- А вот теперь представь, что вместо одного умного у тебя их пять, но все только-только от материнской сиськи оторвались. А мыши, наоборот, огонь и воду прошли, и с парой тройкой котов переведались, да живы остались. Ну и много такие коты, таких мышей наловят?
- Да те коты больше друг с дружкой куролесить будут, чем мышей ловить.
- Правильно! Вот и наши ВВС такие же. Вроде и много их, и не ленятся, а вот мозги, как у тех котят.
- Вот тебе и раз. Есть же вроде и у нас опытные, ну те, кто воевал. Да вон хоть ты сам.
- У отдельных людей опыт есть. А мозги, дядька, это ведь опыт, знания и умение управлять не только самим собой, но если понадобится и другими. У меня это есть. Вот только никто мне не позволит поменять уставы ВВС, и действующие инструкции, пока решение в Москве не примут. Нету, если по-честному, в наших ВВС, ни моих мозгов, ни моего опыта. Я ведь даже не один из пяти котят, а так, малая частичка его. Ну, допустим, у меня под началом целая эскадрилия, это дюжина самолетов. Да, я знаю, как правильно бить врага и самим в живых оставаться. Но если те, кто отдадут мне приказ, ни хрена в воздушных боях не понимают, значит и мои мозги мне тут особо не помогут. Конечно, в какой-то мере смогу я их использовать, но только уже когда придется с врагом в карусели вертеться. А коли прикажут мне строго на километровой высоте над городом крутиться, чтобы, значит, было лучше видно начальству, как это я Житомир от вражьего налета прикрываю. Вот, и буду я летать над городом до первой вражьей атаки со стороны солнца. Выполню приказ, зато собьют меня безо всякого толку. Невыполню приказ, под трибунал меня сразу отдадут. И так и эдак, у страны одним опытным пилотом меньше станет. А врагу от таких приказов сплошная польза. Теперь понял ты, дядька, каково это уметь воевать, но приказами и инструкциями по рукам и ногам повязанным быть?
- Дааа. Ну и дела! Ну, а бабы-то с детишками, причем тут?
- А при том, что, жена красного командира, по месту службы с мужем обитает. И, вот, когда враг начнет Житомир полутонными бомбами с землей мешать, я не хочу, чтобы дети под бомбами гибли! Ни чьи дети, значит и мои тоже. А еще, чтоб ты знал, темпы наступления, механизированных частей, через пространство, не защищенное долговременными укреплениями, могут достигать от шестидесяти до полуторасотен километров в сутки. Понял к чему это я?
- Да неужто, за три дня от границы до Житомира твоего дойдут?
- Нет, за три дня, наверное, не дойдут. А вот дней за пять могут и справиться, но есть и другая арифметика. Чтобы эвакуировать в глубокий тыл хотя бы половину гражданского населения того же Житомира потребуется от двух недель до месяца. Ну как, сравнил два числа?
- Вот и поговорили. И где ж тебя сердешного так умучали-то? Вроде и «страсть огненную» он испытывал, и с парашютом вон сигал, а жить да детей растить боится человек. Мдаа. Феномен.
- Прости, дядька. Но мне сейчас сперва о деле думать надо. Пока поезд мой совсем еще не ушел…
Обратно ехали молча. Павла в уме сводила баланс своих успехов и неудач. А кустарь-одиночка словно бы почувствовал ее состояние, и тоже помалкивал. В квартире Михалыча ничего не изменилось. На сковороде в этот раз вместо яичницы шкворчала жаренная на сале картошка с луком. Тревоги и заботы Павлы словно растворились в этом шкворчании, и она впервые за эти дни почувствовала покой.
- Не на свадьбе сидишь, ешь, давай! Хотя, и, правда, что-то засиделся ты, Пашенька, в бобылях-то …
- Михалыч, не замай. Вот лет через шесть-семь можно будет и семью заводить и детей растить, если еще будет с кем. И не рычи, ем я, ем.
«Опять вру. Никакая семья мне не светит. Ни там у меня ее не было, ни здесь мне не сподобиться. Бороться вот моя судьба. А надо будет в землю лечь, уж постараюсь это сделать с большим смыслом, чем в том моем проклятом будущем. Эх, если поскорее б на пару истребителей эти новые Тюльпаны поставить да в боевых условиях их испытать. Ээээх! Но сейчас нужно очень аккуратно все делать. Главное без глупостей. Хотя, как без них делать-то ничего и в голову не лезет. Шила ведь в мешке не утаишь».
- Ххе. И чего это ты Паша, своим деткам не спешишь, свое родительское слово передать? А? Всё планы свои агромадные строишь… Своей-то ведь судьбы никто не ведает, а ну как это последние спокойные годы у тебя выдались.
- Вот потому и не спешу, дядька. Что эти последние годы для дела использовать надо. А дети…Ну родят сейчас жены офицерские детей. А на долю тех жен, да и на долю детей их, может, такие скоро муки выпадут, что лучше бы и не рожали их.
- Тьфу, на тебя, Паша! И что за язык-то у тебя дурной! Ну, разве ж можно о таких страстях заранее говорить. Что будет, то и будет! И неча допрежь времени беду кликать!
- Я тебя дядька очень уважаю, но иногда ты меня просто поражаешь. Если у тебя дом деревянный, ты что же это ни песка, ни воды на случай пожара, пока дымом совсем не потянет, и запасать не станешь?
- Ну не мешай же ты, Павлуша, все в одну кучу-то! Оружье клепать и землю оборонять-то, или детей рожать да растить, ну вовсе ведь разное дело. Одно с другим никак не связано. А ежели, по-твоему судить, то и вовсе скоро вымрет держава. Перестанут бабы рожать, так через полвека не только воевать некому станет, но и вооружать защитников народ переведется.
- Я ж не про всю Россию, а про тех, кто раньше всей страны хлебнуть может. Вот ты скажи, сколько километров от Житомира, где я служу до государственной границы?
- И к чему ты об энтом спрашиваешь?
- Всего-то километров триста, Михалыч. А знаешь ли ты дядька, что радиус действия, даже не дальней, а той же фронтовой авиации составляет те самые триста километров. А?
- Хм. Ну, а ты-то сам на что? Вот ты свой Житомир и защити. Иначе, на кой хрен народ вас кормит, поит, одевает и вооружает?
- Того, кто под моими крыльями окажется я, как сумею, прикрою. Надо будет ради этого самому под огонь подставиться, подставлюсь. А вот чтоб ты понимал чуть лучше возможности ВВС, я тебе эту картину немного поярче обрисую. У тебя в доме мыши или крысы водились когда-нибудь?
- Давненько у мамки в хате были, да повывели их всех.
- А сколько нужно котов чтобы тех мышей извести?
- Да одного и хватит, если конечно не ленивый, да умный.
- А вот теперь представь, что вместо одного умного у тебя их пять, но все только-только от материнской сиськи оторвались. А мыши, наоборот, огонь и воду прошли, и с парой тройкой котов переведались, да живы остались. Ну и много такие коты, таких мышей наловят?
- Да те коты больше друг с дружкой куролесить будут, чем мышей ловить.
- Правильно! Вот и наши ВВС такие же. Вроде и много их, и не ленятся, а вот мозги, как у тех котят.
- Вот тебе и раз. Есть же вроде и у нас опытные, ну те, кто воевал. Да вон хоть ты сам.
- У отдельных людей опыт есть. А мозги, дядька, это ведь опыт, знания и умение управлять не только самим собой, но если понадобится и другими. У меня это есть. Вот только никто мне не позволит поменять уставы ВВС, и действующие инструкции, пока решение в Москве не примут. Нету, если по-честному, в наших ВВС, ни моих мозгов, ни моего опыта. Я ведь даже не один из пяти котят, а так, малая частичка его. Ну, допустим, у меня под началом целая эскадрилия, это дюжина самолетов. Да, я знаю, как правильно бить врага и самим в живых оставаться. Но если те, кто отдадут мне приказ, ни хрена в воздушных боях не понимают, значит и мои мозги мне тут особо не помогут. Конечно, в какой-то мере смогу я их использовать, но только уже когда придется с врагом в карусели вертеться. А коли прикажут мне строго на километровой высоте над городом крутиться, чтобы, значит, было лучше видно начальству, как это я Житомир от вражьего налета прикрываю. Вот, и буду я летать над городом до первой вражьей атаки со стороны солнца. Выполню приказ, зато собьют меня безо всякого толку. Невыполню приказ, под трибунал меня сразу отдадут. И так и эдак, у страны одним опытным пилотом меньше станет. А врагу от таких приказов сплошная польза. Теперь понял ты, дядька, каково это уметь воевать, но приказами и инструкциями по рукам и ногам повязанным быть?
- Дааа. Ну и дела! Ну, а бабы-то с детишками, причем тут?
- А при том, что, жена красного командира, по месту службы с мужем обитает. И, вот, когда враг начнет Житомир полутонными бомбами с землей мешать, я не хочу, чтобы дети под бомбами гибли! Ни чьи дети, значит и мои тоже. А еще, чтоб ты знал, темпы наступления, механизированных частей, через пространство, не защищенное долговременными укреплениями, могут достигать от шестидесяти до полуторасотен километров в сутки. Понял к чему это я?
- Да неужто, за три дня от границы до Житомира твоего дойдут?
- Нет, за три дня, наверное, не дойдут. А вот дней за пять могут и справиться, но есть и другая арифметика. Чтобы эвакуировать в глубокий тыл хотя бы половину гражданского населения того же Житомира потребуется от двух недель до месяца. Ну как, сравнил два числа?
- Вот и поговорили. И где ж тебя сердешного так умучали-то? Вроде и «страсть огненную» он испытывал, и с парашютом вон сигал, а жить да детей растить боится человек. Мдаа. Феномен.
- Прости, дядька. Но мне сейчас сперва о деле думать надо. Пока поезд мой совсем еще не ушел…
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 3 от 27.03.12
Поиски рекомендованного Шияновым майора Скрынникова оказались нелегкими. Прежде всего, выяснилось. Что, как такового, летного училища в Харькове не было. А что же тогда было? А было военно-авиационное училище летнабов и штурманов, в котором майора Скрынникова, к огорчению Павлы, не оказалось. В авиационном отделе штаба округа Павла уже час с лишним мозолила глаза и уши дежурному, пока тот взятый измором, наконец-то, не вспомнил, что, оказывается, есть еще авиационное отделение Харьковского Военного пограничного училища НКВД им. Дзержинского. Павле повезло поймать машину от штаба округа, и уже через полчаса, буквально в дверях аудитории, она успела отловить, идущего на занятие майора. На вид ему было лет тридцать пять с небольшим.
- Старший лейтенант Колун, 23-й ИАП. Товарищ майор, разрешите передать вам записку.
- Гм. От кого записка?
- От Георгия Михайловича Шиянова, с которым я недавно виделся в полку боевого применения НИИ ВВС.
«Смерил незнакомого летуна наметанным взглядом. Ведет себя вежливо. Мда. Странно видеть майора в синей авиационной форме с зелеными петлицами. У внука моей подруги ярко синий плюшевый жираф был. Вот он с бело зелеными пластмассовыми глазками и зелеными рожками очень похоже, смотрелся».
Майор быстро прочел записку, и чуть наморщив лоб, задумался. Видимо вспоминал, кто такой Георгий Михайлович Шиянов. Потом кивнул сам себе, и спокойно подвел итог своим раздумьям.
- Товарищ Шиянов просит меня, вас выслушать. Хм. Сейчас я занят, но через час у меня будет минут сорок на посещение буфета. Там все мне и расскажете. Договорились?
- Извините, товарищ майор, но в буфете это обсуждать нежелательно. То, о чем я хотел с вами побеседовать, нельзя обсуждать, где попало. Разрешите, я организую перекус в любом более спокойном месте по вашему выбору?
- А в какой плоскости лежат приготовленные вами для обсуждения вопросы?
«Ух, как напрягся майор. Не забыл видать лихого 37-го. Сам-то ведь он тогда легко отделался. Его же, как сказал Шиянов, из-за «неполного служебного» перевели. Гмм. А его бывшего комбрига Самойлова меньше чем через год после той истории арестовали. Забавно. При этом сам майор сейчас в НКВД служит, и пограничных пилотов НКВД обучает. Хм. Уж не наседкой ли у Самойлова этот майор работал? Интересная тут арифметика выходит. Мдяя. Надо бы с ним как-то помягше, но лебезить не будем, обойдется».
- Вопросы касаются совершенствования методик обучения летно-подъемного состава. У меня есть ряд предложений, но выкладывание их для широкого обсуждения пока преждевременно. Сами знаете, что половину работы можно только умным людям показывать.
- Хм. Тогда не вижу препятствий. Можем пообедать и обсудить прямо в здании по окончании занятия. Дождитесь тогда меня вон там в преподавательской.
- Слушаюсь.
Майор кивнул и скрылся за дверью. Павла сходила купила еды. В открытой всем ветрам комнате, она сервировала на две персоны немудрящий стол для будущих переговоров, и стала терпеливо ждать.
«И чего же мне ему сказать-то? В этом училище НКВД он на авиационном отделении преподает боевую подготовку. А боевая авиа подготовка без летной практики, это примерно, как баба без…ну, в общем, в терминах Глеба Лозинского, это будет «неполнофункциональная женщина». Значит, наверняка, летает этот майор частенько. И на полигонах бывает. Да и новую летную технику назубок знать должен. Понятно, что основными боевыми задачами пилотов пограничников будут разведка и контроль госграницы. Но если уж придется «когти выпускать», то, как минимум, по наземным целям они тут стрелять точно учатся. Каких-нибудь польских партизан Армии Крайовой надо ведь гонять. Хотя это я поспешила, только к середине осени этого года такие боевые задачи у них появятся, но все же, все же… А, как максимум, они и вражеские самолеты сбивать, или к посадке на своей территории принуждать должны уметь. Тогда получается… Уж не знаю, как ему тренировочная концепция с полубронированным ИП-1 на вкус придется, но вот идею высотной разведки скоростными реактивными самолетами, точно должен оценить. А вот про реактивные двигатели, рассказать ему можно будет лишь после плодотворного посещения секретного отдела ХАИ, и получения майором соответствующего допуска. Хмммм. Кстати, а не погранцовские ли часом Р-10 в сборочном цеху 135-го завода лихорадочно клепают? Вроде видела я там на приемке пару дядек пограничников, только значения этому не придала. А ведь 135-й завод, как мне шепчет извилина, выпускал не только Р-10, К-12 и И-Z, но и незабвенный ИП-1. Да, кстати, учебные «спарки» нашей бригады для них явно дополнительная халтура. Их же вроде бы в Горьком серийно выпускают. А из тех аппаратов 69-й бригады, что я тут видела, два УТИ-4 точно прошли капитальный ремонт, а из той тройки пара ДИТов вообще вроде из одноместных «Чижей» переделывалась. А вот у этого майора, на 135-м заводе наверняка хорошие знакомые водятся. Ведь принимают же они как-то Р-10, и учат они своих синезеленых «погранлетов» на них летать? ВЫВОД. Ни хрена заранее сказать нельзя, но вот контакт это очень интересный. У летунов НКВД-шников явно руки длиннее и мохнатее, чем у пилотов ВВС. Вот если бы он еще через свое ведомство пробил решение правительства, или хотя бы надавил на 135-й завод, то очень скоро могли бы появиться и учебная авиачасть для отработки воздушного боя, и учебная реактивная авиачасть».
***
- Заждались?
- Не слишком. Приглашаю к столу товарищ майор. Надеюсь, мешать нам не будут.
- Не волнуйтесь, здесь летом никто не обедает. Сейчас большинство преподавателей в буфете сидят, или в столовой через квартал. Приятного аппетита, товарищ Колун.
«Фамилию запомнил мою, хотя мы с ним и не представлялись друг другу. Хоть и летчик, но чувствуется школа».
- Приятного аппетита. Разрешите доложить предмет обсуждения.
- Не стоит за обедом так официально общаться, Павел Владимирович. Зовите меня Алексеем Ивановичем.
- Благодарю.
«И этот Иваныч. Но как, ни пытается стелить майор, а спать все равно жестковато. Не то, что с Громовым говорить, хотя слова у него и похожие на те. Но дистанция в разговоре сильно заметна, его и мимика выдает и черезчур спокойный тон. А! Ладно. Начнем, только не помолясь, а просто укрепив комсомольской речёвкой пролетарскую силу духа».
- Алексей Иванович, я сегодня вернулся из полка боевого применения НИИ ВВС. Так вот там с участием Шиянова Георгия Михайловича, мы отрабатывали один интересный опыт. Стреляли из пулемета по фюзеляжу старого истребителя И-4 вот такими пулями. А я при этом находился в кабине самолета. Как вы понимаете, если бы местное летное начальство узнало о таких опытах, то вышел бы скандал, но мы отработали это упражнение без огласки и свидетелей.
- Хм. Ну ка, ну ка. А патрон с такой пулей у вас собой есть?
- Есть. А кроме того есть, то что остается от этой пули после попадания ее в дюралюминиевый фюзеляж. Куда бы высыпать, чтоб на столе не мусорить?
- Да вот хоть в пепельницу, она пустая и чистая.
- Видите?
- Дробь, и… смола какая-то. Со скольки вы метров стреляли?
- Примерно со ста пятидесяти, может с двухстот. Но навеска пороха была стандартная, а ведь можно ее еще и уменьшить.
- Так в чем собственно суть вашего предложения, Павел Владимирович?
- Я с вашего разрешения отвечу на этот вопрос чуть позже, а пока очень прошу вас уточнить несколько моментов. Мой ответ как раз сильно зависит от них. Скажите Алексей Иванович, вы ведь пару лет назад на ИП-1 летали, это маневренная машина?
- Гм. ИП-1 самолет хороший. Он маневренный на виражах и очень простой в управлении. По маневренности в горизонте он даже чуть лучше И-16-го. Практически любой пилот, на чем бы он до этого не летал, легко осваивал ИП-1. Только вот из штопора он выходил с проблемами. Ну и еще скороподъемность у него была слабовата. Слишком тяжел этот самолет для мотора М-25. Хотя горизонтальной маневренности это не мешало. Если я правильно понял ваши намеки, вы предлагаете использовать его для обучения истребителей стрельбе по самолетам противника. Я прав?
- Правы. Только предложение мое немного более развернутое. Я тут принес свои соображения, может, посмотрите, когда поедим?
- Покажите, еда от нас не убежит.
«Вчитался. И кому адресовано моментально отследил. Но, похоже, заинтересовался. Этот экземпляр ему даже подарить можно, благо он без подписей профсоюза прикомандированных летчиков».
- Хм. Очень интересные предложения. Но это же, все не к нам. Мы же только пилотов отдельных пограничных эскадрилий обучаем. Наше дело в основном разведка, ну еще немного противодействие нарушителям. А у вас ведь тут предложения по обучению пилотов для ВВС. Или не так?
- Именно так Алексей Иванович. Правда есть небольшой нюанс. Упомянутые в документе специальные тренирующие авиачасти, на мой взгляд, должны отлично знать, вероятный театр военных действий, местные условия боевой работы, поведение и тактику боя потенциального противника. На мой взгляд, такими навыками могли бы обладать авиачасти погранвойск.
- Оригинальный у вас взгляд, Павел Владимирович. То есть вы предлагаете из пилотов погранвойск создавать авиачасти условного противника, чтобы нападать ими на учебные авиачасти ВВС?
- Что-то вроде того. Только вот обучение складывается не только из нападений, но и из отработки наступления учебных частей ВВС на территорию условного противника. Учиться ведь нужно не только обороняться, но и бить врага на его территории.
«Задумался, «темнилкин». Поешь майор, поешь. Такой вопрос без еды в желудке с трудом в мозгу рассосется. А мне, как ни уговаривалась я от глупостей, да видать все равно одна дорога с твоим начальством общаться».
