Я-истребитель. Я-истребляю. 2. (Черновик)

[vorobei]

Итого: в вылете участвуют 24 бомбера и 16 истребителей,

Жизнь, а особенно война, часто вносит свои коррективы.

Ну сбили один самолёт. Что, вся група перестала летать, пока новый не включат в её состав?

[Lis1971]

Итого: в вылете участвуют 24 бомбера и 16 истребителей,

Жизнь, а особенно война, часто вносит свои коррективы.

Ну сбили один самолёт. Что, вся група перестала летать, пока новый не включат в её состав?

Это немцы, а не русские.....Случилась проблема в полете с одним из истребителей, то второй тоже возвращается и страхует первого. Наши также действовали. Поэтому верится с трудом, но автор пишет художественное произведение и решать ему.

[Molchun]

Извините за каламбур. Мы просто воспользовались обстановкой и прихватили их за яйца.

А где собственно каламбур?

[Misha1012]

Про кол-во самолётов противника.
Да ведь легко мог обсчитаться пост наблюдения. На два-три самолёта.
Да и немцы не всегда по уставу летали. Какому то бомбёру движок меняли, какой то летчик истребитель с простудой слёг и т.д.
Нас они в начале 42 года ещё не боялись, вот и могли лететь не по уставу.
С уважением.

[Molchun]

В результате боя потери немцев четыре Хейнкеля, и один «мессер». Была поврежден истребитель и с нашей стороны.

Мне кажется,что надо бы добавить в итоги боя то,что бомбёры сбросили бомбы не на цель,а просто в поле(болото) и т.д. и т.п.Во всех воспоминаниях лётчиков-это всегда отмечалось.

[lector]

Придирки к #696 от 25 марта:
...."Сперва истребительные войска, а потом после Испании перешел по настоятельной просьбы командования в бомбардировочные."...
истребительная авиация.....бомбардировочная.
..."Поэтому последние три дня их освободили от полетов придти в себя. "...
наверное, пропущено "чтобы" или т.п.
...."как они выбирали в тридцатиградусный мороз по лесам к своим.".....выбирались.

[Владимир_1]

Хочу сообщить . В выходные прод не будет. Уезжаю в соседний городок (Казань). Так что после пятницы, следующая будет только в понедельник.

[mtech.vv]

А какой у ГГ сейчас счет?До боя где его ранили было 37 там он 7 сбил ,а 8-мой взарвался при посадки.Немцы ему засчитали 8 ,а наши?Последний бой: ГГ и Микоян сбили шесть,а сколько каждый?

[Misha1012]

А какой у ГГ сейчас счет?До боя где его ранили было 37 там он 7 сбил ,а 8-мой взарвался при посадки.Немцы ему засчитали 8 ,а наши?Последний бой: ГГ и Микоян сбили шесть,а сколько каждый?

Значитса так.
37+8=45. За крайний бой не будем жадничать и запишем ГГ всего 4.
Итого 49 штук. Нормально для января 1942.
С уважением.

[Владимир_1]