- Мне понравились ваши мысли, Павел Владимирович. Но что сейчас-то вы от меня хотите?
«Молодца. Прямо в лоб. Да и правильно! А чего нам крутить-вертеть, да слишком долго звуки русского языка в пустых фразах мусолить. Время дорого».
- Я хочу предложить вам совместный проект. ВВС очень большая организация, и, на мой взгляд, слишком медленно принимает решения и выделяет средства. Да вы ведь и сами служили в ВВС, и на собственном опыте можете оценить это. Тем не менее, и в ВВС мои предложения также уже отправлены. Правда ждать ответа придется долго, но сидеть, сложа руки, я не собираюсь. Кроме того я считаю, что к предстоящей войне нельзя готовиться по старому. Через знакомых я много раз слышал, что наша подготовка мирного времени не дает пилотам надежной опоры в современном воздушном бою. Это касается всех недавних событий с участием наших летчиков. Сам я воевал в Китае и на собственном опыте знаю то, о чем сейчас говорю. Ну, а прямо сейчас для себя, я бы хотел получить практику полета на ИП-1.
- Совместный проект кого и с кем? Говорите яснее Павел Владимирович.
«Небось, думаешь, майор, что не по чину я тут выступаю. Ничего, ничего. Поглядим, что ты об этом после нашей беседы думать будешь. И про полеты на ИП-1 взял да и проигнорировал, жук».
- Мною предлагается ни много ни мало совместный проект погранвойск НКВД и ВВС.
- Вот ка? И всего-то? Ничего, что мы с вами даже не представители штабов наших ведомств.
- Думаю это как раз неплохо. Нам легче скоординировать свои действия без сильной оглядки на начальство. А вы Алексей Иванович, значит, сомневаетесь в реальности такого совместного проекта? Напрасно, думаю я смог бы вас убедить. Вы ведь Алексей Иванович могли бы выйти на свое руководство с предложением об организации нового учебного центра воздушного боя. Да, это не совсем по вашему профилю, но все же достаточно логично можно увязать и с вашей должностью, да и с задачами авиации погранвойск. А вот, как это увязать, я готов прямо сейчас набросать ряд идей.
- Попробуйте. До начала следующего занятия у нас есть еще минут двадцать. Так что я готов слушать.
- Благодарю, постараюсь уложиться. Итак, как вы понимаете в таком центре, в качестве основной методики повышения летной квалификации пилотов, будет использована, именно та методика, о которой вы только что читали. Центру понадобятся три-четыре небольших аэродрома. Один рядом с Житомиром, один здесь рядом с Харьковом, один где-нибудь под Мурманском, и еще один на границе с Монголией.
- По климатическим условиям их предлагаете распределить.
- Именно. Но кроме климата, чрезвычайно важно иметь возможность изучать местность сопредельной стороны. Каждый из этих центров сможет научить пилотов работать в условиях близких к условиям будущего фронта. Ну, конечно, кроме тылового Харькова, здесь я бы предложил просто расположить главный тренировочный центр для обмена опытом. Не стану скрывать, меня на этом этапе больше всего интересует работа в Житомире и в Забайкалье. В Житомире стоит моя бригада, которую я хочу одной из первых обучить по такой методике. Что же до Забайкалья…По слухам где-то на стыке Манджурии и Монголии сейчас разгорелся какой-то конфликт с японцами или с прикормленными ими китайцами. Точных сведений у меня нет, но если это так, то я прогнозирую на начальном этапе конфликта большие летные потери с нашей стороны. Это в первые два-три месяца воздушных боев, но возможно и позднее.
- Откуда у вас эти сведения?
- От знакомых пилотов. Вы же Алексей Иванович знаете, что ВВС это как большая деревня, шила ведь в мешке не утаишь. Ну, а сведения, полученные от нескольких несвязанных между собой людей, с высокой степенью вероятности будут правдивыми.
- Конкретных фамилий, кто вам рассказал, вы, конечно, не назовете? Нет? Ну да ладно это мы сами проверим, продолжайте.
- Причины такой ситуации с потерями я вижу в слабой системе подготовки летчиков линейных частей, и ненадлежащем использовании опыта боев в Испании и Китае. В то же время самураи, почти наверняка, используют по максимуму и опыт Китая, и опыт Хасана. Я видел, как учат воздушному бою и у нас в бригаде и в других местах, да хоть в тех же Саках. И видел, как воюют японцы. Неопытные авиачасти будут быстро разбиты и сброшены врагом на землю. Прав ли я в своем прогнозе или нет, ваше начальство может легко уточнить по своим каналам. Но, не дожидаясь этого вердикта, я бы предложил начать специальное обучение пилотов-истребителей уже сейчас. И учить пилотов я предлагаю только на монопланах. Сам я начал учиться летать на И-16 еще в Китае, и продолжил по возвращении. А через две-три недели я пройду полную переподготовку с И-15бис на И-16 в нашей же 69-й бригаде. Потом начну обучать полетам на И-16 пилотов бригады. Вот только тот опыт, которым я обладаю, передать на УТИ-4 в полной мере не удастся…
- Хм. Мы вроде бы слегка отклонились от темы.
- Нет, не отклонились. Если к тому времени, как я начну обучать пилотов полетам на УТИ-4, из Харькова к нам в бригаду попадут четыре-шесть учебно-боевых ИП-1, забронированных от учебных пуль и с достаточным набором последних. То я смогу начать обучение не только наших бригадных пилотов, но и других летчиков прикомандированных к нам.
- Хм. Например, пилотов НКВД. Ну а дальше.
«Шустрый майор. Быстро схватывает. Вот только дистанцию уменьшать не хочет. Видать это у всех чекистов профессиональное. Вон Гусакк, тот даже после той бани клюв задирать не перестал».
- Дальше? Примерно за месяц я такими методами смогу обучить бою с японцами одну полноценную эскадрилью на И-16. А еще бы лучше на И-14. Слышал я, что этот самолет в большую серию не пошел, и где-то служат их десятка два. Но, вот, превосходит он «ишака» в бою, а, значит, такая эскадрилья не только тактикой, но и техникой своей будет японцев превосходить. В идеале эту эскадрилью сразу после обучения можно откатать в боевых условиях в Монголии. А через пару недель боев перевести ее на пограничный с СССР аэродром, и развернуть на ее базе полноценный ПОГРАНИЧНЫЙ центр воздушного боя.
- Вы что же предлагаете пилотам ВВС перейти в погранвойска НКВД?
- Необязательно. В той эскадрильи пилотов может быть поровну и тех и тех. Летчиков ВВС потом можно отправить передавать опыт в полки боевого применения, естественно вместе с соответствующей боевой техникой, то бишь с учебно-боевыми ИП-1. А летчики НКВД органично вольются в учебный центр на границе СССР и Монголии.
- То есть будут передавать свой опыт пилотам ВВС.
- Обязательно будут. Передавая опыт, они, кстати, и себя не забудут. Эти пилоты станут лучшими не только в НКВД, но и в ВВС. А через такой центр в дальнейшем необходимо прогнать всех вновь прибывающих в зону конфликта новых пилотов, а заодно и тех, кто был сбит в Монголии, или лечился от ран. Я бы через этот Центр даже пилотов с боевым опытом Испании прогнал бы за пару дней. Для ускорения их знакомства с особенностями тактики самолетов противника, и с местными условиями. Обученные в центе пилоты по своей подготовке к боям с врагом станут на голову выше, чем зеленое не нюхавшее пороху пополнение. Такой пограничный центр. В дальнейшем будет не только учить по раз и навсегда заведенным методикам, но и сможет постоянно обновлять свои методики обучения. Для этого инструкторов центра необходимо будет периодически отправлять на другие театры военных действий, для обобщения полученного там летного опыта и затем снова возвращать для передачи опыта во всех пограничных учебных центрах.
- То, что вы рассказывали, пока больше всего относится к пограничной авиации НКВД, а в чем же будет польза для ВВС?
- Что от этого выиграет ВВС? Да много выиграет, очень много. Во-первых, на какой бы новый фронт не отправляли в дальнейшем линейные части ВВС, у них всегда будет возможность заблаговременно еще до начала боевых действий откатать в условиях максимально приближенных к боевым хотя бы командный состав полков и эскадрилий. Само по себе это уже даст большой выигрыш и времени и сил. Во-вторых, такие учебные центры могут и сами осуществлять выездные показы новой тактики прямо в частях ВВС. И, наконец, в-третьих, на учениях именно такие учебные центры значительно реалистичнее изобразят условного противника. То есть все эти меры помогут постоянно поддерживать ВВС в тонусе, ведь условно воевать они чаще всего будут не внутри себя, а с другим ведомством. А соцсоревнование по боеготовности никто не отменял. Да и просто стыдно будет ВВС слишком часто проигрывать пограничникам НКВД, а, значит, уровень подготовки ВВС будет расти значительно быстрее. Ну, а от этого уже и всей стране, кроме пользы вреда не будет.
- Хм. Звучит все это красиво. Но если наше руководство на это не пойдет, то... В общем, сами понимаете.
- Понимаю, и не питаю по этому поводу иллюзий. Как говорится, нет, так нет. Есть ведь и НИИ ВВС, и командование ВВС, да и не только эти пути решения задачи. Кстати, в связи с обсуждаемой темой, есть у меня одна идея по части контрразведывательной деятельности на границе с Монголией.
- Расскажите.
- Извините, товарищ майор, она касается очень секретных вопросов, и рассказать вам ее я смогу только в присутствии представителей особого отдела округа, либо в НКВД.
- Хм. Любите вы загадки. Сколько времени вы еще пробудете в Харькове?
- Завтра вечером постараюсь уехать.
- Где вы остановились?
- У знакомых, но там нет телефона, поэтому будет лучше, если вы дадите мне свой номер для связи, и укажете часы, когда лучше звонить.
- Номер телефона я вам дам. Давайте так поступим. После этого занятия я созвонюсь с особым отделом округа. А когда вы мне часа в три или позже перезвоните, назначим следующую встречу. Будете звонить, первым делом назовитесь. А сейчас извините, мне пора.
- Разрешите идти?
- Идите.
На входе в ХАИ, Павла застала безрадостную картину. Несколько сотрудников НКВД выносили большие коробки и загружали их в грузовой фургон.
«Мда. Тут мне пока делать нечего. Жаль. Очень мне хотелось у Проскуры выспросить про все, что без меня тут успели сделать. Ладно, видать в другой раз».
Немного поболтавшись по городу, Павла поняла, что до времени звонка по данному майором номеру, придется или сделать хоть что-то полезное, или целых полтора часа провести в обнимку с бутылкой. Поскольку второй вариант был под запретом, она направила свои стопы к знакомому зданию Технологического института. Дежурный по институту удивился услышанным вопросам, но подробно ответил красному командиру, что радиоделом в институте занимается небольшая лаборатория, приписанная к кафедре физики. Правда, выяснилось, что сама лаборатория закрыта, но зато на кафедре случайно оказались несколько членов институтского радиокружка. Беседа со студентами вышла слегка сумбурной. Оказывается кроме ключевой техники, другим оборудованием институт не располагает. На вопросы Павлы о возможности создания малогабаритных голосовых радиостанций для установки на самолеты, молодежь растерянно разводила руками. Единственным результатом беседы стали адреса и телефоны заведующего радиолабораторией и еще одного активиста радиодела. Поняв, что дождаться быстрого результата у нее не получится, Павла попрощалась со студентами и прямо с кафедры позвонила по телефону майора.
Поиски рекомендованного Шияновым майора Скрынникова оказались нелегкими. Прежде всего, выяснилось. Что, как такового, летного училища в Харькове не было. А что же тогда было? А было военно-авиационное училище летнабов и штурманов, в котором майора Скрынникова, к огорчению Павлы, не оказалось. В авиационном отделе штаба округа Павла уже час с лишним мозолила глаза и уши дежурному, пока тот взятый измором, наконец-то, не вспомнил, что, оказывается, есть еще авиационное отделение Харьковского Военного пограничного училища НКВД им. Дзержинского. Павле повезло поймать машину от штаба округа, и уже через полчаса, буквально в дверях аудитории, она успела отловить, идущего на занятие майора. На вид ему было лет тридцать пять с небольшим.
- Старший лейтенант Колун, 23-й ИАП. Товарищ майор, разрешите передать вам записку.
- Гм. От кого записка?
- От Георгия Михайловича Шиянова, с которым я недавно виделся в полку боевого применения НИИ ВВС.
«Смерил незнакомого летуна наметанным взглядом. Ведет себя вежливо. Мда. Странно видеть майора в синей авиационной форме с зелеными петлицами. У внука моей подруги ярко синий плюшевый жираф был. Вот он с бело зелеными пластмассовыми глазками и зелеными рожками очень похоже, смотрелся».
Майор быстро прочел записку, и чуть наморщив лоб, задумался. Видимо вспоминал, кто такой Георгий Михайлович Шиянов. Потом кивнул сам себе, и спокойно подвел итог своим раздумьям.
- Товарищ Шиянов просит меня, вас выслушать. Хм. Сейчас я занят, но через час у меня будет минут сорок на посещение буфета. Там все мне и расскажете. Договорились?
- Извините, товарищ майор, но в буфете это обсуждать нежелательно. То, о чем я хотел с вами побеседовать, нельзя обсуждать, где попало. Разрешите, я организую перекус в любом более спокойном месте по вашему выбору?
- А в какой плоскости лежат приготовленные вами для обсуждения вопросы?
«Ух, как напрягся майор. Не забыл видать лихого 37-го. Сам-то ведь он тогда легко отделался. Его же, как сказал Шиянов, из-за «неполного служебного» перевели. Гмм. А его бывшего комбрига Самойлова меньше чем через год после той истории арестовали. Забавно. При этом сам майор сейчас в НКВД служит, и пограничных пилотов НКВД обучает. Хм. Уж не наседкой ли у Самойлова этот майор работал? Интересная тут арифметика выходит. Мдяя. Надо бы с ним как-то помягше, но лебезить не будем, обойдется».
- Вопросы касаются совершенствования методик обучения летно-подъемного состава. У меня есть ряд предложений, но выкладывание их для широкого обсуждения пока преждевременно. Сами знаете, что половину работы можно только умным людям показывать.
- Хм. Тогда не вижу препятствий. Можем пообедать и обсудить прямо в здании по окончании занятия. Дождитесь тогда меня вон там в преподавательской.
- Слушаюсь.
Майор кивнул и скрылся за дверью. Павла сходила купила еды. В открытой всем ветрам комнате, она сервировала на две персоны немудрящий стол для будущих переговоров, и стала терпеливо ждать.
«И чего же мне ему сказать-то? В этом училище НКВД он на авиационном отделении преподает боевую подготовку. А боевая авиа подготовка без летной практики, это примерно, как баба без…ну, в общем, в терминах Глеба Лозинского, это будет «неполнофункциональная женщина». Значит, наверняка, летает этот майор частенько. И на полигонах бывает. Да и новую летную технику назубок знать должен. Понятно, что основными боевыми задачами пилотов пограничников будут разведка и контроль госграницы. Но если уж придется «когти выпускать», то, как минимум, по наземным целям они тут стрелять точно учатся. Каких-нибудь польских партизан Армии Крайовой надо ведь гонять. Хотя это я поспешила, только к середине осени этого года такие боевые задачи у них появятся, но все же, все же… А, как максимум, они и вражеские самолеты сбивать, или к посадке на своей территории принуждать должны уметь. Тогда получается… Уж не знаю, как ему тренировочная концепция с полубронированным ИП-1 на вкус придется, но вот идею высотной разведки скоростными реактивными самолетами, точно должен оценить. А вот про реактивные двигатели, рассказать ему можно будет лишь после плодотворного посещения секретного отдела ХАИ, и получения майором соответствующего допуска. Хмммм. Кстати, а не погранцовские ли часом Р-10 в сборочном цеху 135-го завода лихорадочно клепают? Вроде видела я там на приемке пару дядек пограничников, только значения этому не придала. А ведь 135-й завод, как мне шепчет извилина, выпускал не только Р-10, К-12 и И-Z, но и незабвенный ИП-1. Да, кстати, учебные «спарки» нашей бригады для них явно дополнительная халтура. Их же вроде бы в Горьком серийно выпускают. А из тех аппаратов 69-й бригады, что я тут видела, два УТИ-4 точно прошли капитальный ремонт, а из той тройки пара ДИТов вообще вроде из одноместных «Чижей» переделывалась. А вот у этого майора, на 135-м заводе наверняка хорошие знакомые водятся. Ведь принимают же они как-то Р-10, и учат они своих синезеленых «погранлетов» на них летать? ВЫВОД. Ни хрена заранее сказать нельзя, но вот контакт это очень интересный. У летунов НКВД-шников явно руки длиннее и мохнатее, чем у пилотов ВВС. Вот если бы он еще через свое ведомство пробил решение правительства, или хотя бы надавил на 135-й завод, то очень скоро могли бы появиться и учебная авиачасть для отработки воздушного боя, и учебная реактивная авиачасть».
***
- Заждались?
- Не слишком. Приглашаю к столу товарищ майор. Надеюсь, мешать нам не будут.
- Не волнуйтесь, здесь летом никто не обедает. Сейчас большинство преподавателей в буфете сидят, или в столовой через квартал. Приятного аппетита, товарищ Колун.
«Фамилию запомнил мою, хотя мы с ним и не представлялись друг другу. Хоть и летчик, но чувствуется школа».
- Приятного аппетита. Разрешите доложить предмет обсуждения.
- Не стоит за обедом так официально общаться, Павел Владимирович. Зовите меня Алексеем Ивановичем.
- Благодарю.
«И этот Иваныч. Но как, ни пытается стелить майор, а спать все равно жестковато. Не то, что с Громовым говорить, хотя слова у него и похожие на те. Но дистанция в разговоре сильно заметна, его и мимика выдает и черезчур спокойный тон. А! Ладно. Начнем, только не помолясь, а просто укрепив комсомольской речёвкой пролетарскую силу духа».
- Алексей Иванович, я сегодня вернулся из полка боевого применения НИИ ВВС. Так вот там с участием Шиянова Георгия Михайловича, мы отрабатывали один интересный опыт. Стреляли из пулемета по фюзеляжу старого истребителя И-4 вот такими пулями. А я при этом находился в кабине самолета. Как вы понимаете, если бы местное летное начальство узнало о таких опытах, то вышел бы скандал, но мы отработали это упражнение без огласки и свидетелей.
- Хм. Ну ка, ну ка. А патрон с такой пулей у вас собой есть?
- Есть. А кроме того есть, то что остается от этой пули после попадания ее в дюралюминиевый фюзеляж. Куда бы высыпать, чтоб на столе не мусорить?
- Да вот хоть в пепельницу, она пустая и чистая.
- Видите?
- Дробь, и… смола какая-то. Со скольки вы метров стреляли?
- Примерно со ста пятидесяти, может с двухстот. Но навеска пороха была стандартная, а ведь можно ее еще и уменьшить.
- Так в чем собственно суть вашего предложения, Павел Владимирович?
- Я с вашего разрешения отвечу на этот вопрос чуть позже, а пока очень прошу вас уточнить несколько моментов. Мой ответ как раз сильно зависит от них. Скажите Алексей Иванович, вы ведь пару лет назад на ИП-1 летали, это маневренная машина?
- Гм. ИП-1 самолет хороший. Он маневренный на виражах и очень простой в управлении. По маневренности в горизонте он даже чуть лучше И-16-го. Практически любой пилот, на чем бы он до этого не летал, легко осваивал ИП-1. Только вот из штопора он выходил с проблемами. Ну и еще скороподъемность у него была слабовата. Слишком тяжел этот самолет для мотора М-25. Хотя горизонтальной маневренности это не мешало. Если я правильно понял ваши намеки, вы предлагаете использовать его для обучения истребителей стрельбе по самолетам противника. Я прав?
- Правы. Только предложение мое немного более развернутое. Я тут принес свои соображения, может, посмотрите, когда поедим?
- Покажите, еда от нас не убежит.
«Вчитался. И кому адресовано моментально отследил. Но, похоже, заинтересовался. Этот экземпляр ему даже подарить можно, благо он без подписей профсоюза прикомандированных летчиков».
- Хм. Очень интересные предложения. Но это же, все не к нам. Мы же только пилотов отдельных пограничных эскадрилий обучаем. Наше дело в основном разведка, ну еще немного противодействие нарушителям. А у вас ведь тут предложения по обучению пилотов для ВВС. Или не так?
- Именно так Алексей Иванович. Правда есть небольшой нюанс. Упомянутые в документе специальные тренирующие авиачасти, на мой взгляд, должны отлично знать, вероятный театр военных действий, местные условия боевой работы, поведение и тактику боя потенциального противника. На мой взгляд, такими навыками могли бы обладать авиачасти погранвойск.
- Оригинальный у вас взгляд, Павел Владимирович. То есть вы предлагаете из пилотов погранвойск создавать авиачасти условного противника, чтобы нападать ими на учебные авиачасти ВВС?
- Что-то вроде того. Только вот обучение складывается не только из нападений, но и из отработки наступления учебных частей ВВС на территорию условного противника. Учиться ведь нужно не только обороняться, но и бить врага на его территории.
«Задумался, «темнилкин». Поешь майор, поешь. Такой вопрос без еды в желудке с трудом в мозгу рассосется. А мне, как ни уговаривалась я от глупостей, да видать все равно одна дорога с твоим начальством общаться».
- Мне понравились ваши мысли, Павел Владимирович. Но что сейчас-то вы от меня хотите?
«Молодца. Прямо в лоб. Да и правильно! А чего нам крутить-вертеть, да слишком долго звуки русского языка в пустых фразах мусолить. Время дорого».
- Я хочу предложить вам совместный проект. ВВС очень большая организация, и, на мой взгляд, слишком медленно принимает решения и выделяет средства. Да вы ведь и сами служили в ВВС, и на собственном опыте можете оценить это. Тем не менее, и в ВВС мои предложения также уже отправлены. Правда ждать ответа придется долго, но сидеть, сложа руки, я не собираюсь. Кроме того я считаю, что к предстоящей войне нельзя готовиться по старому. Через знакомых я много раз слышал, что наша подготовка мирного времени не дает пилотам надежной опоры в современном воздушном бою. Это касается всех недавних событий с участием наших летчиков. Сам я воевал в Китае и на собственном опыте знаю то, о чем сейчас говорю. Ну, а прямо сейчас для себя, я бы хотел получить практику полета на ИП-1.
- Совместный проект кого и с кем? Говорите яснее Павел Владимирович.
«Небось, думаешь, майор, что не по чину я тут выступаю. Ничего, ничего. Поглядим, что ты об этом после нашей беседы думать будешь. И про полеты на ИП-1 взял да и проигнорировал, жук».
- Мною предлагается ни много ни мало совместный проект погранвойск НКВД и ВВС.
- Вот ка? И всего-то? Ничего, что мы с вами даже не представители штабов наших ведомств.
- Думаю это как раз неплохо. Нам легче скоординировать свои действия без сильной оглядки на начальство. А вы Алексей Иванович, значит, сомневаетесь в реальности такого совместного проекта? Напрасно, думаю я смог бы вас убедить. Вы ведь Алексей Иванович могли бы выйти на свое руководство с предложением об организации нового учебного центра воздушного боя. Да, это не совсем по вашему профилю, но все же достаточно логично можно увязать и с вашей должностью, да и с задачами авиации погранвойск. А вот, как это увязать, я готов прямо сейчас набросать ряд идей.
- Попробуйте. До начала следующего занятия у нас есть еще минут двадцать. Так что я готов слушать.
- Благодарю, постараюсь уложиться. Итак, как вы понимаете в таком центре, в качестве основной методики повышения летной квалификации пилотов, будет использована, именно та методика, о которой вы только что читали. Центру понадобятся три-четыре небольших аэродрома. Один рядом с Житомиром, один здесь рядом с Харьковом, один где-нибудь под Мурманском, и еще один на границе с Монголией.
- По климатическим условиям их предлагаете распределить.
- Именно. Но кроме климата, чрезвычайно важно иметь возможность изучать местность сопредельной стороны. Каждый из этих центров сможет научить пилотов работать в условиях близких к условиям будущего фронта. Ну, конечно, кроме тылового Харькова, здесь я бы предложил просто расположить главный тренировочный центр для обмена опытом. Не стану скрывать, меня на этом этапе больше всего интересует работа в Житомире и в Забайкалье. В Житомире стоит моя бригада, которую я хочу одной из первых обучить по такой методике. Что же до Забайкалья…По слухам где-то на стыке Манджурии и Монголии сейчас разгорелся какой-то конфликт с японцами или с прикормленными ими китайцами. Точных сведений у меня нет, но если это так, то я прогнозирую на начальном этапе конфликта большие летные потери с нашей стороны. Это в первые два-три месяца воздушных боев, но возможно и позднее.
- Откуда у вас эти сведения?
- От знакомых пилотов. Вы же Алексей Иванович знаете, что ВВС это как большая деревня, шила ведь в мешке не утаишь. Ну, а сведения, полученные от нескольких несвязанных между собой людей, с высокой степенью вероятности будут правдивыми.
- Конкретных фамилий, кто вам рассказал, вы, конечно, не назовете? Нет? Ну да ладно это мы сами проверим, продолжайте.
- Причины такой ситуации с потерями я вижу в слабой системе подготовки летчиков линейных частей, и ненадлежащем использовании опыта боев в Испании и Китае. В то же время самураи, почти наверняка, используют по максимуму и опыт Китая, и опыт Хасана. Я видел, как учат воздушному бою и у нас в бригаде и в других местах, да хоть в тех же Саках. И видел, как воюют японцы. Неопытные авиачасти будут быстро разбиты и сброшены врагом на землю. Прав ли я в своем прогнозе или нет, ваше начальство может легко уточнить по своим каналам. Но, не дожидаясь этого вердикта, я бы предложил начать специальное обучение пилотов-истребителей уже сейчас. И учить пилотов я предлагаю только на монопланах. Сам я начал учиться летать на И-16 еще в Китае, и продолжил по возвращении. А через две-три недели я пройду полную переподготовку с И-15бис на И-16 в нашей же 69-й бригаде. Потом начну обучать полетам на И-16 пилотов бригады. Вот только тот опыт, которым я обладаю, передать на УТИ-4 в полной мере не удастся…
- Хм. Мы вроде бы слегка отклонились от темы.
- Нет, не отклонились. Если к тому времени, как я начну обучать пилотов полетам на УТИ-4, из Харькова к нам в бригаду попадут четыре-шесть учебно-боевых ИП-1, забронированных от учебных пуль и с достаточным набором последних. То я смогу начать обучение не только наших бригадных пилотов, но и других летчиков прикомандированных к нам.
- Хм. Например, пилотов НКВД. Ну а дальше.
«Шустрый майор. Быстро схватывает. Вот только дистанцию уменьшать не хочет. Видать это у всех чекистов профессиональное. Вон Гусакк, тот даже после той бани клюв задирать не перестал».
- Дальше? Примерно за месяц я такими методами смогу обучить бою с японцами одну полноценную эскадрилью на И-16. А еще бы лучше на И-14. Слышал я, что этот самолет в большую серию не пошел, и где-то служат их десятка два. Но, вот, превосходит он «ишака» в бою, а, значит, такая эскадрилья не только тактикой, но и техникой своей будет японцев превосходить. В идеале эту эскадрилью сразу после обучения можно откатать в боевых условиях в Монголии. А через пару недель боев перевести ее на пограничный с СССР аэродром, и развернуть на ее базе полноценный ПОГРАНИЧНЫЙ центр воздушного боя.
- Вы что же предлагаете пилотам ВВС перейти в погранвойска НКВД?
- Необязательно. В той эскадрильи пилотов может быть поровну и тех и тех. Летчиков ВВС потом можно отправить передавать опыт в полки боевого применения, естественно вместе с соответствующей боевой техникой, то бишь с учебно-боевыми ИП-1. А летчики НКВД органично вольются в учебный центр на границе СССР и Монголии.
- То есть будут передавать свой опыт пилотам ВВС.
- Обязательно будут. Передавая опыт, они, кстати, и себя не забудут. Эти пилоты станут лучшими не только в НКВД, но и в ВВС. А через такой центр в дальнейшем необходимо прогнать всех вновь прибывающих в зону конфликта новых пилотов, а заодно и тех, кто был сбит в Монголии, или лечился от ран. Я бы через этот Центр даже пилотов с боевым опытом Испании прогнал бы за пару дней. Для ускорения их знакомства с особенностями тактики самолетов противника, и с местными условиями. Обученные в центе пилоты по своей подготовке к боям с врагом станут на голову выше, чем зеленое не нюхавшее пороху пополнение. Такой пограничный центр. В дальнейшем будет не только учить по раз и навсегда заведенным методикам, но и сможет постоянно обновлять свои методики обучения. Для этого инструкторов центра необходимо будет периодически отправлять на другие театры военных действий, для обобщения полученного там летного опыта и затем снова возвращать для передачи опыта во всех пограничных учебных центрах.
- То, что вы рассказывали, пока больше всего относится к пограничной авиации НКВД, а в чем же будет польза для ВВС?
- Что от этого выиграет ВВС? Да много выиграет, очень много. Во-первых, на какой бы новый фронт не отправляли в дальнейшем линейные части ВВС, у них всегда будет возможность заблаговременно еще до начала боевых действий откатать в условиях максимально приближенных к боевым хотя бы командный состав полков и эскадрилий. Само по себе это уже даст большой выигрыш и времени и сил. Во-вторых, такие учебные центры могут и сами осуществлять выездные показы новой тактики прямо в частях ВВС. И, наконец, в-третьих, на учениях именно такие учебные центры значительно реалистичнее изобразят условного противника. То есть все эти меры помогут постоянно поддерживать ВВС в тонусе, ведь условно воевать они чаще всего будут не внутри себя, а с другим ведомством. А соцсоревнование по боеготовности никто не отменял. Да и просто стыдно будет ВВС слишком часто проигрывать пограничникам НКВД, а, значит, уровень подготовки ВВС будет расти значительно быстрее. Ну, а от этого уже и всей стране, кроме пользы вреда не будет.
- Хм. Звучит все это красиво. Но если наше руководство на это не пойдет, то... В общем, сами понимаете.
- Понимаю, и не питаю по этому поводу иллюзий. Как говорится, нет, так нет. Есть ведь и НИИ ВВС, и командование ВВС, да и не только эти пути решения задачи. Кстати, в связи с обсуждаемой темой, есть у меня одна идея по части контрразведывательной деятельности на границе с Монголией.
- Расскажите.
- Извините, товарищ майор, она касается очень секретных вопросов, и рассказать вам ее я смогу только в присутствии представителей особого отдела округа, либо в НКВД.
- Хм. Любите вы загадки. Сколько времени вы еще пробудете в Харькове?
- Завтра вечером постараюсь уехать.
- Где вы остановились?
- У знакомых, но там нет телефона, поэтому будет лучше, если вы дадите мне свой номер для связи, и укажете часы, когда лучше звонить.
- Номер телефона я вам дам. Давайте так поступим. После этого занятия я созвонюсь с особым отделом округа. А когда вы мне часа в три или позже перезвоните, назначим следующую встречу. Будете звонить, первым делом назовитесь. А сейчас извините, мне пора.
- Разрешите идти?
- Идите.
На входе в ХАИ, Павла застала безрадостную картину. Несколько сотрудников НКВД выносили большие коробки и загружали их в грузовой фургон.
«Мда. Тут мне пока делать нечего. Жаль. Очень мне хотелось у Проскуры выспросить про все, что без меня тут успели сделать. Ладно, видать в другой раз».
Немного поболтавшись по городу, Павла поняла, что до времени звонка по данному майором номеру, придется или сделать хоть что-то полезное, или целых полтора часа провести в обнимку с бутылкой. Поскольку второй вариант был под запретом, она направила свои стопы к знакомому зданию Технологического института. Дежурный по институту удивился услышанным вопросам, но подробно ответил красному командиру, что радиоделом в институте занимается небольшая лаборатория, приписанная к кафедре физики. Правда, выяснилось, что сама лаборатория закрыта, но зато на кафедре случайно оказались несколько членов институтского радиокружка. Беседа со студентами вышла слегка сумбурной. Оказывается кроме ключевой техники, другим оборудованием институт не располагает. На вопросы Павлы о возможности создания малогабаритных голосовых радиостанций для установки на самолеты, молодежь растерянно разводила руками. Единственным результатом беседы стали адреса и телефоны заведующего радиолабораторией и еще одного активиста радиодела. Поняв, что дождаться быстрого результата у нее не получится, Павла попрощалась со студентами и прямо с кафедры позвонила по телефону майора.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 4 от 27.03.12
Разговор был по-военному кратким. Из трубки прозвучало приглашение, от которого у многих людей мог бы случиться инфаркт. Но Павла была готова и к такому варианту развития событий, поэтому не испытала ни капли сожаления от услышанного в трубке предложения. «Ехать, так ехать. От судьбы не уйдешь».
- Это старший лейтенант Колун…Так точно.
- Могу подъехать в течение получаса, товарищ майор.
- Слушаюсь.
Перемещаясь по нынешнему Харькову, Павла в очередной раз отметила, что снова чувствует себя, как в бытность свою бригадиром в какой-нибудь дальней командировке. Та же относительная свобода планирования дня. И то же тревожное чувство, словно она забыла о чем-то важном.
«Так вот ты, оказывается, какое Харьковское управление НКВД в пятом доме по Совнаркомовской улице? Жаль я не психолог. А то могла бы, опираясь на авторитет доктора Фрейда, вывести мысль, что у руководства НКВД гипертрофированная тяга к прекрасному, как компенсация хронического отвращения к собственной работе. Ша! Про устав не забываем».
- Старший лейтенант Колун. Мне назначено.
- Пока присядьте вот здесь. Сейчас за вами придут.
«Угу. Погодите не спешите, я вас мигом проглочу. Проглочу, проглочу, не помилую…И чего это я такая спокойная? Между прочим, некоторые посетители выходят отсюда отнюдь не через парадный вход. Хм. А вот потому, товарищи пионеры, комсомольцы и беспартийные, что от судьбы все равно ведь не уйдешь. Если уж прижмут мне тут хвост, значит, еще раз в бубен для матери моржихи сыграем. А если кое-что другое удастся мне, то я эту толпу синемалиновых бюрократов и самих припахаю на оборону страны поработать. О! А вот и майор Скрынников».
- Здравствуйте, старший лейтенант.
- Здравия желаю, товарищ майор.
- У товарища капитана госбезопасности сейчас совещание, поэтому пойдемте, в помещении КРО его подождем.
- Слушаюсь.
«А ведь сначала майор говорил, что с особым отделом округа договариваться будет. Обманул меня, значит. Или все же нет? Так, так. А начальник вот этого КРО, где мы сидим, сам ходит в звании лейтенанта госбезопасности, что равняется армейскому капитану. Если не контрольно-ревизионный, то…то, значит, контрразведывательный это отдел. Мдяя. Это за кого же они меня тут принимают-то? Неужели за Мата Хари? Смешно. И еще кое-что интересное. Меня ведь сюда пригласил аж целый капитан госбезопасности, звание которого равняется общевойсковому полковнику. То есть аж на целых два размера выше, чем у хозяина кабинета. Угхм. И что бы это значило? Это с кем меня этот Скрынников познакомить-то решил? Стоять мурашки! Вам фальшстарт забега. Ничего мы пока пугаться не будем, просто поглядим, да послухаем».
Дверь открылась, и в кабинет бодро вошел широколицый с залысинами мужчина, похожий на главного инженера какого-нибудь завода. Одет он был в цивильный серый костюм. Удивленно поднятые брови и веселое выражение глаз, придавали ему некоторое сходство с украинским начальником той самой на весь Союз известной бензоколонки из популярного фильма шестидесятых годов. Улыбнувшись, явно своей фирменной улыбкой, он бодро представился.
- Кувшинов Николай Иванович. Представляться не нужно, старший лейтенант. Про вас итак уже столько всякого известно, что понять, что из этого правда, а что вымысел довольно сложно. То вы простой летчик, то неожиданно превратились в конструктора, то вы уже летчик-испытатель, а то вдруг и десантником стали. Просто, как сказочный герой какой-нибудь. Который, то в волка, то в сокола, то в щуку превращается. А сейчас вы вон уже и делами пограничников занялись. В общем, поражает нас широта ваших интересов. Но раз уж вы, товарищ Колун, к нам в этот раз сами пожаловали, то сначала просто расскажите нам о ваших идеях, а потом, возможно, и другие темы для разговора найдутся.
«Угум. Пока я ему еще «товарищ» значит. Ну-ну, поглядим, надолго ли. А очертил он их информированность моими подвигами, видать, чтобы показать, мол «давненько ты у нас, «товарищ» на крючке уже». Так что лучше не отпирайся, а сам все добровольно нам расскажи. Угу. С моим удовольствием. Слух я вам, товарищ «капитан-полковник» конечно же, ублажу. Но не так, как вам бы хотелось, а чуток по-своему. А на счет других тем перебьетесь».
- Разрешите, товарищ капитан госбезопасности, рассказать сразу о вашей профессиональной части вопроса, минуя наши сугубо авиационные тонкости?
- Да, про ваше предложение о центре воздушного боя нам уже известно, записку вашу читали, так что можете не рассказывать с самого начала.
- Благодарю. Так вот я предлагаю одновременно с развертыванием учебного центра в Монголии, подкинуть японцам мысль, которая их должна сильно заинтересовать. Полагаю, она их настолько заинтересует, что у вашей службы появятся хорошие возможности для игр с теми, кого пришлют японцы для выяснения подробностей на месте.
- Что еще за мысль? И, пожалуйста, давайте говорить без загадок.
- Есть говорить без загадок. Только, товарищ капитан госбезопасности, для прояснения темы беседы, я прошу вас сначала честно ответить на один вопрос, представив себя на месте японского командования. Как бы вы себя повели, если бы узнали, что во вражеском учебном центре не очень далеко за линией фронта, навыки воздушного боя гейдзинам преподает какой-то японец?
- Хм. Предлагаете их выманивать? И откуда мы этого вашего японца возьмем? Да и что нам делать, если выяснится, что за все время боев ни один из японских пилотов в плен так и не сдался?
- Даже если ни один японский пилот, еще не попал в плен, все равно хоть один или два пилота наверняка нашими летчиками могли быть сбиты над территорией, не контролируемой японцами. Если даже они сделали себе харахири, то пока не появится точное подтверждение об их гибели, они будут считаться безвести пропавшими. А значит, отвергать такую возможность никто не станет. На худой конец за японца можно выдать корейца или представителя наших северных народов. Если информация об этом «предателе» просочится, то японцы обязаны будут ее проверить. Или я не прав?
- Ну, допустим, японцы поверят нам, и мы спровоцируем их активность. Но в этом центре ведь не удастся долго сохранять в тайне лицо этого «японца». Скоро все будут знать, и как он выглядит, и что он ест и много чего еще. А через какое-то время японцы поймут, что их обманули.
- Если японец будет перед учебным вылетом садиться в самолет в закрытом ангаре, который и будет местом его проживания, то увидеть его будет практически невозможно. А кормить его можно специально подобранным рационом, о котором будет известно только то, что в основе рис и рыба.