За все время пребывания на аэродроме бомбардировщиков, где было место нашего базирования, мы смогли неплохо совместить работу полковой радиостанции. Небольшое подразделение ВНОС, что прибыло с БАО, сходу включились в работу усилив местные посты слежения. По приказу командования фронта, посты ВНОС были не только усиленны и расширены, но и получили новейшие радиостанции поступавшие по ленд-лизу. Первоклассные стационарные рации брали до ста пятидесяти километров. Так что на протяжении трехсоткилометровой линии фронта, на расстоянии двадцать-двадцать пять километров друг от друга располагались такие посты, перекрывая воздушное пространство.
Сообщение о пересечении линии фронта я получил сразу от двух постов. Они немного разнились, но разницы особой не было. Было ли там пятнадцать истребителей, как сообщил один пост, или четырнадцать с одним двухмоторными истребителем, видимо наблюдателем разницы особой не было.
Вызывать помощь я сперва посчитал излишней идеей, но подумав связался с двумя соседними группами, велел им подниматься через десять минут в воздух, и встретить немцев при возращении – если кто-то конечно будет возвращаться. Сделал я это не только для полной уверенности в победе и подстраховки, а для банальной практики. Для чего наш полк послали в это тихое место? Именно для того чтобы в преддверии тяжелых летних боев, мы встретились с немцами не только что сформированным молодым полком, а волчарами для которых эти немцы на один укус. Опыт, именно для наращивания опыта нашего экспериментального полка и отправили нас сюда. Так пусть нарабатывают, не нужно упускать такую возможность.
Если вы думаете, что это я командовал взлетевшей группой, то вы ошибаетесь. Я был наблюдатель, используя себя в качестве резерва. В данный момент звеном командовал лейтенант Архипов, который повел его не в лоб, а увел в сторону. А общее руководство было на капитане Покрышкине. Тупо долбить прикрытие в лоб не наш метод. В таких ситуациях, если охотники в меньшинстве, а это обычное дело, то используется метод удар-отскок. Пока жертва не обескровлена, прямого боя не будет. А как только они прочувствуют слабину, то…
Заняв свою позицию, выше обеих пар на семьсот метров, мы с набором высоты стали делать полукруг, чтобы ударить в левую скулу строя противника. Слушая кодированные переговоры бойцов Покрышкина, я довольно качал головой представляя себе начало боя. Объемное мышление у меня было прекрасно развито, так что план Покрышкина был неплох. Звенья лейтенанта Архипова и старшего лейтенанта Мельникова должны были связать боем прикрытие, а сам капитан работал по бомбардировщикам. Это пока легкий набросок, нужно ждать сообщений от наших «глаз».
В это время на связь вышел высотный разведчик на базе «Таира», вызванный мною, передав его под командование комэска, я продолжил отслеживать ситуацию слушая эфир.
По сообщению разведчика, немцев было двадцать семь бомбардировщиков. Он подтвердил сообщение поста ВНОС номер семь, о том что истребителей четырнадцать. Пятнадцатый оказался Ме-110. Видимо наблюдатель.
Слушая общение между Покрышкиным и пилотом разведчика старшим сержантом Кравцовым, я все больше хмурился. Среди условных фраз, нужных не было. Больше описание построения немцев, курс и высота.
- Сокол, я Воробей помни о «глазах»,- намекнул я Покрышкину.
«Глаза» в условных обозначениях означали разведчиков.
Намек был понят, через пару секунд прозвучал приказ для Кравцова. Сбить разведчик. Благо он был на километр выше построения немцев, и широкая возможность для «Тиара» была не только сбить, но и безнаказанно уйти. Местные птенцы Люфтваффе еще не встречались в прямом бою с «Таирами» так что, что от них ждать они пока имели общее представление. Смутные слухи просочившиеся от морской авиации доверия не внушали. Байкам как один «Таир» уничтожил эсминец, они не особо верили.
Ме-110 нам реально мешал, если там сидел командир-наблюдатель с правом отменять приказы вроде меня, то нужно избавится от этой проблемы. Так что посмотрим кто кого. Два фактически однотипных истребителя, встретились в этом бою.
Мы уже видели шедший «лесенкой» строй немцев, когда пришло сообщение что разведчик пытался уйти, но сейчас уже догорает на снегу. Однако и мы остались без «глаз», за удирающим на всех порах «Таиром» гнались взбешенные фрицы. То, что они на нервах понять было не трудно. Стрелять по разведчику они стали чуть ли не с полукилометра. Нет, есть конечно такие асы которые даже умудрялись попадать с такого расстояния. Но среди пары, что преследовали Кравцова, их не было.
- Уведи их подальше, чтобы не мешались. Там их встретят,- приказал сержанту Покрышкин.
Кравцов, следуя командам капитана, уводил фрицев в противоположную сторону от нас, ослабляя остальных. Дальше их встретит одно из пар прикрытия, что уже ждут немцев у границы, то есть у линии фронта.
Заходили мы классически, со стороны солнца. Немцы это предвидели и поставили заслон с этой стороны, который благополучно прошляпил передовую атакующую пару. Ее специально выделили для отвлечения внимания. Сходу атаковав прикрывающее звено, они сбили командира, и рванули дальше прямо на бомбардировщики.
Это было шоком для остального охранения, но они быстро оправились – даже слишком быстро – и попытались перехватить атакующую пару. «Приманка» сработала, шесть «мессеров» рванули наперехват открыв огромную брешь в обороне. Именно в нее ворвались два звена. Одно под командованием Покрышкина с ходу атаковало Хейнкели, второе пришло на помощь бьющейся паре, которую все-таки перехватили. Свалка шла страшная. Вниз то и дело падали огненные комки. Как назло под нами в это время оказался какой-то городок, на него и падали сбитые.
В эфире стоял сплошной ор. Отбросив все кодированные переговоры – сейчас они были банально не нужны – и громко переговариваясь старательно давили истребители прикрытия.
Я крепко сжимая штурвал, смотрел вниз всем сердцем желая оказаться внизу, среди бьющихся товарищей. Но делать было не чего, мне туда нельзя. Без наблюдателя-куратора в данном случае нельзя. Только сейчас я оценил изуверски для меня, хитрый ход Покрышкина. На моем месте мог… нет должен был оказаться он, а не я. Управлять боем должен был он. Воспользовавшись ситуацией, он сбросил командованием группой на меня и с упоением участвовал в бою, сбивая уже третий Хейнкель.
Грустно вздохнув, я продолжил выполнять свои функции куратора-наблюдателя:
- Сверчок, в сторону! У тебя на хвосте «мессер». Сделай бочку, ты выведешь его под пушки Сотого. Сотый слышал? Сотый!!! Сотый, твою мать!!! Прими «худого!.. Рыжий добей подранка, он пытается на свою территорию уйти… Глухарь! Что там за одиночка с парой дерется? Помоги ему!.. Четыре Хейнкеля уходят на бреющем на одиннадцать часов. Черкес, перехвати. Сверчок, на тебя сверху падает пара немцев уводи их на Глухаря он примет. Глухарь слышал?.. Сверчок, да что ж они в тебя такие влюбленные?! Уводи одиночку на Рыжего он примет. Всем внимание! Преследовать противника за линию фронта ЗАПРЕЩАЮ! Глухарь, что с Сотым? Не отвечает? Подбит? Сопровождай его до аэродрома. Кто у нас ближе всего? Сейчас сам посмотрю. Давай к Бугаю. У него медики есть. Все, уходи.
Проводив взглядом как три «лавочкина» сопровождают поврежденный в бою истребитель теряющий скорость и высоту, на место базирования соседней эскадрильи, стал нагонять своих, внимательно наблюдая за воздухом и за маленькими точками внизу. Преследуемых и преследователей. Впереди уже были видны пары встречающих «сетью», из групп эскадрильи Бугая. Шансов уйти у немцев фактически не было. Шестнадцать бомбардировщиков девять истребителей, это не считая наблюдателя, потеряли фрицы за первый бой. Остатки поодиночке гнали к линии фронта.