- Мда. Фантазия у вас, товарищ Колун, богатая.
- Дело не в моей фантазии, а в фантазии окружающих людей. Если пара десятков техников и летчиков очень ранним утром, случайно увидят, как пятеро явно не слабых сотрудников НКВД привезли на аэродром невысокого человека с мешком на голове. И спешно запихали его в этот ангар. При этом сам ангар с этого дня защищен драконовыми мерами охраны. А еще через несколько дней из ангара, в котором держат «незнакомца» вдруг ни с того, ни с сего вылетает на учебный бой японский истребитель, то о чем через неделю будет судачить большая часть персонала авиабазы и ее гостей?
- Ладно. Допустим, вы меня убедили. А чего мы с вами таким путем добьемся?
- Да хотя бы нескольких отчаянных попыток уничтожения «предателя» вместе со сданным им самолетом. А вот, что даст перехват этих попыток виднее уже вам, товарищ капитан госбезопасности. Может, в этом случае удастся выявить целую шпионскую сеть, а может только одного исполнителя. Мало ли что из этого на деле может получиться. Детально ведь планировать все это будет НКВД, вот вам и карты в руки. Ну, а сам я готов в том тренировочном центре летать за «японца».
- Вот даже как? Что и в качестве арестованного в том самом ангаре постоянно жить тоже готовы?
- Зачем? Я же лицом русский. А значит, меня можно приписать к этому ангару, как пилота, обучающегося у «японца» на инструктора. И чтоб подозрений не было, можно мне, даже иногда вылетать и против «японца». Наоборот я еще буду с вашего разрешения рассказывать встречным поперечным, что там совсем не «японец» живет, а, например, сам товарищ Чкалов. Который вовсе даже не погиб, а смог отпроситься у командования бить японцев, но ему разрешили только учить монгольских летчиков, да еще так, чтоб его никто не узнал тут. Ну, а чтоб «японец» мог вылетать и без моего присутствия в ангаре, просто понадобится пара пилотов на смену, и все.
- Ну и фантазер же вы, товарищ Колун. А может лучше туда пригласить кого-нибудь из ваших китайских товарищей по оружию?
«Угу. Держи карман шире. Щаз прям, возьму и самолично сдам всех своих китайских друзей! Знала бы еще хоть одного, кроме Сереги Сивакина. Эх! Видать сильно тебе «капитан-полковник» хочется меня чем-нибудь зацепить. Да так, чтобы можно было бы всласть потом за веревочки подергать. Ан фиг тебе покудова. Сама тайны не знаю толком, но хранить буду, как Прометей зажигалку».
- Использовать в Центре советских пилотов, кто так же, как и я летал в Китае, можно. Но особой необходимости в этом пока нет, ведь начальная фаза обучения будет проходить здесь на Украине. И какой нам смысл гонять пилотов туда-сюда? А привлекать самих китайцев я также не вижу смысла, не та у них квалификация, да и наши методики подготовки рассекречивать раньше времени не след. Лично мне все равно с кем совместно проводить обучение. В то же время на профессиональное взаимодействие с сослуживцами могут оказывать влияние прошлые отношения, а вот это я уже считаю нецелесообразным. В идеале сотрудники центра должны вообще стать безликими и научиться думать, как японцы. А для этого возможно потребуется даже и вести себя, как японцы, чтобы глубже национальный характер постичь. Ну, там, не знаю я, как себя ведут японцы. Может они там каждое утро читают вслух японские стихи, дерутся на японских саблях, а вечером выпивают пиалку чая или рисовой водки перед сном. Да, в общем, вашим сотрудникам виднее, как научить наших пилотов думать по-японски.
- Даа. Шутник вы товарищ Колун. Ну да ладно. Что-то добавить хотите?
- Да, товарищ капитан госбезопасности. Есть еще одна интересная и дорогостоящая идея, но рассказ о ней требует получения вами соответствующего допуска.
- Это, наверное, по поводу вашего «Тюльпана».
- Извините, но я не вправе отвечать вам подробнее, пока вы такой свой допуск мне не предъявите.
- Хм. А если я вам скажу, что являюсь начальником управления НКВД по Харьковской области?
- Пока вы не допущены к этим секретным сведениям даже этого будет недостаточно. Прошу понять меня правильно. Что же касается вопросов о моей служебной деятельности, то я также смогу на них отвечать, только когда получу на это письменное разрешение от командования ВВС.
- Хм. Ладно, старший лейтенант. Я правильно понял ваши слова. И, вы знаете, мне нравится ваш образ мышления. Да и ваша, товарищ Колун, настойчивость тоже. Главное чтобы эта настойчивость не превращалась в глупое и бессмысленное упрямство. Более того, с учетом вашей широкой эрудиции, я хотел бы вам даже предложить работать у нас, хотя, скорее всего вы не согласитесь. Или я не прав?
- Абсолютно правы. Но не соглашусь я по причинам никак не связанным с грозной репутацией вашего наркомата. Просто я считаю, что большая война для нашей страны уже не за горами. И вот чтобы подготовить Родину к этим боям я, как комсомолец, уже поставил себе ряд целей, которые требуется достичь. А надев форму сотрудника НКВД, я буду сильно связан своей должностью и субординацией. Скажут мне забыть о своих идеях, и придется забыть. Вот этого я позволить себе не могу.
- Хм. Честный и прямой ответ. Определенно такие люди нам нужны, но ваша аргументация мне тоже понятна. Спасибо за ваши оригинальные предложения, мы их сначала тщательно обдумаем. И, товарищ Колун, я вас убедительно прошу обо всем этом никому не рассказывать. Подписку мы с вас пока не берем, но вы и сами все должны понимать. Договорились? Ну, вот и отлично. Давайте сюда ваш пропуск, я отмечу…
Разговор был по-военному кратким. Из трубки прозвучало приглашение, от которого у многих людей мог бы случиться инфаркт. Но Павла была готова и к такому варианту развития событий, поэтому не испытала ни капли сожаления от услышанного в трубке предложения. «Ехать, так ехать. От судьбы не уйдешь».
- Это старший лейтенант Колун…Так точно.
- Могу подъехать в течение получаса, товарищ майор.
- Слушаюсь.
Перемещаясь по нынешнему Харькову, Павла в очередной раз отметила, что снова чувствует себя, как в бытность свою бригадиром в какой-нибудь дальней командировке. Та же относительная свобода планирования дня. И то же тревожное чувство, словно она забыла о чем-то важном.
«Так вот ты, оказывается, какое Харьковское управление НКВД в пятом доме по Совнаркомовской улице? Жаль я не психолог. А то могла бы, опираясь на авторитет доктора Фрейда, вывести мысль, что у руководства НКВД гипертрофированная тяга к прекрасному, как компенсация хронического отвращения к собственной работе. Ша! Про устав не забываем».
- Старший лейтенант Колун. Мне назначено.
- Пока присядьте вот здесь. Сейчас за вами придут.
«Угу. Погодите не спешите, я вас мигом проглочу. Проглочу, проглочу, не помилую…И чего это я такая спокойная? Между прочим, некоторые посетители выходят отсюда отнюдь не через парадный вход. Хм. А вот потому, товарищи пионеры, комсомольцы и беспартийные, что от судьбы все равно ведь не уйдешь. Если уж прижмут мне тут хвост, значит, еще раз в бубен для матери моржихи сыграем. А если кое-что другое удастся мне, то я эту толпу синемалиновых бюрократов и самих припахаю на оборону страны поработать. О! А вот и майор Скрынников».
- Здравствуйте, старший лейтенант.
- Здравия желаю, товарищ майор.
- У товарища капитана госбезопасности сейчас совещание, поэтому пойдемте, в помещении КРО его подождем.
- Слушаюсь.
«А ведь сначала майор говорил, что с особым отделом округа договариваться будет. Обманул меня, значит. Или все же нет? Так, так. А начальник вот этого КРО, где мы сидим, сам ходит в звании лейтенанта госбезопасности, что равняется армейскому капитану. Если не контрольно-ревизионный, то…то, значит, контрразведывательный это отдел. Мдяя. Это за кого же они меня тут принимают-то? Неужели за Мата Хари? Смешно. И еще кое-что интересное. Меня ведь сюда пригласил аж целый капитан госбезопасности, звание которого равняется общевойсковому полковнику. То есть аж на целых два размера выше, чем у хозяина кабинета. Угхм. И что бы это значило? Это с кем меня этот Скрынников познакомить-то решил? Стоять мурашки! Вам фальшстарт забега. Ничего мы пока пугаться не будем, просто поглядим, да послухаем».
Дверь открылась, и в кабинет бодро вошел широколицый с залысинами мужчина, похожий на главного инженера какого-нибудь завода. Одет он был в цивильный серый костюм. Удивленно поднятые брови и веселое выражение глаз, придавали ему некоторое сходство с украинским начальником той самой на весь Союз известной бензоколонки из популярного фильма шестидесятых годов. Улыбнувшись, явно своей фирменной улыбкой, он бодро представился.
- Кувшинов Николай Иванович. Представляться не нужно, старший лейтенант. Про вас итак уже столько всякого известно, что понять, что из этого правда, а что вымысел довольно сложно. То вы простой летчик, то неожиданно превратились в конструктора, то вы уже летчик-испытатель, а то вдруг и десантником стали. Просто, как сказочный герой какой-нибудь. Который, то в волка, то в сокола, то в щуку превращается. А сейчас вы вон уже и делами пограничников занялись. В общем, поражает нас широта ваших интересов. Но раз уж вы, товарищ Колун, к нам в этот раз сами пожаловали, то сначала просто расскажите нам о ваших идеях, а потом, возможно, и другие темы для разговора найдутся.
«Угум. Пока я ему еще «товарищ» значит. Ну-ну, поглядим, надолго ли. А очертил он их информированность моими подвигами, видать, чтобы показать, мол «давненько ты у нас, «товарищ» на крючке уже». Так что лучше не отпирайся, а сам все добровольно нам расскажи. Угу. С моим удовольствием. Слух я вам, товарищ «капитан-полковник» конечно же, ублажу. Но не так, как вам бы хотелось, а чуток по-своему. А на счет других тем перебьетесь».
- Разрешите, товарищ капитан госбезопасности, рассказать сразу о вашей профессиональной части вопроса, минуя наши сугубо авиационные тонкости?
- Да, про ваше предложение о центре воздушного боя нам уже известно, записку вашу читали, так что можете не рассказывать с самого начала.
- Благодарю. Так вот я предлагаю одновременно с развертыванием учебного центра в Монголии, подкинуть японцам мысль, которая их должна сильно заинтересовать. Полагаю, она их настолько заинтересует, что у вашей службы появятся хорошие возможности для игр с теми, кого пришлют японцы для выяснения подробностей на месте.
- Что еще за мысль? И, пожалуйста, давайте говорить без загадок.
- Есть говорить без загадок. Только, товарищ капитан госбезопасности, для прояснения темы беседы, я прошу вас сначала честно ответить на один вопрос, представив себя на месте японского командования. Как бы вы себя повели, если бы узнали, что во вражеском учебном центре не очень далеко за линией фронта, навыки воздушного боя гейдзинам преподает какой-то японец?
- Хм. Предлагаете их выманивать? И откуда мы этого вашего японца возьмем? Да и что нам делать, если выяснится, что за все время боев ни один из японских пилотов в плен так и не сдался?
- Даже если ни один японский пилот, еще не попал в плен, все равно хоть один или два пилота наверняка нашими летчиками могли быть сбиты над территорией, не контролируемой японцами. Если даже они сделали себе харахири, то пока не появится точное подтверждение об их гибели, они будут считаться безвести пропавшими. А значит, отвергать такую возможность никто не станет. На худой конец за японца можно выдать корейца или представителя наших северных народов. Если информация об этом «предателе» просочится, то японцы обязаны будут ее проверить. Или я не прав?
- Ну, допустим, японцы поверят нам, и мы спровоцируем их активность. Но в этом центре ведь не удастся долго сохранять в тайне лицо этого «японца». Скоро все будут знать, и как он выглядит, и что он ест и много чего еще. А через какое-то время японцы поймут, что их обманули.
- Если японец будет перед учебным вылетом садиться в самолет в закрытом ангаре, который и будет местом его проживания, то увидеть его будет практически невозможно. А кормить его можно специально подобранным рационом, о котором будет известно только то, что в основе рис и рыба.
- Мда. Фантазия у вас, товарищ Колун, богатая.
- Дело не в моей фантазии, а в фантазии окружающих людей. Если пара десятков техников и летчиков очень ранним утром, случайно увидят, как пятеро явно не слабых сотрудников НКВД привезли на аэродром невысокого человека с мешком на голове. И спешно запихали его в этот ангар. При этом сам ангар с этого дня защищен драконовыми мерами охраны. А еще через несколько дней из ангара, в котором держат «незнакомца» вдруг ни с того, ни с сего вылетает на учебный бой японский истребитель, то о чем через неделю будет судачить большая часть персонала авиабазы и ее гостей?
- Ладно. Допустим, вы меня убедили. А чего мы с вами таким путем добьемся?
- Да хотя бы нескольких отчаянных попыток уничтожения «предателя» вместе со сданным им самолетом. А вот, что даст перехват этих попыток виднее уже вам, товарищ капитан госбезопасности. Может, в этом случае удастся выявить целую шпионскую сеть, а может только одного исполнителя. Мало ли что из этого на деле может получиться. Детально ведь планировать все это будет НКВД, вот вам и карты в руки. Ну, а сам я готов в том тренировочном центре летать за «японца».
- Вот даже как? Что и в качестве арестованного в том самом ангаре постоянно жить тоже готовы?
- Зачем? Я же лицом русский. А значит, меня можно приписать к этому ангару, как пилота, обучающегося у «японца» на инструктора. И чтоб подозрений не было, можно мне, даже иногда вылетать и против «японца». Наоборот я еще буду с вашего разрешения рассказывать встречным поперечным, что там совсем не «японец» живет, а, например, сам товарищ Чкалов. Который вовсе даже не погиб, а смог отпроситься у командования бить японцев, но ему разрешили только учить монгольских летчиков, да еще так, чтоб его никто не узнал тут. Ну, а чтоб «японец» мог вылетать и без моего присутствия в ангаре, просто понадобится пара пилотов на смену, и все.
- Ну и фантазер же вы, товарищ Колун. А может лучше туда пригласить кого-нибудь из ваших китайских товарищей по оружию?
«Угу. Держи карман шире. Щаз прям, возьму и самолично сдам всех своих китайских друзей! Знала бы еще хоть одного, кроме Сереги Сивакина. Эх! Видать сильно тебе «капитан-полковник» хочется меня чем-нибудь зацепить. Да так, чтобы можно было бы всласть потом за веревочки подергать. Ан фиг тебе покудова. Сама тайны не знаю толком, но хранить буду, как Прометей зажигалку».
- Использовать в Центре советских пилотов, кто так же, как и я летал в Китае, можно. Но особой необходимости в этом пока нет, ведь начальная фаза обучения будет проходить здесь на Украине. И какой нам смысл гонять пилотов туда-сюда? А привлекать самих китайцев я также не вижу смысла, не та у них квалификация, да и наши методики подготовки рассекречивать раньше времени не след. Лично мне все равно с кем совместно проводить обучение. В то же время на профессиональное взаимодействие с сослуживцами могут оказывать влияние прошлые отношения, а вот это я уже считаю нецелесообразным. В идеале сотрудники центра должны вообще стать безликими и научиться думать, как японцы. А для этого возможно потребуется даже и вести себя, как японцы, чтобы глубже национальный характер постичь. Ну, там, не знаю я, как себя ведут японцы. Может они там каждое утро читают вслух японские стихи, дерутся на японских саблях, а вечером выпивают пиалку чая или рисовой водки перед сном. Да, в общем, вашим сотрудникам виднее, как научить наших пилотов думать по-японски.
- Даа. Шутник вы товарищ Колун. Ну да ладно. Что-то добавить хотите?
- Да, товарищ капитан госбезопасности. Есть еще одна интересная и дорогостоящая идея, но рассказ о ней требует получения вами соответствующего допуска.
- Это, наверное, по поводу вашего «Тюльпана».
- Извините, но я не вправе отвечать вам подробнее, пока вы такой свой допуск мне не предъявите.
- Хм. А если я вам скажу, что являюсь начальником управления НКВД по Харьковской области?
- Пока вы не допущены к этим секретным сведениям даже этого будет недостаточно. Прошу понять меня правильно. Что же касается вопросов о моей служебной деятельности, то я также смогу на них отвечать, только когда получу на это письменное разрешение от командования ВВС.
- Хм. Ладно, старший лейтенант. Я правильно понял ваши слова. И, вы знаете, мне нравится ваш образ мышления. Да и ваша, товарищ Колун, настойчивость тоже. Главное чтобы эта настойчивость не превращалась в глупое и бессмысленное упрямство. Более того, с учетом вашей широкой эрудиции, я хотел бы вам даже предложить работать у нас, хотя, скорее всего вы не согласитесь. Или я не прав?
- Абсолютно правы. Но не соглашусь я по причинам никак не связанным с грозной репутацией вашего наркомата. Просто я считаю, что большая война для нашей страны уже не за горами. И вот чтобы подготовить Родину к этим боям я, как комсомолец, уже поставил себе ряд целей, которые требуется достичь. А надев форму сотрудника НКВД, я буду сильно связан своей должностью и субординацией. Скажут мне забыть о своих идеях, и придется забыть. Вот этого я позволить себе не могу.
- Хм. Честный и прямой ответ. Определенно такие люди нам нужны, но ваша аргументация мне тоже понятна. Спасибо за ваши оригинальные предложения, мы их сначала тщательно обдумаем. И, товарищ Колун, я вас убедительно прошу обо всем этом никому не рассказывать. Подписку мы с вас пока не берем, но вы и сами все должны понимать. Договорились? Ну, вот и отлично. Давайте сюда ваш пропуск, я отмечу…
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Шиянов повез письмо летчиков из САки начальнику НИИ ВВС Филину, а не Залевскому. Последний в это время командует авиатрассой Алма Ата - Ланчжоу. В москве Залевскому делать нечего. На странице СИ исправлено.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Часть 1 от 29.03.12
Павла ехала в трамвае задумавшись о вечном.
«Как там у Блока? «Ночь, улица, фонарь, аптека. И тусклый…» не помню, какой он там был, этот «свет». Вот и в трамвае, так же все. И через полвека и через сто лет, а может и через полтораста будет то же самое. Две бабки, зацепившись языком, трещат о никому, кроме них неинтересных проблемах и ужасах. Я ведь и сама там, в будущем, чуть было бабкой не стала. Может и хорошо, что я не увидела себя такой. В жизни у мужчины, конечно, не одни сплошные плюсы. Да регулярных женских проблем нету, но и место в трамвае никто не уступит. Хотя мне-то это сейчас зачем? Я ж ныне молодой и бодрый парень. Угу. Молодой, только совсем не бодрый. Если бы Иваныча не ослепляли его родительские чувства ко мне, давно бы уже просек, что под знакомой личиной выпивохи и бабника Пашки Колуна живет уже другой человек. Хм. А мужиком все же проще жить. Стукнет тебя какой-нибудь «дятел» в спину, сам с ним и разберешься. Сам без милиции. И на помощь звать не будешь. Хотя я и раньше всегда сама во всем разбиралась… Правда если уж в качестве мужика попадешь под какой-нибудь «паровой молот», то жалости не жди к себе. А я и не жду. Жаль только мне друзей сейчас заводить нельзя, наверняка и они на крючке местных «правоохранителей» окажутся. Я ведь сегодня, можно сказать, вообще «легко обделалась». В смысле штаны сухие, и с жизнью новой прощаться не пришлось. Ладно, хватит уже. Сегодня-то чем бы мне заняться? Может тех радиолюбителей отловить, а? Эту ловлю и завтра можно будет с утреца начать. Хм. Пойду ка я билеты в нормальный театр своей подружке куплю. Хотя я ведь для нее вовсе не подружка, а предмет тайных мечтаний. Настолько тайных, что все на расстроенном личике аршинным шрифтом написано. Мдяя. Но на разврат меня что-то не тянет пока. А! Пусть эта жертва неразделенных чувств там себе, что хочет, выдумывает. А в театр я ее завтра вечером свожу перед самым отъездом. Да и у самой вроде интерес к искусству проснулся».
- Девушка, а в первый ряд есть билеты?
- Только с краю, товарищ командир.
- Ну, тогда пусть будет второй ряд, но желательно в центре.
- Могу предложить третий, зато уже совсем в центре. Возьмете?
- А куда ж деваться, возьму.
В этот момент Павла почувствовала сильную руку, вцепившуюся в ее плечо.
- А ну стоять! Старший лейтенант Колун, вы задержаны.
«Вот так номер! Неужели в Харьковском управлении такие идиоты водятся? Что не мог тихо спокойно подождать, когда я билеты куплю, и ласково руку на плечо положить. Как КГБ раньше делало. Или уж если жестко брать меня, то сразу удар по загривку, и прямо тут на ступеньках «ноги врозь». Как у нас в двадцатьпервом столетии ОМОН делает. А это-то что еще за фигня?».
- В чем дело сержант? Позвольте мне купить билеты, и я с вами пройду добровольно.
- Обойдешься старлей. У меня приказ доставить тебя быстро и без повреждений, но я все равно не советую оказывать нам сопротивления.
- Сержант не тыкать! Чей у вас приказ?
- Лейтенанта госбезопасности Юрасова.
«Угу. Это тот самый контрразведчик, под чьим кровом у нас с Кувшиновым и Скрынниковым беседа проходила. Ну и дураком же он оказался. Даа. Дела. Ну, здравствуй снова «мать моржиха». Вот только хамить я себе и сейчас не позволю. Раз вы законники, то по закону и действуйте. Или идите…лесом, пока постановление об аресте не предъявлено. И как сказала Ракша-Сатана. «Пусть это будет моя последняя битва!». Сейчас поглядим, как тут сержантов ГБ учат».
- Для начала сержант предъявите свои документы.
- Чтооо!? Ах, ты с.ука. Ты чего сказал?!
- Во-первых, не ругайтесь! Здесь вокруг женщины и дети. Не надо позорить высокое звание работника НКВД. А во-вторых, я же вроде не шепелявлю и не заикаюсь. Ваше удостоверение, сержант, предъявите.
- Шас ты сам у меня шепелявить станешь! А ну живо в машину, с.ука!!!
- СЕРЖАНТ НЕ ТЫКАТЬ И НЕ ХАМИТЬ!!! Здесь вокруг женщины и дети. Ведите себя прилично, товарищ сержант. И пока я не смогу убедиться, что вы не ряженый диверсант, никуда я с вами не поеду. ПредъЯвите мне документы, добровольно поеду с вами. А не предъявите…тогда попытайтесь сдвинуть меня с места на глазах у отдыхающих советских граждан. Только аптечку вы сразу готовьте.
- Да ты!
- Иван предъяви ты ему документы. Нам же сказали пригласить и быстро доставить. Скандал нам тут не нужен.
Последние слова тихо произнес второй НКВД-шник стоящий чуть позади агрессора, поставленного Павлой на место. Сержант явно опешил от такой наглости какого-то старлея, но слова напарника заставили его внешне успокоиться. С кривой улыбкой на лице он достал из нагрудного кармана удостоверение.
- ПОГЛЯДЕЛИ? А, товарищ старший лейтенант? Тогда ПРОШУ в машину.
- Благодарю. Сейчас я куплю билеты и проследую с вами.
- У нас нет времени на препирательства. Документы вы видели, следуйте в машину.
- Тогда так, если ваши действия потом вдруг окажутся самодеятельностью, то вы мне сами потом купите билеты, причем именно те, которые мне нужны.
- Куплю, куплю. Конечно, куплю. В машину!
- Руки уберите сержант, а то окажу вам настоящее сопротивление и плевать мне на возможные последствия.
- Хм. Он еще и грозится. Поговори, поговори, старлей…
Павла ехала на заднем сиденье эмки, стиснутая с двух сторон нетощими сержантами.
«Руки пока убрал. Ух, как ему бедному обидно стало, аж задницей заерзал на сидении. Ничего привыкай сержант. Ума в голову не вложили тебе родители, значит, через ж.пу до тебя смысл жизни доходить будет. «Ослик был сегодня зол, он узнал, что он осел». Эх! И чего бы мне такого арестантского спеть-то на прощание? «Владимирский централ» как-то не в тему будет. Там вроде о любви к женщине слова. Может… «Вихри враждебные веют над нами…Темные сиилы нас злоообно гнетут…». Мдя. Что-то совсем мне сегодня не поется. А этот сержант, вон как пыхтит. Небось, предвкушает, как минут через пятнадцать мне с наслаждением будет почки опускать. Эх, и дурачок же ты Иван. Ты же и сам ведь расходный материал, только пока не понимаешь этого. Хм. И куда это нас везут? Вроде к управлению другой дорогой ехать надо».
Машина свернула к знакомому Павле зданию училища погранвойск НКВД. Притормозив у будки охраны, проехала через ворота на территорию и остановилась рядом с разлинованным асфальтом плаца.
«Явно не для допроса меня везут. А значит, самовольничал этот сержант. Ну, если опять будет руки распускать, наказывать буду засранца».
- Выходите из машины!
- Сержант отпустите рукав, иначе я вам руку сломаю, и ваш кадык с вашим же носом подружу.
- А ну молчать! Живо из машины!
«Ах, вот ты как?! Ну, держись, салага! Будешь знать, как китайских ветеранов трогать».
- Ах, ты еще и сопротивляться гад! Федя держи его!
- Не поможет тебе твой Федя, сержант. Лови в нос! И еще! И еще!
- Немедленно прекратить!
- Старший лейтенант Колун! Прекратить! Что тут происходит!? В чем дело я вас спрашиваю?!
Подоспевший лейтенант госбезопасности Юрасов заступил дорогу собиравшемуся кинуться в атаку сержанту Ивану. Тот одной рукой еще вытирал кровь, идущую из разбитого носа. А второй безуспешно пытался достать свой ТТ из кобуры.
- Сержант, немедленно прекратить! Что случилось, докладывайте!
- Этот…задержанный…он…он еще у театра нам сопротивление оказывать начал… А сейчас я ему из машины приказал выйти, а он…
- Максимов окажите ему помощь!
- А теперь вы рассказывайте, товарищ Колун.
«И чего ты от меня лейтенант-капитан ждешь. Покрывать твоего урода я точно не стану. Стукачей и грубиянов я учила, и учить всегда буду. А, значит, кушайте с удовольствием».
- Слушаюсь. Этот сержант, выдернул меня прямо от окна театральной кассы, не позволив мне купить билеты. При этом он непристойно ругался в присутствии женщин и детей, о чем мной ему было сделано замечание. Замечание сержант получил дважды, но вел себя все равно по-хамски. Потом этот сержант отказывался предъявить свое удостоверение сотрудника НКВД. Только поэтому я, вначале, отказался следовать с ним. После успокаивающих слов своего напарника сержанта Максимова документы он мне все же предъявил, но хамить не перестал. По прибытии сюда, сержант схватил меня за форменный китель и попытался, заломив мне руку вытолкнуть из машины. Посчитав действия сержанта оскорблением личности, я попытался оттолкнуть его, но он начал драться. Мне пришлось защищаться, а дальнейшее вы видели.
- Сержант Тополев! Вы подтверждаете слова старшего лейтенанта.
- Он врет, товарищ лейтенант! Ну, старлей! Я тебя гада лично плакать заставлю!
- А ну смирно сержант!
- Товарищ лейтенант госбезопасности, в качестве свидетелей недостойного поведения сержанта могу назвать кассира театральной кассы и находившихся рядом отдыхающих.
- Значит так, вы старший лейтенант идите к майору Скрынникову. Вон там он летчиков построил. А ты сержант…
- Товарищ лейтенант госбезопасности, прошу извинить, если перебил. Но из-за действий сержанта, я лишился двух билетов в центре третьего ряда на завтрашний вечерний спектакль. Я прошу отправить этого сержанта за билетами в кассу, а потом я буду рад выслушать его извинения.
- Хорошо. Мы тут дальше сами разберемся, идите товарищ Колун.
«Все я сегодня правильно сделала. Даже если они мне это запомнят. А может я еще и почистила НКВД от уродцев? Вдруг этого сержанта завтра уволят. Нееет. Не захотят они это дело раздувать. Жаль таких самовлюбленных засранцев одноразовые щелчки по носу ничему не научат. Тут надо бы его к нам на завод на недельку на воспитание. Сунулся бы к ребятам не по делу, раз эдак пяток…Вот тогда его нос, а может и другие какие части тела, каждый раз бы вопили в предчувствии, что мол «Одумайся хозяин! Сейчас нам снова прилетит»». Ладно, пусть пока живет насекомое».
Павла ехала в трамвае задумавшись о вечном.
«Как там у Блока? «Ночь, улица, фонарь, аптека. И тусклый…» не помню, какой он там был, этот «свет». Вот и в трамвае, так же все. И через полвека и через сто лет, а может и через полтораста будет то же самое. Две бабки, зацепившись языком, трещат о никому, кроме них неинтересных проблемах и ужасах. Я ведь и сама там, в будущем, чуть было бабкой не стала. Может и хорошо, что я не увидела себя такой. В жизни у мужчины, конечно, не одни сплошные плюсы. Да регулярных женских проблем нету, но и место в трамвае никто не уступит. Хотя мне-то это сейчас зачем? Я ж ныне молодой и бодрый парень. Угу. Молодой, только совсем не бодрый. Если бы Иваныча не ослепляли его родительские чувства ко мне, давно бы уже просек, что под знакомой личиной выпивохи и бабника Пашки Колуна живет уже другой человек. Хм. А мужиком все же проще жить. Стукнет тебя какой-нибудь «дятел» в спину, сам с ним и разберешься. Сам без милиции. И на помощь звать не будешь. Хотя я и раньше всегда сама во всем разбиралась… Правда если уж в качестве мужика попадешь под какой-нибудь «паровой молот», то жалости не жди к себе. А я и не жду. Жаль только мне друзей сейчас заводить нельзя, наверняка и они на крючке местных «правоохранителей» окажутся. Я ведь сегодня, можно сказать, вообще «легко обделалась». В смысле штаны сухие, и с жизнью новой прощаться не пришлось. Ладно, хватит уже. Сегодня-то чем бы мне заняться? Может тех радиолюбителей отловить, а? Эту ловлю и завтра можно будет с утреца начать. Хм. Пойду ка я билеты в нормальный театр своей подружке куплю. Хотя я ведь для нее вовсе не подружка, а предмет тайных мечтаний. Настолько тайных, что все на расстроенном личике аршинным шрифтом написано. Мдяя. Но на разврат меня что-то не тянет пока. А! Пусть эта жертва неразделенных чувств там себе, что хочет, выдумывает. А в театр я ее завтра вечером свожу перед самым отъездом. Да и у самой вроде интерес к искусству проснулся».
- Девушка, а в первый ряд есть билеты?
- Только с краю, товарищ командир.
- Ну, тогда пусть будет второй ряд, но желательно в центре.
- Могу предложить третий, зато уже совсем в центре. Возьмете?
- А куда ж деваться, возьму.
В этот момент Павла почувствовала сильную руку, вцепившуюся в ее плечо.
- А ну стоять! Старший лейтенант Колун, вы задержаны.
«Вот так номер! Неужели в Харьковском управлении такие идиоты водятся? Что не мог тихо спокойно подождать, когда я билеты куплю, и ласково руку на плечо положить. Как КГБ раньше делало. Или уж если жестко брать меня, то сразу удар по загривку, и прямо тут на ступеньках «ноги врозь». Как у нас в двадцатьпервом столетии ОМОН делает. А это-то что еще за фигня?».
- В чем дело сержант? Позвольте мне купить билеты, и я с вами пройду добровольно.
- Обойдешься старлей. У меня приказ доставить тебя быстро и без повреждений, но я все равно не советую оказывать нам сопротивления.
- Сержант не тыкать! Чей у вас приказ?
- Лейтенанта госбезопасности Юрасова.
«Угу. Это тот самый контрразведчик, под чьим кровом у нас с Кувшиновым и Скрынниковым беседа проходила. Ну и дураком же он оказался. Даа. Дела. Ну, здравствуй снова «мать моржиха». Вот только хамить я себе и сейчас не позволю. Раз вы законники, то по закону и действуйте. Или идите…лесом, пока постановление об аресте не предъявлено. И как сказала Ракша-Сатана. «Пусть это будет моя последняя битва!». Сейчас поглядим, как тут сержантов ГБ учат».
- Для начала сержант предъявите свои документы.
- Чтооо!? Ах, ты с.ука. Ты чего сказал?!
- Во-первых, не ругайтесь! Здесь вокруг женщины и дети. Не надо позорить высокое звание работника НКВД. А во-вторых, я же вроде не шепелявлю и не заикаюсь. Ваше удостоверение, сержант, предъявите.
- Шас ты сам у меня шепелявить станешь! А ну живо в машину, с.ука!!!
- СЕРЖАНТ НЕ ТЫКАТЬ И НЕ ХАМИТЬ!!! Здесь вокруг женщины и дети. Ведите себя прилично, товарищ сержант. И пока я не смогу убедиться, что вы не ряженый диверсант, никуда я с вами не поеду. ПредъЯвите мне документы, добровольно поеду с вами. А не предъявите…тогда попытайтесь сдвинуть меня с места на глазах у отдыхающих советских граждан. Только аптечку вы сразу готовьте.
- Да ты!
- Иван предъяви ты ему документы. Нам же сказали пригласить и быстро доставить. Скандал нам тут не нужен.
Последние слова тихо произнес второй НКВД-шник стоящий чуть позади агрессора, поставленного Павлой на место. Сержант явно опешил от такой наглости какого-то старлея, но слова напарника заставили его внешне успокоиться. С кривой улыбкой на лице он достал из нагрудного кармана удостоверение.
- ПОГЛЯДЕЛИ? А, товарищ старший лейтенант? Тогда ПРОШУ в машину.
- Благодарю. Сейчас я куплю билеты и проследую с вами.
- У нас нет времени на препирательства. Документы вы видели, следуйте в машину.
- Тогда так, если ваши действия потом вдруг окажутся самодеятельностью, то вы мне сами потом купите билеты, причем именно те, которые мне нужны.
- Куплю, куплю. Конечно, куплю. В машину!
- Руки уберите сержант, а то окажу вам настоящее сопротивление и плевать мне на возможные последствия.
- Хм. Он еще и грозится. Поговори, поговори, старлей…
Павла ехала на заднем сиденье эмки, стиснутая с двух сторон нетощими сержантами.
«Руки пока убрал. Ух, как ему бедному обидно стало, аж задницей заерзал на сидении. Ничего привыкай сержант. Ума в голову не вложили тебе родители, значит, через ж.пу до тебя смысл жизни доходить будет. «Ослик был сегодня зол, он узнал, что он осел». Эх! И чего бы мне такого арестантского спеть-то на прощание? «Владимирский централ» как-то не в тему будет. Там вроде о любви к женщине слова. Может… «Вихри враждебные веют над нами…Темные сиилы нас злоообно гнетут…». Мдя. Что-то совсем мне сегодня не поется. А этот сержант, вон как пыхтит. Небось, предвкушает, как минут через пятнадцать мне с наслаждением будет почки опускать. Эх, и дурачок же ты Иван. Ты же и сам ведь расходный материал, только пока не понимаешь этого. Хм. И куда это нас везут? Вроде к управлению другой дорогой ехать надо».
Машина свернула к знакомому Павле зданию училища погранвойск НКВД. Притормозив у будки охраны, проехала через ворота на территорию и остановилась рядом с разлинованным асфальтом плаца.
«Явно не для допроса меня везут. А значит, самовольничал этот сержант. Ну, если опять будет руки распускать, наказывать буду засранца».
- Выходите из машины!
- Сержант отпустите рукав, иначе я вам руку сломаю, и ваш кадык с вашим же носом подружу.
- А ну молчать! Живо из машины!
«Ах, вот ты как?! Ну, держись, салага! Будешь знать, как китайских ветеранов трогать».
- Ах, ты еще и сопротивляться гад! Федя держи его!
- Не поможет тебе твой Федя, сержант. Лови в нос! И еще! И еще!
- Немедленно прекратить!
- Старший лейтенант Колун! Прекратить! Что тут происходит!? В чем дело я вас спрашиваю?!
Подоспевший лейтенант госбезопасности Юрасов заступил дорогу собиравшемуся кинуться в атаку сержанту Ивану. Тот одной рукой еще вытирал кровь, идущую из разбитого носа. А второй безуспешно пытался достать свой ТТ из кобуры.
- Сержант, немедленно прекратить! Что случилось, докладывайте!
- Этот…задержанный…он…он еще у театра нам сопротивление оказывать начал… А сейчас я ему из машины приказал выйти, а он…
- Максимов окажите ему помощь!
- А теперь вы рассказывайте, товарищ Колун.
«И чего ты от меня лейтенант-капитан ждешь. Покрывать твоего урода я точно не стану. Стукачей и грубиянов я учила, и учить всегда буду. А, значит, кушайте с удовольствием».
- Слушаюсь. Этот сержант, выдернул меня прямо от окна театральной кассы, не позволив мне купить билеты. При этом он непристойно ругался в присутствии женщин и детей, о чем мной ему было сделано замечание. Замечание сержант получил дважды, но вел себя все равно по-хамски. Потом этот сержант отказывался предъявить свое удостоверение сотрудника НКВД. Только поэтому я, вначале, отказался следовать с ним. После успокаивающих слов своего напарника сержанта Максимова документы он мне все же предъявил, но хамить не перестал. По прибытии сюда, сержант схватил меня за форменный китель и попытался, заломив мне руку вытолкнуть из машины. Посчитав действия сержанта оскорблением личности, я попытался оттолкнуть его, но он начал драться. Мне пришлось защищаться, а дальнейшее вы видели.
- Сержант Тополев! Вы подтверждаете слова старшего лейтенанта.
- Он врет, товарищ лейтенант! Ну, старлей! Я тебя гада лично плакать заставлю!
- А ну смирно сержант!
- Товарищ лейтенант госбезопасности, в качестве свидетелей недостойного поведения сержанта могу назвать кассира театральной кассы и находившихся рядом отдыхающих.
- Значит так, вы старший лейтенант идите к майору Скрынникову. Вон там он летчиков построил. А ты сержант…
- Товарищ лейтенант госбезопасности, прошу извинить, если перебил. Но из-за действий сержанта, я лишился двух билетов в центре третьего ряда на завтрашний вечерний спектакль. Я прошу отправить этого сержанта за билетами в кассу, а потом я буду рад выслушать его извинения.
- Хорошо. Мы тут дальше сами разберемся, идите товарищ Колун.
«Все я сегодня правильно сделала. Даже если они мне это запомнят. А может я еще и почистила НКВД от уродцев? Вдруг этого сержанта завтра уволят. Нееет. Не захотят они это дело раздувать. Жаль таких самовлюбленных засранцев одноразовые щелчки по носу ничему не научат. Тут надо бы его к нам на завод на недельку на воспитание. Сунулся бы к ребятам не по делу, раз эдак пяток…Вот тогда его нос, а может и другие какие части тела, каждый раз бы вопили в предчувствии, что мол «Одумайся хозяин! Сейчас нам снова прилетит»». Ладно, пусть пока живет насекомое».