Вечером был разбор полетов, то есть боя.
- … млей подтверждено, что сбито двадцать шесть Хейнкелей и тринадцать истребителей. К сожалению один бомбардировщик и два «мессера» смогли уйти. Два «худых» пожертвовали собой связав боем пару младшего лейтенанта Скрипача, дав им уйти к своим. Преследовать их на чужой территории я запретил. Наши потери. Два подбитых, один сел на вынужденную на главную улицу Змиева. Летчик, сержант Кожедуб цел. Машина требует капитального ремонта. Второй смог дотянуть до аэродрома. Машина лейтенанта Сотникова. Ближайшая площадка была капитана Богачева, я отправил его туда с сопровождением. Рана у Сотникова довольно серьезная, перебита рука. Лейтенант отправлен в госпиталь. У меня все.
Закончив доклад, я сел, и осмотрелся. Самым мрачным из присутствующих был я. В бою не участвовал, только командовал, а поучаствовать хотелось так, что аж зубы сводило. Общий сбор командиров, был устроен вечером этого же дня, рапорты написаны, подробные схемы боя зарисованы, так что сейчас обсуждалось ответное посещение. Короче, после того как разбор полетов закончился, мы начали составлять план по налету на аэродром противника.
В конце на повестке дня стоял открытый вопрос, с решением которого мы тянули, оставив его на потом. Кто-то из присутствующих командиров полетит в Центр со всеми последними наработками. С ним мы отправим съемки синхронизированных киноаппаратов – такие стояли на восьми истребителях - мой не исключение. В ответ из Центра должен прибыть один из инструкторов. Теперь появилась практика, отправлять инструкторов для пополнения боевого опыта в боевые части, так что не только мы отправляем на временную учебу летчиков, передавать накопленный опыт, но и к нам с ответным визитом будут прибывать командиры на временную замену. Идея исходила не от меня, но я был с ней полностью согласен.