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 2 от 29.03.12
- Товарищ майор! Старший лейтенант Колун по вашему приказанию явился!
- Вольно, товарищ старший лейтенант! Познакомьтесь с нашими курсантами авиационного отделения и инструкторами. Я предлагаю вам прямо сейчас отобрать несколько человек и за остаток вашего отпуска обучить их ведению воздушного боя на специально подготовленных учебных истребителях ИП-1.
«Обалдеть! Неужели решение уже приняли? Так быстро?! Нет, тут что-то не так. Просто Кувшинов и Скрынников меня проверяют. Точно! Решили поглядеть чему и как я за эти полтора дня курсантов научить смогу. Ой! Это что же мне ни имеющей ни одного вылета на этой гребаной ипэшке, нужно несколько человек… всего за ПОЛТОРА дня чему-то научить? Да это же бред полный! Хотя… А ведь запросто можно понять Кувшинова. Прежде чем выходить на свое начальство нужно, как минимум, убедиться, что заезжий старлей вообще хоть что-то может. Да, они много про меня всякого насобирали, но хотят своими глазищами убедиться, что это не вранье. Хорошенький получился вызов моей тяге к вечной борьбе. Хм. Принимаю! «Мы принимаем бой - кричали они, и проклятый лягушонок кричал громче всех!». Ведь обучала же я троих новеньких в нашем аэроклубе. Значит, и тут должна справиться. А! Будь что будет! Вот только пилотов для обучения я сама выберу! Только сама».
- Товарищ Колун, я бы вам рекомендовал взять на обучение вот этих трех лучших курсантов. Ну, еще, наверное, одного лейтенанта-инструктора. Хотите с ними побеседовать?
- А кто у вас тут самые плохие курсанты предвыпускного и выпускного курсов авиационного отделения.
- Не понял. А зачем это вам плохие?
- А затем, товарищ майор, чтобы сравнить результат моего обучения с тем, что было до этого.
«Удивился майор. Да я знаю, что я существо уникальное. Чаще всего если трудностей мне маловато я их и сама себе создать могу. Рискую, конечно, но зато это будет мой выбор. А я в людях редко ошибаюсь».
- Товарищ Колун. У вас ведь очень мало времени для их обучения. У нас еще даже самолеты не подготовлены. А вы самых плохих пилотов спрашиваете. Может, лучше не стоит экспериментировать?
- Товарищ майор я убедительно прошу дать мне выбрать из всех летчиков, иначе результат я прогнозировать не берусь. Сможете послать кого-нибудь быстро найти этих залетчиков?
- Ладно, найдем. Но остальных я вас также прошу посмотреть.
- И еще, товарищ майор, мне нужен летный комбинезон…
Через пять минут выдернутые с «губы» и из нарядов перед Павлой стояли в строю чумазые и помятые восемь «залетчиков». Переодетая в летный комбинезон Павла, медленно шла вдоль строя, вглядываясь в глаза очередных «штрафников». Перед этим майор рассказал, что четверо из них загремели за «самоход», двое просто поздно вернулись из увольнения, один за неаккуратный внешний вид, и еще один за пререкание со старшими по званию.
«Мдааа. И что это за странная такая тяга у меня к «залетчикам»? Вот и в Крыму мне с ними повезло. А, может, мне просто хочется дать людям еще один шанс. Про тех ведь троих десантников мне потом Бандура рассказывал, что они сейчас в инструкторах по минной и рейдовой подготовке ходят. Вроде бы даже и бузить меньше стали. Может, для этого я тут себе приключений на одно место ищу? Хрен его знает! А эти…Нормальные вроде ребята. Вот эти двое вроде бы ничего. Вот этот злой, но сойдет. Но вот этот с полуулыбкой...».
- Разрешите, товарищ майор.
- Командуйте старший лейтенант.
- Нападайте на меня товарищ курсант.
- Не понял, товарищ старший лейтенант.
- Что вам не ясно, курсант. Нападайте на меня
- Слушаюсь.
«Нет. Не нравится мне он. Плавательным пузырем чую, это или подлец, или просто идейный стукач. Он кстати из той четверки, которую в самоходе взяли. Хм. Ну, вот не верю я, что без точного наведения сразу четырех самоходчиков взять можно. Помню, в северной командировке нам местный безопасник про режимный объект жаловался. Оп! Что там, как периметр не охраняй, какую колючку не вешай, а все равно постоянно всякие срочники к местным за самогонкой ходят. И уж если хоть одного поймают, то это целое событие на весь гарнизон. А тут обычное училище. Ну и что, что пограничников в нем учат. Просто не верю я в такой результат. Как-никак сама в своей бригаде с алкашами боролась. Знаю, о чем говорю. То ли просто сдал он их, то ли сам же на это и спровоцировал. В общем, не нравится мне этот «гусь». Хм. И дерется не по-людски. Не по-пацански как-то. Ладно, пора с ним заканчивать».
Курсант, оказался захваченным со спины. С заломленной рукой и даже слегка взвизгнул от боли в запястье.
- Товарищ, Колун!
- Все-все, товарищ майор! С этим мы закончили. Из всех ваших «залетчиков» беру вот этих семерых. А этого «гладиатора» возвращаю вам обратно, его убедительно прошу в нашу группу не направлять и по новым методикам не учить. Из оставшихся отберу тех, кто подойдет для сегодняшнего обучения. И, можно вас на минуту.
Остальные курсанты и инструктора продолжили занятия. А в углу плаца остались Павла со своими обучаемыми, майор, и лейтенант госбезопасности Юрасов. Перед началом полетов Павла, попросила майора объявить всем, что в сегодняшние занятия входят не только полеты, но и прыжки с парашютом. Скрынников с подозрением покосился на Павлу, но спокойно объявил перед куцым строем. Через четверть часа на учебном аэродроме Павла увидела шесть вожделенных ИП-1. Два истребителя были с остекленными кабинами. Они стояли рядом с ангарами. Рядом суетились техники. Было заметно, что самолеты только что откуда-то перегнали. Любоваться красотами было некогда, и Павла приступила к подготовке. Еще через десять минут, покричав на техников и отдав им последние распоряжения, к старту подошел майор. Он спокойно кивнул, заканчивающей предполетный инструктаж Павле. Вот, наконец, и сама она уже забралась в заднюю кабину УТ-2, посадив в переднюю того самого курсанта со злым упрямым взглядом.
- Курсант Симаго, выполняете комплекс сложного пилотажа по вашему выбору, пока я не дам другую команду. Как поняли меня?
- Вас понял. Есть выполнять сложный пилотаж.
УТ-2 крутился на виражах, делал боевые развороты, и даже крутанул четыре петли. Павла резко включила закрепленный рядом с кольцом Тауненда черный сигнальный дым, и так же внезапно перехватив управление, сорвала самолет в штопор.
- Товарищ старший лейтенант!
- Товарищ курсант, приказываю покинуть самолет!
Встретившись в прикрепленном к козырьку зеркальце с слегка удивленным и рассерженным взглядом, Павла еще сильнее положила ручку на борт, ускорив штопорное вращение. Долго ждать не пришлось. На высоте метров семисот из передней кабины рывком высунулись две ноги, еще через пару секунд курсант уже стоял на крыле, держась обеими руками за кабину. На мгновение их взгляды снова встретились, потом курсант резко сгруппировавшись, прыгнул под хвост. Павла убрала вращение и спокойно вывела самолет из пикирования. Потом выровняла его над полосой и, приземлившись, лениво неспешно подрулила к группе людей. К ней быстрым шагом приближался майор Скрынников.
- Старший лейтенант! А вы не могли заранее предупредить людей об этом?
- Мог, но специально не стал этого делать. Этого курсанта Симаго я прошу на время обучения назначить старшим группы.
- Странные у вас методы обучения, Павел Владимирович.
- Какие уж есть, товарищ майор. Я еще прошу сегодня, каждому из тех, кто останется в группе, дать слетать на УТИ-4 с вашими инструкторами. Причем пусть каждый выполнит по десять взлетов и посадок, и немного попилотажит. И пусть их ужином прямо тут на полосе покормят. А на тех двух ИП-1, которых последними переделывать будут, пусть каждый сегодня сначала выполнит по десятку небольших подлетов. Потом по три-четыре коротких полета по кругу. Потом я с ними позанимаюсь. Ну, а завтра я за них уже серьезно возьмусь.
- Хорошо. Полетите со следующим?
- Обязательно.
По результатам первых учебных вылетов Павла отобрала из семи всего пять человек. У двоих отбракованных оказалась замедленная реакция, такие ей были не нужны.
- Товарищ майор, что с закрывающимися фонарями кабин? Два я уже вижу, а с остальными-то что?
- А вы, что и, правда, собираетесь стрелять теми пулями. Может не стоит? Да и сколько их у вас будет-то?
- Сколько бы ни было, а на пару-тройку учебных боев с каждым нам хватит. Вы ведь хотели поглядеть результаты обучения по новой методике?
- Хм. Да хотел. Я вижу упрямый вы все же человек, товарищ Колун.
- Просто я предлагаю не разочаровывать товарища капитана госбезопасности. Ему же как-никак перед начальством этот проект защищать придется.
- Ну, хорошо. А с остеклением-то, что вы делать предлагаете?
- Нарезать из толстого плексигласа кусков и обклеить ими снаружи в три слоя фонарь кабины. Только, обязательно, с помощью прозрачного клея. Пусть у нас хотя бы четыре самолета полностью забронированные будут. Сделают ваши техники до середины завтрашнего дня? И еще пусть с какого-нибудь другого самолета снимают на камеру наши воздушные бои.
- Надо сделать, значит, сделают. И камеру с пленкой, я думаю, найдем. А перкалем, что, действительно, обязательно самолет в два слоя на эмалите обклеивать?
- Да лучше бы вообще тремя слоями. Но до утра высохнуть не успеет. Не забывайте, товарищ майор, что после каждых пары боев их придется еще и снимать с самолета. Ну, или хотя бы заплатки ставить в тех местах, где пулями задело. И еще, товарищ майор. Добавьте, пожалуйста, всем курсантам группы в чай перед сном чего-нибудь успокаивающего. Мне нужно чтобы они нормально выспались перед завтрашними полетами.
- Ладно, за это не беспокойтесь, продолжайте заниматься. Если что, вон к товарищу Мещерякову подходите. Этого инструктора мы на два дня прикреплеяем к вам, специально для решения всех вопросов по новой методике подготовки курсантов.
- Спасибо.
В этот раз поднимать самой И-16 Павле было стремно. Оба УТИ-4 были заняты «вывозкой» курсантов, и она решила не ждать, и слетать на одноместном. Хоть и успела она тогда перед испытаниями «Тюльпана» полетать на УТИ-4, но к «ишаку» относилась настороженно. В первых двух полетах была пара «козлов» на посадке. Но уже через полчаса активной тренировки она по-настоящему почувствовала эту машину. Даже ее заветный комплекс, частично удалось прокрутить над летным полем. Убедившись, что нерешенных вопросов по пилотированию И-16 почти не осталось, она отправилась осваивать ИП-1. По дороге попросила инструктора Мещерякова, чтобы каждого курсанта свозили на штопор.
- Очень прошу, Иван Иванович. Пусть каждый из них раза по три «ишака» из штопора выведет. А если сможете также как я сигнальный патрон зажигать, то просто здорово будет. Сделаете?
- О чем разговор Павел Владимирович. Я же понимаю, что если на ИП-1 сорвутся, то им без такого опыта очень трудно будет и машину спасти и самим в живых остаться.
- Благодарю. Очень на вас надеюсь.
- Товарищ майор! Старший лейтенант Колун по вашему приказанию явился!
- Вольно, товарищ старший лейтенант! Познакомьтесь с нашими курсантами авиационного отделения и инструкторами. Я предлагаю вам прямо сейчас отобрать несколько человек и за остаток вашего отпуска обучить их ведению воздушного боя на специально подготовленных учебных истребителях ИП-1.
«Обалдеть! Неужели решение уже приняли? Так быстро?! Нет, тут что-то не так. Просто Кувшинов и Скрынников меня проверяют. Точно! Решили поглядеть чему и как я за эти полтора дня курсантов научить смогу. Ой! Это что же мне ни имеющей ни одного вылета на этой гребаной ипэшке, нужно несколько человек… всего за ПОЛТОРА дня чему-то научить? Да это же бред полный! Хотя… А ведь запросто можно понять Кувшинова. Прежде чем выходить на свое начальство нужно, как минимум, убедиться, что заезжий старлей вообще хоть что-то может. Да, они много про меня всякого насобирали, но хотят своими глазищами убедиться, что это не вранье. Хорошенький получился вызов моей тяге к вечной борьбе. Хм. Принимаю! «Мы принимаем бой - кричали они, и проклятый лягушонок кричал громче всех!». Ведь обучала же я троих новеньких в нашем аэроклубе. Значит, и тут должна справиться. А! Будь что будет! Вот только пилотов для обучения я сама выберу! Только сама».
- Товарищ Колун, я бы вам рекомендовал взять на обучение вот этих трех лучших курсантов. Ну, еще, наверное, одного лейтенанта-инструктора. Хотите с ними побеседовать?
- А кто у вас тут самые плохие курсанты предвыпускного и выпускного курсов авиационного отделения.
- Не понял. А зачем это вам плохие?
- А затем, товарищ майор, чтобы сравнить результат моего обучения с тем, что было до этого.
«Удивился майор. Да я знаю, что я существо уникальное. Чаще всего если трудностей мне маловато я их и сама себе создать могу. Рискую, конечно, но зато это будет мой выбор. А я в людях редко ошибаюсь».
- Товарищ Колун. У вас ведь очень мало времени для их обучения. У нас еще даже самолеты не подготовлены. А вы самых плохих пилотов спрашиваете. Может, лучше не стоит экспериментировать?
- Товарищ майор я убедительно прошу дать мне выбрать из всех летчиков, иначе результат я прогнозировать не берусь. Сможете послать кого-нибудь быстро найти этих залетчиков?
- Ладно, найдем. Но остальных я вас также прошу посмотреть.
- И еще, товарищ майор, мне нужен летный комбинезон…
Через пять минут выдернутые с «губы» и из нарядов перед Павлой стояли в строю чумазые и помятые восемь «залетчиков». Переодетая в летный комбинезон Павла, медленно шла вдоль строя, вглядываясь в глаза очередных «штрафников». Перед этим майор рассказал, что четверо из них загремели за «самоход», двое просто поздно вернулись из увольнения, один за неаккуратный внешний вид, и еще один за пререкание со старшими по званию.
«Мдааа. И что это за странная такая тяга у меня к «залетчикам»? Вот и в Крыму мне с ними повезло. А, может, мне просто хочется дать людям еще один шанс. Про тех ведь троих десантников мне потом Бандура рассказывал, что они сейчас в инструкторах по минной и рейдовой подготовке ходят. Вроде бы даже и бузить меньше стали. Может, для этого я тут себе приключений на одно место ищу? Хрен его знает! А эти…Нормальные вроде ребята. Вот эти двое вроде бы ничего. Вот этот злой, но сойдет. Но вот этот с полуулыбкой...».
- Разрешите, товарищ майор.
- Командуйте старший лейтенант.
- Нападайте на меня товарищ курсант.
- Не понял, товарищ старший лейтенант.
- Что вам не ясно, курсант. Нападайте на меня
- Слушаюсь.
«Нет. Не нравится мне он. Плавательным пузырем чую, это или подлец, или просто идейный стукач. Он кстати из той четверки, которую в самоходе взяли. Хм. Ну, вот не верю я, что без точного наведения сразу четырех самоходчиков взять можно. Помню, в северной командировке нам местный безопасник про режимный объект жаловался. Оп! Что там, как периметр не охраняй, какую колючку не вешай, а все равно постоянно всякие срочники к местным за самогонкой ходят. И уж если хоть одного поймают, то это целое событие на весь гарнизон. А тут обычное училище. Ну и что, что пограничников в нем учат. Просто не верю я в такой результат. Как-никак сама в своей бригаде с алкашами боролась. Знаю, о чем говорю. То ли просто сдал он их, то ли сам же на это и спровоцировал. В общем, не нравится мне этот «гусь». Хм. И дерется не по-людски. Не по-пацански как-то. Ладно, пора с ним заканчивать».
Курсант, оказался захваченным со спины. С заломленной рукой и даже слегка взвизгнул от боли в запястье.
- Товарищ, Колун!
- Все-все, товарищ майор! С этим мы закончили. Из всех ваших «залетчиков» беру вот этих семерых. А этого «гладиатора» возвращаю вам обратно, его убедительно прошу в нашу группу не направлять и по новым методикам не учить. Из оставшихся отберу тех, кто подойдет для сегодняшнего обучения. И, можно вас на минуту.
Остальные курсанты и инструктора продолжили занятия. А в углу плаца остались Павла со своими обучаемыми, майор, и лейтенант госбезопасности Юрасов. Перед началом полетов Павла, попросила майора объявить всем, что в сегодняшние занятия входят не только полеты, но и прыжки с парашютом. Скрынников с подозрением покосился на Павлу, но спокойно объявил перед куцым строем. Через четверть часа на учебном аэродроме Павла увидела шесть вожделенных ИП-1. Два истребителя были с остекленными кабинами. Они стояли рядом с ангарами. Рядом суетились техники. Было заметно, что самолеты только что откуда-то перегнали. Любоваться красотами было некогда, и Павла приступила к подготовке. Еще через десять минут, покричав на техников и отдав им последние распоряжения, к старту подошел майор. Он спокойно кивнул, заканчивающей предполетный инструктаж Павле. Вот, наконец, и сама она уже забралась в заднюю кабину УТ-2, посадив в переднюю того самого курсанта со злым упрямым взглядом.
- Курсант Симаго, выполняете комплекс сложного пилотажа по вашему выбору, пока я не дам другую команду. Как поняли меня?
- Вас понял. Есть выполнять сложный пилотаж.
УТ-2 крутился на виражах, делал боевые развороты, и даже крутанул четыре петли. Павла резко включила закрепленный рядом с кольцом Тауненда черный сигнальный дым, и так же внезапно перехватив управление, сорвала самолет в штопор.
- Товарищ старший лейтенант!
- Товарищ курсант, приказываю покинуть самолет!
Встретившись в прикрепленном к козырьку зеркальце с слегка удивленным и рассерженным взглядом, Павла еще сильнее положила ручку на борт, ускорив штопорное вращение. Долго ждать не пришлось. На высоте метров семисот из передней кабины рывком высунулись две ноги, еще через пару секунд курсант уже стоял на крыле, держась обеими руками за кабину. На мгновение их взгляды снова встретились, потом курсант резко сгруппировавшись, прыгнул под хвост. Павла убрала вращение и спокойно вывела самолет из пикирования. Потом выровняла его над полосой и, приземлившись, лениво неспешно подрулила к группе людей. К ней быстрым шагом приближался майор Скрынников.
- Старший лейтенант! А вы не могли заранее предупредить людей об этом?
- Мог, но специально не стал этого делать. Этого курсанта Симаго я прошу на время обучения назначить старшим группы.
- Странные у вас методы обучения, Павел Владимирович.
- Какие уж есть, товарищ майор. Я еще прошу сегодня, каждому из тех, кто останется в группе, дать слетать на УТИ-4 с вашими инструкторами. Причем пусть каждый выполнит по десять взлетов и посадок, и немного попилотажит. И пусть их ужином прямо тут на полосе покормят. А на тех двух ИП-1, которых последними переделывать будут, пусть каждый сегодня сначала выполнит по десятку небольших подлетов. Потом по три-четыре коротких полета по кругу. Потом я с ними позанимаюсь. Ну, а завтра я за них уже серьезно возьмусь.