[lykken]

Я был наблюдатель, используя себя в качестве резерва

Я был наблюдателем

Я был в роли наблюдателя

Я - наблюдатель

[Korobcom]

для «Тиара» была не

по смыслу - для "Таира"

[Александр]

37+8=45.

С чего +8?
Сколко видели упавших наблюдатели с земли? Достоверно упавших? Мнение и подсчеты ГГ НИКОГО не волнуют. Зачет идет только по подтверждению с земли. Мнение немцев, даже агентурой добытое значения не имеет. К тому же упавший на взлетке - небоевая потеря (особенности немецкой статистики)
Так что при самом оптимистичном подсчете (все упали на нашей стороне) - +7...

что касается боя... связь - мрак

[Lis1971]

В одной из следующих прод я бы добавил что-то от немцев:
1. Вариант первый - по данным нашей разведки командование люфтваффе........
2. Прямая речь командиров люфтваффе или летчиков.

А вот опыт передавать рановато....первый для многих бой или один из первых в статусе охотников.

[lector]

...."Дальше их встретит одно из пар прикрытия"...одна.

[Вест]

Сообщение о пересечении линии фронта я получил сразу от двух постов. Они немного разнились, но разницы особой не было.

Повторы. М.б. лучше: Сообщение о пересечении линии фронта я получил сразу от двух постов. Они немного отличались, но разницы особой не было.

Мы уже видели шедший «лесенкой» строй немцев, когда пришло сообщение что разведчик пытался уйти, но сейчас уже догорает на снегу. Однако и мы остались без «глаз», за удирающим на всех порах «Таиром» гнались взбешенные фрицы.

парах

[Владимир_1]

Мы не летели, мы крались, именно так можно было сказать, глядя как низко прижимаются хищные силуэты «Таиров» и «лавочкиных» к заснеженной земле.
«Только бы успеть. Только бы успеть!»- шептал каждый из летчиков управляя своей боевой машиной. Шептал их и я. Только что мы перелетели линию фронта, и в данный момент в эфир должны нестись предупреждающие крики немецких радистов на передовой. Подобие наших пунктов ВНОС.
Сейчас главное для нас успеть долететь до аэродрома до того как там поднимут тревогу.
Успеть, сейчас для нас главное успеть.
И мы сделали это. Сделали!
Первыми шли четыре звена под моим командованием, то есть шестнадцать истребителей ударной группы. Наша задача тривиальна. Зенитки. Мы должны уничтожить зенитные средства этого аэродрома. Именно этим мы и занялись. Сделав полубочку, поднявшись над аэродромом на сто метров, сходу атаковали зенитки. Где стоит каждая мы знали до метра. Пленные немецкие летчики описали это подробно. Упакован аэродром, вмещавший в себя три полка по нашей терминологии – это где-то около сотни машин - три батареи. Две из них, состояли из автоматических мелкокалиберных пушек и одна восьмидесяти восьми миллиметров, шести орудийного состава. Мощная оборона, и хоть мы налетели неожиданно, две дежурные пушки встретили нас шквальным огнем. Какие из них дежурные мы не знали, так что атаковали все одновременно. Тут главное не столкнуться при пересечении курса.
- Проверка!- заорал я. Теперь можно не соблюдать радиомолчание.
После атак, мы не поднимаясь отошли от аэродрома, и повернули назад. Сейчас жилые постройки в огне. Их штурмуют «Таиры». Поэтому сделав плавный полукруг я присоединился к звену Архипова и мы стали набирать высоту. Тоже делали другие пары вдали. То что мы подавили не все зенитки я был уверен, хотя дежурные расчеты уничтожены, мне уже сообщили об этом, так что поднявшись над аэродромом где в дыму мелькали силуэты штурмовиков, я стал осматривать аэродром. Стоянки самолетов не привлек моего внимания, они не наша цель. Первым налетом мы уничтожали технические службы и летный состав. Уничтожать стоянки будет вторая волна состоявшая из Ар-2 подполковника Шмидта, и СБ второго полка бомбардировщиков майора Кириленко.
- У опушки леса ожила зенитка,- услышал я в эфире. Видимо кто-то из пилотов штурмовиков внизу, засек ее.
- Глухарь, уничтожить.
Отдав своим приказ я стал наблюдать за небом отслеживая ситуацию так же и на земле. Пока капитан Покрышкин строил оборону, не для того что мы ожидали нападения, а по привычки иметь крепкие тылы.
Соседний немецкий аэродром находился в ста километрах, но и об этом мы подумали. Его блокировало звено из эскадрильи капитана Бугаева. Недолго, но нам должно хватить.
- Воробей, бомбардировщики на подходе,- сообщил мне Покрышкин.
Сам он находился на двести метров выше, по привычке держа господствующую высоту. А одно звено он вообще загнал на четыре километра.
- Отходим восточнее, не будем им мешать.
В течение десяти минут мы наблюдали за огненными адом внизу. Рвались боеприпасы, бомбы на складах. Горел склад ГСМ, горели самолеты, горел снег, земля. Горело все.
- Уходим,- приказал я.
Как ни странно, но этим вылетом командовал я. То есть командовать поставили меня. Не наши, приказ пришел из штаба фронта.
Было непривычно вести в бой такое количество самолетов, но интересно, даже очень. Это как квест в стратегии, немного, но похоже. Опыт набирался значительный, стало меньше мелких ошибок, командовал я увереннее, замечал больше. В общем не смотря на лично мною уничтоженную зенитку – видел как рванул боезапас – вылет мне понравился. Командовать было так же интересно как и работать руками.
После пересечения линии фронта – я шел последним - мы стали разделяться. По группам, по звеньям, парам мы расходились по своим местам базирования. В отличии от остальных, мой путь был к штабу полка, нужно писать рапорт. Другие командиры, будут это делать на месте, я же еще должен рассказать командованию про вылет.
Штаб нашего полка располагался на окраине Змиева. В том самом городе над которым шел тот памятный бой, который пресса окрестит впоследствии «Звездный день» по количеству появившихся звезд на фюзеляжах истребителей.
Кроме пары «лавочкиных», которая кстати шла сейчас за мной, больше у города никто не базировался. Убедившись, что шоссе чистое, я повел машину на посадку. Ведомый последовал за мной. Загнав истребители в свободные капониры и передав машины в руки механиков мы направились в небольшое одноэтажное здание. Поскрипывая настом, мы подошли ближе, кивком поздоровавшись с часовым рывком открыл крашенную коричневой краской дверь и под скрип пружины, первым вошел в небольшой помещение. Видимо она была что-то вроде прихожей.
- А, Суворов со своей тенью. Проходи мы у Литвинова,- высунулся из приоткрытой двери Стриж. Из соседней двери вышел дневальный полка с большим парящим чайником в руках, и направился в комнату откуда выглядывал подполковник, пока мы отряхивали обувь.
В след за мной зашел Евстигнеев, штурман полка, это его пара села вслед за мной. Это он осуществлял вывод передовой группы, в которой состоял и я, прямо на аэродром немцев.
- Началось?- спросил он.
- Нет еще.
Мы вместе вошли в кабинет майора Литвина. Наши ведомые прошли в соседнее помещение, где обычно находился дежурный и адъютант.
В течении часа я подробно, в малейших деталях описывал вылет. Рисовал схемы, где находился каждый истребитель или штурмовик. Это делалось не просто так, пока свежи воспоминания все наносилось на бумагу, чтобы отправлять в летные училища, нужно передавать молодым накопленный опыт.
По заключения я сказал:
- При таком выводе могу сказать, что отсутствие потерь с нашей стороны, это если не считать трех раненных летчиков-штурмовиков, доказывает правильность выбранной нами тактики. Пока не известны потери немцев, но думаю, как только будет сбит на нашей территории очередной ганс, мы все узнаем.

Через два дня, мы совершили налет на второй аэродром в нашей зоне ответственности. На этот раз результаты был не такими впечатляющими. Аэродром был маленьким, на земле и в воздухе всего было уничтожено около двадцати самолетов. Было бы больше, но за последние дни охотники изрядно проредили эту свору. Нас изрядно позабавил приказ командира Люфтваффе в нашей зоне ответственности: Немецким летчикам запрещается вступать в бой в случае встречи с самолетами противника ДАЖЕ ЕСЛИ ОНИ БОМБАРДИРОВЩИКИ.