- Хорошо. Полетите со следующим?
- Обязательно.
По результатам первых учебных вылетов Павла отобрала из семи всего пять человек. У двоих отбракованных оказалась замедленная реакция, такие ей были не нужны.
- Товарищ майор, что с закрывающимися фонарями кабин? Два я уже вижу, а с остальными-то что?
- А вы, что и, правда, собираетесь стрелять теми пулями. Может не стоит? Да и сколько их у вас будет-то?
- Сколько бы ни было, а на пару-тройку учебных боев с каждым нам хватит. Вы ведь хотели поглядеть результаты обучения по новой методике?
- Хм. Да хотел. Я вижу упрямый вы все же человек, товарищ Колун.
- Просто я предлагаю не разочаровывать товарища капитана госбезопасности. Ему же как-никак перед начальством этот проект защищать придется.
- Ну, хорошо. А с остеклением-то, что вы делать предлагаете?
- Нарезать из толстого плексигласа кусков и обклеить ими снаружи в три слоя фонарь кабины. Только, обязательно, с помощью прозрачного клея. Пусть у нас хотя бы четыре самолета полностью забронированные будут. Сделают ваши техники до середины завтрашнего дня? И еще пусть с какого-нибудь другого самолета снимают на камеру наши воздушные бои.
- Надо сделать, значит, сделают. И камеру с пленкой, я думаю, найдем. А перкалем, что, действительно, обязательно самолет в два слоя на эмалите обклеивать?
- Да лучше бы вообще тремя слоями. Но до утра высохнуть не успеет. Не забывайте, товарищ майор, что после каждых пары боев их придется еще и снимать с самолета. Ну, или хотя бы заплатки ставить в тех местах, где пулями задело. И еще, товарищ майор. Добавьте, пожалуйста, всем курсантам группы в чай перед сном чего-нибудь успокаивающего. Мне нужно чтобы они нормально выспались перед завтрашними полетами.
- Ладно, за это не беспокойтесь, продолжайте заниматься. Если что, вон к товарищу Мещерякову подходите. Этого инструктора мы на два дня прикреплеяем к вам, специально для решения всех вопросов по новой методике подготовки курсантов.
- Спасибо.
В этот раз поднимать самой И-16 Павле было стремно. Оба УТИ-4 были заняты «вывозкой» курсантов, и она решила не ждать, и слетать на одноместном. Хоть и успела она тогда перед испытаниями «Тюльпана» полетать на УТИ-4, но к «ишаку» относилась настороженно. В первых двух полетах была пара «козлов» на посадке. Но уже через полчаса активной тренировки она по-настоящему почувствовала эту машину. Даже ее заветный комплекс, частично удалось прокрутить над летным полем. Убедившись, что нерешенных вопросов по пилотированию И-16 почти не осталось, она отправилась осваивать ИП-1. По дороге попросила инструктора Мещерякова, чтобы каждого курсанта свозили на штопор.
- Очень прошу, Иван Иванович. Пусть каждый из них раза по три «ишака» из штопора выведет. А если сможете также как я сигнальный патрон зажигать, то просто здорово будет. Сделаете?
- О чем разговор Павел Владимирович. Я же понимаю, что если на ИП-1 сорвутся, то им без такого опыта очень трудно будет и машину спасти и самим в живых остаться.
- Благодарю. Очень на вас надеюсь.
Последний раз редактировалось Коготь 29.03.2012, 16:30, всего редактировалось 1 раз.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Часть 3 от 29.03.12
«Не бойся меня «лошадка», я хорошая тетя, ну или дядя. Я ведь недавно на твоем старшем брате И-Z летала, так вот он на меня не жаловался. И еще он привет тебе передавал. В общем, давай дружить! Сначала мы с тобой просто по полю покатаемся. Туда-сюда. В воздух попрыгаем метров на тридцать. Поразвлекаемся, одним словом. А уже потом и полетаем. Хорошо, что все эти шесть машин, по словам майора, нормально из штопора выходят. Им в позапрошлом году форкиль за кабиной приделали. Правда сам этот форкиль все же обзор не слабо так закрывает. Нужно будет потом нормальный фонарь на них на всех сделать и поставить. Ну, это уже когда начальство зеленую улицу откроет нашему проекту. А пока, карусель…».
Когда каждый из курсантов уже по нескольку раз самостоятельно слетал на ИП-1, Павла начала их обучать парной тактике и тем приемам, которым когда-то учил ее инструктор Василькин. На воздушный бой успели слетать по паре раз на ИП-1 и еще по разу на УТИ-4. Из пяти последних полетов было два случайных срыва в штопор. Павла не ругала курсантов. Она просто заставила их сидя в кабине на земле отрабатывать раз за разом все свои действия, громко проговаривая вслух каждое движение рулей. Когда над аэродромом совсем стемнело, полеты и тренировки прекратили. Павла снова собрала курсантов.
- Товарищи курсанты. Мы с вами неплохо позанимались сегодня, завтра нас с вами ждет еще более интенсивное занятие. С самого утра начинаете летать на УТИ-4. Вон ваш инструктор, товарищ Мещеряков, будет с вами отрабатывать штопор и пилотаж. Остальные кто не в воздухе, должны не вылезать из кабины ИП-1. Отрабатывайте сначала подлеты, потом полеты по кругу. На пилотаж в зону я с вами позже схожу. В общем, дел у нас завтра очень много. Даже в туалет сходить завтра вам будет некогда. А вот времени на обучение у нас с вами остается очень мало. И поэтому, сегодня я приказываю всем хорошо выспаться. Кто завтра будет клевать носом, летать с нами не будет. Разойдись!
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
- Все свободны, товарищи. Обращайтесь, курсант Симаго.
- Скажите, а, правда, что нас к настоящим боям готовят?
«Вот пацанье желторотое! Аж глаза у них загорелись, когда сами себе объяснение сегодняшних «полетушек» придумали. Хотя Павел Колун и старше их всего-то года на два на три. Просто ему видать повезло вовремя в летную школу поступить, вот поэтому и видна эта разница. Хм. А ну как всю ночь теперь эти «пионеры» будут вместо сна обсуждать, куда их там, в Испанию, или в Китай отправят. Обломать мне их что ли? Неет. Жаль мне эту пионерскую искру в них вот так жестоко тушить. Ладно, придумаю, что ему ответить».
- Вас, товарищ Симаго, действительно готовят к настоящим воздушным боям. Вот только подготовка эта будет длиться очень и очень долго. Просто сейчас у нас короткий ознакомительный курс. А вот настоящие бои увидят и поучаствуют в них только те, кто хорошо учился. И если сегодня ваши начальники увидят, хоть одного из группы не исполняющим свой долг перед Родиной в состоянии глубокого сна, а, наоборот, к примеру, пьющим чай в расположении. То таким курсантам, я лично обещаю, что настоящих боев вы ГАРАНТИРОВАННО не увидите. Вам все понятно?
- Так точно, понятно, товарищ старший лейтенант!
- Идите Симаго.
Попрощавшись с майором и с Мещеряковым, который сначала предложил переночевать прямо тут в училище, Павла отправилась на Пушкинскую улицу. В глубине двора в окне знакомого дома горел свет.
- Михалыч! Пусти путника переночевать.
- Павлуша! Заходи-заходи. А мы тут с Мариной как раз чай пьем. Так мне и думалось, что ты вечером заскочишь.
- Да какой вечер, дядька? Уже ночь буйным цветом. Здравствуйте Марина. Завтра хотел вас в театр пригласить, да вот с билетами непонятно пока будут или нет.
- В смысле еще не ходили?
- Да нет, ходил. Просто их мне перед самым спектаклем должен один сержант НКВД передать. Да вот не знаю, передаст он их вовремя или нет.
«Не хмурься егоза. Знаю я, как ты местные органы «любишь». Тем более удивишься, если завтра вечером тот сержант мне действительно билеты привезет, да еще и извиняться станет. А я… чую снова мне сегодня не выспаться. Опять надо будет подружку до дому провожать».
- Странно. А что без НКВД сейчас нельзя билеты купить?
- Можно. И я их почти купил. Если б не тот сержант, то уже и ряд и места бы знал, так вот теперь он свои грехи и замаливает.
- Очень странно. А расскажите Павел Владимирович, что вы сегодня делали?
- Что делал? Утро пересказывать не буду. Думаю, Михалыч меня в этом упредил. А за день только и успел, что с людьми пообщаться да на самолетах полетать. Завтра снова много летать придется. Но вечером, Марина, театр. А в Житомир я ночным поездом сразу после театра поеду. Правда добираться на перекладных придется. И еще мне нужно будет телеграмму командиру полка послать, чтобы встретили.
***
Капитан госбезопасности Кувшинов и Майор Скрынников сидели в припаркованной на краю аэродрома автомашине с откинутым верхом. Ранний июньский вечер радовал теплом и свежестью. Духота настоящего лета еще не успела прийти на север Украины. Закинув головы мужчины, наблюдали очередной воздушный бой, в полголоса комментируя свои впечатления.
- Вот это да? Жаль я не особо чего в этом понимаю. Но ты мне все же объясни, Алексей Иваныч. Он что, правда, их всего за полтора дня их вот всему этому смог научить?
- Даже меньше чем за полтора дня он это сделал, Николай Иванович.
- Ну и какой они, по-твоему, показывают уровень подготовки?
- Даже мне трудно сразу оценить, но то, что теперь они в воздушном бою для врага подарком не станут, это точно.
- А до этого, правда что ли, что это самые плохие пилоты у тебя были?
- Пилоты они, может, и не самыми плохими были. Залетчики по разным делам, это да. Но сейчас это уже совсем другие пилоты. И вдобавок сейчас он из них еще и сплоченную команду сделал. Вы видели, как они в парах друг-друга прикрывают от атак вражеских. Тут и тактика и хорошая психологическая подготовка воздушных бойцов проглядывают. А ведь за эти полтора дня они всего лишь часов по двенадцать-пятнадцать слетать успели, ну может еще по паре часов на подлеты добавить. И из этого летного времени где-то по часу на УТ-2 у них, часа по четыре на УТИ-4, а все остальное на ИП-1. Тяжело курсантам конечно, но ребята молодые, вроде выдерживают. Думаю если им хотя бы неделю таких полетов меньшей интенсивности дать, то уже можно будет их в Монголию послать, хотя месяц-полтора, конечно же, лучше было бы.
- Вот это хорошо. А сколько пуль этих смоляных у него с собой было?
- Да где-то штук триста он с собой из Саки привез. Только я вас, товарищ капитан госбезопасности, прошу нам помочь бензин списать, и сами патроны тоже.
- Не переживай. Все спишем, для дела ведь не для развлечения тратишь. Ну а сам-то он как? В его деле же была пометка "отстранен от полетов по состоянию здоровья".
- Не знаю, что там в его деле написано, но я бы его уже сейчас мог спокойно у себя инструктором оставить. И летать умеет, и стрелять, да и учить может. Только вот странный он какой-то ничего не боится. Ни начальства, ни НКВД. В общем, не пойму я его пока.
- А может и хорошо, что не он боится? Может этот он потому, что ничего за собой плохого и не знает. А таких у нас уже много было, даже и в нашем управлении.
- Может и так, конечно, быть. Только все же странный он какой-то…
***
«Даже расстроились мои курсанты. Гм. Все порывались подарок свой всучить. Да и Ваня этот Мещеряков, тоже вроде нормальный пацан, оказался. Хоть и старше меня лет на восемь, а разговаривает по-человечески, без зазнайства. Вот, уж с такими-то хлопцами летать и воевать вместе мне нисколько не зазорно было бы. Хм. А у курсантов-то, как глаза горели, когда мы после учебного боя майору докладывали. Видать сильно им понравилось со мной учиться. Оно и понятно, вместо занудства в классе, петли и бочки крутить, и на гашетки давить. Хоть и учебные, а все ж патроны. И как от стрельбы своих пулеметов самолет вздрагивает, и как чужие пули по крыльям щелкают, прямо кожей ощущается. Да и как твоя собственная трасса с искрами по чужому фюзеляжу бьет. Вот уж этот фейерверк увидеть тоже неизгладимое впечатление. Даже немного страшновато было. А ну как это клеенное остекление дробь в кабину пропустит? А я ведь и сама, можно сказать, впервые в воздушном бою побывала. Играли мы, конечно, в такие бои в аэроклубе. Но вот сегодня совсем иначе все это ощущалось. Оказывается, зашкаливает адреналин, когда от пластмассовых очередей уворачиваться пытаешься. И как я не старалась, а все же сбили меня пару раз. Зато я сама этих орлят раз по пять-шесть каждого завалила. В общем, день мой прошел неплохо, что-то нам вечер сулит? И что бы он там не сулил, бегите прочь мои тревоги и печали. Я ведь сегодня асом стала, хотя и условным».
В кармане у Павлы лежала выписка из летной книжки на очередные летные часы. Показывать эту бумажку Петровскому она пока не планировала, но отказываться от налета тоже не собиралась.
«Не бойся меня «лошадка», я хорошая тетя, ну или дядя. Я ведь недавно на твоем старшем брате И-Z летала, так вот он на меня не жаловался. И еще он привет тебе передавал. В общем, давай дружить! Сначала мы с тобой просто по полю покатаемся. Туда-сюда. В воздух попрыгаем метров на тридцать. Поразвлекаемся, одним словом. А уже потом и полетаем. Хорошо, что все эти шесть машин, по словам майора, нормально из штопора выходят. Им в позапрошлом году форкиль за кабиной приделали. Правда сам этот форкиль все же обзор не слабо так закрывает. Нужно будет потом нормальный фонарь на них на всех сделать и поставить. Ну, это уже когда начальство зеленую улицу откроет нашему проекту. А пока, карусель…».
Когда каждый из курсантов уже по нескольку раз самостоятельно слетал на ИП-1, Павла начала их обучать парной тактике и тем приемам, которым когда-то учил ее инструктор Василькин. На воздушный бой успели слетать по паре раз на ИП-1 и еще по разу на УТИ-4. Из пяти последних полетов было два случайных срыва в штопор. Павла не ругала курсантов. Она просто заставила их сидя в кабине на земле отрабатывать раз за разом все свои действия, громко проговаривая вслух каждое движение рулей. Когда над аэродромом совсем стемнело, полеты и тренировки прекратили. Павла снова собрала курсантов.
- Товарищи курсанты. Мы с вами неплохо позанимались сегодня, завтра нас с вами ждет еще более интенсивное занятие. С самого утра начинаете летать на УТИ-4. Вон ваш инструктор, товарищ Мещеряков, будет с вами отрабатывать штопор и пилотаж. Остальные кто не в воздухе, должны не вылезать из кабины ИП-1. Отрабатывайте сначала подлеты, потом полеты по кругу. На пилотаж в зону я с вами позже схожу. В общем, дел у нас завтра очень много. Даже в туалет сходить завтра вам будет некогда. А вот времени на обучение у нас с вами остается очень мало. И поэтому, сегодня я приказываю всем хорошо выспаться. Кто завтра будет клевать носом, летать с нами не будет. Разойдись!
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
- Все свободны, товарищи. Обращайтесь, курсант Симаго.
- Скажите, а, правда, что нас к настоящим боям готовят?
«Вот пацанье желторотое! Аж глаза у них загорелись, когда сами себе объяснение сегодняшних «полетушек» придумали. Хотя Павел Колун и старше их всего-то года на два на три. Просто ему видать повезло вовремя в летную школу поступить, вот поэтому и видна эта разница. Хм. А ну как всю ночь теперь эти «пионеры» будут вместо сна обсуждать, куда их там, в Испанию, или в Китай отправят. Обломать мне их что ли? Неет. Жаль мне эту пионерскую искру в них вот так жестоко тушить. Ладно, придумаю, что ему ответить».
- Вас, товарищ Симаго, действительно готовят к настоящим воздушным боям. Вот только подготовка эта будет длиться очень и очень долго. Просто сейчас у нас короткий ознакомительный курс. А вот настоящие бои увидят и поучаствуют в них только те, кто хорошо учился. И если сегодня ваши начальники увидят, хоть одного из группы не исполняющим свой долг перед Родиной в состоянии глубокого сна, а, наоборот, к примеру, пьющим чай в расположении. То таким курсантам, я лично обещаю, что настоящих боев вы ГАРАНТИРОВАННО не увидите. Вам все понятно?
- Так точно, понятно, товарищ старший лейтенант!
- Идите Симаго.
Попрощавшись с майором и с Мещеряковым, который сначала предложил переночевать прямо тут в училище, Павла отправилась на Пушкинскую улицу. В глубине двора в окне знакомого дома горел свет.
- Михалыч! Пусти путника переночевать.
- Павлуша! Заходи-заходи. А мы тут с Мариной как раз чай пьем. Так мне и думалось, что ты вечером заскочишь.
- Да какой вечер, дядька? Уже ночь буйным цветом. Здравствуйте Марина. Завтра хотел вас в театр пригласить, да вот с билетами непонятно пока будут или нет.
- В смысле еще не ходили?
- Да нет, ходил. Просто их мне перед самым спектаклем должен один сержант НКВД передать. Да вот не знаю, передаст он их вовремя или нет.
«Не хмурься егоза. Знаю я, как ты местные органы «любишь». Тем более удивишься, если завтра вечером тот сержант мне действительно билеты привезет, да еще и извиняться станет. А я… чую снова мне сегодня не выспаться. Опять надо будет подружку до дому провожать».
- Странно. А что без НКВД сейчас нельзя билеты купить?
- Можно. И я их почти купил. Если б не тот сержант, то уже и ряд и места бы знал, так вот теперь он свои грехи и замаливает.
- Очень странно. А расскажите Павел Владимирович, что вы сегодня делали?
- Что делал? Утро пересказывать не буду. Думаю, Михалыч меня в этом упредил. А за день только и успел, что с людьми пообщаться да на самолетах полетать. Завтра снова много летать придется. Но вечером, Марина, театр. А в Житомир я ночным поездом сразу после театра поеду. Правда добираться на перекладных придется. И еще мне нужно будет телеграмму командиру полка послать, чтобы встретили.
***
Капитан госбезопасности Кувшинов и Майор Скрынников сидели в припаркованной на краю аэродрома автомашине с откинутым верхом. Ранний июньский вечер радовал теплом и свежестью. Духота настоящего лета еще не успела прийти на север Украины. Закинув головы мужчины, наблюдали очередной воздушный бой, в полголоса комментируя свои впечатления.
- Вот это да? Жаль я не особо чего в этом понимаю. Но ты мне все же объясни, Алексей Иваныч. Он что, правда, их всего за полтора дня их вот всему этому смог научить?
- Даже меньше чем за полтора дня он это сделал, Николай Иванович.
- Ну и какой они, по-твоему, показывают уровень подготовки?
- Даже мне трудно сразу оценить, но то, что теперь они в воздушном бою для врага подарком не станут, это точно.
- А до этого, правда что ли, что это самые плохие пилоты у тебя были?
- Пилоты они, может, и не самыми плохими были. Залетчики по разным делам, это да. Но сейчас это уже совсем другие пилоты. И вдобавок сейчас он из них еще и сплоченную команду сделал. Вы видели, как они в парах друг-друга прикрывают от атак вражеских. Тут и тактика и хорошая психологическая подготовка воздушных бойцов проглядывают. А ведь за эти полтора дня они всего лишь часов по двенадцать-пятнадцать слетать успели, ну может еще по паре часов на подлеты добавить. И из этого летного времени где-то по часу на УТ-2 у них, часа по четыре на УТИ-4, а все остальное на ИП-1. Тяжело курсантам конечно, но ребята молодые, вроде выдерживают. Думаю если им хотя бы неделю таких полетов меньшей интенсивности дать, то уже можно будет их в Монголию послать, хотя месяц-полтора, конечно же, лучше было бы.
- Вот это хорошо. А сколько пуль этих смоляных у него с собой было?
- Да где-то штук триста он с собой из Саки привез. Только я вас, товарищ капитан госбезопасности, прошу нам помочь бензин списать, и сами патроны тоже.
- Не переживай. Все спишем, для дела ведь не для развлечения тратишь. Ну а сам-то он как? В его деле же была пометка "отстранен от полетов по состоянию здоровья".
- Не знаю, что там в его деле написано, но я бы его уже сейчас мог спокойно у себя инструктором оставить. И летать умеет, и стрелять, да и учить может. Только вот странный он какой-то ничего не боится. Ни начальства, ни НКВД. В общем, не пойму я его пока.
- А может и хорошо, что не он боится? Может этот он потому, что ничего за собой плохого и не знает. А таких у нас уже много было, даже и в нашем управлении.
- Может и так, конечно, быть. Только все же странный он какой-то…
***
«Даже расстроились мои курсанты. Гм. Все порывались подарок свой всучить. Да и Ваня этот Мещеряков, тоже вроде нормальный пацан, оказался. Хоть и старше меня лет на восемь, а разговаривает по-человечески, без зазнайства. Вот, уж с такими-то хлопцами летать и воевать вместе мне нисколько не зазорно было бы. Хм. А у курсантов-то, как глаза горели, когда мы после учебного боя майору докладывали. Видать сильно им понравилось со мной учиться. Оно и понятно, вместо занудства в классе, петли и бочки крутить, и на гашетки давить. Хоть и учебные, а все ж патроны. И как от стрельбы своих пулеметов самолет вздрагивает, и как чужие пули по крыльям щелкают, прямо кожей ощущается. Да и как твоя собственная трасса с искрами по чужому фюзеляжу бьет. Вот уж этот фейерверк увидеть тоже неизгладимое впечатление. Даже немного страшновато было. А ну как это клеенное остекление дробь в кабину пропустит? А я ведь и сама, можно сказать, впервые в воздушном бою побывала. Играли мы, конечно, в такие бои в аэроклубе. Но вот сегодня совсем иначе все это ощущалось. Оказывается, зашкаливает адреналин, когда от пластмассовых очередей уворачиваться пытаешься. И как я не старалась, а все же сбили меня пару раз. Зато я сама этих орлят раз по пять-шесть каждого завалила. В общем, день мой прошел неплохо, что-то нам вечер сулит? И что бы он там не сулил, бегите прочь мои тревоги и печали. Я ведь сегодня асом стала, хотя и условным».
В кармане у Павлы лежала выписка из летной книжки на очередные летные часы. Показывать эту бумажку Петровскому она пока не планировала, но отказываться от налета тоже не собиралась.
Последний раз редактировалось Коготь 29.03.2012, 16:46, всего редактировалось 2 раза.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
часть 4 от 29.03.12
- Давно ждете, Марина?
- Нет, всего минуты три, как пришла. У вас какая-то радость случилась?
- Да так, сегодня в учебных боях блеснуть получилось, вот и вся радость. Просто люблю я свою работу хорошо делать.
- Понятно. Ну что у нас с билетами?
- Пока не знаю. Но нам с вами у самой кассы стоять нужно.
- Зачем?
- Поверьте, это важно.
Павла огляделась, наконец, она заметила черную эмку, приткнувшуюся у тротуара. Из нее высунулся тот самый сержант госбезопасности Тополев, и лениво махнул ей рукой. Мол «Сюда подходи!». Сделав вид, что она его не видит, Павла поглядела на часы, потом на входную дверь в театр, и небрежно пожала плечами. Марина просто стояла и ждала. По ее лицу было видно, что она немного волнуется.
«Ничего Марина. Никуда эти билеты от нас не денутся. А если он нам мелко мстить станет, то думаю, потом сам не рад будет. Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то Юрасов его, как перчатку натянет за малейшую попытку срыва моей комбинации. А вот когда я нужда во мне пропадет, вот тогда этот сержант может Марине начать нервы трепать. Мда. Хотя радует, что Павел Колун им пока все же нужен. Судя по всему, здесь в Харькове решение о поддержке проекта уже принято. Осталось, видимо, согласовать все это с Москвой».
- Знаете, Марина. Если этот деятель не принесет билеты, то мы можем, ведь, просто погулять. А потом в ресторанчике каком-нибудь посидим. Не пропадать же вечеру.
- Да необязательно Павел. В другой раз…
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
- Обращайтесь, товарищ сержант госбезопасности.
- Я приношу вам свои извинения, вот ваши билеты.
- Ваши извинения приняты.
- Я могу идти?
- Можете, сержант. Всего наилучшего вам.
- И вам, товарищ старший лейтенант, всего хорошего.
«Жми-жми руку паренек. Не для поцелуя же подаю. А мне и вовсе даже не зазорно тебе свою руку протянуть. Я ведь даже с бомжами дворовыми и с дворником нашим всегда за руку здоровалась. И моя рука от этого грязнее не стала. И хотя ты все же дрянь-человек сержант, но у тебя когда-нибудь могут родиться хорошие дети, которые будут любить театр и цирк. Хм. Интересно все же. И чего это он такой шелковый был? Даже глазки потупил «ангелочек». Аааа! Вон оно, в чем дело, оказывается! Просто на полпути к машине за сценой нашего примирения сам товарищ Юрасов наблюдает. Вон даже кивнул мне главный контрразведчик Харькова. Кивнем в ответ, да и в зал пора идти. Два звонка уже было».
Через окошко за этой сценой со смешанным с ужасом восхищением наблюдала еще одна пара глаз. Это были глаза вчерашней девушки кассира. Но что эта девушка успела углядеть в этой сцене, и о чем завтра будет рассказывать своим знакомым, Павле было уже абсолютно безразлично.
- Павел, что это было?
- Да вроде бы это утро они тут так изображают. Видите, солнце встает. Замечательные декорации.
- Я не про спектакль, я про то, как сержант госбезопасности у вас прощения просил.
- Ах, это. Да понимаете, Марина, я хамства не терплю ни в какой форме. Вот поэтому иногда глупости и делаю. Но в этот раз все ведь благополучно закончилось.
- Странный вы, Павел. А то, что на лице этого сержанта синяк большой, это случайно не ваших рук дело?
- Марина, ну какая вам разница? Вам, что не нравится этот спектакль?
- Нравится. Но зачем вы, Павел, меня снова в театр пригласили? Разве только, чтоб спектакль смотреть?
- Марина, разрешите я вам все после спектакля скажу?
- Товарищи, имейте же совесть, это же театр!
- Простите, товарищ, мы больше не будем…
Спектакль закончился. Глаза Марины горели восторгом, но сама она молчала. Павла тоже не спешила начать разговор.
- Марина, погулять мы, к сожалению, уже не успеем, мой поезд всего через час. Разрешите я вас до дома провожу?
- Хорошо, Павел.
«Эээх! Небось, думает «Харьковская Золушка», что сейчас этот «принц на краснозвездном коне» ей в любви признаваться будет. А нам ведь с ней прощаться нужно. Во всех смыслах и навсегда. Вряд ли она поймет меня и простит. Женщины не прощают такого, мне ли этого не знать. Я ведь, когда Ванька женился, три дня тогда плакала. Это потом все сгорело и травой сквозь пепел проросло. Вот уж и, правда -«Поматросил и бросил». Сколько еще вот таких же фантазерок мне на моем новом жизненном пути встретятся. Ведь будут верить, что я им судьбой послан. А судьбе на наши планы…».
- Простите меня Марина!
- Павел…
- За все меня Марина простите…если сможете.
- Пожа…
- Не могу я вам всего рассказать, но поймите! Нам обязательно нужно расстаться.
- Это я…
- Вы тут совсем не причем. Марина у меня нет, и больше не будет женщины. Никогда!
«Угу. Ну да, и была то у меня по-настоящему всего одна женщина. Чур, меня, чур! Гхм. Правда, если еще ту Тамару не считать. Не могу я этим развратом заниматься. Притворяться не могу».
- Боже мой!!!
- Вы не правильно поняли меня, Марина! Я не враг нашей Родине. Я обычный советский человек, вот только жить мне осталось совсем недолго.
- Сколько бы ни было! Павел…
- Нет, Марина! Все решено. Я скоро уеду и надолго. Потом…потом, может быть, даже вернусь. Когда не знаю, и врать не хочу. Даже тогда между нами ничего не должно быть. Вас наверняка будут спрашивать обо мне, может быть даже этот самый сержант. Просто скажите, что, как познакомились, так и расстались. Не вздумайте меня выгораживать. Надо будет написать, то, что вас попросят, напишите. Скажут, что я враг народа, соглашайтесь. Мне это навредить уже все равно не сможет. Видите? Даже сегодняшним невинным походом в театр я уже подверг вас опасности.
- Павел!
- Марина! Я вас прошу! Я хотел бы быть вам братом или другом, но даже этого позволить себе не могу. Пожалуйста,…забудьте меня. И простите!
««Прощай, и ничего не обещай, и ничего не говори. А чтоб понять мою печать в пустое небо посмотри». Вот и все. Снова чувствую себя героиней мелодрамы. Все кончилось, но жить-то нужно. Прощай подруга. Хотя какая ты мне подруга? Поклонница-воздыхательница, блин. А теперь и вовсе обиженный мной человек. Да мы с ней еще много раз увидимся, но уже просто, как со слегка знакомым человеком».
Поезд лязгнул сцепками и медленно покатился, оставляя за собой людей, события и город. Город, который нежданно не гаданно стал родным для странного пассажира этого уплывающего вдаль вагона.
- Давно ждете, Марина?
- Нет, всего минуты три, как пришла. У вас какая-то радость случилась?
- Да так, сегодня в учебных боях блеснуть получилось, вот и вся радость. Просто люблю я свою работу хорошо делать.
- Понятно. Ну что у нас с билетами?
- Пока не знаю. Но нам с вами у самой кассы стоять нужно.
- Зачем?
- Поверьте, это важно.
Павла огляделась, наконец, она заметила черную эмку, приткнувшуюся у тротуара. Из нее высунулся тот самый сержант госбезопасности Тополев, и лениво махнул ей рукой. Мол «Сюда подходи!». Сделав вид, что она его не видит, Павла поглядела на часы, потом на входную дверь в театр, и небрежно пожала плечами. Марина просто стояла и ждала. По ее лицу было видно, что она немного волнуется.
«Ничего Марина. Никуда эти билеты от нас не денутся. А если он нам мелко мстить станет, то думаю, потом сам не рад будет. Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то Юрасов его, как перчатку натянет за малейшую попытку срыва моей комбинации. А вот когда я нужда во мне пропадет, вот тогда этот сержант может Марине начать нервы трепать. Мда. Хотя радует, что Павел Колун им пока все же нужен. Судя по всему, здесь в Харькове решение о поддержке проекта уже принято. Осталось, видимо, согласовать все это с Москвой».
- Знаете, Марина. Если этот деятель не принесет билеты, то мы можем, ведь, просто погулять. А потом в ресторанчике каком-нибудь посидим. Не пропадать же вечеру.
- Да необязательно Павел. В другой раз…
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
- Обращайтесь, товарищ сержант госбезопасности.
- Я приношу вам свои извинения, вот ваши билеты.
- Ваши извинения приняты.
- Я могу идти?
- Можете, сержант. Всего наилучшего вам.
- И вам, товарищ старший лейтенант, всего хорошего.
«Жми-жми руку паренек. Не для поцелуя же подаю. А мне и вовсе даже не зазорно тебе свою руку протянуть. Я ведь даже с бомжами дворовыми и с дворником нашим всегда за руку здоровалась. И моя рука от этого грязнее не стала. И хотя ты все же дрянь-человек сержант, но у тебя когда-нибудь могут родиться хорошие дети, которые будут любить театр и цирк. Хм. Интересно все же. И чего это он такой шелковый был? Даже глазки потупил «ангелочек». Аааа! Вон оно, в чем дело, оказывается! Просто на полпути к машине за сценой нашего примирения сам товарищ Юрасов наблюдает. Вон даже кивнул мне главный контрразведчик Харькова. Кивнем в ответ, да и в зал пора идти. Два звонка уже было».
Через окошко за этой сценой со смешанным с ужасом восхищением наблюдала еще одна пара глаз. Это были глаза вчерашней девушки кассира. Но что эта девушка успела углядеть в этой сцене, и о чем завтра будет рассказывать своим знакомым, Павле было уже абсолютно безразлично.
- Павел, что это было?
- Да вроде бы это утро они тут так изображают. Видите, солнце встает. Замечательные декорации.
- Я не про спектакль, я про то, как сержант госбезопасности у вас прощения просил.
- Ах, это. Да понимаете, Марина, я хамства не терплю ни в какой форме. Вот поэтому иногда глупости и делаю. Но в этот раз все ведь благополучно закончилось.
- Странный вы, Павел. А то, что на лице этого сержанта синяк большой, это случайно не ваших рук дело?
- Марина, ну какая вам разница? Вам, что не нравится этот спектакль?
- Нравится. Но зачем вы, Павел, меня снова в театр пригласили? Разве только, чтоб спектакль смотреть?
- Марина, разрешите я вам все после спектакля скажу?
- Товарищи, имейте же совесть, это же театр!
- Простите, товарищ, мы больше не будем…
Спектакль закончился. Глаза Марины горели восторгом, но сама она молчала. Павла тоже не спешила начать разговор.
- Марина, погулять мы, к сожалению, уже не успеем, мой поезд всего через час. Разрешите я вас до дома провожу?
- Хорошо, Павел.
«Эээх! Небось, думает «Харьковская Золушка», что сейчас этот «принц на краснозвездном коне» ей в любви признаваться будет. А нам ведь с ней прощаться нужно. Во всех смыслах и навсегда. Вряд ли она поймет меня и простит. Женщины не прощают такого, мне ли этого не знать. Я ведь, когда Ванька женился, три дня тогда плакала. Это потом все сгорело и травой сквозь пепел проросло. Вот уж и, правда -«Поматросил и бросил». Сколько еще вот таких же фантазерок мне на моем новом жизненном пути встретятся. Ведь будут верить, что я им судьбой послан. А судьбе на наши планы…».
- Простите меня Марина!
- Павел…
- За все меня Марина простите…если сможете.
- Пожа…
- Не могу я вам всего рассказать, но поймите! Нам обязательно нужно расстаться.
- Это я…
- Вы тут совсем не причем. Марина у меня нет, и больше не будет женщины. Никогда!
«Угу. Ну да, и была то у меня по-настоящему всего одна женщина. Чур, меня, чур! Гхм. Правда, если еще ту Тамару не считать. Не могу я этим развратом заниматься. Притворяться не могу».
- Боже мой!!!
- Вы не правильно поняли меня, Марина! Я не враг нашей Родине. Я обычный советский человек, вот только жить мне осталось совсем недолго.
- Сколько бы ни было! Павел…
- Нет, Марина! Все решено. Я скоро уеду и надолго. Потом…потом, может быть, даже вернусь. Когда не знаю, и врать не хочу. Даже тогда между нами ничего не должно быть. Вас наверняка будут спрашивать обо мне, может быть даже этот самый сержант. Просто скажите, что, как познакомились, так и расстались. Не вздумайте меня выгораживать. Надо будет написать, то, что вас попросят, напишите. Скажут, что я враг народа, соглашайтесь. Мне это навредить уже все равно не сможет. Видите? Даже сегодняшним невинным походом в театр я уже подверг вас опасности.
- Павел!
- Марина! Я вас прошу! Я хотел бы быть вам братом или другом, но даже этого позволить себе не могу. Пожалуйста,…забудьте меня. И простите!
««Прощай, и ничего не обещай, и ничего не говори. А чтоб понять мою печать в пустое небо посмотри». Вот и все. Снова чувствую себя героиней мелодрамы. Все кончилось, но жить-то нужно. Прощай подруга. Хотя какая ты мне подруга? Поклонница-воздыхательница, блин. А теперь и вовсе обиженный мной человек. Да мы с ней еще много раз увидимся, но уже просто, как со слегка знакомым человеком».
Поезд лязгнул сцепками и медленно покатился, оставляя за собой людей, события и город. Город, который нежданно не гаданно стал родным для странного пассажира этого уплывающего вдаль вагона.
-
Вест
- Новичок
-
Вест
- Новичок
- Репутация: 18 (+18/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 86
- Зарегистрирован: 06.02.2011
- С нами: 14 лет 2 месяца
- Имя: Валера
- Откуда: Тамбов
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Современная авиационная медицина отрицательно относится к приему летчиками успокаивающих препаратов, так как эти препараты замедляют скорость процессов высшей нервной деятельности и моторного ответа. Лучше выполнить устав и распорядок дня, в котором должна быть предусмотрена вечерняя прогулка перед сном, если нет, то для этой группы курсантов ее провести.Коготь писал(а):Добавьте, пожалуйста, всем курсантам группы в чай перед сном чего-нибудь успокаивающего. Мне нужно чтобы они нормально выспались перед завтрашними полетами.
этоКоготь писал(а):Может этот он потому, что ничего за собой плохого и не знает.
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Вест
Спасибо.
По поводу кросса 3 км, думал перед написанием. Маловато этого, для достаточного снижения уровня адреналина в крови после таких безумных часов. Усталость у них итак накопилась с избытком, считаю, что одного спорта тут явно мало. Чем им повредит несколько капель валерианы на сон грядущий? Ведь самые бои у них все равно планируются к середине дня и вечером.
За орфографию в слове благодарю, исправлю на странице СИ.
Спасибо.
По поводу кросса 3 км, думал перед написанием. Маловато этого, для достаточного снижения уровня адреналина в крови после таких безумных часов. Усталость у них итак накопилась с избытком, считаю, что одного спорта тут явно мало. Чем им повредит несколько капель валерианы на сон грядущий? Ведь самые бои у них все равно планируются к середине дня и вечером.
За орфографию в слове благодарю, исправлю на странице СИ.
-
Вест
- Новичок
-
Вест
- Новичок
- Репутация: 18 (+18/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 86
- Зарегистрирован: 06.02.2011
- С нами: 14 лет 2 месяца
- Имя: Валера
- Откуда: Тамбов
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Ни в коем случае такая физическая нагрузка не может быть дана перед сном.Коготь писал(а):По поводу кросса 3 км, думал перед написанием.
Вечерняя прогулка предусматривает передвижение строем, походным (не строевым!) шагом в течение 20-30 минут. Этого достаточно для спокойного засыпания.
- Asker222
- Новичок
- Asker222
- Новичок
- Возраст: 48
- Репутация: 0 (+0/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 8
- Зарегистрирован: 16.02.2011
- С нами: 14 лет 2 месяца
- Имя: Евгений
- Откуда: г.Новокузнецк Кемеровской области
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
И еще она включает активное вдыхание и выдыхание свежего вечернего воздуха... Методом распевания песен... :)
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
-
Коготь
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 2 (+2/−0)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 133
- Зарегистрирован: 05.12.2011
- С нами: 13 лет 4 месяца
- Имя: Егор
- Откуда: СПб
Re: Избранница Павла (Предвоенный авиационный трагифарс)
Asker222 писал(а):И еще она включает активное вдыхание и выдыхание свежего вечернего воздуха... Методом распевания песен... :)
Мне больше по душе речевки типа:
"Кто шагает дружно в ряд
Храбых летчиков отряд
Раз два
Три четыре
Три четыре
Раз два
Нам японцы
Ни почем
Мы японцев
Кирпичем ..."
Ну и т.п.
Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)
Сейчас этот раздел просматривают: 47 гостей