В течении двух недель никаких особых запоминающихся встреч не было. Летали к нам в основном только разведчики, да и то редко. Немецкие пилоты до ужаса боялись наших «Таиров», а вот наши разведчики практически постоянно висели в ближнем и редко в дальнем тылу немцев. Что их изрядно бесило. Несколько попыток перехватить наши «глаза» используя истребители недавно прибывшей части, закончили провалом. Причем сокрушающим провалом. Новенькие попались в устроенные засады, вырваться из которых смогли единицы.
За время нахождения на Юго-Западном фронте я поднял свой счет до пятидесяти одного лично и семь в группе. Причем двух мне не засчитали, они упали на территории противника, и подтвердить их кроме моего ведомого никто не мог. Так что наши штабисты верящие только в материальное подтверждение, то есть табличку номера с мотора, записывали на счет, а так нет, не верят. И правильно делали.
У Степки Микояна счет поднялся до пяти. У Покрышкина общий семнадцать, уже написано представление к Герою. У Кожедуба пока четыре, с его истребителем после того как его подбили в том памятном бою, были проблемы, так что пока «лавочкина» не отремонтировали сержант был безлошадным.
Были и потери. Разбился при посадке лейтенант Архипов, заглох мотор, и резким боковым ветром его перевернуло и бросило на землю. Еще одного потеряли при встрече с новичками, прибывших закрыть брешь, что мы пробили в местных радах Германских ВВС.
В последствии я узнал почему нас тут еще держали, оказалось никто не рассчитывал что мы так быстро управимся, и дали немного отдохнуть. За это время должны прибыть пополненный полк на «Яках», и заменить нас, а пока нам дали немного отдохнуть перед настоящей работой. И вот девятнадцатого февраля мы получили приказ, общий сбор на тыловом аэродроме, Пришел приказ на очередное перебазирование полка, на этот раз в Крым.




Текст пока сырой, буду добавлять в конце проды.

[lykken]

В след за мной зашел Евстигнеев ВСЛЕД

[Lis1971]

В след за мной зашел Евстигнеев ВСЛЕД

Грамотнее: Следом за мной........

[Вест]

Подобие наших пунктов ВНОС.

М.б. Наподобие

Сейчас главное для нас успеть долететь до аэродрома до того как там поднимут тревогу.

М.б. перед тем как

Стоянки самолетов не привлек моего внимания, они не наша цель.

привлекли

Пока капитан Покрышкин строил оборону, не для того что мы ожидали нападения, а по привычки иметь крепкие тылы.

потому

Горел склад ГСМ, горели самолеты, горел снег, земля.

горели снег и земля

Опыт набирался значительный, стало меньше мелких ошибок, командовал я увереннее, замечал больше. В общем не смотря на лично мною уничтоженную зенитку – видел как рванул боезапас – вылет мне понравился.

мной

Поскрипывая настом, мы подошли ближе, кивком поздоровавшись с часовым рывком открыл крашенную коричневой краской дверь и под скрип пружины, первым вошел в небольшой помещение.

Поскрипывая настом, мы подошли ближе, кивком поздоровавшись с часовым, я рывком открыл крашенную коричневой краской дверь и под скрип пружины, первым вошел в небольшой помещение.

Видимо она была что-то вроде прихожей.

оно

В след за мной зашел Евстигнеев, штурман полка, это его пара села вслед за мной. Это он осуществлял вывод передовой группы, в которой состоял и я, прямо на аэродром немцев.

Вслед за мной зашел Евстигнеев, штурман полка, это его пара села вслед за мной. Именно он осуществлял вывод передовой группы, в которой состоял и я, прямо на аэродром немцев.

- Началось?- спросил он.

- Началось?- спросил Евстигнеев.

В течении часа я подробно, в малейших деталях описывал вылет.

течение

По заключения я сказал:- При таком выводе могу сказать, что отсутствие потерь с нашей стороны, это если не считать трех раненных летчиков-штурмовиков, доказывает правильность выбранной нами тактики.

В заключение я сказал: - Выполнение боевой задачи, уже сейчас очевиден значительный ущерб нанесенный противнику, при минимальных потерях с нашей стороны, всего трое легкораненных летчиков-штурмовиков, причем сумевших вернуться на свой аэродром, доказывает правильность выбранной нами тактики.

Пока не известны потери немцев, но думаю, как только будет сбит на нашей территории очередной ганс, мы все узнаем.

над нашей территорией

Немецкие пилоты до ужаса боялись наших «Таиров», а вот наши разведчики практически постоянно висели в ближнем и редко в дальнем тылу немцев.

М.б. лучше нередко